Peccata capitalia

— Тина, мы должны его вернуть! — возмущался Ян, оглядываясь через плечо. — Это кража, а никакое не изъятие улик! Радислава написала заявление, мы не станем удерживать ее вещь, потому что там «крутые заклинания»! Ты же инквизитор! — Зануда! — неслось ему вслед. При Алине, в сумке, нашли украденную у ковена книгу, и это была лишь одна из их проблем. Но решать их Ян предпочитал по очереди. Верховная ведьма же долго не заявляла о пропаже, опасаясь, что Инквизиция заинтересуется содержанием гримуара. И была права. — Передай ей книгу до вечера! — строго велел Ян. Он прекрасно понимал, что у Тины будет полно времени, чтобы отсканировать страницы. Посчитав, что разговор окончен, Ян вылетел на улицу и у машины оказался нос к носу с коварно усмехающимся Владом. Тот тоже знал, что Тина решила ненадолго зажилить таинственный гримуар, но не делал из этого паники: он твердо заявил, что куда спокойнее ему будет, если древняя магия окажется в руках их подруги и используется во благо Инквизиции, чем всплывет во время очередного кровавого расследования. Ян с успокоенной улыбкой взял у Влада едва купленную пачку сигарет, наклонился потрепать Джека по холке, а потом закурил, вдохнул горячий, распаренный летний воздух, качая головой, ведя с собой и отчасти с внимательно слушающим Войцеком долгий сложный диалог: нет, Тине не следовало вовсе лезть в это и подвергаться искушению. Как известно, лучшие из них сдавались… Что будет, если инквизиторская ведьма позавидует чужой мощи, устроившей такой переполох? — Влад, Ян? — позвал негромкий голос, отвлекая их. Во дворик прошмыгнула почти невидимая Таня, поправила воротник белой блузки. Она просияла, когда увидела их снаружи и поняла, что не придется рыскать в офисе среди занятых инквизиторов, а то и гнаться за ними по целому городу. — У меня тут есть новый выпуск с моей статьей, — улыбнулась она и достала сложенную газету из дамской сумочки, небрежно переброшенной через плечо. — С утра вышла! Вы не заметили? — Да как-то нет, — не стал юлить прямолинейный Влад. — Не до того было, дело закрываем, отчетность ебучая… — О проблемах с Николаем, ругавшимся с Инквизицией, он благоразумно не упомянул при пронырливой журналистке. — А что, вы еще на бумаге печатаетесь? — удивился он, приняв у Тани газету и повертев в руках. — Прошлый век же! — Нет, это как сувенир! — отмахнулась Таня. — В историю пойдет. А мне вот причитается, но я решила вам отдать на память. — Спасибо, — спокойно сказал Ян. Он не знал, что чувствовать к этой девушке: сотрудничество с ней обернулось большой катастрофой, изначально казавшееся безвредным, даже занимательным. Они могли сорвать операцию из-за ее самоуправства, а то и погибнуть… Влада, отброшенного прочь, сломанного, Ян не простил бы ей никогда, но вот он, Войцек, стоит рядом и деловито хмыкает, бегло вчитываясь в статью. И все-таки в нем тоже теплилась обида — еще за то хвастовство перед Ольгой. Знала бы Таня, как глубоко это Влада уязвит… Один Джек дружелюбно вилял хвостом, приветствуя Таню, но это Ян списывал на его исключительную добросердечность и отходчивость. — Статья получилась очень удачная, главред меня похвалил, — покраснела Таня. — Судя по просмотрам, сегодня все ее читают, нагрузка на сайт большая. Я… была рада о вас написать. Вы отличные инквизиторы, — неловко закончила она. — И спасибо, что не бросили меня с ней. — Теперь ты наконец-то довольна? — светски уточнил Ян. Она потупилась. Ногтями впилась в ручку сумки, царапая кожу. — Я… уволилась, — покраснела Таня. — Больше не хочу. — Но статья же получилась, — изумился Ян. — Зачем тебе уходить? — Да, статья клевая, — не без гордости согласилась журналистка, пожимая плечами. — Мне с утра Оля позвонила, поздравляла, все такое. И я поняла, что я не победила, а… ну, подстегнула ее бороться дальше. Постоянно соперничать. Я думала, один раз ей докажу, что я тоже чего-то стою, и больше не нужно будет пытаться, биться, а Ольга приняла это за соревнование, — она сердито сжала