За всю неделю из хижины он так и не вышел. Боялся. Чего? Возможно, обморожения, ухудшения состояния. В конце концов, ему было просто страшно выйти из дома без Хиро. Тигр тихо спал где-то в темном уголке комнаты, всячески избегая яркого огонька керосиновой лампы, пока Наруко бесцельно рассматривал стены хижины. Дни он не считал; спал, когда спалось, ел — когда елось; но каждый раз, просыпаясь, он видел около кровати свежую тарелку с мясными рулетами. И откуда у Гильдии столько денег на мясо? Впрочем, овощи всяко дороже…
Молчание прервало шуршание по ту сторону двери. Наруко нахмурился. Органы чувств свыклись с царившими в хижине уютом и полумраком, оттого работали слабо. Слух частенько подводил Шокичи, и какие-то странные звуки оказывались простыми галлюцинациями. Но шуршание продолжилось, перерастая в скрип и скрежет. Наруко подошел к двери: деревянную поверхность явно кто-то царапал. Недолго думая, он широко распахнул дверь.
В хижину задорным порывом влетел морозный холод, сразу же обволакивая полуобнаженное тело своим опасным зябким дыханием. Наруко стиснул зубы, сверху вниз глядя на медведицу, которая потерлась о дверной косяк, расчесывая жесткую шерсть, и тут же ушла куда-то на плац. Шокичи поспешил запереться обратно. Очевидно, что Хоши его звала. Звала по просьбе своего хозяина.
Взгляд сразу же упал на собственную одежду, мило и аккуратно висящую на стуле. Наруко ее пощупал. Свежая, выстиранная, она почти хрустела. Тадокоро постарался? Шокичи не притрагивался к ней с того самого момента, как грохнулся без сознания. Пора снова облачиться в свои древние по нескольку раз перештопанные обноски. Сквозь шуршание одежды Наруко услышал поступь кошачьих лап и обернулся, улыбаясь сонному Хиро. Тот, потягиваясь, выгибал белую полосатую спину. Пора.
Наруко откинул капюшон и плотнее закутался в меховой плащ, снова открывая дверь. Он больше не щурился перед промозглым ветром, встречая прохладу с гордо поднятой головой. Признаться, он очень скучал по этой морозной свежести, которая отлично разбавляла прелый затхлый запах хижины. Только сейчас к Шокичи пришло осознание того, как скучно и тяжело сидеть в маленькой узкой хижине целую неделю.
Мягкая снежная поверхность обволакивала ботинки, заставляла утонуть в белой свежей мякоти. Наруко вскинул голову и сделал вывод о том, что на днях по региону прошлась метель: небо, конечно, голубое, но где-то на горизонте плавали черные тучи. Возможно, он даже не пропустил ни одной тренировки. Это обнадеживало.
На плацу, простиравшимся перед ним, в шеренге стояло несколько новых фигур. Впрочем, в Гильдии все, кроме Тадокоро, были ему незнакомы. Приглядевшись, Наруко вспомнил слова Джина о других новичках: вероятнее всего, это были именно они. Перед предполагаемыми новичками стояли, что-то объясняя, Тадокоро и еще какой-то Охотник. Незнакомец облачен в дорогие одежды, на носу — необычные очки в сверкающей оправе. Золото, однозначно. Только оно могло так завораживающе и ярко сиять в свете восходящего солнца. Наруко стыдливо осмотрел свой плешивый драный плащ — пристанище моли. Захотелось вернуться обратно в хижину.
Судя по серьезным и смешно надутым лицам, новичкам рассказывали о чем-то важном. Шокичи поспешил встать в строй. Как только он подошел ближе, парень в золотой оправе оторвал свой взгляд от пожелтевших скукоженных листков бумаги и пристально всмотрелся в Наруко сквозь идеально чистые стекла. Похоже, это — Глава Гильдии. Растерявшись от собственного вывода, Шокичи попытался спрятать взгляд: яркие красные глаза облапали снег под ногами и остановились на шеренге. Все замолчали.
