***
Анна снова вежливо устроилась на заднем сидении, и, несмотря на свои песьи замашки, говорящие ему, что никто не имеет право занимать его место справа, Влада немного раздражало то, что ему приходится все время отвлекаться от дороги и немного оборачиваться. В зеркале-то вампирша не отражалась. А на улицах Петербурга снова расползся густой белесый туман, казавшийся Владу каким-то тревожным, впитывающим весь свет. Из такого тумана на тебя обычно выпрыгивает злобная тварь, которая собирается отгрызть тебе ебало — это Влад знал по опыту, а не из-за просмотра всяких ужастиков. Он не боялся, у него было табельное и пули с рунными насечками, однако тревожность повышалась с каждым поворотом, когда «Хаммер» медленно продвигался по улицам Петербурга. Влад знал, что впереди будет небольшой мост, он примерно помнил дорогу, но чуть не влетел в заборчик, повернув слишком рано. Машину тряхнуло, он зашипел, но выровнялся. Стоило пересечь мост и развернуться, как они тут же встряли в пробку, которая совсем не двигалась. Влад раздраженно откинулся на спинку, гипнотизируя далекий проблеск красного светофора. — Как вы обычно работаете? — спросила Анна. Он не сразу понял, что она имеет в виду допрос. — Я выставляю себя агрессивным инквизитором, которым и являюсь, и выбиваю подозреваемых из равновесия тем, что смотрю на них так, как будто хочу сломать им нахуй пару конечностей. — И материшься, — укоризненно вздохнула Анна, но это было все, что она себе позволила. — Не, это к делу не относится. Я так разговариваю. А вот если Янек… то есть, кхм, майор Войцек-Зарницкий начнет материться, то самое время выяснять, почем нынче гробы. Если останется, что закапывать. Анна улыбнулась. Она не скучала, пока они стояли в ряду машин, в котором иногда раздавался сердитый гудок, а что-то быстро печатала по телефону. Как сообщила Анна чуть позже, впереди была авария, поэтому проехать невозможно. Конечно, можно было врубить магическую сирену, вспыхивающую над крышей сине-красными искрами и оглашающую утренний застывший город, но улица была узкая, и Владу совсем не хотелось протискиваться между машин. Помнешь кого-нибудь случайно или боком стешешь — потом огребешь от кардинала… — Кто-нибудь пострадал? — спросил Влад. Ему не нравилась мысль, что кто-то может подкормить туман кровью и болью. — Кажется, женщине раздробило ногу, — печально покачала головой Анна. — Хуево… Сращивать кости магия могла еле-еле, примерно так же, как если бы они сами зарастали, только самую малость быстрее. Потому и универсальным способом убийства было отсечение головы: никакая нечисть не могла залечить перелом шейных позвонков. Влад мрачно посмотрел вперед, пытаясь угадать там аварию, но Анна сказала, что столкновение было далеко, за перекрестком. Торопиться им было некуда, жизни Ники уже ничего не угрожало… кроме непонятной магической силы, которая выгуливала призрачных гончих, но Влад был уверен, что она пробуждается по ночам. Ночь — время силы, отчасти питающееся предрассудками людей. Все в мире было энергией, любая эмоция, и каждый — будь он человеком или нечистью — был сам себе огромным генератором силы. В свое время Влад на чистой ярости вытаскивал такие заклинания, которые должны были выжечь его дотла. Возле больницы их встретила Василиса. Она сидела на скамейке, где они с Владом последний раз беседовали, и он, продолжая думать о магии и изнанке, чуть не прошел мимо, торопясь оказаться в больнице, в очеловеченном, вполне понятном месте, которое оградило бы его от тумана. Но чуткая Анна остановилась и кивнула на девушку, идущую к ним, а Джек негромко тявкнул, завилял хвостом — здоровался. — Добрый день, — сказал Влад. Он рассматривал ее, пожалуй, излишне долго, что Василиса чуть отступила, как будто пыталась стряхнуть его взгляд. Что она здесь делала, если по ее собственным же рассказам выходило, что Василиса все время торчит на работе? Вероятно, то, что ее жена чуть не умерла, немного поменяло приоритеты. — Моя напарница в этом деле, Анна, — представил Влад, вспомнив, что дамы не знакомы. — Она в курсе всего, не волнуйтесь, пытать вас еще раз не станем. — Я не думаю, что Ника… готова сейчас говорить с Инквизицией, — замявшись, сказала Василиса. Она испуганно смотрела то на Влада, то на Анну. Джек задумчиво обошел вокруг нее, но оставался тихим и спокойным. — Правда, она еще не совсем в себе… это все от нервов… — растерянно бормотала она. Если бы Василиса не согласилась отвести их в палату, они просто попросили бы о помощи кого-то из персонала. Им звонили из больницы и знали, что они явятся. Возможно, именно поэтому Василиса просто вздохнула и пошла вперед, зная, что они последуют за ней. Молчание по дороге немного нервировало Влада, но он предпочел не лезть. У нужной двери Василиса несмело коснулась ручки и обернулась на них. — На самом деле я рада, что вы здесь, — криво улыбнулась она. — Они все… они думают, что Ника хотела убить себя, но раз вы здесь, то ее пока не сдали психиатрам и не накачали лекарствами. Это же магия. Покушение. Влад кивнул. Очевидно, так и было, но ему не очень хотелось говорить Василисе, что убийцей может оказаться ее пасынок. Вдруг Дима решит вернуться домой… — Может, вам все же подождать… когда ей станет лучше, — сказала Василиса. — Врач сказал, что сейчас ей нужен покой. — Нет времени, — отрезал Влад. Это выглядело охуенно подозрительно, но Влад не стал ничего больше говорить, только отодвинул Василису в сторону и прошел в палату. Анна сказала, что врач позвонил ей, когда Ника очнулась, поэтому он надеялся, что девушка не спит. Помещение оказалось просторным и светлым, еще две кровати пустовали, но то, что Нику перевели в общее отделение, было хорошим знаком. Влад огляделся, хмыкнул; в его памяти