кулаки. Влад открыто усмехнулся, посмеиваясь над ее наивностью. Конечно, ее успех не пресек бы семейную вражду, а вывел бы ее на новый уровень, который еще неопытная Таня просто не потянула бы! — Благоразумное решение, — одобрил Ян. — И… что ты теперь будешь делать? — Я всегда хотела быть фотографом, — с затаенной надеждой призналась Таня. — Но в семье все говорили, что это никакая не профессия, и ставили в пример Ольгу. А теперь уже… ладно. Они распрощались немного неловко. В глубине души Ян был рад, что Таня решилась вырваться из этого соперничества, на которое сама себя обрекла, но едва ли в этом была такая большая заслуга их с Владом: скорее, вина всех неприятностей, что сваливались ей на голову. Никто не вынес бы нескольких покушений на свою жизнь — а работа журналиста всегда считалась опасной. И Таня не хотела рисковать так часто. Она напоследок погладила Джека. Оставив их читать газету, Таня пошла прочь. Походка выдавала, как она нервничает, и Ян задумчиво смотрел ей вслед. Не передумает ли, не вернется в журналистику, как столкнется с первой неудачей? Такие честолюбивые люди нередко встречались ему. Но он хотел надеяться на лучшее; несмотря на подобные неприятные дела, Ян до сих пор не потерял веру в человечество. Влад скептически хмыкнул. — Ее чуть не убили, — напомнил Ян. — Возможно, это и стало причиной того, что она решила пересмотреть свою жизнь, над чем ты так смеялся. Если бы она погибла и поняла, что все время потратила на нелюбимое дело, что бы она делала в Аду? Впала бы в депрессию и ушла еще дальше. — Согласен, неприятная штука, — поморщился Влад, испытавший описанное на своей шкуре. — О чем думаешь? — Я… вроде как, чувствую благодарность. Она не стала снимать Всадника, — напомнил Ян. — Что? — Ну, у нее был телефон, все шансы сфотографировать или даже записать на видео меня в изнаночном облике, — обстоятельно пояснил Ян, глуша поднимающуюся панику. Оперся на блестящий капот «Хаммера», убрал руки за спину, чтобы не было видно, как они дрожат. — Представляешь, какая сенсация? Отличная бы статья получилась. Всем интересно поглядеть на Смерть. Но Таня не стала… пиариться за счет нашего кошмара. Влад, погруженный в чтение, пожал плечами. Наверно, он даже не задумывался, какой переполох может наделать запечатленный Всадник: люди спокойнее относились к удивительному и пугающему после Исхода, но новости о проявлении Смерти с большой буквы, о жуткой потусторонней силе… нет, это было для них чересчур. Влад же привык к нему и не удивлялся ни страшному изнаночному облику, ни смыслу, что за ним таился. — Я удивлен, что ты совсем не боялся, — заметил Ян, хотя и не собирался к этому возвращаться. Ему не хотелось напоминать Владу, в какое чудовище он обращается, а уж себе самому — тем более. — Был бы ты такой страшный, я бы за тебя замуж не пошел, — хохотнул Влад, нагло подмигивая. Но тут же, как и обычно, сказал очень серьезно, благодарно: — Когда я был магом, меня корежил транс, а ты держал меня за руку. Ты видел у меня песью пасть — похожую на ту, что рвала тебя в детстве. И тебе хватало твердости и любви смотреть только в мои глаза. И я всего лишь могу отплатить тебе тем же. Влад подоткнул Яну газету, указал на строчку, отмечая ногтем на полях. «Мне кажется, о городе эти инквизиторы заботятся так же, как и друг о друге, а я была свидетелем многих сцен, которые показали мне, что они семья…» Он ожидал напыщенных, хотя и в принципе верных слов о профессионализме и жажде справедливости, но Таня заметила нечто большее. Скрыв довольную улыбку, Ян продолжил читать изложение дела. Журналистка упомянула и о том, что они спасли ее от чудовища — правда, не сказала, как именно она оказалась в лапах мары. — Смотри, тебя тоже похвалили, — обратился Ян к любопытному Джеку. — Получилось не так плохо, как мы думали, а, Войцек? — Личная, блядь, жизнь, конечно, — пробормотал Влад, хотя видно было, что он польщен. — Может, как журналист она и хороша, пишет нормально, увлекательно, но как человек она мне