Вспомнить

      Накахара предпочитал рукопашный бой и уж на крайний случай холодное оружие типа остро заточенных клинков, огнестрельные же средства он не жаловал, а потому и свой пистолет редко заряжал. Да и зачем ему было убивать людей таким банальным способом, ведь его сила позволяла буквально расплющить человека, не касаясь его.       Сейчас он не мог управлять гравитацией, чувствуя, что сорвётся, но в магазине был лишь один патрон, не дававший права на ошибку. Рука предательски дрогнула. Острое зрение подвело его, размывая границы предметов. Но Накахара смог.       Не в лоб, но в самое сердце, словно не желая окончательно уродовать некогда прекрасное лицо аристократической внешности, угодила пуля, оставляя расплываться на грязно-потных лохмотьях плохую кровь. Пусть, так даже лучше, наверное.       Оружие выпало из рук Чуи, а сам одаренный, распахивая и без того большие глаза, попятился к выходу из этого места. Нет, он не готов занять место, что не предназначалось ему, как бы искренне о том не мечтал. Мафии нужен другой руководитель, но Накахара не сможет управлять таким количеством людей, он не сможет быть ответственным за смерти, за кражи, за все, что вершится во тьме и бежит от света.       «Бегите.» — Колотилось его сердце где-то в затылке, заглушая все остальные звуки. Буквально долю секунды он простоял вот так, а потом, рванул, что есть мочи, куда глаза глядят. Рыжий не знал, как он вырвался из лабиринта коридоров, не замечая членов мафии вокруг себя вообще, это было мелочью, за которую зацепился глаз одаренного, а мозг принял этот сигнал, породил мысли темные, что неспроста это.       Но Накахара уже был на улице, облокотившись спиной на пыльный фонарный столб. Вокруг бегали люди, ворчащие на судьбу, твердившие, что устали от собственной работы, а как Чуе хотелось влиться в эту толпу и тоже ныть, ныть, ныть о своей нелегкой судьбе, не пропускать ежедневные подъемы ни свет ни заря, получать выговоры за опоздания и довольствоваться небольшой зарплатой. Но ему судьба уготовала иной путь, путь сожаления, боли, тоски и отторжения. Даже сейчас, немного передохнув, он присоединился к нескончаемому потоку людей, теряясь в этих волнах, но не чувствовал он там себя своим. Ему казалось, что на него все люди смотрят, настолько он пропитан атмосферой той комнаты, в которой заключён Хироцу, вернее, был заключён.       Был. Какое неприятное слово. Как можно понять двадцатилетнему парню, что такое гибель? Был. Был и больше нет. А что если тот, кто был, просто перестает существовать для них, уходя в какое-то другое измерение, где он есть? Жуткие мысли, жуткие поступки. Нет, несмотря на возраст, Чуя понимал, что значит смерть, но не познал он природы ее до самой глубины.       — Беги, беги, беги… — Произнес одаренный одними губами. — А куда? Я отрезал все выходы для нас, и ещё эта чертова справка, нельзя медлить. Нельзя. — С уверенностью повторил он и поспешил домой, надеясь, что у его напарника хватило памяти на то, чтобы вернуться в квартиру.       Чуя поднялся на свой этаж и замер — дверь была закрыта. Он присмотрелся к замочной скважине, но ни царапины не было на краске. «Что же, ты делал это мастерски, может быть и сейчас ты взломал мою дверь как раньше?» — Подумал он и несмело постучался, словно и не его это была квартира вовсе. Внутри послышались какие-то шорканья и звук открывшейся защёлки, заставивший Накахару замереть. Но дверь дружелюбно распахнулась и оттуда выглянул Осаму, смотря на пришедшего сверху вниз. Последний был опечален чем-то, он выглядел словно побитая дворовая псина. Глаза были красными, обеспокоенными. «Ну да, он же у могилы был.» — Дошло до рыжего.       — Дазай, как до дома добрался и когда? — Спросил он первым, уже чувствуя, что его тоже засыпят вопросами.       — Нормально, спасибо. — Вздохнул шатен. — Прибрался на могиле и цветочков купил свежих.       — Откуда же у тебя деньги? — Тупо посмотрел Чуя на колени напарника. — Ты же гол как сокол…       — В карманах плаща завалялись. — Пожал тот плечами и неловко замолчал, думая, что наверное должен был отплатить хозяину квартиры. — А знаешь, так долго не было тебя, что я уж заволновался. — С остатками печали прошептал он, желая развеять сомнения на этот счёт. — Где ты был?       — Да… — Махнул рукой рыжий. — Ты все равно не вспомнишь.       — А вдруг? — В голосе помимо непреодолимой тоски почувствовалась заинтересованность. — Расскажи мне, Чуя, пожалуйста.       — Хорошо, только давай сядем в комнате, а то чего уж в дверях торчать. — Согласился тот, огибая Дазая и по коридору проходя в гостиную. — Ты не помнишь ведь, кто такой Хироцу? — Накахара достал из шкафчика альбом. — Вот он, с бородкой. — Указал он на фотографию Рюро. — Узнаешь?       — Что-то отдаленно припоминаю… — Шатен сощурился. — Ящеры, верно? Он был вроде как их капитаном? — Закусил он губу, боясь, что ошибся.       — Смотри-ка, вспомнил… — Чуя закрыл альбом и подвинулся. — Чего как неродной стоишь, сядь рядом. — И, дождавшись, когда напарник усядется рядом, он приобнял его, положил голову на плечо и вздохнул. — Он заболел. Он давно курит и из-за этого… Я не знаю, из-за этого так произошло, быть может тяжёлая работа, или ослабший иммунитет, или ещё какая херня, но он просто высох почти за два года. А сегодня, босс мафии… Помнишь его?       — Нет.       — Ладно. — Накахара стёр слезу. — Сегодня я стал свидетелем того, как босс издевался над своим верным подчинённым — над больным стариком Хироцу. Рюро мучился в агонии и просил морфий, чтобы хоть немного облегчились его страдания, но Огай не давал, он выпытывал из него информацию о тебе! — Тяжело дышал Накахара. — Хироцу не сказал ему, только со мной поговорил чуток. Мори дал ему совсем немного, а я вышел, и когда вернулся, Рюро мучился вновь, а босс, подставив к его голове револьвер, насмехался. — Чуя замолчал, собираясь сказать последнее, самое тяжёлое, но голос не звучал.       — Чем все кончилось? — Шатен заерзал, кусая изнутри себя за щеки, чувствуя этот мерзкий вкус металла на языке. — Чуя, что с тобой? Ты плачешь?       — Да, Осаму… Плачу. — Рыжий всхлипнул. — У меня был один патрон в моем пистолете и я потратил его, выстрелив в Хироцу, чтобы он не мучился больше. — Он размазал слезы по щекам. — Нет, я не жалею, что поступил так — убей я босса, мне пришлось бы стать руководителем мафии, ибо свидетелем его смерти стал бы Хироцу. Но я бы не справился, я не вожак, Дазай, я привык быть вторым, хоть и рвался вперёд. — Накахара кашлянул. — Я не лидер. Хотя Мори заслужил смерти, но не такой быстрой, он должен помучиться! — Он сорвался на крик, сжимая кулаки и колотя ими по своим коленям. — Он мог просто застрелить Хироцу, а не дразнить его дулом пистолета, обещая мучительную долгую смерть!       — Тише, пожалуйста. — Шатен схватил его за кисти, с трудом удерживая сильного напарника.       — Да черт, Мори с ума сошел! — Выкрикнул он. — Пойми, нам тоже с тобой нужно скрываться, он ищет тебя!       — С чего ты взял, что я нужен ему? — Спросил Осаму, пытаясь убедить Накахару в обратном. — Я не представляю, зачем руководителю какой-то организации понадобился я, простой человек?       — Ты не простой человек, Осаму, ты одаренный, ты же понимаешь это! У вас с ним были какие-то дела, проблемы, черт, я не вмешивался в это никогда. — Чуя замолчал, чтобы отдышаться. — А знаешь, уже все, решено. Мы сейчас поедем в больницу к психиатру и наркологу, чтобы он выписал тебе справку о том, что ты вменяемый и больше не употребляешь запрещенные вещества. А потом мы уедем из страны, туда, где нас не знают, пускай мы будем беженцами, но хотя бы найдем защиту от мафии… У нас не будет ни денег, хотя на первое время моих сбережений хватит, ни друзей, ни работы, мы сможем начать новую жизнь, пойми! — Закашлялся эспер. — Дазай, а помнишь, ты мечтал об Италии? — Словно осенило Накахару и он восторженно посмотрел на Осаму. — Ты ещё говорил, что заберешься на вулкан и встретишь там свою смерть, помнишь?       — Нет, Чуя, прости…       — Да, скумбрия, да! Мы полетим туда! — Размечтался он. — Собирайся!       — Прямо сейчас? — Опешил шатен, удивляясь прыти Накахары. — Но…       — Дурень. — Покачал головой тот. — Сейчас в больницу. Без этих справок, боюсь, будет не просто что-либо сделать. Хоть ты и неофициально лечился, это нужно, вдруг вскроется все и тогда тебе придется отвечать перед законом. Да и спокойнее будет, может быть дадут какие рекомендации по твоему лечению.       — Ох, не люблю я больницы… — Протянул Осаму. — Может не стоит?       Накахара проигнорировал напарника, не ответив тому, но на лице, что скрыли упавшие пряди волос, заиграла ухмылка. «Не изменилось это в тебе, чертов ты человек…» — Подумал рыжий.       — Чуя, мы пешком пойдем?       — Нет, по воздуху, блять, полетим! — Фыркнул он, но в голову пришла новая идея. — Хотя, можно и по воздуху, по крышам вернее. — Предложил мафиози.       — Ого… — Зачарованно прошептал Осаму в ответ. — А…       — Только при условии, что ты не сиганешь с крыши. — Предупредил Накахара. — Я же знаю твои заскоки, а это, поверь, не сделает никому лучше.       — Да не буду, не буду. Скажи только, как ты собираешься по крышам, если между домами большое расстояние? — Поднял брови Дазай.       — А вот так. — Ухмыльнулся Чуя. — Мафиози все под силу.       Но фраза эта была произнесена без прежней гордости, даже с каким-то стыдом. Мафиози — ранее такое гордое слово, сейчас превратилось в наименование каждого преступника, что ради власти, ради собственного удовлетворения пошел бы на все. Но не таким был Чуя.       Они вышли на улицу и Дазай не успел опомниться, как они оказались на крыше шестнадцатиэтажного дома. Наверху было светло, но прохладно и шатен, цепляясь за Чую, поежился.       — Чего, холодно? А на морозе мозги лучше работают, может и то ещё в башке прояснится. — Ухмыльнулся Накахара. — Смотри мне, крепко держись! — Одаренный подошёл к краю и посмотрел вниз, на всякий случай держа напарника, что почти повис на нем, за ворот плаща. — Ну ногами по земле то можешь и сам ступать, мне не тяжело, я могу хоть землю поднять и запустить куда подальше с орбиты, если рядом где-нибудь встану. — Похвалился он. — Но мне жарко из-за энергии, что я излучаю.       — А-а, мне бы такое. — Хныкнул шатен.       — Ой, знаешь, у тебя хоть и дерьмовая способность, но все же на несколько, как у Мори, например. Не, ну ты прикинь, девчонку личную имеет и вертит ей как хочет! — Возмущённо заговорил рыжий, перескакивая дальше.       