Из небольшого столпотворения ему помахал какой-то низенький мальчонка в огромных круглых очках. Вот его оправа выглядела вполне дешево и грузно: в глубине души Наруко выдохнул и положил расслабленную руку на бархатную спину Хиро, который всегда готов поддержать своего хозяина. Наруко некоторое время приветливо улыбался мальчишке в круглых очках, но затем до его ушей донеслось:
— Чего стоите! Наруко, в строй! У нас нет времени, чтобы терять его на глупые приветствия.
Шокичи, на миг испугавшись такого обращения, тут же встал в конец шеренги и вытянулся по струнке, напряженно ожидая продолжения речи от главы. Но говорил Тадокоро. Он что-то объяснял, пока Наруко отвлеченно рассматривал остальных незнакомцев. Мальчишка в очках — Стрелок, это однозначно; из капюшона недорогой накидки высунулась белая пушистая мордочка песца. Или песихи? Они еще уточнят этот вопрос.
Вслед за ним стоял высокий и статный Охотник, у его колен благородно расположилась лайка. Пёс, не отрывая глаз, смотрел в глаза хаски, вольготно лежавшего неподалеку от главы Гильдии. Этот парень слишком аристократичен, его облачение смотрелось гораздо богаче и качественнее, иссиня-черные волосы искусно уложены, а длинные тонкие пальцы украшали золотые кольца. На одном из колец Наруко вскользь заметил какой-то герб.
От внимания Шокичи не утаились и двое Наездников, стоявших чуть поодаль и выглядевших куда увереннее остальных. Они слушали речь внимательно, кивая и отвечая на задаваемые вопросы так, словно делали это каждый день. Неужели тоже новички? Их фамильяры — такие же, как и у Тадокоро, только чище, пушистее: двое ослепительно белых мишек тихо игрались друг с другом за спинами своих хозяев.
Значит, Стрелок, еще два Наездника и… Мастер? Наруко прикидывал в голове: лайки и хаски водились только у Мастеров. Перебор с Наездниками выходит. А Стрелок, значит, только один?.. Шокичи обернулся: возможно, старший Стрелок находится в горах и не желает спускаться на общий сбор. Горные Стрелки — на то и «горные», чтобы всегда смотреть на мир с высоты птичьего полета. «Волшебные снайперы». Шокичи знал многих магов-стрелков, уходивших в отшельничество и проводивших всю свою жизнь в хижинах у самого пика горы. В отличие от обычных смертных, Стрелки хороши в охоте на диких зверей, а еще у них голова не болит после таких перепадов давления.
Везучие люди. Но если бы он выбирал, кем стать — стал бы Мастером.
Наруко еще раз с завистливой злобой взглянул на высоченного брюнета с лайкой. Мало того, что богатей, так еще и Мастер, умеет все: и с фамильярами дружить, и из пушки стрелять. Почему он, Великий-Шокичи-Наруко, таким не родился?
— Ай! — тыльную сторону ладони пронзила дикая боль.
Хиро, учуяв помыслы своего хозяина, обиженно сверкал васильковыми глазами. Наруко смутился: о чем он думает? Разве променял бы он своего ездового благородного тигра на какую-то ободранную лайку?
Крик Наруко не укрылся от внимания Тадокоро: прочистив горло, тот пролистал кипу бумаг:
— На повестке дня есть еще несколько вопросов: во-первых, в эту семилетку мы будем проводить Пре-Охоту. К нашему удивлению, в этом году состав Гильдии оказался куда большим, чем необходимо в Охоте. Поэтому перед ней мы проведем жестокий отбор, — Тадокоро начал ходить из стороны в сторону, вкрадчиво глядя глаза в глаза.
Наруко стало не по себе. Отбор? То есть, он может не попасть на Охоту, о которой грезил столькие годы? Да быть того не может!
— В ближайшее время, — продолжил Тадокоро, снова остановившись около главы Гильдии, — все новички будут работать с наставниками. В ходе тренировок будут проводиться дружеские поединки без использования фамильяров и оружия.
— Но как же Наездники, — выступил Наруко, не понимая, как он сможет драться без Хиро. Тигр согласно зарычал, — смогут выступить против более сильных соперников?