человеческие больницы остались грязными и тоскливыми местами, в которых хотелось просто подохнуть. Ника даже не повернулась посмотреть на них, хотя сидела, опершись на подушку. Ее глаза казались стеклянными, как у куклы. Медсестра, проскользнувшая вслед за ними в палату, попыталась что-то сказать, но Анна вежливо выпроводила ее. Влад осторожно подошел и уже нихера не вежливо помахал рукой перед лицом у Ники. Она вполне могла заснуть с открытыми глазами, Влад такое видел в Гвардии, когда солдаты валились с ног от усталости, они вырубались прямо так. Но Ника точно не спала, моргала и реагировала на движение перед лицом — чуть отклонилась, чтобы он не заехал ей по носу. Ей просто было все равно. — Эй, слышишь меня? — Влад раздраженно зарычал так, что даже Джек поджал хвост. — Сука. Ань, приведи ее женушку, может, на нее она будет реагировать… Возможно, он хотел выгнать Анну ненадолго. Влад вытащил из сумки амулет, который шарахнул его зарядом магии по пальцам, словно он сунул их в розетку. Ненадолго мир осветился, Влад смог заглянуть за изнанку и едва не пошатнулся от того, сколько в этой больнице было отчаяния и страха, несмотря на светлый фасад. Люди боялись боли, не хотели страдать. Они знали, что по ту сторону их будет ждать Ад. Многие хотели попробовать заново, но им никто не позволял. Влад недавно видел в новостях, что в Госдуме опять пытались пропихнуть закон об эвтаназии, но никто не разрешил бы гражданам просто сбегать в Преисподнюю — этим могли воспользоваться преступники. Мысли о самоубийствах снова вернули Влада к тому, что жертвы по этому делу в Ад не попали. Может быть, и душа Ники застряла где-нибудь в межмирье, поэтому она такая безучастная и бледная, как будто наполовину мертвая? Хотя — ладно, Влад и после особенно тяжелых ночных смен выглядел не краше, а девчонка наглоталась таблеток. Дверь раскрылась, впуская Анну и Василису, которая смотрела в пол. — Эй, спящая красавица, к тебе тут прекрасная принцесса пришла, — хмыкнул Влад, щелкая у нее перед носом. Анна неодобрительно покосилась на него. Василиса и правда села с ней рядом, осторожно взяла за руки. Неохотно, словно и правда пробудившись ото сна, Ника поглядела сначала на нее, мимолетно улыбнулась и перевела взгляд на Влада и Джека, словно впервые их заметила. Анну она и вовсе как будто не видела, но такое иногда случалось — вампирша умела быть неразличимой. Тихонько заскулив, Джек сунулся ближе к кровати, подставил морду, но Ника коснулась его лба легко-легко, как призрак. Стремительно виляющий хвост остановился. — Расскажете, что произошло после пропажи вашего сына? — спросил Влад. Он решил, что лучше перейти на вкрадчивый тон, каким ему иногда приходилось разговаривать по работе с детьми. — Что-то изменилось, да?.. Он хотел как-нибудь перейти к тому, что Ника начала слышать музыку, но не успел. Она покачнулась, клюнула носом, пробормотала тихо, обреченно: — Это все бессмысленно… он не вернется, никогда не вернется, он ушел навсегда. Он не вернется. — Конечно, вернется! — испуганно вскрикнула Василиса, сжимая ее руку. — Вот, видишь, Инквизиция уже его ищет! Но осмысленный огонек в глазах Ники уже погас, и она снова стала сломленной куклой. Лицо, искаженное глубоким горем, казалось Владу слишком пустым, бессмысленным. Он знал, как на него действует отчаяние: Влад бесился и готов был ввязаться в драку с кем угодно, чтобы снова почувствовать себя живым. Так, саморазрушением, он справлялся. А Ника не справлялась вообще. — Она такой была и раньше? — спросил Влад. Василиса поморщилась. Такой. Сломанной. — Не сразу, — прошептала она. — Сначала я этого не замечала, но с каждым днем становилось все хуже. Может, если бы я поняла раньше, я бы успела что-то сделать… Что-то раздраженное царапалось в груди Влада: не увидеть, как твой любимый человек понемногу загибается, как оставленное без света растение? Настолько, что однажды захочет убить себя? Не от ненависти, не от горя по потерянному ребенку, а просто потому что жизнь кажется бессмысленной, ненужной? — Вы не виноваты, — вмешалась Анна. — Это все магия, похоже на иссушающее заклятье, оно тоже лишает энергии… воли к жизни. Мы обязательно с этим разберемся. Она была права. Василиса была всего лишь человеком, не способным заглянуть на изнанку, и она никак не разорвала бы нити, опутывающие Нику, понемногу душившие ее, но она же… могла сделать хоть что-нибудь! Попытаться поддержать, поговорить, вытянуть. Влад по себе знал, что иногда эмоции обманывали магию и совершали невозможное — сколько раз они с Яном вытаскивали друг друга с изнанки, когда не было уже никакой надежды? Но он прикусил язык и молча рассматривал Нику. Его обвинения никак не помогут найти мага — и сбежавшего из дома мальчишку. Если неизвестный колдун и впрямь предлагал озлобленным ненужным детишкам силу, ему нужно было место, куда их привести. А значит, нужно искать следы. И как это сделать, когда никто из родителей — погибших или выживших — не мог ему ничего рассказать? Та пьяная тетка, Алевтина Комарова, которая ничего не знала о дочери, закрывала глаза на то, что ее домогаются отчим и его приятели. И теперь — безучастная, выеденная унынием Ника и Василиса, совсем чужая мальчишке, даже не попытавшаяся с ним подружиться по-настоящему. Влад по себе знал, что сходиться с детьми не так-то сложно, приходилось и по расследованиям говорить с мелкими — нормально все было. Но здесь… — Я знаю, что эта музыка давит на чувства, — сказал Влад, обращаясь к Нике. — Она рассказывает всякое, да? О том, что ты виновата, не удержала, не смогла. Шепчет голосами всех твоих родственников — или кто там есть, — что ты разрушила семью, что надо было смириться и терпеть. Что ты неправильная, какая-то не такая, ненормальная. А