нихуя не нравится! Без нее все прошло бы более гладко. У Влада были причины ворчать, и Ян был последним человеком во всех мирах, кто стал бы осуждать его. — Как там «Харлей»? — сочувственно спросил Ян, заметив, с какой тоской Влад поглядел сначала на машину, а потом на дорогу, убегающую из инквизиторского двора. Влад сдал любимый мотоцикл в ремонт и нетерпеливо ждал ответа мастера. — Да так, проблема с передним колесом, но починить можно, — поморщился Влад. — Я могу оплатить? Влад недоверчиво посмотрел на Яна, овеянного дымом сигареты. Да, это было нелогично для человека, иногда мысленно проклинавшего тех, кто вообще изобрел мотоциклы, когда казалось, что Влад утром из поездки не вернется. Но для Войцека «Харлей» был важен, и это единственное, что сейчас имело значение. — У меня есть деньги… Ну, эти, с зарплаты инквизиторской, — смутился Влад. Они редко говорили о финансах как взрослые люди. — Но я хочу помочь, — поспорил Ян. — Будем считать, это подарок… Я очень редко что-то для тебя делаю! А ты, между прочим, мой муж. — Ага, после конца смены. Да это потому что у меня все есть, — рассудил Влад. — Ладно, если так хочешь, ломаться и отговаривать не буду. Но только с условием, что, когда байк починят, ты будешь на нем ездить. Ян, тебе нравится, не притворяйся! — заявил Влад. — Мне будет одиноко на дороге без тебя. — Я был в ужасе, — достойно отвечал он. — Но мог бы немного привыкнуть. Телефон пиликнул. Весточка от дежурных, вызванных на Васильевский. С усмешкой Ян подумал о Ваньке, который, несмотря на нервный потерянный вид, отважно вышел на смену сегодня. Не так уж он и безнадежен, может получиться инквизитор. Он решительно прошагал к мусорке, чтобы выбросить тлеющий окурок. Потянулся: после сидения за столом с отчетами побаливала спина, а на Ваське предстояло побегать. — Что там, что там? — нетерпеливо спрашивал Влад, носясь вокруг и пытаясь заглянуть через плечо, пока Ян вежливо писал ответ. Джек всполошился и залаял. — Что-то вкусное? Интересное? Янек, сознавайся! Я люблю сюрпризы, но должна ж быть совесть! — Едем, сам посмотришь! — подначивал Ян. На него напало хорошее настроение. Они были свободны, и хандра Влада спала. Он отомстил за друга, Алину схватили и судили, и ни у кого не было сомнений в ее вине — она ее и не отрицала, но крайне громко кричала про приворотное заклинание… Может, так она добьется чего-нибудь, и в уголовный кодекс впишут новую статью. А Катя, похоронив мужа, покинула город, поехала в Москву — она написала Владу слезное и очень старомодное прощальное письмо, которое передала через провожавших ее в аэропорт инквизиторов. В сочинении она убедительно просила прощения, а Войцек хладнокровно сложил его в самолетик и выбросил в окно. Ян промолчал: это были не его товарищи. Влад попросил больше о ней не упоминать — кроме как по делу. Ему хотелось верить, что это дело их чему-то научило — обоих. Что друзья не всегда святы. Что всякому живому существу нужна свобода выбора и действий. Иначе для чего была им эта жизнь? — Вновь визги и танцы, и бьют барабаны, и просят иллюзий пустые стаканы! — ритмично отстукивая по панели, самозабвенно и счастливо напевал Влад, вторя струящемуся из магнитолы голосу. — И снова, и снова, послушай, мы дышим большими глотками, мы сломанные игрушки в руках великана… Петь он любил, и голос у Влада был красивый, сильный, но лишь в минуты особого блаженства он мурлыкал что-нибудь себе под нос. Сейчас — ликующе горланил, откидываясь на мягкую кожаную спинку и вдохновенно, широко дирижируя рукой. Довольно жмурился, когда в открытое окно врывался ветер. На заднем сидении Джек высунулся наружу, и Влад, похоже, готов был тоже полувывалиться из легко летящего «Хаммера», чтобы почувствовать дыхание моря. Новое дело приободрило его, подарило возможность переключиться. — Отвлекаю? — спросил он, заметив внимательный взгляд Яна. — Вовсе нет. Мне очень нравится. И он подкрутил радио погромче. Улыбнулся. Так они ворвались на Васильевский, распугивая чаек и голубей.