Вспомнить

      В очереди на посадку стоял низенький рыжий человечек, непрерывно всхлипывая и вытирая дорожки слез рукавами рубашки. Ему уже было без разницы что подумают люди, хотя раньше он дорожил чужим мнением.       — Девочка, ты потерялась? — Кто-то похлопал его по плечу. — Можешь описать старшего, кто был рядом с тобой?       — Что-о? — Протянул Накахара, оборачиваясь и буквально пронзая взглядом покрасневших опухших глаз ассистента. — Да как вы… — Сглотнул он из-за напора голоса, которого и сам не ожидал от себя. — Как вы смеете?       — Извините, пожалуйста. — Подошедший сделал шаг назад и чуть наклонил голову. — Понимаете, безопасность и спокойствие прежде всего.       — Да понимаю, но… — Махнул Чуя рукой, не желая продолжать разговор дальше.       — Приятного вам полета. — Ассистент улыбнулся и пошел прочь от рыжего.       — Приятного полета, приятного полёта… — Пробурчал Накахара, кусая губы. — Конечно, легко вам. — Он вздохнул, смотря на время, оставалось совсем недолго.       Вскоре посадка была завершена и самолёт взлетел. Мафиози сидел со стороны окна и смотрел на землю, прокручивая в голове различные варианты. «А что если Мори решил избавиться и от меня и кто-нибудь вспорет мне глотку в Токио?» — Представил он. «Интересная, должно быть, картина. А если самолёт упадет?» — Он оглянулся. Пассажиры были спокойны, будто уверены в том, что через несколько часов прилетят в столицу целыми и невредимыми. «Не похожи они на смертников.»       Чуя вдруг вспомнил, что о своей командировке не сказал ни Кое, ни Хироцу. «Знают ли они?» — Задумался он. — «Кое может быть и в курсе, она всё-таки ближе к Мори, да и отношения у них весьма доверительные. А вот Рюро… Доживает он последние недели, жалко старика, конечно.»  — Размышлял эспер, замечая на другом ряду неподалеку от него человека в черном. «Хах, типа телохранитель он мой… Забавно.» — Ухмыльнулся он сам себе, узнав служащего мафии. Тот не был одаренным, а потому, как говорил Мори, такого жалко не было. «Может убить его, чтобы не ходил следом везде? А может это он меня и убьет, вот смеху будет!» — Рыжий разразился хохотом, привлекая к себе полные непонимания взгляды пассажиров.       В этих размышлениях и прошел полет. Объявили посадку и у Накахары заложило уши, как только они пошли на снижение. «Чёрт, вот и расплата за темные мыслишки…» — Пронеслось в его голове. «Сука, лучше бы он рухнул.» Одаренный знал, что примени он тут свою силу, то может это привести к гибели людей, причем по его вине, а этого рыжий не хотел, не боялся, а именно не хотел, удерживали его моральные устои, словно из ниоткуда взявшиеся после ухода его напрника из мафии.       Наконец, самолёт опустился и уже ехал по посадочной полосе. Накахара вздохнул. Один этап командировки был пройден.

***

      Осаму вжался в стену, когда перед ним пронеслось что-то чёрное. Где-то глубоко в памяти таились воспоминания об этих явлениях, но он все равно плохо представлял, что эти полосы могли значить. Вдалеке слышались голоса, но весьма неразборчиво, постепенно затухая. Шатен вздохнул с облегчением, когда шорохи стихли вообще. Ему осталось пережить всего лишь ночь изгоем, а на утро он должен был стать уже обычным членом общества: работающим, получающим зарплату и служащим на благо обществу.       Ночь прошла быстро. Эспер не ощущал более холода, ведь его изнутри грела надежда на доброе будущее, хотя буквально день назад он считал, что более не сумеет понадеяться на что-то. Что ж, его надежда возродилась подобно фениксу из пепла. На утро бывший мафиози чувствовал себя распрекрасно, кажется, впервые. Он учился чувствовать и теперь ему было все это ново.       Свежий воздух приятно бодрил, но не морозил, развевая каштановые волосы, задувая их в глаза. Шатен потянулся, вставая со скамейки. Он ночевал в этот раз в саду рядом с портом, слушая пение птиц. Солнце светило по-утреннему ярко, но ещё далеко оно было от середины неба. В столь ранний час люди уже бежали на работу, смотря на часы и что-то бормоча себе под нос.       — Извините, не подскажете, который час? — Осаму окликнул человека, произнеся вопрос с той же интонацией, как и полтора года назад.       — Половина восьмого. — Торопливо буркнул прохожий, даже не смотря на Дазая, лишь спеша дальше.       — Спасибо… — Задумчивым тоном поблагодарил эспер ответившего, хотя тот уже отошёл и не слышал благодарности, потирая виски. Бывший мафиози когда-то уже слышал этот ответ, но после него случилось что-то недоброе. — Черт, да что же это? — Он оглянулся, чувствуя на себе какой-то чужой холодный взгляд.       Но вокруг по-прежнему быстрым шагом ходили люди, не обращая внимания на человека в поношенном плаще, стоявшего теперь посередине дорожки, словно проходя сквозь него. Осаму вздохнул и медленно побрел в другую сторону, навстречу людям. Видимо, судьба его была такова — идти против. Через час он наконец-то добрался до швейной мастерской, которая уже была открыта.       — Доброе утро, Дазай. — Поприветствовала его хозяйка.- Что-то рановато ты пожаловал, не терпится приступить к работе, заскучал?       — Доброе. — Ответил одаренный. — Да так, есть немного. Я наоборот, боялся прийти поздно слишком.       — Да не беспокойся, место это специально для тебя забронировала. — Улыбнулась женщина. — Ну раз так, приступим, только… Вижу, что деньги ты не зря спустил — привел себя в порядок, но можно было и плащ или какую куртку новую купить, тебе бы хватило. Разве не стыдно ходить в этих обносках? — Подняла она одну бровь вверх.       — Нет. — Шатен опустил голову. — Этот плащ — последнее, что я имею из своего прошлого, это, своего рода, память. Я не смогу выбросить эту вещь, ибо это какая-то нить, связывающая меня настоящего и меня прошлого, простите. — Вздохнул он, ежась под взглядом.       — Он даже не по размеру тебе… Но ладно, воля твоя. Думаю, мой почтальон не опозорит швейную мастерскую, разнося повестки гражданам в драном плаще. — Хмыкнула хозяйка. — Подожди меня.       Осаму остался, рассматривая манекены и куски ткани, что разбросаны были на столе, висевшие сантиметровые ленты манили его, искушая повеситься на них, острые швейные ножницы грозили оставить рваные полосы на его коже, задевая лезвиями вены. Шатен замотал головой — все оступаются, идя по трудному верному пути, но нужно вовремя признать промах, чтобы не полететь в пропасть порока.       — Дазай, вот, первые заказы. — Хозяйка протянула конверт. — Эти люди живут на противоположной порту стороне города, в самом шикарном районе Йокогамы. Обычно они и заказывают у меня наряды.       — Ого… — Удивлённо пробормотал Дазай, представляя, что это за люди. — Это сколько стоит пошив одежды?       — Ну… От двадцати двух тысяч йен стоит заказ. — Ничуть не смущаясь ответила швея.       — И до?       — Самое дорогое что я шила, это платье для дочки одного из членов подпольной организации, он ещё в казино играет в самом центре. Правда давненько не захаживал туда… — Вздохнула она. — Богатый такой, ну и неудивительно, всё-таки такими деньгами вертят лишь нечистые перед законом. Это платье стоило сто сорок одну тысячу йен.       — Мда, я о таких деньгах и мечтать не мог… — Дазай протер вспотевший лоб. — Это надо же…       — Ты оставил мне полмиллиона… Полтора года назад, когда я выгнала тебя, ты сунул мне пачку денег, просил, чтобы я молчала. Это помимо тех, что уплачивал за съёмную комнату. Именно на эти деньги я открыла свой маленький бизнес, и вот теперь постепенно развиваю его. Прошел год, прежде чем у меня пошло дело в гору, но после уже моя мастерская стала считаться одной из элитных. Вот так. — Вздохнула женщина, кладя руку на плечо одаренного. — Я никогда не спрашивала, откуда у тебя были деньги, и вот теперь хочу всё-таки узнать…       — Я не помню. Ничего. — Эспер прикрыл глаза, он не верил, что раньше было что-то хорошее в его жизни. «А раз было, я должен это помнить…» — Подумал он.       Получив кипу квитанций, он пошел в ту часть города, чтобы оповестить людей о готовности их заказов. Завершил эту работу эспер лишь к позднему вечеру и, уставший, но счастливый, получил первую зарплату — они сговорились на то, что в конце каждого рабочего дня ему будет выплачиваться то, что он заработал, хотя бы первое время, так как за душой у Осаму не было ни йены.       