О яблонях и яблочках 2

      Успокоить сентиментального ангела удалось плотным сытным обедом, долгой прогулкой по любимому Сент-Джеймс парку и несколькими часами ангельской ностальгии в его книжном магазинчике, в котором Азирафель, ввиду своего слишком чувствительного эмоционального состояния под настоятельные рекомендации Кроули, не появлялся уже несколько недель, взяв отпуск.       Любимые дела ангела всегда благотворно влияли на его гедонистическую натуру, а теперь так и подавно, и Кроули, который тоже смог выдохнуть с облегчением, взял себе на заметку необходимость почаще вытаскивать супруга из леностного домашнего затворничества. — Мы так надолго оставили Еву одну, — уже возвращаясь домой, обеспокоенно глядя на мужа, произнёс Азирафель. — Это совершенно неправильно. — Она не одна, — возразил ангелу Кроули, и тот чуть нахмурил брови. — С мадам Лилит, — с явной неприязнью поправил сам себя Азирафель, и на лице его тут же появилось страдальческое выражение: — Мы ужасные родители! — Ангел, — терпеливо вклинился в причитания супруга демон. — И Ева, и мадам Лилит остались на попечении Михаил — уж её-то ты должен как никто другой хорошо знать и доверять ей. Это во-первых. А во-вторых, нет ничего плохого в том, что несколько часов наша дочь провела без нас: мы в любом случае не сможем быть с ней двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю всю её жизнь. Так что то, что она привыкает уже в таком возрасте к наличию вокруг неё других взрослых, — это совершенно нормально. Тем более что мы уже едем домой.       Родительскому инстинкту супруга и его богатому опыту взаимодействий с детьми Азирафель доверял, а потому, несмотря на внутренние сомнения, всё-таки несколько успокоился. Эмоциональное напряжение натянутых нервов немного отпустило его, отчего ангел смог трезво взглянуть на ситуацию. — Я хочу есть, — смиряясь, в конце концов, обречённо вздохнул он.       Кроули едва заметно улыбнулся уголками губ: Азирафель в любой ситуации оставался Азирафелем, и его любовь к еде от этого никуда не девалась.       Припарковавшись у дома, выйдя из машины и открывая входную дверь, Кроули, на самом деле, морально готовился к небольшому Армагеддону, прошедшему его гостиной. Зная креативную энергичность мадам Лилит и военное доблестное прошлое Михаил, демон на полном серьёзе ожидал увидеть что-то вроде Ледового побоища на минималках. Поэтому каково же было его удивление, когда дом, милый дом, встретил своих хозяев привычным порядком и покоем.       Настороженно осматриваясь по сторонам, Кроули прошёл из прихожей в гостиную. Там, на разложенном диване, развалившись звёздочкой в окружении подушек и сбитого покрывала с самой чистой совестью спала мадам Лилит (инновация, ненароком занесённая Кроули в Ад, внезапно очень даже сильно понравилась демонам, отчего они часто и активно пользовались ею в повседневной жизни). Рядом с ней, между её худой рукой и боком, аккуратно прикрытая вытянутым из сбитого кома краем покрывала, спала Ева. Судя по её раскинутым в стороны ручкам, Кроули понял, что поза девочки была идентична позе демонессы.       С трудом оторвав глаза от этой картины (Кроули даже, чтобы убедиться, что это реальность, а не наваждение, ущипнул себя), Змий поднял голову и осмотрелся в поисках Михаил. Та нашлась на кухне за чашечкой чая с бергамотом и милой беседой с заглянувшей в гости к соседям мадам Трейси. — О, дорогой, вы уже вернулись? Так быстро? — увидев застывшего в дверном проёме обалдевшего демона, мило улыбнулась ему мадам Трейси. — А мы тут с Михаил решили чаю попить, не присоединитесь к нам? — Кроули, пытающийся оправиться от когнитивного диссонанса, ничего не ответил, а Азирафель, убедившийся, что Ева в полном порядке и безопасности, с удовольствием присоединился к дамам.       