Вспомнить

      — Вот те на! — С какой-то обидой в голосе произнес Накахара. — Покойника вспомнил! А я тут, живой, распинаюсь перед ним, э-эх! — Он закусил губу, стараясь переключить себя на это ощущение физической боли. — Вот сволочь, как был, так и остался, скумбрия соленая! — Сыпал мафиози, наблюдая за неменявшимся лицом напарника. — Да идиот ты, Осаму. Просто… — Вдруг рыжий замолчал, видя, как по впалой щеке Дазая покатилась слеза. — Ты… Ты правда плачешь? — Спросил он, заглядывая в мутные карие глаза. — Ты чудо, Осаму…       — Прости, я не помню, как тебя зовут, но ты так много знаешь обо мне… — Шатен поежился, тепло чужого, но такого родного плаща согревало его плечи. — Знаешь, как тяжело жить, когда другие знают о тебе больше, чем ты о себе, когда все что-то говорят, а ты не знаешь, правда ли это? — Эспер всхлипнул. — Не осуждай меня только.       — Э-э… — Протянул Чуя, поморщив лоб. — Ну я и не собирался как бы. Я не знаю и знать не хочу, но ты можешь мне верить, всё-таки не просто я коллегой твоим был. — Мафиози смутился. — А кстати, чего ты тут сидишь? Как-то просчитал, что я появлюсь?       — Нет… — Дазай покачал головой. — А куда мне идти?       — Хмм, действительно. — Задумался мафиози. — Знаешь, если у тебя нет дома, ты можешь пойти ко мне.       — Куда? — Обречённо задал вопрос шатен.       — Ну в мою квартиру. — Пояснил рыжий. — Не будешь же ты на улице околачиваться, так и до недоброго недалеко… Пошли? — Накахара протянул руку напарнику, чтобы помочь ему подняться.       — Спасибо. — Шатен взялся за ручонку мафиози. — Говорят, перчатки снимают при рукопожатиях, тем более такие грязные как у тебя, а ещё мне в лицо совал. — Попытался он отшутиться, но не вышло. — Кхм.       — Так защита лучше. — Со вздохом произнес рыжий. «И как он мог забыть, что с моими руками, ведь говорил когда-то сам, что ничего страшного, просто если стесняюсь, то должен носить перчатки.» — Подумал он, но вслух не озвучил свои мысли, а сказал совершенно другое. — Осаму, пошли. Уже действительно стало свежо, а я не хочу, чтобы кто-то из нас заболел.       — Ты возьми его… — Шатен хотел снять плащ Накахары с плеч, но последний остановил его, касаясь своей его руки и как-то совсем по-детски краснея. — Э… Не нужно?       — Нет. — Смущённо произнес Чуя. — Нет, не нужно, зачем. — - Быстро заговорил мафиози. — Мне то не холодно, это только тебе, Осаму. — Фыркнул он, снова эти чертовы сопливые нежности.       — Спасибо. — Осаму замер, сощурившись смотря в одну точку       «Может ещё какой-нибудь проблеск?» — Понадеялся Накахара, не мешая бывшему напарнику своему гонять какие-то мысли в мозгу. Но через несколько минут Дазай отошёл от такого состояния и снова с какой-то непреодолимой печально поглядел на рыжего.       — Да боже мой, сейчас то что? Вспомнилось что-то нехорошее? — Как мама подбегает к плачущему ребенку на улице, вопрошая, кто же обидел ее чадо, так же и Чуя спросил у самоубийцы, ласковой, режущей ему слух интонацией. — А, Дазай?       — Нет, все в порядке. — Последний пожал плечами, безжизненно смотря вдаль.       — Хорошо. Будем вытягивать тебя из этой трясины. — Мафиози закатил глаза, выражая недовольство ситуацией. — Ладно, пора идти, пиз… капец как темно уже!       В силу того, что было прохладно, одаренные шли быстро и вскоре они оказались у подъезда Накахары, в который дверь была отперта.       — Вот черт, опять замок спёрли, твари малолетние… — Пробурчал он, заводя напарника внутрь. — Лифта нет, пешком до седьмого этажа поднимешься — и будь как дома. — Фыркнул рыжий, все ещё тая надежду, что сейчас шатен что-нибудь скажет по поводу дома, но тот молчал. — Непрошибаемый… — Шикнул эспер и пошел вверх по лестнице.       Осаму, с трудом переставляя ноги, медленно побрел за ним.       — Ты… Тут живёшь? — Дазай наугад тыкнул пальцем в одну из дверей на лестничной площадке, когда одаренные поднялись до этажа, на котором жил Чуя.       — Промахнулся. — Со вздохом ответил Накахара, роясь в карманах. «А это была бы замечательная идея…» — Подумал он и, состроив недовольное лицо, проныл. — А-а, я ключ где-то посея-ал… Вот как теперь быть?       — Не знаю. — Осаму пожал плечами. — Может быть, мне уйти? Кажется, твое жилище не хочет, чтобы в нем появлялся кто-то лишний…       — Удивительно, что раньше тебя это не волновало.       — В смысле? — Не понял шатен.       — Ну, когда-то ты бесцеремонно вваливался в мою квартиру и тебе совсем стыдно не было. — Чуя оглянулся. — Слушай, ты же только это, то что в черепушке твоей свернул, мышечная, или как ее таки называю, память должна была остаться, я уверен. Ты этими руками своими столько замков вскрыл! Может и сейчас попробуешь, мм?       — Чем? — Выдохнул Осаму, наверняка зная, что у собеседника ничего не найдется.       — Ну, чем — это не проблема! — Рыжий снял шляпу, вытаскивая откуда-то из волос шпильки. — Всегда ношу с собой на всякий случай. Конечно, непрочный металл, но ты и таким умеешь, ведь так? — Он протянул шпильки шатену. — Посмотрим…       Осаму взял одну и повертел в руках. Он чувствовал, что когда-то давно-давно вертел вот так различные толстые проволоки, а после отпирал ими двери. Пальцы и сейчас сами собой развернули концы аксессуара и подогнули их, как требовалось.       — Ну вот. Отпереть дверь?       — Ага. — Накахара восторженно следил за ловкими движениями длинных пальцев напарника, плавно выгибающихся, пока тот занимался с замочной скважиной. «И все же не догнал я его в этом деле» — Подумал мафиози так долго не видевший такого мастерства.       — Готово. — В глазах шатена промелькнул какой-то страх. — Так непривычно вскрывать замки… — Снова шатен пожал плечами.       — И не надоело тебе плечи свои туда-сюда дергать. — С улыбкой сказал Накахара, в глубине души радуясь, что напарник не утратил умения свои. — Ну, проходи. Будь как дома.       — Спасибо. — Удивился Осаму, входя в квартиру. — Уютно у тебя тут.       — А то! — Хмыкнул тот. — Я вообще очень люблю поддерживать порядок. «Полюбил, вернее, когда тебя не стало рядом, надо же было чем-то кроме алкоголя и работы заполнить образовавшуюся пустоту. Ты ведь был главной составляющей моей жизни…» — Мысленно добавил он, но вслух лишь произнес со вздохом. — Свято место пусто не бывает. Ты погоди, я дам тебе домашнюю одежду, не будешь же в этом дерьме ходить тут. — Указал рыжий на черный драный плащ.       — Это не дерьмо. — Тихо, но достаточно твердо сказал Дазай. — Это моя память. Моя жизнь. Мое становление тем, кем я являюсь. — Он посмурнел, и та легкая улыбка, коснувшаяся бледных губ несколькими минутами ранее, спала. — Прошлое, каким бы оно ни было, не может быть дерьмом. Это период «до», повлиявший на нынешнее.       — Ой, за заткнись, бесят твои депрессивные мысли. — Оборвал его Накахара.       — Это не депрессивные мысли, я всего лишь думаю о смысле.       — Окей, похер. Изливать душу будешь в кабинете психиатра, но не в моем доме. Да, считай меня легкомысленным, или как ты говорил Рюноске? Сила есть, ума не надо? — Передразнил Чуя ученика, который рассказал ему это. — Мне не важно. Да, умом не блещу, но в отличие от тебя я живу и жил, а не влачил существование, дела под капельницей. Все, закончили. Я иду греть ужин, а ты… — Хозяин подошёл к шкафу в спальне и достал футболку, которую дарил ему Дазай. — На. Наденешь. — Кинул он вещь на кровать и ушел на кухню.       Осаму присел на уголок кровати и взял в руки футболку. Бордовая, с каким-то нелепым новогодним рисунком посередине, она казалась такой родной, словно ему принадлежала, но была потеряна и вот сейчас обретена вновь.       — Чуя, откуда она у тебя? — Дазай старался выглядеть веселее. — Футболка эта, откуда?       — Так ты оставил ее у меня. — Накахара отвернулся от плиты, осматривая шатена. — Вот, считай, что вернул долг… Хотя нет, сними. Черт… — - Рыжий не знал, за что браться. — Иди вымойся, от тебя несёт какой-то гнилью, и эта ткань, которую ты типа бинтов используешь, фу. — Футболку я тебе дам свою, а это тоже память.       Высокий послушался, ушел в ванную, где размотал серо-красную ткань, окрасившуюся в цвета пыли и крови, что скрывала свежие порезы. Горячая вода неприятно жгла раны. Изменчивое настроение эспера больше не требовало боли, чтобы тот почувствовал себя живым, ему теперь требовалось большего и он никак не мог понять, чего.       — Надо же…       Дверь приоткрылась и рука в черной перчатке просунула внутрь трико и полотенце, а глухой голос из-за стены что-то сказал. Как только вода перестала литься, мафиози ворвался в ванную и, глядя на стыдливо прикрывающегося полотенцем Дазая, усмехнулся, отворачиваясь.       — Ладно, трусы и трико надень, а я тебе обработаю ранки. — Сказал рыжий, вертя в руках бинты и какой-то тюбик. — Да боже ж ты мой, ты снова за свое… — Недовольно произнес он, рассматривая Осаму.       Бывший преемник руководителя портовой мафии молчал, потупив взгляд. Уж слишком часто ему приходилось стыдиться за содеянное в порыве ненависти к себе, но что может поделать слабый потерянный человек? Потому Накахара и тогда старался не осуждать действия напарника, потому он всегда молчал об этом, лишь изредка кидая колкие фразы, которые, на самом то деле были пропитаны переживаниями. Эх, не думал тогда рыжий, что стоило заговорить об этом и возможно предотвратить самоистязания напарника, которые оставляли уродливые шрамы не только на его теле, но и на душах обоих членов смертоносного дуэта.       — Все, свободен. — Закончил Чуя. — За тобой глаз да глаз нужен и уж поверь, я смогу присматривать за тобой. «И верну тебя к жизни.» — Про себя добавил он. — Пойдем есть.       — Вкусно, спасибо. — Поблагодарил Осаму за ужин. — Я давно не ел такого…       — Ну конечно, это раньше мы готовили вместе. Ты вспомнишь, я уверен, просто нужно время. — Чуя пододвинул свой стул к стулу, на котором сидел Дазай. — Мы справимся, ты сам говорил, вместе мы непобедимы. — Он бросил взгляд на настенные часы. — Еба, как поздно! — Воскликнул он. — Что же, я вымою посуду, а ты иди в спальню. Пора возвращать нашу традицию — спать вместе.       Дазай нерешительно прошел в спальню, где дождался мафиози, который в темноте шел к нему, немного неловко спотыкаясь о собственные короткие ноги и отчаянно матерясь.       — Спокойной ночи. — Прошептал Чуя, плюхаясь со всей дури на матрац. — - Да не стесняйся, ложись ближе. — Он сильной рукой пододвинул шатена к себе, ощущая острые кости. — Займусь я тобой…       Накахара взял телефон и быстро настроил сообщение боссу, что завтра его могут не ждать, и потом он заснул, измотанный полетом в самолёте и вот этой самой встречей, желанной очень и очень важной. Для них обоих важной.       Но Осаму не спал, фаза депрессии сильно истощала его силы, но не давала сомкнуться глазам его. Лишь под утро шатена вырубило, но это было больше на долгий обморок похоже, чем на сон.       — Вставай, скумбрия! На столе завтрак, а в планах прогулка. Давай собирайся и выйдем в одно место… — Растолкал его рыжий, светясь пуще солнца утреннего. — Доброе утро!       — Доброе… — Дазай приоткрыл впалые глаза. — Чуя, ты сильно…       — Тебе нужна физическая активность, я вычитал, что с депрессией можно бороться, но нужна поддержка близкого. — Мафиози помог тому подняться. — Жду на кухне!       После утреннего чаепития напарники оделись и вышли на улицу. Шатена передёрнуло.       — Чё, холодно? — Хихикнул рыжий. — Ну ничего, пройдешься, да и согреешьсяя — кровь пойдет по венам и станет теплее.       Они пешком дошли до кладбища, но Осаму остановился у входа.       — Я не пойду туда. — Прошептал он.       — Почему?       — Нехорошее место.       — Для нас это память, Дазай, ты сам так говорил. — Тихо сказал Чуя. — Мы тоже окажемся в земле, но не скоро. — Эспер немного помолчал, а потом добавил. — Тут твой друг, ты вчера вспомнил его. Ода Сакуноске. Ты полтора года не навещал его, пора… — Он опустил голову, беря Дазая за холодную руку и проводя его за собой вглубь кладбища.       Там была ранее аккуратная могилка, едва заметная сейчас среди травы, что заполонила ее и закрыла собой каменное надгробие.       — Я и забыл, что обещал тебе стать человеком, Одасаку… — Вздохнул шатен, присаживаясь на корточки перед памятником. — Я стал обычной падалью, плоть которой даже гиены не будут жрать при голоде.       — Дазай, не надо… — Чуя погладил его по голове.       — Да это правда, Чуя, я помню, что должен был исправиться, но скатился на ещё большую глубину.       — Мы выберемся. — Накахара прикрыл глаза, зная, что если нужно, он и сам нырнет на дно, чтобы помочь всплыть любимому. — Да кому я нужен… Кое-звонит, ты вряд-ли помнишь, кто она такая. — Мафиози назад на ответ. — Да?       — Накахара, беда, беда! — Закричал женский голос в трубку. — Мори вызывает, там Хироцу… Пытают.       Рыжий побледнел, отчего огненные пряди волос сильнее загорелись от лучей солнца.       — Дазай, прости… Я должен бежать.