хуже всего — когда один из голосов твой собственный. Твои сомнения, твой яд. Им незачем поддаваться, — напомнил он. — Эти голоса есть у каждого из нас, и иногда просто стоит послать их нахуй. Вопрос в том, есть ли смысл бороться, — добавил он уже совсем тихо, себе под нос. Вряд ли кто-то, кроме Анны, услышал. — Хватит, вы ее напугаете! — отважно воскликнула Василиса, но обожглась о его взгляд. Защищать нужно было раньше. Влад и правда рассчитывал напугать, перебить чем-нибудь эту обреченную отрешенность, но добился только того, что Ника заплакала — тихо, беззвучно, слезы лились из широко распахнутых глаз, устремленных куда-то мимо. У нее не было ни сил, ни желания даже вытереть их. — Бесполезно, — раздраженно пробормотал он. Уже повернувшись, чтобы уйти, Влад заметил, как пальцы Ники вцепляются в ткань больничной рубашки, но она так ни слова и не сказала. Им нужно было поговорить с врачами — те могли сообщить что-нибудь полезное. При всех больницах теперь были маги с лекарским даром, хотя Влад не надеялся, что они смогут подцепить след неизвестного колдуна, слишком уж хорошо тот скрывался. Анна пошла к ним — просить, чтобы все материалы отправили ей. Влад благодаря Джеку заметил, что Василиса вышла из палаты, и направился за ней. Он не особенно скрывался, чтобы та не подумала, будто за ней следят, но Василиса явно ожидала этого разговора. Она снова привела его на улицу. Ей невыносимо было находиться в больнице, где лежала ее жена, словно, если она отойдет подальше, все снова станет правильно, как прежде было. — Дайте сигарету, — попросила Василиса, мрачно оглядываясь. — Я совсем недавно бросила, но вот… — Забота о здоровье и все такое? — спросил Влад, ухмыльнувшись. Он подал ей пачку: — Осторожно, пиздец крепкие. Они не мои, а моего напарника. Василиса глубоко вдохнула, как будто ядреная горечь, обжигающая горло, была ее наказанием. — Нет, дело не в здоровье. Я подумала, что слишком много времени трачу на перекуры на работе, — призналась она. — Это глупая причина. Ника тоже так сказала. А теперь я не могу остановиться. Я и день без сохранения взяла. В другое время я бы волновалась и с ума сходила, но могу думать только о ней. Что я могу ее потерять… Это же все магия? — с надеждой спросила Василиса, уставившись на Влада так беззащитно, что ему было немного совестно ее разочаровывать. Но эта работа давно его закалила. — Очень сомнительно, чтобы магия внушала эти мысли. Гораздо проще вытащить на поверхность то, что у человека уже в голове есть, — объяснил Влад. — Как-то мне говорили, что магия показывает наши худшие черты. Как кривое зеркало. В моем случае это были ярость и гнев. Но это все, наверное, ожидаемо, — добавил он. — Она потеряла сына — что еще ей чувствовать? Василиса выдохнула густой едкий дым и задумчиво кивнула. Теперь, когда Влад посмотрел на то, что стало с Никой, он невольно ловил те же признаки и у Василисы: пустой взгляд, опущенные уголки губ, ни намека на улыбку, нервные пальцы, комкающие сигарету. Задело ее тоже магией или она просто вымоталась за последние дни, проведенные в страхе за жизнь Ники? Спросить напрямую значило разбить это хрупкое доверие, воцарившееся между людьми, которые вышли вместе покурить после тяжелого разговора. — Мне повезло, — сказал Влад, — мне моя работа нравится, да еще и напарник… Но я понимаю, как ебануто это может быть — пытаться балансировать между службой и личной жизнью. Иногда ловишь себя на том, что у тебя совершенно нет времени выпить с сестрой на выходных, и это уже как-то… ненормально. Ты просто пытаешься сохранить равновесие и не ебнуться. Ему неебически повезло. Они с Яном оба были трудоголиками, только для инквизиторства в этом было стремление сделать мир немного лучше, справедливее, честнее, а Владу хотелось выплеснуть накопившуюся ярость. Когда ты пес на службе закона, тебе многое позволяется, а он умел быть безжалостным. Не получалось представить, как бы они существовали еще с кем-то; даже Анна не всегда готова была принять их методы, а ведь они работали вместе… — Как думаете, она поправится? — с надеждой спросила Василиса. — Сложно сказать… ауры непредсказуемы, но я пару раз выпутывался из такой беспросветной херни, что готов поверить во что угодно. Как раньше уже вряд ли будет, — напомнил Влад. — Вам придется что-то поменять. Василиса кивнула. Она явно на что-то решалась.***
Странные мысли копошились в голове: Ян не явился вечером, но этого Влад и не ожидал — вряд ли судьба расщедрится дважды. Возможно, он постарел, но Владу было достаточно уже того, что Ян спит рядом, уютно уткнувшись ему в плечо. В Гвардии вообще не любили спать поодиночке — кто тогда будет вытаскивать из пробирающих до мурашек, излишне реалистичных кошмаров?.. Но Ян не пришел и не связался по контракту. Это было легко объяснить: много работы, напряженные совещания, какая-нибудь сорвавшаяся договоренность, на которую он и Ирма возлагали большие надежды. Но другая часть рассудка обиженно выла, как брошенный пес. Влад стиснул зубы, обматерил себя последними словами — и потянулся к связи, незримо связывавшей их сквозь города и даже целые миры. Ян откликнулся быстро, но голос у него был вялый и усталый. Может быть, не спал всю ночь?.. — Мне тут кое-что приснилось… — многообещающе начал Влад. — Нет, я тебе не свои эротические кошмары рассказываю! Бабушка решила навестить! — И… что ей было нужно? — осторожно спросил Ян. Это и вправду его заинтересовало, но на заднем фоне Влад слышал шелест бумаг. — Последний раз она появлялась, чтобы проверить, достоин ли я твоих руки и сердца. Затащила в какой-то сон и заставила убивать чудовищ. — Мы просто поговорили, — хмыкнул Влад. Эту часть про убийство чудовищ ему прежде не рассказывали, но ничего