Как оказалось, мадам Трейси, которая случайно напоролась вместо Кроули и Азирафеля на мадам Лилит и Михаил, оставленных с Евой, практически сразу нашла общий язык и с суровым архангелом, и с обольстительной демонессой. Она оказалась ценнейшим источником и помощником по общению с детьми и с удовольствием поделилась частью своих знаний с оккультно-эфирными дамами.       Михаил, сдержанно извиняясь и ссылаясь на эфирные дела, удалилась, разбудив и забрав с собой Лилит, которая совершенно не хотела уходить и оставлять «прелестного маленького ангелочка». — Эта девушка — просто замечательная ученица, — довольно произнесла мадам Трейси. — Вы бы видели, сколько детского восторга было в её глазах, когда я рассказывала о своих племянниках! — к удивлению Азирафеля, такая лестная характеристика относилась именно к Лилит, а не её эфирной коллеге. — Она всё схватывает просто налету! А вот её подруге не мешало бы немного потренироваться, — Михаил, в отличие от эмоционально более живой и впечатлительной демонессы, выражать свои эмоции и чувства всегда было намного сложнее. — Зато какой она кладезь жизненных историй!.. — Знаешь, ангел, — вечером, оставшись наедине друг с другом, размышляя о ситуации, случившейся несколько часов ранее, вдруг заговорил о ней Кроули, — иногда мне кажется, что после неудачного Апокалипсиса всё перевернулось вверх дном. Столько всего изменилось, хотя это и незаметно на первый взгляд, и наши дети — Ева и ребёнок, которого ты носишь… Их ведь не должно было быть вовсе, а теперь они словно звенья, соединяющие и ангелов, и демонов, и людей. — Ты думаешь, это плохо? — заинтересованно взглянув на супруга, поинтересовался Азирафель, на что Кроули лишь широко улыбнулся. — Да нет. Но это самый странный способ свести к сотрудничеству противоборствующие стороны, — демон весело ухмыльнулся. — Твоё высшее начальство и вправду те ещё юмористы… ***       Тёплые осенние деньки сентября канули в Лету стоило только календарю перевернуться на октябрь. С началом второго осеннего месяца в Британию пришли привычные дожди и прохлада, недвусмысленно намекающая на маячащую не за горами зиму.       Несмотря на унылую отвратительную погоду, Азирафель сиял едва ли не в прямом смысле. Кроули с опаской поглядывал на довольного супруга, что, как обычно, однако теперь в прямом смысле, ел за двоих. Сам демон по привычке, оставшейся после собственной беременности, грыз яблоко.       Конечно, хорошее расположение духа Азирафеля радовало Змия куда сильнее его слезливости, которую чувствительный ангел неизменно заедал, однако вместе с тем оно и немало настораживало — всё-таки эмоциональные скачки во время беременности были очень коварной вещью. — Я чувствую любовь и тепло. Всеобъемлющее чувство, — довольно жмурясь, пояснил ангел на буравящий его пристальный взгляд демона. — Разве ты не всегда чувствуешь их? По крайней мере, в этом месте? — вопросительно вскинув бровь, удивился Кроули, на что Азирафель как-то подозрительно загадочно улыбнулся: — Да, но сейчас к ним прибавилось ещё кое-что… — демон, всё также ничего не понимающий, продолжал смотреть на супруга с удивлением.       Тот явно не был намерен давать какие бы то ни было пояснения и, доев свои излюбленные блинчики, бодро встал из-за стола. — Я хочу немного прогуляться, — также бодро произнёс он. — Ты не против? — Кроули поднял руки, как бы говоря «делай, что хочешь». — Возьми с собой Еву, — единственное, что крикнул ангелу вдогонку демон, получив в ответ невнятное мычание.       