Тадокоро замолк, пока глава Гильдии мягко улыбался. Он неспешно подошел к Шокичи и тот зажмурился. По загривку проехалось ребро чужой ладони. Тадокоро отошел на пару шагов:
— В поле, — громко огласил он для всех присутствующих, — ваш фамильяр может подвести вас: заболеть, например, или быть опасно ранен! Вся ваша Жизненная Сила уйдет на лечение, но враги не будут ждать, пока вы придете в себя. Будьте уверены: они нападут на вас в самый ответственный момент!
— Да это очевидно, — прошептал парень с лайкой и надменно зыркнул в сторону Наруко. — По-моему, это понимают все, кроме этого рыжего идиота.
Мальчонка в круглых очках тихо похихикал, виновато сведя брови у переносицы.
— Ты кого рыжим идиотом назва-, — Наруко осекся, снова поймав на себе тяжелый взгляд Тадокоро.
Еще одного подзатыльника не хотелось. Заговорил глава Гильдии, и Наруко поразился тому, насколько спокоен и рассудителен тон его речи:
— Все тренажеры в вашем распоряжении. Онода, — Наруко заметил, как мальчик в очках зашевелился, — ты идешь к нагорью. Макишима уже ждет тебя там.
Глава сделал два хлопка, и все начали расходиться. Наруко ждал, что Тадокоро подойдет к нему, но тот двинулся в совершенно противоположную сторону. Шокичи охватила паника: он что, остался один? Хиро ободряюще фыркнул, подставив голову под ладонь хозяина, и Наруко отвлекся, мягко поглаживая фамильяра за ухом. Тадокоро что-то говорил тем тихим парням с медведями. От них невозможно было оторвать взгляд: буря эмоций и переживаний заставляла всматриваться и вслушиваться. Чем больше Наруко нервничал, тем больше Хиро пытался на него залезть.
Когда Джин закончил разговор, Наруко уже беспомощно лежал под массивной тушей тигра.
— Хорош в снегу валяться, — властно пробасил Тадокоро, и Шокичи начал вылезать на свет божий, спихивая с себя фамильяра.
— Я бы и сам справился, — раздраженно фыркнул Наруко.
Он игнорировал свое задетое эго. Нет, это не зависть, не убежденность в собственной третьесортности. И уж точно не неуверенность в себе. Просто Наруко знает, что делать, и никакой наставник ему не нужен.
— Было сказано, что все занимаются с наставниками, сопля, — Тадокоро прищурился, Наруко заметил, как напряглась его челюсть.
— Да ладно? А если наставника не хватит на всех? — парировал Наруко, отряхивая свои тряпки от снега. — Ты уже достаточно мне рассказал, можешь заняться теми двумя. Я знаю, что делать.
И без того хмурое лицо Тадокоро омрачилось еще больше. Наруко не боялся праведного гнева другого Наездника, он смело и выжидающе смотрел на махину, вдвое крупнее его. Ну, что он скажет теперь? Пауза явно затягивалась. Наруко не смущала даже Хоши, которая грозно встала на задние лапы, упрекая его в собственной наглости.
Вдруг Хоши опустилась, рассыпая вокруг себя клочки снега, а Тадокоро расслабился; уголки рта наставника приподнялись, а морщинка меж бровей разгладилась. Наруко взволнованно прищурился: что произошло?
— Думаешь, такой умный? — Тадокоро скрестил руки на груди и откинулся назад, опираясь лопатками о мохнатый бок медведицы.
— Ага, — в ответ Наруко обхватил спину Хиро одной из своих тонких ручонок.
— Хорошо. Тогда пари: даю тебе два дня, за которые ты должен показать прогресс и ни разу не грохнуться без сознания от истощения. Выиграешь — твоя правда, ты и сам можешь о себе позаботиться. Проиграешь — и будешь вынужден подчиняться каждому моему слову, без единого упрека или спора.
— Пф! — Наруко прыснул. Смех его звучал не самоуверенно. Нервно. — Я все сделаю, просто стой и смотри, противный ты старикан.