удивительного, что у его семьи есть древние традиции. Куда страннее — что эта самая семья приняла инквизитора, хотя когда-то его предшественники убивали древних Войцеков. — Она сказала, это может быть маг, который прячется на изнанке и подпитывается от наших жертв. Так что я подумал… Катарина обманула Смерть, так она говорит, и, может, ты сумеешь почувствовать, где нашего мага искать? Ян задумчиво молчал. — Я никогда не пробовал… Наверное, я могу попытаться, но не гарантирую. Ты решил устроить засаду? — Да, сегодня вечером, — Влад с сожалением посмотрел на закатное небо. Он ненавидел, когда рано темнеет, и его любимым временем все еще оставались белые ночи. — Если будут силы, заглядывай. Может, получится напугать эту сволочь. Он почти ненавидел себя за это. Сначала твердил себе, что сможет справиться сам, чтобы Ян им гордился, когда вернется со своего важного собрания, а теперь упрашивал его явиться и помочь. Влад и так был уверен, что маг появится; если ему и правда надо пополнять силы, то он вынужден будет прийти. Схватить его, может, и не получится сразу, но у него есть амулет от Тины, благодаря которому получится его вычислить. Влад снова вытащил его из кармана и всмотрелся в прозрачный камень. На вид ничуть не отличался от других. Больше всего Влад опасался, что маг, почувствовав, что за ним идет охота, сбежит в другой город или вовсе в другую страну. Гнаться за ним на чужую территорию Владу не позволят, а отпускать после стольких жертв… Он вздохнул. Возможно, стоило подкинуть идею Яну, пусть обсудят на своих важных заседаниях. Когда он думал об этом, в груди ворочалось какое-то приглушенное раздражение — наверняка передалось от Яна. Эти инквизиторы, собиравшиеся на совещания, привыкли сидеть в кабинетах и отдавать распоряжения. Ирма поступила мудро, когда отправила к ним Яна, который мог успешно маскироваться под офисного работника, но был самым упорным и бешеным оперативником, какого Влад знал. Как бы там ни было, Влад собрался сейчас навестить Пашку, чтобы договориться о засаде. Пацан был ниточкой, связывающей их с магом, и на него можно было приманить. Второй, наиболее уязвимой приманкой, оставалась Ника, но рисковать ей Влад не хотел. Окосевшим от пьянства отцом Пашки — можно немного. Он был уверен, что ничего не случится: между исчезновением детей и самоубийством проходило как минимум несколько дней. Дом Сахаровых Влад запомнил примерно, но с помощью Тины сумел вытащить точный адрес через футбольный клуб, а там и общеобразовательную школу, где пацан учился. Днем соваться было нечего, Паша наверняка был на уроках, поэтому Влад решил для разнообразия заняться бумажной работой. Надолго его не хватило, но это помогло упорядочить мысли. Пропавшие дети, обещания другого мира, свободы от взрослых. Влад задумчиво посмотрел на отчет. Он неплохо знал человеческие сказки — читал Вирену, когда тот был мелким. И это все поразительно напоминало историю про Питера Пэна и потерянных мальчишек. — Фейри, — предположила Анна, вернувшаяся с кружкой горячего шоколада, когда он выпалил ей эту теорию. — Да, знаю, эта сказка была популярна еще в прошлом веке. Магия, похищенные дети — фейри! — Тогда что-то не складывается, — проворчал Влад. — Фейри и так вечные, не стареющие, если будут остерегаться железа — проживут тысячи лет, так зачем ему убегать от Смерти? Он не рассказывал Анне про свою теорию об изнанке, хотя вещие сны в Инквизиции считались одной из важных зацепок. Бездоказательным, правда, но следом. Может быть, бабушка Катарина ошиблась, и они имеют дело просто с безумным фейри? Их часто связывали с музыкой, искусством, так что очаровывающая и медленно убивающая игра на флейте вписывалась идеально. Он устало покачал головой, распахнул окно и нагло закурил прямо в кабинете. Анна помешивала шоколад, чтобы немного остыл, и возилась со своими мелкими делами. Кражи, жалобы на надоедливую, но безвредную нечисть. Рутина. И все-таки Влад больше любил безумные расследования, чем ворох мелочевки. Проверив время, он засобирался к школе. К счастью, учился Паша неподалеку, поэтому они с Джеком успели прямо к окончанию занятий по расписанию. Правда, кажется, в этот раз детишек отпустили пораньше, потому что народу во дворе было не так уж много, а Пашку Влад не высмотрел среди нескольких шумных мальчишек, которые отправились к спортивной площадке, несмотря на собирающийся дождь. Повертевшись и принюхавшись, Джек устремился к боковым воротам, мимо какого-то гранитного памятника, и нырнул в выход рядом с пышными кустами, которые почти закрыли его. Сирень не опадала вплоть до холодов. Выше по улице Влад заметил парнишку в знакомой куцой курточке. Джек догнал его первым и оттеснил к ржавому забору — так профессионально он зажимал преступников, чтобы подождать хозяев, но сейчас Джек не рычал, а вилял хвостом и добродушно скалился. Поначалу испугавшись, Паша поднял взгляд на подоспевшего Влада и невольно улыбнулся. Возможно, они и перепугали пацана, но он был рад их видеть. — Здорóво, хотел проверить, не сожрал ли тебя кто, — хмыкнул Влад. — Не против поболтать? Это для расследования. Это слово оказало на Пашку магическое действие, и он быстро закивал. То ли не хотел неприятностей, то ли и правда заинтересовался их работой. Стоять на улице и говорить было неудобно, тем более, школа была под боком и кто-нибудь мог заинтересоваться, что это мрачному мужику в кожанке могло понадобиться от семиклассника. Пашка повел его во двор, за гаражи (это неприятно напомнило Владу о недавней стычке), к лавочке под большим облетающим деревом, и было понятно, что это его личное убежище. — Мне нужно, чтобы ты продолжил ритуал, — сходу сказал Влад. Он подумывал опять закурить, окончательно потеряв счет сегодняшним