В голове Накахары поначалу и не зародилось мысли о том, что напарник не мог контролировать способность, пресекая проявления силы любого одаренного, лишь касаясь его, но сейчас Чуя перелетал над землёй именно благодаря своему дару. Это пришло в его голову позже, когда они уже спустились вниз к дверям клиники и, мягко говоря, повергло эспера в шок. «Два варианта, либо Осаму и вправду что-то свихнул в башке по-крупному, либо мной двигала вовсе не способность…» — Пронеслось в его мозгу. «Но что тогда?» — Старался он не подавать виду, что размышляет.       — Вали давай. — Грубо сказал он Дазаю, пропихивая его в дверь. — Нехер у входа топтаться, ещё и на меня подумают, что я псих какой-нибудь…       — А скажи нет? — Пробормотал шатен, стуча зубами от охватившего его чувства свободы. — Думаешь, человек в своем уме будет скакать по крышам?       — Вот поговори мне тут! — Замахнулся рыжий и засмеялся.       Нет, он не ударил бы Дазая, он слишком рад был тому, что напарник постепенно возвращался к жизни, вспоминал какие-то факты, улыбался… Но радовался ли? Рыжий осмотрел высокого, пытаясь понять, что сейчас скрывается за его улыбкой? Желание покинуть мир, как раньше, или же радость на самом деле подлинна?       — Пойдем, Осаму, нам надо поторопиться. — Вздохнул мафиози. — Вот прилетим в Испанию, над вулканом, по развалинам древним поскачем вот так, если тебе и вправду радостно от этого… — Сглотнул он — недоброе предчувствие сковывало его сердце.       «Бежать.» — До сих пор звучали слова погибшего коллеги в его ушах, словно разрывая барабанные перепонки и заглушая все остальные звуки вокруг. «Мори наверняка по всему городу разослал своих слуг, хах, успеть бы…» — Прикрыл он глаза, входя уже в кабинет лечащего врача Дазая.       — Какие люди! — Воскликнул доктор Эрлих. — Дазай, уж столько о тебе твердили, что ты сбежал… Вижу, не один? Кто это с тобой? — Начал задавать он вопросы.       — Это Накахара. Хозяин квартиры, в которой я сейчас обитаю. — Пожал плечами Дазай. — Я многим обязан ему, он меня с улицы подобрал.       Чуя цыкнул, покачав головой.       — Ну что же, понятно. — Чиркнул Эрлих что-то на листке. — Как успехи?       — Эй, доктор. — Заговорил рыжий, перебивая того. — Мне похер, что он вспомнит о прошлом, можно вернуть лишь несколько моментов, чтобы он узнал меня? — Вмешался одаренный. — Я уже, блять, убить его готов после каждой такой фразы, да все руки не доходят! — Кинул эспер взгляд на напарника.       — Накахара, успокойтесь. — Улыбнулся врач. — Если он хоть что-то вспоминает, это уже большое достижение.       — Я знаю, вы в курсе всей этой ерунды с мафией. Так вот, он постепенно вспоминает чё там было, а меня никак! — Фыркнул тот. — Долго будет вспоминать, говорите? Хорошо, я дождусь. — Он вздохнул. — Выпишите справку, на всякий случай, что он вменяемый.       — Для чего? — Насторожился доктор Эрлих.       — Не твое собачье дело. Пиши, что сказано! — Брызнул рыжий слюной.       Доктор пожал плечами и протянул какой-то листок, указывая головой в направлении двери, явно ошарашенный такой дерзостью. Мафиози вырвал бумажку и, схватив Дазая за руку, вытянул его из кабинета. Внутри него бушевала радость, но билась она о берег опасений…       — Осаму, мне похер, готов ты или нет, завтра самым ранним рейсом мы летим из страны, на документы насрать, откупимся. Прими к сведению.       — Я не попрощался с Одой, Чуя… С женщиной, у которой жил давно, она и сейчас мне немного помогла, с мальчишкой, у которого волосы двух цветов, у него ещё кукла была. — Поморщил Осаму лоб. — И с подростком, у него ещё взгляд такой леденящий… — Шатен посмотрел на шляпку напарника. — Позволь…       — Нет. Это слишком опасно.