так вышло

Прошла неделя с того самого сообщения. В жизни Ромы ровным счётом ничего знаменательного не происходит. Всё те же друзья, алкоголь и обещания родителям взяться за голову. Сегодня понедельник и скоро сессия так что Рома с Денисом всё-таки решили сделать ещё одну попытку пойти на пары. С чистой совестью они даже отсидели первую. — Я тебе уже показывал эти текста? — Денис протягивает другу телефон с открытым листком заметок. — Да, мне не нравится, — Рома не особо церемонится со словами, — я же уже говорил, что дерьмо, — точнее совсем не церемонится. По лицу Астапова сразу можно было увидеть и злость, и обиду, и благодарность. Непонятное чувство, но он действительно ждал только Роминого одобрения. Ведь, если ему зашло, то точка опоры найдена. Мимо них проходит тот парень со странными волосами и рядом с ним шёл Сергей Анатольевич, который что-то впечатляюще втирал кудрявой голове. — Что за хуйня? — Рома даже моргает от такого зрелища, — тот хрен с мочалкой на голове, из-за него у меня проблемы с Анатольевичем, а он с ним теперь любезничает. Я хуею. — Это тот самый несчастный, за которого ваше величество решило вступиться? — Блядь да, — препод улыбается тому парню и хлопает его по плечу. — Это тебе карма, нехуй в чужое дерьмо лезть, — друг замечает заинтересованное лицо Сащеко и добавляет, —  бля, да главное чтобы тройку на сессии поставил. После пар Рома с Денисом решили зависнуть у их общего друга на студии и одновременно квартире. В Минске было всего несколько рил толк годных студий, где можно было отдаться музыке с полна и у Глеба Голубина была одна из таких. Помещению всего несколько дней, но собирали эту берлогу больше года. Зайдя в помещение парни сразу открывают бутылку какого-то среднего вискаря и выкуривают почти всю пачку на троих. И да, единственное что было интересно Роме — музыка. Ближе к часу ночи у Голубина бьёт в голову что-то сильное и он садится за написание текста. Рома с вискарём под руку пишет музыку. Сащеко сидит на балконе и докуривает очередную сигарету. С высоты тринадцатого этажа столица кажется не таким уж стрёмным местом для существования, но это только под алкашкой. Беларусь для Ромы, как некрасивая девушка в баре, которая под большим градусом смотрится симпатичнее. Иногда ощущение безысходности и тленности этого города берут над Ромой так сильно, что хоть камнем вниз прыгай. — Ромааа, — через балконную дверь слышится голос Глеба. Сащеко в последний раз втягивает дым в лёгкие и заходит обратно. Дениса в комнате не оказалось, видимо уже свалил в общагу. С соседней комнаты-студии доносились голоса и только что написанная наспех песня Глеба. — Чего ты так долго идёшь? Познакомься это мой давний друг Олег Савченко, — Глеб сначала обратился к Роме, а потом раскрутился на кресле обратно, — а это тот самый лучший продюсер — Рома Сащеко, а в своей среде Англичанин. Чесать улиткин карбюратор Рома смотрит на как его оказывается зовут Олега и хуеет. Рома осматривает кудрявого парня в белой футболке и черных найковских трениках и понимает, что алкоголь быстро выветрился. Голубин странно смотрит на парней и чувствует повисшее в воздухе напряжение. — Вы знакомы? — Нет. — Нет. Они говорят в один голос и Рома наконец может хотя бы услышать его, а не только угуканье, мотание головой и мычание. После чего Олег резко тупит взгляд в пол, как нашкодивший пёс и старается как можно меньше смотреть в сторону однокурсника.