сигаретам, но не хотел смущать мальчишку, сидящего рядом, поэтому просто вольготно откинулся на спинку, наблюдая за тем, как у Пашки бегают глаза. — Нет, как же!.. — он испуганно уставился на Влада. — И папа… — Ты его жалеешь? — мрачно уточнил Влад. Парень не нашелся с ответом, еще больше подкрепляя уверенность Влада в том, что все получится. Он ведь когда-то уже начинал, но вдруг остановился, испугавшись, что мог натворить, а потому искушение давалось проще, чем если бы Влад отловил любого пацана или девчонку из школы и предложил помочь Инквизиции. Ценой жизни их родителей. Понятно, почему маг выбрал детей: на них легко повлиять. Особенно когда они напуганы и готовы на все, лишь бы спастись. — Если ты думаешь, что он мудак, почему пощадил? — спросил он. — Я просто не хотел поступать плохо! — по-детски оправдывался Паша. — То есть… да, он иногда ужасно себя ведет. Особенно пьяный. Наверное, он никогда не любил меня. Но я же буду еще хуже, если кому-то наврежу, правда? И я решил… ничего не делать. Вот так… Он понимал гораздо больше, чем Влад ожидал. Бесконечный круг насилия и впрямь нужно было разорвать, правда, Влад больше привык к более кровавому исходу. Так демоны вырезали всех ангелов, которые когда-то объявили на них священную войну, херов крестовый поход. Ангелов перебили. Стерли. Так строился их мир. — Ничего не случится за один раз, — объяснил Влад. — Ты и сам знаешь, что нужно исполнить несколько ритуалов. Мне нужно только приманить это… существо, а оно является, чтобы напитаться высвобожденной энергией. Убеждая, он старался не думать о том, что у клятого Питера Пэна, Крысолова или кем бы он там ни был может оказаться на крючке уже другая жертва, более податливая, а может — более запуганная и измученная. Влад цинично подумал, что Пашке еще повезло по сравнению с тем, что он видел в доме Комаровых. Может быть, парня сложнее было зацепить, но ему давало надежду то, что призрачная фигура являлась за ним прошлой ночью. Злые, раненые, кровоточащие дети. Потерянные мальчишки и девчонки. Если дать им силу — мир сгорит. Влад знал, как это бывает. Он и сам когда-то был таким, а может — остался в глубине души. — Мы будем рядом, чтобы схватить эту тварь, — убеждал Влад. — Так что тебе ничего не угрожает. Только надо начать ритуал. Может, потом и вовсе получится его оборвать, а если нет — не думаю, что немного тоски повредит твоему отцу. Паша еще сомневался, но начал медленно соглашаться. Он внимательно расспрашивал о магии, о том, что на изнанке слышится тонкая мелодия, врезающаяся в души, вскрывающая их изнутри концентрированным унынием. Обращающая человека в пустоту. Влад даже понадеялся, что он слышал какие-то отголоски. У мальчишки явно был дар, если он сумел провести ритуал, если темные твари с изнанки чуяли его. Но Паше всего лишь было любопытно, как и всякому ребенку, столкнувшемуся с магией. Может, из него вышел бы неплохой маг. Если бы первое колдовство, с которым он столкнулся, не оказалось убийственным и кровавым. — Я всегда тоже боялся начинать, — заметил Влад. — Магия непокорная, своенравная очень. Ей просто надо показать, кто тут главный, вот и все. И тогда ты сможешь делать то, что захочешь, а не бояться каких-то стремных изнаночных призраков. — Еще бы у меня хватило сил… — протянул Паша. Он явно был одинок, не пошел на спортивную площадку вместе с другими, несмотря на то, что ходил в футбольный клуб и явно мог показать одноклассником пару трюков. Влад задумчиво рассматривал пацана, взлохмаченные волосы, крупные веснушки, немного дрожащие губы — он то ли хотел спросить что-то, то ли пытался не разреветься от отчаяния. Стал накрапывать дождь, капли заморосили по скамейке. Паша натянул капюшон куртки, словно пытаясь отгородиться. Влад проверил карманы и обреченно понял, что проебал водоотталкивающий амулет. Джек же поступил проще и надежнее всего — забился под скамейку. — А у вас тоже… дети? — спросил Пашка, глядя куда-то в сторону. — Да… Сын, крестница, присматриваю за всякими демонятами… — ухмыльнулся Влад. — Не то чтобы я особо люблю детей, по правде говоря. Маленькие — это ужасно! Отвратительно даже. А вот те, с которыми можно поговорить, как с умными людьми, это интересно! Вирен взрослый уже, — поделился он, стараясь звучать не слишком гордо-одержимо. — Постоянно лезет в неприятности, весь в меня. И ведь я не из тех, кто будет его дома запирать… — Это хорошо, — важно согласился мальчишка, покосившись на Влада. — Мне вот не нравилось, когда мне что-то запрещали. Вы классный! И пес тоже! Как в сериалах про ментов! — убедительно воскликнул Паша. — Бабуля любила их смотреть… Жалко, что… что у меня не так. Влад не собирался ничего говорить про свое детство, но мысли так и лезли в голову. Ему тоже было одиноко, больно и тоскливо, и у него были все шансы стать мудаком, который будет бить своих детей. В какой-нибудь другой развилке, где он все так же сильно ненавидел мир. Но Влад поманил Джека из-под лавочки, ласково зарылся во влажный мех пальцами, чувствуя, как пес рокочет-урчит и лезет облизывать руки. Джека любили — и он никогда не кусался. Не считая, конечно, всяких преступников, которых ему приказывали взять. Наверное, с ним было то же самое. — Ладно, хватит тут сидеть, — решительно сказал Влад, стряхивая с себя эти обреченные мысли. — Скоро совсем стемнеет, тогда и начнем. Знаешь, как пролезть на крышу? Ну, я так и думал… Подожди, я позвоню своей напарнице, она нам поможет. — А кто она? — Вампир. Зовут Аннушка. Майор Инквизиции. Влад схватился за амулет и, закрыв глаза, сосредоточился на милой клыкастой улыбке, но не мог не слышать восхищенный мальчишеский вздох.***
