Вспомнить

      Накахара не умел бегать так быстро, а потому он ухватил первое такси и, отвалив водителю побольше денег, упросил его мчаться на полной скорости до здания мафии. Сердце в его груди бешено колотилось, и то-ли из-за скорого бега до дороги оно было готово вот-вот вырваться из грудной клетки, то-ли иза того, что он оставил Дазая совершенно одного среди каменных надгробий. Но все же Чуя верил, что его напарник не сотворит чего-нибудь, не желая расстраивать «нового» старого знакомого.       Как только они приехали, рыжий выскочил из машины и рванулся наверх, к боссу. По коридору ходил нервный Акутагава.       — Рюноске, что стряслось? — Налетел рыжий на него с разбегу.       — А что-то должно? — Без доли уважения к наставнику произнес он. — Все как всегда в полнейшем… Кхм. — На этот раз эсперу отчего-то стало стыдно произносить ругательства и он предпочел кашлянуть.       — Так, нет, стоп… — Замотал головой одаренный. — Мне Кое-звонила, сначала, что беда, что босс вызывает, что Хироцу…       — Накахара-сан, мало ли, что вам наговорит взбалмошная женщина? — Ухмыльнулся Акутагава. — Казалось, благоразумная сдержанная женщина, а чуть что — в истерику. — Он оглянулся. Но вообще, все в порядке. Ну, вернее, в таком порядке уже все давно происходит, с самого вашего отъезда в столицу.       — Рюноске, неужели ты не можешь сказать, что творится? — Голос Накахары непривычно подрагивал. — Ну, хоть немного…       — Нет. — Спокойно ответил темноволосый.       — Почему? — С мольбой воззвал рыжий, задирая голову кверху, и непонятно было, к кому направлен этот возглас, к ученику его, что на десять сантиметров перерос наставника, или же к высшим силам, что даровали Арахабаки жизнь.       — Да потому, что мы сами не в курсе. Дела мафии вершат лишь босс, Кое и Хироцу, нас уже давненько держат за таких же неважных, как и пешек мафии, не имеющих каких-либо способностей. — Вздохнул Рюноске. — Честно, это то ещё дерьмо — ты никому не нужен, но всем обязан.       — Я почему-то не замечал этого. — Фыркнул рыжий. — Может быть тебе кажется? Ты никогда не отличался дружелюбным характером, а негатив притягивает зло…       — Нет, наставник. — Покачал Рюноске головой. — Я смотрю на мир и вижу его таким, какой он есть. Пока в мафии был Дазай, он как-то сдерживал норов босса, но как только этот чертов суицидник ушел… — С обидой произнес Акутагава. — И, как только он ушел, боссу просто крышу сорвало от неограниченной власти. Ты и вправду не замечал этого, полностью погрузившись в свои проблемы, в свои переживания, в свои страхи…       Накахара облокотился на стену, опустив глаза. Ему не до конца верилось в разнузданность босса, но может быть он и вправду просто напросто не замечал этого, уйдя с головой в проблемы. В срывы Озаки ему верилось тоже слабо, ранее всем казалось, что она — образец терпения и сдержанности, но неужели ей что-то так вскружило голову, доведя до истерических состояний.       — Тебе не стоит так зацикливаться ещё и на этом. — Посоветовал Рюноске. — Хироцу, кстати, за две недели изменился до неузнаваемости. Его совсем сгубила болезнь, и, быть может, Кое-именно из-за этого так сказала тебе?       — Может быть. — Как-то хрипло произнес рыжий в ответ, задумываясь, а вдруг он один не знает ничего, а отослали его в Токио для того, чтобы скрыть все дела. — Может быть… — Повторил он ещё раз, отходя от страны и направляясь к боссу. — Я пойду, меня звали. — Сказал он, передвигая шляпу ближе ко лбу, чтобы поля ее прикрыли воспалённые красные глаза эспера.       У кабинета Мори стояла Озаки. Волосы девушки были растрёпаны, лицо раскраснелось. Она тяжело дышала. Увидев рыжего, она развернулась к нему и с каким-то стыдом отвела глаза.       — Накахара? — Удивлённо спросила она.       — Кое? Что за… — Поморщился он, оглядывая свою бывшую наставницу. — Хоть бы прикрылась. — С презрением бросил он, видя, что кимоно девушки вот-вот распахнется.       — Извини. — Пристыженно прошептала она. — Это первый и последний раз было. — Пряча глаза говорила Озаки, словно школьница, принесшая свою первую неудовлетворительную оценку.       — Э… Ну ладно. — Смутился рыжий, явно не ожидавший такого расклада событий. — Так всё-таки, нахрена ты звонила мне и говорила, что какая-то беда?       — Ох, Чуя, не то чтобы беда, но очень неприятные вещи. — Уже спокойнее, отдышавшись, заговорила она. — Хироцу совсем плох, мало того, что болезнь просто истощила его силы, так ещё и Огай завалил работой. Ты только подумай, он днями и ночами не позволяет себе выходить из кабинета и отдыхать, но Мори все равно относится к нему как-то не так, с каким-то презрением что-ли. Рюро потерял доверие босса и вернуть не может никак. — Она вздохнула, шальной румянец постепенно покидал ее лицо. — Ох, Чуя, как тяжело жить, когда твое начальство день всё попытки вывести тебя на чистую воду. Я не знаю, чист ли Хироцу перед мафией, но лишь одно понимаю, что не заслуживает он такого обращения к себе.       — Так значит, никто его не пытает? — Вскинул брови Накахара.       — Я не знаю, поначалу я была у босса, а потом… Потом зашёл Хироцу. — Девушка кашлянула, пытаясь избавиться от хрипотцы в голосе. — На нем лица не было, вернее было, но будто не его лицо. Полное страданий, словно настолько вымотали его муки душевные и телесные, что не может он больше на свете жить. Я вышла, а он о чем-то умолял босса, кричал… Я и сама была в каком-то эйфорическом состоянии, а потому остро восприняла это. Ну, и разумеется, позвонила тебе. Босс был бы рад тебя увидеть.       — Так Хироцу ещё там?       — Нет. — Кое-покачала головой. — Его увели куда-то. Он был не в состоянии идти сам.       — Так чего ты молчала об этом? — Рыжий и не пытался сдержать гнев. — Разве же для мирного разговора я припёрся, бросив своего… — Он успел заткнуться, бегая глазами и надеясь, что Озаки, ещё находясь в расслабленном состоянии, не поняла, о чем проговорился одаренный. — Своего друга…       — Какого друга? — Девушка не то чтобы насторожилась, она просто из любопытства, присущего всем женщинам спросила.       — Азалия, мой цветок. Удивительно, правда? — Посмотрел Накахара в глаза наставницы. — Вроде бы я так ненавидел уход за растениями, а тут вот, получилось, что я с удовольствием ращу этот цветок уже больше полутора лет. — Повел он плечами, понимая, что перенял эту привычку от напарника, хотя и ненавидел ее.       — Понятно, я думала, что ты о человеке. Это не здоро́во, что твой друг — растение. — Неприятным тоном ответила на это Озаки. — Такие проблемы нужно решать с врачом, к сожалению.       — Ах, ну да! — Воскликнул Накахара, голосом, полным негодования. — Ещё и меня упеките в клинику, как же! — Одаренный сжал кулаки, кусая и без того истерзанные губы. — Хер вам, уже расправились с одним. — Он оттолкнул девушку от входа и с ноги открыл дверь к боссу.       — Ты, кажется, говорил, что тебя не будет сегодня? — Тихо проговорил босс, не поднимая глаз от бумаг, что делали перед ним на столе.       — Так Кое-сказала…       — Ох, Кое! — Фыркнул Огай, прерывая вошедшего эспера. — Она так изменилась, такой стервой стала, ох!       — В каком смысле она «стервой стала»? — Чуя не врубался, ему показалось, что это он потерял память, а потому и не узнавал людей, что когда-то были ему как семья. — Я говорил с ней, но она вроде как нормальная…       — Жалко, Чуя, что потеря Дазая так измотала тебя. — Вздохнул босс, произнося это так, будто знал что-то. — Мне тоже сложно, но я же справился. — Босс не хотел отвечать на вопрос эспера, плавно обтекая его и переводя беседу в другое русло.       Накахара замотал головой. Он не был тут две недели, но отчего-то все стало таким чужим за это время.       — Но знаешь, Чуя. — Продолжал Огай. — Для тебя есть одна работка. Пойдем. — Босс встал из-за стола с натянутой улыбкой.       — По поводу Хироцу? — Догадался Накахара. — Что с ним?       — Болезнь сожрала бесстрашного мафиози, как видишь, даже такие люди как он оказываются в лапах смерти. — Мори улыбался, но в глазах был не то страх, не то злоба, не то все вместе. — Он принимает морфий для утоления боли, но это наркотик. — Пожал тот плечами. — Наркотик, который угнетает нервную систему. И причем он недешевый, а Хироцу вот-вот умрет. — Он отпер замок на двери какой-то комнатушки. — Я считаю, что перед смертью каждый должен помучиться в агонии, чтобы хоть малую часть грехов своих искупить… — Вздохнул босс. — Осторожно, Чуя.       Огай приоткрыл дверь и до ушей их тут же донеслись истошные хриплые вопли, но будто не человек это кричал, а раненый зверь призывал сородичей к тому, чтобы были те осторожны.       — Да-ай… Дай! — Взмолил голос, пронизывая буквально Накахару. — Прошу, чуть-чуть, позволь моим страданиям утихнуть!..       Чуя брезгливо отступил назад, хотя он ещё и не увидел сгорающего в муках эспера, морщась смотря на босса, который с нескрываемым удовольствием наблюдал за агонией старика.       — Что за дерьмо? — Потёр он лоб. — Да как… Боже, да дай ты ему анальгетик! — Прошипел рыжий в лицо руководителю мафии. — Неужели тебе доставляет это радость?       — В определённой степени, да.       — В смысле? — Накахару будто обухом по голове ударили, раньше босс казался ему хладнокровным и расчётливым, но не столь жестоким. «Видимо, пришла пора разочаровываться в людях…» — Пронеслось в его голове, но вслух он сказал совершенно другое. — За что же его так?       — Погрешности бывают даже у таких людей. — Покачал головой Огай. — Это нельзя забывать.       — Так все же, что случилось?       — Не думаю, что тебе эта информация будет по душе, хотя… — Мори помедлил, в его голове созрел новый план. — Пройдем. Ты толком и не увидел ничего, зачем же стоять в проходе, когда можно увидеть такое…       Одаренный всю волю в кулак собрал, прежде чем сделал ещё один шаг вперед, он зажмурил глаза, а потом открыл их, щурясь от яркого света, ударившего в его глаза.       На какой-то собачьей подстилке лежало что-то больше похожее на мумию, чем на живого человека, обтянутые пожелтевшей кожей кости лишь ходили ходуном, давая понять, что в этом существе ещё теплится жизнь.       — Хироцу? — Наклонился к нему Чуя, морща нос от неприятного запаха. — Да черт возьми, что с тобой?       — Дайте мне… Прошу… — На последнем издыхании сказал он. — Всего чуточку, но я не хочу умирать в муках… Или просто убейте, убейте меня. Мне не хватит сил.       — Босс, пожалуйста. — Накахара перевел небесно-голубые глаза на Мори. — Чуть-чуть. Я не могу видеть это и представлять…       — Обязательно. Предсмертное желание — закон. — Ухмыльнулся Огай. — Но для начала, пускай он расскажет о своей лжи. Ты, верно, знаешь, где сейчас находится Дазай? Если ты скажешь, я дам тебе наркотик. — Он кашлянул. — Чуя расспросит тебя и все передаст мне, я ведь хочу помочь ему. — Огай покинул эту пропахшую запахом смерти комнатушку, оставляя Накахару наедине с Рюро.       — Хироцу, что случилось? Скажи, скажи хоть мне! Я не выдам Мори ничего. — Быстро зашептал он. — Пожалуйста, держись.       — Ничего. — Было видно, какого труда стоило старику сказать это слово. — Я сам загнал себя в это состояние, не начни я принимать морфий для облегчения боли, этого бы не было. — Повертел он облысевшей головой. — А я и вправду не знаю ничего больше…       — Хироцу, Дазай со мной. — Опасаясь, но все же рассказал одаренный. — Я помогаю ему.       — Бегите… — На лбу выступили крупные капли пота. — Бегите, пока не поздно! — Просипел Рюро. — Мори сходит с ума, как прошлый босс. Это, видимо, удел руководящих, когда они остаются одни. — Капитан ящеров кашлянул, повергая Накахару в ужас — последнему казалось, что вместе с кровью тот отхаркнет и остатки жизни. — Но скажи ему, что я говорил с докто…ром, и он сказал, что все потеряно… — Речь становилась неразборчивей. — Хо-ть… Это и… Нет т-ак. — Еле-еле выдавил он эту фразу из себя.       — Спасибо… — Рыжий поклонился головой, проявляя глубочайшее уважение к Рюро. — Босс, войдите! — Крикнул Чуя, сорвав голос в этих глухих стенах.       — Что? — Дверь моментально распахнулась. — Что он сказал?       — Он и вправду не знает. Хироцу понимает, что я любил его и что я до сих пор помню это… — Накахара вздохнул. — Дай ему морфий.       — Хорошо. — Босс лишь пожал плечами и достал из кармана таблетку, протягивая ее мученику. — Подождем.       Чуя закрыл глаза, его не покидали мысли, что босс держит их всех за дураков. «Быть может и впрямь бежать? Но когда?.. Если Осаму лежал в клинике, от туда нужно разрешение, черт.»       Он не заметил, сколько прошло времени, но из оцепенения его вывел голос Рюро. Накахара не открывал глаз, прислушиваясь к хрипящему, но более спокойному голосу старика. Но видимо, дозировка наркотика была очень мала и одаренного вновь сковывала боль.       — Нет, не могу! — Закричал рыжий, выбегая оттуда, быстрым шагом уходя куда-то по коридору, но не в силах он был и оставить страдальца. — Нет, нет, нет! — Бил он себя по щекам, нарезая круги, но дорога привела его к той комнатушке. «Судьба?..»       Накахара заглянул в щелку, словно специально для него оставленную Мори.       Хироцу, сгорая в последней сильнейшей агонии, поднял взгляд на босса, зло смотревшего на обессиленного эспера.       — Предатель. — Сказал последний. — Какого же черта я верил тебе, отвечай! — Он поднес дуло пистолета ко лбу старшего. — Отвечай, я все равно убью тебя.       — Избавь меня от мук… — Хрипя ответил Рюро. — Нажми лишь на курок…       Но Огай не торопился, ухмыляясь перед Хироцу и шепча, что убьет его позже, но чаша сия не минует его.       — Какая же ты тварь, Мори. — Чуя почувствовал слезы на своих щеках. — Я не прощу тебе этого. — Он достал из кобуры пистолет и сквозь щель прицелился в голову.       Выстрел.       — Прости меня.