Даже не взглянув на реакцию, Наруко развернулся и побрел в сторону тренировочных манекенов, которыми даже и не думал пользоваться. Он помнил: его проблема — контроль Жизненной Силы, и был уверен, что освоить эту процедуру не составит никакого труда.
***
Шокичи уже третий час пыхтел на Хиро, который непонимающе и обеспокоенно на него глядел. Тигр водил вокруг Наруко хороводы, каждый раз по команде послушно подставляя под руки мохнатую холку. Он уже пробовал по-всякому: сидеть на фамильяре, сидеть около фамильяра, стоять рядом, стоять на тигриной подвижной спине… Не помогало ровным счетом ничего, хотя сам Наруко убеждал себя в явном прогрессе: вот, сейчас точно получилось! Ну он же видел золотые искры Жизненной Силы? Видел! Своими чертовыми глазами! Так почему же ничего не выходит?!
— Ты что, совсем ничего не ощущаешь? — возмущенно спрашивал Наруко, упирая руки в боки.
Хиро едва ли не скулил, виновато глядя прямо в лицо хозяина. Он чувствовал свою вину всем тигриным сердцем.
— Да черт, не может того быть! Пробуем еще раз.
И они пробовали. Шокичи прервался только на ужин и сладкий сон в той самой хижине, где он неделю провалялся в беспамятстве. Воспоминания о тех днях вернули в него надежду, и заставили приняться за тренировки с новыми силами. Он практически не заметил, как быстро текло время, из раза в раз повторяя одни и те же действия: рука на гриве, Жизненная Сила в руке.
Вдруг Хиро взревел и полностью покрылся сверкающим золотом.
— Получилось! — запищал Наруко, обессиленно хлопая в ладоши.
Однако вся переданная Жизненная Сила тут же вспыхнула бурей красок и рассеялась по свежему утреннему морозу. Руки занемели, а ноги больше не держали. Наруко принял стратегическое решение сесть на фамильяра и продолжать уже там.
Хиро выглядел изношено и устало; он больше не рычал и не урчал, молча подчиняясь каждой тихой просьбе своего хозяина. Сейчас, еще чуть-чуть и у них все выйдет.
Пых. Вжух. Пых. Вжух. Жизненная Сила свистела у его ушей, как воздушные потоки. И каждый раз Шокичи нетерпеливо отдавал всего себя, с новой попыткой сохраняя все большую надежду.
Пых.
Хиро грозно зарычал, и Наруко заметил, что его коленки трясутся в невероятной судороге, больно лупя тигра по бокам. Нервные окончания отмерли, и он с ужасом заключил: ноги ему больше не подчиняются. В следующую же секунду он накренился и выпал из седла, прильнув щекой к снежной сырости. Несколько коренных зубов столкнулись с плотным льдом и протяжно заныли. Все, что видел Наруко сквозь наполовину прикрытые веки — парочка грязных заплеванных сапог, неспешно приближавшихся к нему.
К жизни его вернул только запах горячего супа из батата, который сейчас ему мог принести только один человек. Тадокоро.
— Ну что, справился? — едко спросил он.
— Ты же знаешь, что нет. Все мерзкие старики такие непонятливые? — он попробовал подняться на локти, но тут же упал обратно.
Ног он не чувствовал.
— Развернись, мелочь. Я тебя накормлю.
Жутко унизительно. Наруко не мог перестать злиться и рычать, вторя уставшему Хиро, распластавшемуся по снегу мягким пузом вниз. Сейчас он мог винить исключительно себя. Не было никаких приказов или уроков, была только его самоуверенность и желание что-то доказать. Но пропали ли они сейчас? Конечно же, нет. Наруко просто ждал мелкой подсказки, чтобы затем продолжить самому.
Однако солнце уже село за горизонт.
— Вот дерьмо, — Наруко говорил с набитым ртом, пока густая подлива наполняла его глотку. — В этой каше что-то, помимо батата?
— Иван-чай. Кинджо принес его из дома Макишимы, когда провожал Оноду.