Владу приходилось участвовать во многих ритуалах, но по большей части он их и проводил. Он не боялся рисковать и лезть в глубины изнанки, обжигаясь о пронзительные яркие нити, совсем не думал о расплате. Наверное, им повезло, что Пашка был всего лишь неопытным ребенком и не собирался выделывать ничего подобного. Он все еще сомневался, пока они поднимались наверх. После того раза, когда Паша последний раз тут был, выход на крышу через чердак заперли, но с замком легко справился отпирающий амулет. Чутко вслушиваясь, Влад опасался нападения, но различал только курлыканье голубей, забившихся в углы чердака, чтобы пережить холодную туманную ночь. Лестница под ногами скрипнула, и Влад опасливо осмотрел ступеньки, убеждаясь, что они не провалятся, если придется срочно валить с крыши. Ян наверняка сказал бы, что он стал ответственнее и осторожнее. Владу просто не хотелось сдохнуть, когда его нет рядом. Они держались на расстоянии от Пашки: чтобы не смущать парня, который и так чувствовал себя не в своей тарелке, и чтобы не смешивать ауры. Это сразу намекнет изнаночному магу, что Паша здесь не один и что его заманивают в ловушку. — Ты знаешь, откуда Дима взял этот гребаный обряд? — спросил Влад. — Просто нашел в нижних интернетах или кто-то ему подсказал? — Я не знаю… Я никогда не спрашивал. Я сначала решил, что это все какие-то сказки, выдумки. Я не думал, что это сработает. Влад невольно усмехнулся. Они множество раз слышали это от начинающих магов, которые ненароком вредили окружающим, а потом ныли и заламывали руки. Для них и правда действовали послабления, если доказано было, что они не направляли магию против кого-то определенного — правда, это явно не их случай. — Начинай! — скомандовал Влад. — Лучше сейчас, пока погода не испортилась! Будут помехи. Ошарашенный этим приказом, Пашка закивал. В его руке появился обычный перочинный ножик, который он вдавил в центр ладони. Кровь закапала на подстеленный на крышу белый лист, на котором крокозябрами изгибались непонятные символы. Встретившись с Пашкой у двери чердака, Влад наскоро проверил письмена, но ничего не понял. Возможно, это всего лишь обманка, а все дело в желании, в эмоциях ребенка. А может, маг переработал для себя один из многочисленных мертвых языков, такое тоже случалось сплошь и рядом. Неверным голосом Паша завел заклинание, и Влад буквально чувствовал, как дрожит голос пацана, и на душе у него неприятно скребло: если сорвется, ошибется, магия ударит безжалостно. Тут каждое заикание важно, иначе получится хуй пойми что. Он стиснул зубы. Показалось, что ветер стал холоднее, а туман, мерно перекатывавшийся где-то внизу, среди черных деревьев и уродливых двориков, стал гуще. Снова проклюнулось ощущение, что за ними наблюдают, словно из мути межмирья только что распахнулось несколько жадных глаз. Паша дрожал, спина сотрясалась, но он продолжал читать, видно, понимая, чем ему грозит резкая остановка. Все равно что втопить тормоз на оживленной трассе. — Что-то приближается, — прошептала Анна. — Изнанка дрожит. Стой на месте, я могу скрыть нас ненадолго. Он не задавал вопросы — у всякой нечисти имелись свои штуки. Глаза Анны вспыхнули красным, даже сквозь темные линзы, и ненадолго взор заволокло чем-то мутно-черным. Влад старался не двигаться, не моргать, даже не вдыхать лишний раз, понимая, что подставит под удар сразу троих. Не знавший о приближении мага Пашка продолжал бормотать заклинание, выставив перед собой окровавленную ладонь и поскуливая, как щенок с перебитой лапой. Воздух сгустился, заплясали искры. Влад крепче сжал пистолет, который достал, когда Паша только начал читать заклинание — на всякий случай. Фигура в темном плаще возникла из ниоткуда. Это было похоже на телепортацию в замедленной съемке. Вот только в этом и была слабость явившегося на зов мага: он не успел среагировать, когда из-за труб вынырнул Джек и без звука впился зубами в руку, чтобы маг не сплел заклинание. Грянул вопль. Это был не он. Влад не сразу понял, что фигура ниже, чем в прошлый раз — тогда он видел музыканта на крыше напротив, потому сопоставил не сразу. Он увидел под капюшоном бледное лицо, которое оказалось слишком знакомым. Он выругался и шатнулся навстречу, целясь в грудь. — Стой! — Анна вскрикнула и бросилась наперерез, заслоняя собой тень. Влад зарычал и опустил пистолет, потому что знал: если он вздумает выстрелить, вампирша может попытаться обогнать пулю, ее сил бы хватило. А рунные насечки не убьют, но причинят ей много страданий. Полыхнула вспышка света, Джек отскочил, обиженно скуля, а маг — магичка, девчонка! — кинулась бегом к краю крыши, мощным рывком перемахнула на следующую. К этому Влад был готов, он лихорадочно искал амулет телепортации. Ему не позволили. — Это же ребенок! — возмутилась Анна, глядя ему в лицо и будто бы надеясь увидеть сочувствие. — Она не нападала! Мы не можем стрелять на поражение! Сбоку раздался растерянный голос Пашки, который пытался спросить, нужно ли ему начинать ритуал заново. Бесполезно. Все это бесполезно. Маг почуял ловушку, перемена настроения мальчишки показалась ему подозрительной, поэтому он послал кое-кого вместо себя. Девочку, которую Влад видел на объявлении о пропаже, Надю Королькову. Ее, возможно, было не жалко. Влад коротко вдохнул, едва не закашлялся: ночной воздух, напитавшийся туманом, казался ему загустелым и каким-то сладковатым, терпким. Если бы он не знал, что маг действует через слух, играя на нитях изнанки, он бы ставил на то, что в белесом, неповоротливом, как хтоническое чудовище, тумане можно надышаться какой-то отравой. Но это, скорее всего, был лишь картинный побочный эффект от колебаний изнанки. Им повезло, что город отозвался так, а не обрушил на них дождь из лягушек. — Я знаю, — сказал Влад. — Я видел. Нам надо ее поймать. Он не уговаривал, не объяснялся. Ему