Личное пространство супруга Кроули всегда уважал. Поэтому когда у него появилась привычка в одиночестве выходить на прогулку, демон, хотя очень не хотелось, так как инстинкт собственника и защитника подначивал его беспрестанно находиться рядом, всё же не противился ей. Но отпуская ангела из дома, Змий всегда терпеливо ждал его возвращения.       День выдался прохладным и пасмурным, но дождя не было. Окраина Нортонского леса, в котором Азирафель любил устраивать долгие прогулки, пустовала не только из-за нелицеприятной погоды, но и из-за того, что был понедельник, и все были на работах и в школах, так что ангел наслаждался одиночеством в компании спящей в коляске Евы. До тех пор, пока его не окликнула Анафема. — Здравствуй, милая, — увидев девушку, махающую ему с высоты оврага, приветливо улыбнулся ей Азирафель.       Та улыбнулась в ответ и торопливо сбежала вниз, подбегая к остановившемуся ангелу. Он недовольно нахмурился, и когда Анафема приблизилась, тяжело дыша, с мягкой настойчивостью произнёс: — Я бы не советовал тебе сейчас так делать, — девушка вопросительно вскинула брови, явно не понимая, о чём Азирафель говорит. — Не стоит рисковать здоровьем в таком положении. — О чём вы? — всё-таки озвучила вслух свой вопрос она, на что ангел лишь загадочно улыбнулся. — Ты умная девушка, Анафема, — туманно отозвался Азирафель как самый настоящий ангел. — Прислушайся к своему организму и всё поймёшь, — Анафема, окончательно сбитая с толку, совсем растерялась, и собеседник поспешил кардинально сменить тему разговора: — Такая неприятная погода… Тоже решила прогуляться? — О, — девушка неловко передёрнула плечами. — Ньют на работе, а мне стало скучно. Кстати говоря, как хорошо, что я вас тут встретила! — Анафема вдруг всплеснула руками, воодушевлённо воскликнув. — Мы с Ньютом хотели позвать вас на выходных в гости на ужин. Без какого-то повода, просто дружеская соседская встреча, — она приветливо улыбнулась, и Азирафель улыбнулся в ответ. — Мы с удовольствием придём, дорогая, — заверил её ангел и не по-ангельски хитро прищурился: — А ты побеспокойся о своём здоровье.       Анафема, которая хоть и не понимала, чем вызвана такая забота, решила ею не пренебрегать, пообещав и себе, и Азирафелю озаботиться этим вопросом сразу по возвращении домой после приятной прогулки с ангелом и его ребёнком.       Время до выходных пролетело как одно мгновение, и ангел и демон в субботу пунктуально стояли под дверью Жасминового коттеджа, ожидая, когда хозяева их примут. Азирафель при этом светился какой-то непонятной Кроули радостью и предвкушением.       Открывшая им дверь Анафема улыбалась.       Она улыбалась всё время на протяжении всего вечера и делала это абсолютно искренне, солнечно, открыто и без малейшего притворства. Её глаза блестели счастьем и радостью, а на щеках играл нежный румянец смущения. Вся она будто бы светилась изнутри, тем самым делая пасмурный дождливый октябрьский день на порядок светлее. — Прекрасно выглядишь, дорогая, — Азирафель по своей эмпатической природе не мог не ответить улыбкой на открытую широкую улыбку девушки. — Спасибо, — её глаза заблестели ярче, и она крепче сжала руку сидящего рядом Ньюта. — Вы действительно оказались правы, Азирафель, — произнесла Анафема, на что ангел просиял.       