Так много незнакомых имен… Так, Оноду он помнил — это тот мелкий очкарик. А Кинджо…
— Это очкарик покрупнее? — в бреду озвучил Наруко и моментально словил угрожающий взор наставника.
— Он — Глава Гильдии, идиот ты безмозглый, — ворчал Тадокоро, придерживая его за затылок.
Вскоре ноги «отмерли», и Наруко даже смог пошевелить пальцами на ступнях. Он вздохнул с облегчением. Пари проиграно, и деваться больше некуда — любит он своего наставника или ненавидит, по условиям он обязан подчиняться. На Охоту все-таки хочется, так что ему предстоит преодолеть Пре-Охоту. Сделать это Наруко сможет только с чужой помощью.
— Ну что? Нагрузишь меня теперь бесполезной херней? — чертыхая только-только заработавшими конечностями, выплюнул Наруко и сел поудобнее.
— Для начала дам пару советов: твоя физическая форма в ужасном состоянии. Хорошо для мага, но критично для Охотника. Ты просто погибнешь в рукопашном бою. Твоя задача — улучшить скорость и силу удара на тренажерах, а так же привести в хорошую форму мышцы, — Тадокоро убрал плошку и размял шею. — А еще у тебя завтра спарринг.
— Что?! — Наруко не разозлился, в его глазах не мелькнуло ни тени возмущения, только интерес. — С кем?
— Имаизуми Шунске. Мастер с лайкой, он был на построении.
Наруко скривился, сощурив глаза. В раздражении он глубоко вдохнул, и нос неприятно обожгло морозным воздухом. Сжал и разжал кулаки: простая попытка сдержать эмоции.
— Вы знакомы? — спокойно поинтересовался Тадокоро, вставая с места.
— Да нет, просто он похож на напыщенного индюка.
Джин раскатисто рассмеялся. Этот смех напугал что Наруко, что Хиро.
— Какие бы между вами не были отношения, завтра вам драться. Приложи не только силу, но и, — он постучал пальцем по виску, — мозги.
— Да этот желторотик не устоит перед тем, кто вырос на улицах, — самоуверенно выплюнул Наруко вслед наставнику и встал с места, чтобы доползти до хижины.
Завтра тяжелый день.
***
Проснулся Наруко на удивление бодрым. После вчерашних экстремальных тренировок у него должно было болеть все тело, но, по всей видимости, та байда, которую ему скормил Тадокоро, моментально подняла на ноги его изношенный организм. Быть может, дело в том, что он не довел себя до полного истощения?
— Так, дружище, сейчас я тебя побью, — Наруко прыгал на месте, занимая боевую стойку.
Перед ним безмолвно стоял набитый просыревшей травой манекен и улыбался своей нарисованной углем рожицей. Хотя… Сложно было сказать, что он именно «улыбался»: черный рисунок, некогда изображавший улыбку, поплыл из-за снега и теперь эта морда выглядела скорее безумно и жутко, чем приветливо.
Удар, еще удар. Шокичи понял, о чем говорил Тадокоро, когда после пятнадцатого удара мышцы перестали слушаться команд своего организма. Руки били не туда, ноги едва поднимались… Наруко решил пока отложить тренажеры. Ему нужно было готовиться к спаррингу. Уверенный, что Имаизуми физически сложен не лучше него, он сел на каменную ступеньку и пригубил флягу с ключевой водой.
— Легок на помине, — проворчал Наруко, стоило Имаизуми показаться в воротах Гильдии.
Вероятно, он ночевал в трактире. Вот лентяй! Шокичи наспех закрыл флягу, поправил ржавый карабин на поясе, подтянул штаны и побежал навстречу сопернику.
— Ты, богатенький! — вместо приветствия начал Наруко и поймал на себе все тот же надменный взгляд. — Нам, вроде как, положено драться сегодня.
— Здравствуй, — Шокичи показалось, что он услышал скрип зубов. — Да, положено. Кинджо предупредил меня об этом.