казалось, что Анна поймет, потому что ей наверняка приходилось иметь дело с такими преступниками. — Она не жертва, — напомнил Влад. — Она убила свою мать. Может, не прямо, но через магию. Отдала ее этому уебку-музыканту. Нам нужно ее арестовать. У Яна тоже, случалось, были колебания, когда ему казалось, что можно решить все миром, но Анна будто бы отказывалась верить, что настоящее зло таилось не по ту сторону изнанки, о которой они ничего не знали, кроме тихого шепота старых сказок, а в обычных человеческих детях, которых никто не любил. Из таких вырастают настоящие чудовища, даже если в их венах нет ни капли нелюдской крови. — Я думал, он похищает или убивает детей, но все иначе, — Влад мрачно поглядел на нее. — Я ее узнал, это была та первая девчонка! Блядство… Он собрал себе ковен! Ковен очень злых детишек, которые отдали своих родителей в жертву. И нам нужно их арестовать. Любой ценой. «Скажи еще, что сам бы так не поступил, не отдал бы ублюдка на растерзание магии», — мрачно подумал он, вспоминая себя шестнадцати лет, наглого мальчишку, который жертвовал собой ради магии, чуть не погибая в попытках урвать побольше силы. С тех пор его спину расцвечивали магические татуировки. Предложи ему кто этот способ, гораздо менее болезненный и простой, Влад точно согласился бы! Тогда он уже сбежал из дома и не виделся со своими… Может, мать бы он не отдал, ей было наплевать, она никогда его не обижала, а вот отца… Наверное, ему должно было стать жутко, что он так спокойно думал об этом. Сейчас Владу было плевать, тогда — он пылал от ярости и обиды. Анна, внимательно смотревшая на него, кивнула, словно что-то решила. — Не важно, понимаю я их или нет, — вздохнул Влад. — Как только они осознают свою силу, городу может скоропостижно прийти пиздец. Они связаны с изнанкой, отсюда такая мощь. — Когда я… когда меня обратили, я тоже какое-то время была обезумевшей от силы и голода, — неожиданно призналась Анна. — Мне до сих пор очень стыдно за то время. И я стараюсь это искупить. Но я смогла остановиться и понять, что нельзя нести миру разрушения. Может быть, они тоже смогут это осознать? Они же всего лишь дети! — По большей части — запуганные, несчастные дети, которым хочется выместить это на других, — жестоко сказал Влад. — Может, кто-то и сдастся добровольно, но большинство… Они должны понимать, что слишком далеко зашли. Пашка вот понял — и не закончил ритуал. А им дороги назад уже не будет. Куда, в тюрьму? Он оглянулся. Джек бестолково вертел головой, потому что даже самый лучший адский пес не мог пробежать по воздуху и взять след. Но у Влада на запястье, прикрепленный к кожаному браслету, работал амулет Тины, и он наверняка зацепил ауру неопытной магички. Жаль, что потратил единственный заряд на девчонку, но она могла привести их к главе ковена. — Иди домой, ты хорошо справился, — бросил Влад Пашке. — Давай, иди! Здесь может быть опасно! Здравый рассудок подсказывал ему, что дома у мальчишки — тоже не самое безопасное место, но Влад надеялся, что магия повлияла на его отца-алкаша. Он слушал, как Анна, перекрикивая ветер, кричит в телефон, что нужно срочно объявить в розыск всех пропавших детишек. «Да что у вас там, блядь, творится?!» — взвизгнул голос дежурного. Влад проследил, чтобы Пашка безопасно спустился, потом приласкал Джека, который еще тяжело мотал головой после магической вспышки. Кажется, удар ему не повредил, только ослепил ненадолго. — Все в порядке, сейчас на поиски вышлют подкрепление! — воскликнула Анна. Она все еще тревожно оглядывалась. — Я тоже не в восторге от того, что мы ловим детишек-убийц. Мы просто делаем свою работу, — стиснув зубы, сказал Влад. — Мы не можем им помочь. Уже не можем. — Но им нужна была помощь раньше! И, когда им никто не помог, они превратились вот в это… На ее месте Влад злился бы. Анна казалась смиренной и очень грустной. Она не могла принять существование такого зла в мире, но в то же время понимала, что не сможет его победить, что бы ни делала. Влад невольно усмехнулся: когда-то именно так он осознавал существование Бога и сотворенной им несправедливости. Тогда он чуть не сошел с ума и решил, что уничтожит Создателя любой ценой. Стал ли мир лучше после этого? Влад до сих пор не был уверен. Но он попытался сделать хотя бы что-то. — Давай, нам надо отдать это магам, — вздохнул Влад, небрежно встряхнув амулетом. Если бы он взорвался и оторвал ему руку, это было бы ему уроком, но ничего такого не произошло.***
Влад бежал, задыхаясь. Каждая телепортация изматывала его, поднимала давление, кипятила кровь, потому что у него не было времени на передышку. Девчонка петляла где-то впереди, пытаясь оторваться от погони, но у нее тоже не было времени — скоро она упадет, выдохнется. Она оказалась умнее и не тратила силы на прорыв реальности, а просто делала свое тело мощнее, перемахивая через препятствия. Чтобы продержаться так долго, она должны была стянуть с себя всю защиту и переменить ее на подпитывающие заклинания. А значит, она подставлялась. Впереди вдруг появилась темная, сочащаяся тенью фигура, и Влад изумленно уставился на амулет, который сиял пока что слабо. Девчонке на помощь полез сам музыкант? Но Влад уверен был, что тогда его уже хлестнуло бы мелодией, выбивая из ритма, а он все еще мог чудовищным рывком подтянуть себя ближе… Это был не музыкант. И близко нет. — Блядь, какого черта… — прохрипел Влад, глядя Яну в лицо. Его раздирало от радости и полного непонимания, и только спустя долгих несколько секунд он вспомнил, что сам от тоски позвал его. — Янек, ты что тут делаешь? — Анна сказала, ты отправился в погоню, — твердо сказал он. — А ты сам позвал меня поучаствовать в охоте, думал, я такое пропущу? — на его лице мелькнула