Он исправно разносил известия о готовности заказа по домам. Где-то его встречали по-доброму и иногда приглашали внутрь, где-то выхватывали листовку и выставляли восвояси, где-то просто забирали известие и сухо благодарили. Осаму узнал, какие бывают люди.       Две недели пролетели незаметно, но на исходе пятнадцатого дня работы его силы пришли в упадок. Желание что-либо делать пропало и это занятие перестало интересовать его. Хозяйка не понимала, что происходит и настоятельно рекомендовал ему обратиться к врачу, на что одаренный грубо отвечал. Женщина начала беспокоиться, что шатен вновь подсел на наркотики, а потому стала меньше доверять ему. В один из дней, Дазай не вернулся с задания — разнеся квитанции, он направился к берегу.       Только темнело, в этот день одаренный закончил быстрее, чем во все остальные разы, а потому он мог встретить закат. Его вновь морозило, хотя вечерняя прохлада ещё не опустилась на портовый город, а ветер, дующий обычно с залива был совсем незначителен. И тем не менее шатен сидел, обняв колени, прижимая их к животу и отчего-то пустой груди. Сердце колотилось, но Осаму не чувствовал ничего кроме незанятого пространства. Весь интерес к самосовершенствованию и созданию нового Человека отступил. Феникс вновь сгорел, но теперь казалось, что пепел его был рассеян над землёй.       — И не случайно ты тут, да? — Рядом с ним кто-то присел. — Скажешь, что это недоразумение? Как бы не так, старина! — Ухмыльнулся человек, приобняв шатена за плечи. — Да чего же ты такой… Замёрзший?       Осаму не ответил. Он узнал этот голос, словно давно слышал его, а будто и совсем недавно. Он испытывал словно дежавю, но эти слова и впрямь были произнесены когда-то и на самом деле оставили отпечаток в памяти.       — Дазай, хватит придуриваться. — Фыркнул присевший. — Я знаю, что… Черт, я все знаю, догадываюсь. Мне Хироцу рассказал, как ты первый раз принял, как ты подсел, как ты… Блять, да как ты в больнице поначалу кровью блевал и срал знаю, в подробностях, сука, и про капельницы, как у тебя вены лопались из-за истощения и увеличения количества жидкости, и как тебе язвы выжигали и залечивали, и как, сука, швы загноились! И думаешь, меня это остановило? — Кричал он. — Нет, видишь? Я пришел, пришел к тебе, а все из-за этого гребанного чувства, присущего всем живым. Знаешь о таком? — Кричавший схватил Дазая за редкие волосы и силой развернул его голову к себе. — Боже… — Охнул он, ощутив тонкие волосики в кулаке заместо привычной густой вьющейся копны.       — Да. — Бывший мафиози не моргнул даже от боли, по-прежнему пусто смотря куда-то сквозь синих глаз. — Я знаю, что такое любовь. Но просто не умею чувствовать.       — Да блять, неужели тебе сейчас все безразлично? — Рыжий ударил напарника в грудь, словно в стену с размаха костяшками врезался.       Шатен с шумом выдохнул, то-ли от боли, то-ли от неожиданности.       — Я не вижу смы…       — Заткнись тогда. — Накахара прикрыл его рот своей грязной ладошкой. — И слушай. Не знаю, терпения у меня с гулькин нос, но я постараюсь не убить тебя со злости. — Чуя кашлянул. — Давно-давно ты служил портовой мафии, пять лет назад мы с тобой встретились и Мори, босс, назначил тебя моим напарником. — Ухмыльнулся он, понимая, что теперь может немного переиначить былое, повернув все в свою сторону, но одумался вовремя и исправился. — Вернее, я стал твоим напарником. Изначально мы… Блять, мы ненавидели друг друга, но, как говорится, от любви до ненависти один шаг и мы… В общем, между нами пробежала искра. Ну и дальше, как обычно бывает. Босс говорил что отношения только худо влияют на наш дуэт, но нам так не казалось. — Накахара сглотнул. — Сорян, я не умею рассказывать сопливые истории, хотя у нас соплей и не было. Мы подкалывали и стебались друг над другом. А потом умер твой единственный друг, Ода Сакуноске и ты сильно изменился, будто охладел ко всему. Я беспокоился, ведь даже мне ты стал каким-то чужим… Мы пошли на миссию, как оказалось, на последнюю и ты взорвал мою машину. И пропал… — Чуя повернул голову, видя, как Дазая потряхивает. — А мне жарко, на. — Мафиози снял плащ и накинул на плечи собеседника. — Я так ненавидел тебя, но в душе надеялся, что ты вернёшься. Хоть что-то прояснилось? — С нетерпением спросил Накахара.       — Ода… Одасаку? — Вдруг спросил шатен. — Мой д-друг?