На миг Наруко снова уколола зависть: почему он? Почему Мастера так часто рождаются в аристократии? Наруко так хотел бы обучаться у главы Гильдии. Злобное рычание Хиро вернуло его в реальность.
— Долго ты будешь торчать у ворот, пустоголовый? — голос Имаизуми спокойный, уверенный.
Это бесило еще больше. Наруко, сжав руки в кулаки, отчеканил шагом расстояние до середины плаца. Он повертел головой: наставников нигде не было видно. Неужто они не будут наблюдать за боем? Или еще не время?
— Я — твой противник. Или ты совсем дурак? — Имаизуми разминал руки, изящно снимая с кистей дубленые кожаные перчатки.
Наруко поймал себя на мысли, что одни эти перчатки стоят как шесть комплектов его одежды. Он снова всмотрелся в герб и яростно сплюнул в сторону, утирая влажные губы и подтекший свежими соплями нос тыльной стороной ладони.
Хиро понял, что его время еще настанет, но не сейчас: он напряженно подошел к лайке и сел рядом, агрессивно зыркая в сторону пса. Тот же не обращал на тигра абсолютно никакого внимания.
— Приступим, — положив сложенные перчатки во внутренний карман плаща, огласил Имаизуми.
— Давно пора.
Наруко тут же дернулся с места, несясь к противнику на всех парах. Первый удар — залог победы, это кредо высечено на подкорке мозга, его уже не стереть. Выставил кулак слишком рано, Имаизуми тут же перехватил его. Отпрыгнув, Наруко без раздумий накинулся на Имаизуми снова, теперь работая всеми конечностями: руки ноги, зубы — все шло в ход. Но этот хитрец не поддавался: уклонялся слишком хорошо и не контратаковал… Шокичи чувствовал, что выбивается из сил. Чертов манекен! И зачем он потратил на эту груду мусора столько времени?
Имаизуми вновь перехватил запястья Наруко, но на этот раз он заметил что-то особенное: блеск в чужих глазах. Этот блеск — уверенность в победе, не иначе. В попытках выпутаться, Шокичи задергался, но становилось лишь хуже. Нет, этот самоуверенный гад не победит, ни за что!
Свет погас.
Наруко разлепил глаза. Одним глазом он смотрел на горизонт, второй все еще оставался под снегом. Снегом странного цвета… Это что, кровь?
Он подорвался и острая боль в нижней челюсти сразу же дала о себе знать. Как же больно… На меховой плащ, холщовые утепленные штаны и свежий чистый снег, не останавливаясь, стекали красные капли. Шокичи все еще не мог поверить, что это — его собственная кровь. Отойдя от шока, он завопил:
— Это не все! Сейчас я тебе покажу, богатенький засранец! — он еле-еле поднялся на ноги, но тут же упал, обессиленный новым приступом боли.
Имаизуми даже не слушал его. Жестом подозвав фамильяра к себе, он обошел Наруко, брезгливо обступая кровь, и двинулся в сторону перелеска.
Под локтем появилась пушистая морда Хиро. В побледневших глазах плескалось беспокойство; он пытался закинуть хозяина на себя, чтобы тот не мучился и не ходил своими ногами… Но не мог. Поплывшим взглядом Наруко засек, как на сторожевой вышке зашевелились две фигуры. Их приближение дало окончательно понять, что наставники следили за ними сверху.
Стыд прилил к щекам жгучими малиновыми пятнами.
— Об этом я и говорил, — присев на корточки, Тадокоро приложил к морде Наруко обледеневший булыжник.
Вскинувшись, Шокичи ударил ладонью по руке Джина, и тот резко отдернул ее, как от огня. Взгляд Тадокоро окрасился ненавистью.
— Ты мне не мамка. Сам справлюсь, — кровь заполонила всю ротовую полость, и Наруко смачно выплюнул скопившееся, традиционно стерев рукавом всю жидкость. Светлый мех окрасился в багряный. — Лучше скажи: что мне теперь делать?
— Завтра я все тебе объясню. А сейчас залатай, пожалуйста свои раны, — не скрывая странной для Наруко обиды, Тадокоро пошел в сторону нагорья.
