Вспомнить

      С того момента, как Чуя последний раз общался с наставницей, прошла неделя. За это время квартира Накахары потеряла весь прежний уют: посуда покрылась тонким слоем пыли, кровать была незаправлена, а белье скомкано. Мало того, в спальне стоял просто жуткий запах, но одаренный даже не проветривал, смирившись, кажется, со всем, что окружало его, не замечая этого словно. В его душе царило поддельное спокойствие, подпитывающееся алкоголем. Казалось, обстановка ничуть не напрягала рыжего, лишь звон телефона, не замолкающего все это время чуток выводил из себя, но мобильник был выброшен из окна на шестой день, дабы не тревожил он больше пьяное спокойствие эспера. У стены стояли пустые бутылки в количестве пятнадцати штук, это было единственное, что радовало глаз и как-то забавляло Накахару.       Вообще он понимал, что пора бы уже прекратить, но обида не позволяла ему бросить. Честно говоря он ненавидел людей, пытающихся вызвать жалость, но сейчас и сам таковым являлся, желая, чтобы и его пожалели и утешили, как никак его обидели самые близкие люди. Странно, что он ещё помнил об этих обидах, когда по утрам, шатаясь от головной боли, шел за опохмелительным бокалом.       Изредка приходило прояснение, только ненадолго, этих озарений хватало лишь на размышления о расстроившейся жизни.       — Все пошло хреново. — Думал он. — Причем давно ещё, три года назад. Не так уж и плохо было быть королем овец, нет же, переманил, демон. — Вспоминал он прошлое. — А после я стал верить. Я был предан мафии, а в особенности этому ублюдку-напарнику, а потом я был предан ими. — В который раз повторял Чуя. — Даже Кое-говорила, что дела были… Интересно, волнуется ли она? — Он щёлкнул отросшим грязным ногтем по краю бокала, пытаясь что-то понять, но мысли снова путались, разрывая этим росшим комком голову мафиози изнутри. — К черту, э-эх! — Закричал рыжий, снова погружаясь в неосознанность.       Это происходило уже семь дней и стало слишком привычно.       Чуя не знал, что в мафии беспокоились все, а особенно — Мори и Кое. Но босс волновался из-за страха: как никак пропали двое сильнейших бойцов, а значит, что они, объединившись снова, могут не только его убрать с дороги, но и расправиться со всеми, кто будет непокорным с ними. Вторая же переживала не держась за место, а сердцем желая помочь ученику, отчасти понимая его.       На исходе седьмого дня, когда Чуя допивал бутылку, в дверь постучались.       — Кого там черт принес? — Промямлил Накахара, протирая глаза, открывать дверь он не собирался.       Постучали ещё раз, только уже более настойчиво. Это позабавило пьяного эспера и он усмехнулся.       За дверью послышалась какая-то возня и карябающий стук металла о металл, будто первый раз ключом открывают. Мафиози насторожился бы, если мог, но под действием алкоголя отсутствовали все инстинкты самосохранения.       — Накахара, ты дома? — Прозвучал звонкий женский голос, требующий ответа. — Чуя? — Спросила вошедшая уже немного по-другому, чуть срывающейся интонацией.       Эспер молчал, звук человеческой речи ударил в голову, словно пытаясь выбить градус, но не получалось. Озаки почти неслышно прошла по коридору, в полной тишине лишь слышалось шуршание ее кимоно. Чуя понимал даже подшофе, что наставница явно рассердится, увидев его в таком состоянии, но что-либо делать было поздно.       — Боже мой, какая вонь! — Девушка ступила на порог спальни. — Накахара! — Она, наконец-таки увидела маленькую сгорбившуюся исхудавшую фигурку у окна, вцепившуюся в пустой бокал и, уже открыв было рот для того, чтобы отчитать ученика, передумала. — Чуя, я понимаю, тяжело. — Начала девушка издалека. — Но разве же это повод превращаться в животное?!       Рыжий повернул голову и пустым взглядом уставился на нее. Кое, было, пожалела, что все же грубо завязала их разговор, приравняв Накахару к скоту, но по-другому вряд-ли было возможно вывести его из того состояния.       — Послушай… — Продолжила она, садясь на край кровати.       — Зачем ты пришла? — Вопрос эхом прокатился по пустым бутылкам. — Мне и так хорошо.       — Накахара, послушай…       — Уходи. Я сегодня праздную. — Тон изменился, стал более грубым.       — Чему же праздновать! — С некой досадой воскликнула наставница, опасаясь, что ее ученик применит порчу и тогда она не сможет остановить его. — Все валится в пропасть, стоило лишь пойти трещине. Наши силы в упадке. — Тихо сказала она, пытаясь показать, что и на самом деле без дуэта мафия ослабела. — Я понимаю, что с тобой в таком состоянии нет толку говорить, но все же надеюсь, что где-то в глубине сознания ты слышишь и понимаешь меня, Чуя.       — Я… — Он резко дёрнул рукой и бокал со звоном упал, раскалываясь на паркете. — Слышу. — В голубых опустевших глазах промелькнула какая-то искра. — Я никто больше. — Речь была уже несвязной, солнце садилось, а значит, эспер привык вырубаться в это время.       — Ложись. Я открою окно и уберу с пола, а завтра поговорим. — Вздохнула девушка, вспоминая, что точно также выхаживала ученика после миссий, когда Дазай бросал его. — А сейчас необходимо проветрить, дышать невозможно. — Она помогла Чуе переместиться на кровать, чтобы тот не упал на осколки. — Добрых снов тебе, Накахара. — Кивнула она. — Добрых снов.       Последний захрапел сразу же. Кое-решила не терять времени и принялась за уборку, сметая стекло с пола и протирая всю площадь комнаты, только после этого подбираясь к окну.       — Бедная… — Озаки заметила почти погибший цветок. — Нехорошая это примета, когда подаренное растение погибает. Выходим мы тебя, цветочек, выходим. — Ласково заговорила она, открывая форточку и беря в руки горшок. — Странно все с Чуей, я же писала ему, звонила, где же его телефон, интересно знать!       С неполного захода солнца и до полуночи наставница навела какой-никакой порядок в спальне ученика, оставив остальное ему, чтобы тот хоть немного вошёл в колею. Закончив, она встала у окна, думая, чем же занять себя до утра.       Когда Накахара проснулся, Озаки все же убиралась на кухне. Она любила хороший чай, а заваривать его и уж тем более пить из пыльной посуды было некультурно.       Девушка услышала шорох белья, потом скрип дверцы и звон стекла.       — Э, нет, Чуя, так дело не пойдет. — Вздохнула она, заходя в спальню.       — Я только опохмелиться…       — Ты уже неделю опохмеляешься. Хватит. — Отрезала Озаки. — Можешь говорить, что рекомендуют постепенно снижать дозу алкоголя, но ты выхлебал… — Девушка оглядела стену. — Пятнадцать бутылок, ты хоть представляешь, сколько в тебе яда? Накахара кивнул, он был готов согласиться с чем угодно, лишь бы выпить ещё и притупить головную боль. — Ты будешь долго-долго отходить, но я помогу тебе, Чуя. — Повторяла наставница, поглаживая засаленные волосы.       И тут эспера пробило, он разрыдался, хватаясь за широкий рукав, что-то пытаясь сказать, но его слова были едва различимы. Он задыхался в плаче, жадно хватая ртом воздух, чтобы не потерять сознание от нехватки кислорода.       — Тише, тише. — Все говорила Кое. — Я приготовила настойку, которая поможет вывести яды от алкоголя из организма. Будешь пить?       Накахара закивал, немного успокоившись.       Через пару часов он уже помогал наставнице заканчивать уборку. Голова болела не так сильно, но рука тянулась к вину, словно запрограммирован был эспер, у него просто выработалась зависимость, которую Озаки хотела свести к нулю.       Она привела мафиози в тот вид, в котором не стыдно было бы появиться на улице: отправила мыться, заставила срезать ногти. А как только рыжие пряди высохли и вновь загорелись, она позвала его выйти на улицу.       — Накахара, пойдем прогуляемся. — Предложила она не терпящим отказа тоном.       — Ох, Кое, нет, я устал. — Занял он. — Я очень устал, не могу пойти куда-то…       — Воздухом подышишь, потом я покормлю тебя нормальной едой, а потом ляжешь спать. С утра пораньше я разбужу и мы поговорим на свежую голову. — Озаки распределила занятия ученика на несколько дней вперёд. — Я специально приехала, чтобы вернуть тебя к жизни. Ты сейчас не поймёшь, но я волновалась за тебя, Чуя. А ты даже трубку не брал. Кстати, где твой мобильник?       — А… Я его, кажется, выбросил. Или нет, не помню. — Кусал губы эспер.       — Впрочем, ожидаемо, что не помнишь. Заодно и зайдём за новым, надо же связь с тобой держать. Я, конечно, реабилитирую тебя до конца, потом ты выйдешь на работу. Не вечно же халтурить.       — Я не вернусь туда. — Выпалил он. Кое-промолчала, подумав, что Накахара сказал это случайно, что его сознание всё ещё залито вином.       Они спустились и вышли во двор.       — Кое, а как ты попала в квартиру? — Вдруг спросил Накахара, вдохнув свежего воздуха, очистившего разум от алкоголя.       — У меня есть дубликат. Ты сам отдал его мне. По этому поводу поговорим завтра.       Гуляли они долго, зайдя в пару гипермаркетов техники и наконец-то выбрав Накахаре новый телефон. Под конец прогулки последнему даже не хотелось возвращаться, но вызывать гнев наставницы не хотелось.       Накахара с какой-то жадностью ел то, что приготовила девушка, хотя и не любил паровые блюда. Он даже не наелся маленькой порцией, но добавки не получил, Озаки объяснила это тем, что нагружать желудок после семидневного употребления лишь вина не стоит. Эспер фыркнул в ответ, но послушался наставницы, скорее идя спать, надеясь проснуться завтра бодрым.       Он лежал, думая о том, что всю неделю он засыпал, надеясь больше не проснуться, а тут вдруг так все изменилось.       Чую разбудила Кое-очень рано, тот не успел выспаться. И, пока рыжий умывался, она наливала чай.       — Накахара, мы собирались вчера побеседовать. — Начала наставница. — Прошло много времени, но твой напарник не объявился до сих пор. Боюсь, тебе придется работать в одиночку, но это огромный риск. Ты ведь понимаешь…       — Кое, я не хочу возвращаться в мафию. — Пожал плечами одаренный. — Какой в этом смысл? Занять себя чем-то? Да уж найду чем, или, в крайнем случае, сопьюсь да сдохну.       — Это глупо. Бросать любимое дело из-за того, что свалил твой напарник…       — А кто вообще сказал, что оно у меня любимое? Меня притащили сюда, не оставив выбора. Да и если честно… — Тише заговорил он. — Признайся, Кое, что я не нужен мафии без Дазая. Тогда, когда я принес вам ключ, я попросил сообщить сразу же, а ты позвонила очень поздно и сказала, что были дела. Получается, дела поважнее меня?       — Чуя, пойми, что мы тогда охотились на одну группировку, перехватывающую запрещённые вещества, которые должны были быть доставлены к нам для изготовления растворов, что применяются при допросах и сразу же снять отпечатки не вышло.       — Понятно. — С безразличием сказал рыжий. — Поймали?       — Нет. Дело сейчас даже не в том, что меньше стало мафиози. Все ощущают друг друга предателями. Мы долго не протянем с таким настроем, потому, пожалуйста, вернись, что бы там не случилось с Дазаем. Я знаю, что у вас были чувства, может, даже, взаимные, но если один оступился, то у второго три пути: либо упасть, либо отпустить, либо вытянуть. Я не принуждаю ни к чему, просто надеюсь, что ты не ошибёшься. — Вздохнула она, и, немного помолчав, продолжила. — Ты вот думаешь, мы не искали вас, но если бы ты не уничтожил телефон, то прочел бы все. Решай, Чуя. Я приму твой выбор и позволю уйти невредимым.       — Я останусь, если нужно. Только пообещай, что если Осаму вернётся тоже, его не убьют.       — Обещаю. — Улыбнулась наставница. — Завтра мы пойдем на работу. А пока… Я могу быть уверена, что если ты останешься один, то не возьмёшься снова за вино?       — Да. — Твердо ответил эспер.

***

      Осаму сидел в комнате, оледеневшими пальцами тыкая по кнопкам на телефоне и не понимая, как могла слететь программа, отслеживающая устройство напарника. Вокруг все казалось цветным, хоть на самом деле в комнате было темно. Постепенно ему начинало казаться, что в руках у него вовсе не телефон. В дверь постучали, и Дазай позволил войти хозяйке.       — Дазай, простите. — Заговорила она. — Но мне кажется, вы попали в какие-то сети. Вы почти не появляетесь дома, от вас несёт сыростью и тухлятиной, вы жутко выглядите. Я боюсь произносить это слово, но вы словно наркоман. Я не хочу проблем с полицией, если вдруг вас поймают, а ведь и моя квартира будет обыскана ими, а потому, я вынуждена выгнать вас вон. Я не сообщу в органы, если вы пообещаете забыть сюда дорогу. Деньги я все верну… — Не нужно. — Галлюцинации отпустили сознание, уступив место тяжёлым мыслям. — Не нужно денег, дайте шанс…       — Самому справиться невозможно. Я знаю, у меня так сын умер.       Воцарилось молчание. Женщина не уходила, ожидая, когда же Дазай покинет ее квартиру, а тот не верил, что дошло до такого.       — Я жду.       Эспер встал, понуро смотря вперёд, после вышел в будто специально открытую заранее дверь.       — До чего же дошло… Я буду постепенно снижать дозу и выпутаюсь. Обещаю.