шальная, полубезумная улыбка человека, проведшего последние дни на бесконечных совещаниях и наконец-то вырвавшегося на свободу. Амулет медленно затухал, и у них совсем не было времени болтать попусту. Вообще не было, хотя Владу хотелось бы что-то сказать, выдать какую-то из привычных шуточек, да хотя бы обнять Яна, чтобы почувствовать, что он реальный. Конечно, он ощущал его по контракту, и это точно не был туманный призрак, однако ему нужно было прикоснуться… просто так. Захотелось ему. Ветер ударил по лицу, и в следующее мгновение Влад сорвался с места. Ему больше не нужен был издыхающий амулет, у него была холодная сила мрака, молниеносным лезвием взрезавшая реальность. С ней тоже нельзя было заигрываться, однако теперь они двигались быстрее, перемахивая через целые дома, которые Наде приходилось преодолевать долгими прыжками. Амулет вдруг вспыхнул и задрожал, и Влад почувствовал, что девчонка удаляется. Впереди он уловил вспышку света, и вдруг все стихло, привязанная к ней ниточка лопнула, разорвалась. Она отбежала подальше, чтобы нырнуть в изнанку, не позволив никому увязаться за собой. Это было умно: открой она ход на крыше, Влад рискнул бы кинуться следом в затягивающийся разрыв. Теперь потеря следа оглушала, выбивала из равновесия. Можно объявлять их в розыск сколько угодно — эти дети все равно спрячутся на изнанке. Поэтому они ни разу не засветились на камерах, не попались на глаза полиции. Их больше не существовало в этом мире. — Надо идти за ней, — пробормотал Влад, давя подступающее отчаяние. Туман шептал, что это все бесполезно, что нужно было сразу стрелять — тогда у них был бы шанс. — У него наверняка есть подпространство на изнанке. «Направо, второй поворот — и прямо, пока не настанет рассвет». Влад вычитал инструкцию из сказки про Питера Пэна, но это обозлило его только больше. Бессмысленные строчки. И у них не было времени до рассвета. — Твоя семья использует для подпространств сны, — раздался тихий, уверенный голос Яна. Он, как и всегда, сохранил спокойствие. В одной рубашке и джинсах, босой, он стоял, обняв себя руками, на всеми ветрами продуваемой крыше, так и выскользнул из номера в московской гостинице. Влад, хмыкнув, подал ему кожанку. Ему, разгоряченному погоней, вовсе не было холодно. — Нужен ключ. Может, музыка? — Что? — растерянно переспросил Влад. — Да, он играл, но… — Попробуй, — предложил Ян, — ты же умеешь на гитаре. Чем тебе нити изнанки не струны? — Ты с ума сошел, — восхищенно прошептал Влад. Он хотел возразить, что изнаночный маг играл на флейте, но почему-то не смог. Нужно попытаться — это все, что у них было. Почувствовав, как мрак шелково облек плечи, Влад прикрыл глаза, чтобы не ослепиться о вспыхнувшую изнанку. Медленно приоткрыл глаза, встречая расцвеченный, живой мир. Как он и ожидал, густой туман стелился и на этой стороне, распускал щупальца. Влад потянулся за ближайшей нитью, коснулся пальцами — легко, почти не обжигаясь. Приметил переплетение из нескольких нитей, получилось как раз шесть. У него валялась дома гитара, но Влад не мнил себя гениальным музыкантом — так, вытаскивал под настроение, мог сбряцать что-нибудь, мурлыча себе под нос. Обычно он был слишком занят, чтобы играть, но руки помнили. — Как думаешь, Цой не подойдет? — спросил Влад. Ян глядел на него с убийственной нежностью, будто в который раз задавался вопросом, как его вообще угораздило выйти за Влада Войцека. Усмехнувшись, он снова коснулся струн. Влад был не так уж хорош в импровизации. Он вспомнил отголоски мелодии, услышанной на местах преступлений, попытался сложить их вместе, составить картинку. С изнанкой можно было разговаривать по-разному. Помогали древние слова, составленные из скрипучих звуков архидемонского или певучих слогов енохианского. Срабатывали отчаянные мольбы, инстинктивная магия, которая вспыхивала даже ярче и больнее… Все это Влад уже испытывал, но он никогда не пытался обратиться через музыку. Нужно было поймать ощущение, вскрыть секретный ход в то подпространство. Вряд ли это был целый мир; к тому же, недавний рывок Нади Корольковой оставил пропаханный след, который пока виднелся. Влад попытался обратиться к тому настроению, что насылал на людей изнаночный маг, уловить тоскливое и отчаянное, скребущее на душе. Он снова прикрыл глаза, хотя уже давно притерпелся к всполохам изнанки, попытался вспомнить собственные чувства. Одиночество, боль, отчаяние. Уныние. Вот что лучше всего отражало состояние Ники, которая смотрела пустым взглядом, едва шевелила губами и не хотела бороться. Так изнаночный маг убивал, высасывал энергию. И это чувство гнездилось у Влада внутри, когда он в опустелой темной квартире смотрел бессмысленные сериалы про ментов и ждал, что ему найдут хоть какое-нибудь дело. Чтобы отвлечься. Чтобы забыть. Ехидная мысль шепнула ему, что он зря позвал за собой Яна, сам сглупил, подарил себе надежду. Но вспомнить тоску и собачью обиду было легко. Музыка зазвучала, переливаясь на призрачных нитях изнанки, и туман голодно потянулся ближе. А может, это расступалась ткань мира, покоряясь его колдовству. Влад чувствовал, что понемногу тонет, странное головокружение мешало сосредоточиться, мысли стали непокорным и скользкими, порождениями тумана. Он был один. Совсем один. В груди разрастался цветок боли. Мимолетно он почувствовал нежное прикосновение к щеке. Кажется, это был Ян, шепнувший ему: «Я постараюсь просочиться следом». Влад сонно улыбнулся, но не позволил острой вспышке единения разрушить опутывающую его магию. Ему нужно было идти глубже. Утонуть, рассеяться. Позволить этим чувствам уничтожить себя — понарошку. У него был якорь. Ему было, к кому возвращаться. И потому Влад не запаниковал, когда ткань мира сомкнулась вокруг него.