В то время как непонимающий, о чём идёт речь, Ньют по очереди посмотрел сначала на свою супругу, потом на ангела, а потом на вопросительно изогнувшего бровь Кроули, с интересом наблюдающего за собеседниками. — Поздравляю! — с искренней радостью воскликнул Азирафель. — Это замечательная новость! — он по-отечески тепло и понимающе посмотрел на просиявшую от счастья девушку. — Милая, о чём вы говорите? — всё также недоумевая, а оттого чувствуя себя немного неловко, осторожно обратился к супруге Ньют, и та одарила его восторженным взглядом. — У нас будет ребёнок! — радостно воскликнула Анафема. — Я беременна! — она широко улыбнулась и быстро затараторила в качестве пояснения: — Мистер Азирафель почувствовал эти изменения во мне, когда мы вместе прогуливались по лесу. Он мне тогда намекнул на возможность того, что скоро мне предстоит стать матерью, — тут на лице девушки появилась лёгкая тревога, и она несколько извиняющимся тоном добавила: — Я не сказала тебе раньше, прости. Я просто хотела поделиться этой новостью также и с мистером Азирафелем, а он с мистером Кроули как раз собирался зайти… Я хотела отблагодарить его за помощь… Ты злишься? — Анафема взволнованно взглянула в глаза выпавшего из реальности Ньюта и крепче сжала его руку в своей. — Нет-нет, что ты, — тот слегка заторможенно улыбнулся, но честно попытался взять себя в руки. — Я очень рад, правда, — натянутая улыбка на его лице смягчилась, и лицо Анафемы вновь просияло. — Так вот по какому поводу ты так загадочно улыбался последние дни и всё время говорил о любви, — ухмыляясь и прищуриваясь за стёклами своих неизменных очков, весёлым взглядом посмотрел на Азирафеля Кроули. — Рыбак рыбака чует издалека, — тихо посмеиваясь, покачал головой демон.       Ангел потупил глаза и смущённо улыбнулся, ничего не говоря в ответ. ***       Это место было похоже на заброшенную свалку. На самом деле по своей сути оно именно ею и являлось. Грязное уныние, реки ржавой коросты, покорёженные и скрюченные в химерные жуткие формы. Тяжёлый, спёртый, душный воздух, пропитанный гарью, металлом, пылью и серой, обжигающий лёгкие и оставляющий в желудке гниющие кровоточащие язвы. Проклятое место без своего начала и конца; дом без дома, пристанище, не имеющее своего хозяина; загнивающая окраина, до которой никому и ничему нет дела — ни Богу, ни Сатане, ни Времени, ни Смерти. Царство вечного Забвения и Беспросветности.       Оно не принадлежит ни Раю, ни Аду — ни ангелы, ни демоны не хозяева здесь. Оно находится и на Земле, и в тонком мире — всё, что попадает сюда, живое и неживое, уже никогда не возвращается обратно.       Это место, в котором живут они.       Отверженные всеми, выброшенные из паутины Судьбы, стёртые из памяти и вечной Летописи, забытые и проклятые — судьба, во сто крат страшнее Падения и проклятия Печати*.       Они не демоны, но уже и не ангелы, не люди и не высшие создания. Они — никто. Унылые и нерешительные, те, кто так и не смог склонить чашу весов в своей душе в нужную сторону и принять выбор тогда, когда это было необходимо**.       Они — мусор, выброшенный на свалку, и судьба их — вечно влачить своё жалкое существование гнилостных слепых червей, без надежды и цели. Впрочем…       Это всё-таки не совсем верное утверждение.       Его сухие, покрытые ржавой коркой пота, пыли и крови губы растягиваются в уродливом оскале. В бесцветных выцветших глазах злобой и яростью горит предвкушение. Иссохшийся, покрытый белыми струпьями язык облизывает ядовитую корку, а сгнившие, чёрно-жёлтые зубы глухо клацают в отчаянном завывании сухого горячего ветра. — Время пришло, — его хриплый низкий голос бьёт сигнальным набатом, и сотни других, таких же истомленных и изуродованных, как он, поднимают головы, вслепую вертя шеями, как кроты, вылезшие из своих нор. — Осталось подождать ещё совсем чуть-чуть, и наша свобода будет в наших руках…