Перси Джексон сын Моря и Очага

Мы втроем бежали много миль. У нас не было ни денег, ни еды, ни Орео. Мы наконец остановились. Дыхание тяжело и пропитано дождевой водой и потом. Гровер упал на спину, жалуясь на потерю мешка консервных банок. Аннабет наклонилась, положив руки на колени. Я просто встал, положив руки на бедра. Мы все жадно вдыхали огромные глотки воздуха, пытаясь восстановить контроль над своим дыханием. «Ты в порядке?» Спросила Аннабет после минуты тяжелого дыхания. Я хотел сказать: нет, я только что потерял совершенно идеальную коробку с Орео. Вместо этого я кивнул головой и сказал: «Да. Да, я в порядке». Она выпрямилась, и ее глаза пылали сильной яростью. «Хорошо.» Прежде чем я понял, что происходит, что-то ударило меня по лицу, повалив на пол. Мне жаль, что я не пожаловался на потерю коробки Орео. «О чем, Аид, ты думал, Перси?!» Аннабет закричала на меня. «Вы пытались нас убить?» Я только сейчас понял, что Аннабет только что ударила меня по лицу. Я застонала, медленно вставая. «Извините, но что вы хотели, чтобы я сделал? Пусть фурии убьют нас?» Я спросил теперь, вставая, сжимая мою челюсть. «Я бы придумала план», — сказала она. «Твой план занял слишком много времени», — сказал я, мое раздражение от ее нарастания. Гровер смотрел на нас двоих, как на теннисный матч. «Ну, ты не должен был…» «Довольно!» Я кричал, мое разочарование от нее почти достигло своего пика. «Почему ты так без ума от этого?» «Разве ты не понимаешь? Мы могли бы умереть!» «Но мы этого не сделали», — сказал я, расстроенный ее упрямством. «Мы живы, так что переживи это и перестань жаловаться». Она выглядела так, как будто хотела что-то сказать, но она просто вздохнула и сказала: «Мы должны продолжать идти». Вместе мы продолжали идти в том же направлении, в котором бежали молча. Аннабет шла впереди со мной позади нее, а Гровер позади меня. После еще нескольких минут молчания и ходьбы Аннабет встала в очередь рядом со мной. «Смотри, я…» ее голос дрогнул. «Я благодарен за то, что ты сделал там». «Я бы честно повторил это снова». «Это просто…» продолжала она, не замечая того, что я сказал. «Если бы мы умерли, кроме того, что это было бы для нас полным отстой. Этот квест был бы окончен, мир был бы в полном хаосе, и я бы никогда не увидел реальный мир». Гроза наконец прекратилась, и теперь мы были почти в полной темноте. Город позади нас только слабое сияние. Я едва могла видеть Аннабет, за исключением светлых волос. Она продолжила: «И тебе очень повезло, ты тренируешься в реальном мире». Она начала торопить свои слова, как будто боялась, что кто-то остановит ее. «В лагере ты тренируешься и тренируешься, и это круто и все такое, но здесь, в реальном мире, где все монстры. Это где ты знаешь, хорош ты или нет». Она пыталась говорить уверенно, но я слышал сомнение в ее голосе. «Я бы не сказал, повезло, больше похоже на привилегию», — сказал я. «Но ты довольно хорош с этим ножом.» «Ты так думаешь?» С надеждой спросила она. «Любой, кто умеет копать снасти и биться с яростью, очень хорош в моей книге». Это было почти черным, но я все еще мог видеть яркую улыбку на ее лице. «Извините за то, что я сделала раньше», — сказала она. Я пожал плечами. «Это хорошо, я честно заслужил это». Она выглядела так, словно собиралась что-то сказать, но ее прервал пронзительный, как звук пытки совы. «Эй, мои тростниковые трубы все еще работают!» Гровер плакал. Конечно, это были его камышовые трубы, размышлял я. «Если бы я только мог вспомнить песню» найти путь «, мы могли бы выбраться из этих лесов!» Он раздул несколько нот, которые все еще звучали как Хилари Дафф. Вместо того, чтобы найти дорогу, я пошел лицом прямо в дерево. Гровер покраснел и попытался извиниться, а Аннабет засмеялась надо мной. Я ворчал о злых друзьях и зажег в руке огненный шар, освещая пространство вокруг нас. Мы прошли всего несколько метров, прежде чем я заметил что-то необычное. Я понюхал воздух и спросил: «Вы, ребята, чувствуете это?» Гровер и Аннабет тоже начали обнюхивать воздух. «Да», сказал Гровер. «Это пахнет как-» «Чизбургеры», — мечтательно закончила Аннабет. Она была права. Я чувствовал запах многих запахов пищи, которую я не ел так долго. Это был отличный запах жареной, жирной, отличной еды. Я не ел ничего нездорового с пяти лет. Возможно, у меня было печенье в «Охоте» и похожая еда в «Янси», но не раз у меня был вкусный двойной чизбургер. Плюс я был голоден. Мы следовали за запахом. Сквозь густые деревья я увидел впереди какой-то свет, исходящий от неоновой вывески. Мы продолжали идти, пока не пришли к пустынной дороге с двумя полосами движения. С другой стороны находилась закрытая заправочная станция, изодранный рекламный щит для какого-то фильма и одно открытое помещение, которое было источником неонового света и восхитительного запаха. Открытое здание было одним из тех магазинов, которые продавали вещи для народных садов. Такие вещи, как садовые гномы, фламинго, деревянные индейцы и каменные медведи гризли. Главное здание представляло собой длинный низкий склад, окруженный гектарами скульптур. Неоновый вздох мне было невозможно прочитать, потому что, если есть что-то, что хуже для моей дислексии, чем обычный английский, это неоновый английский с красным курсивом. Для меня это выглядело так: ATNYU MAS GDERAN GOMEN MEPROUIM. «Что, черт возьми, это говорит?» Я потребовал. «Язык, Перси!» Аннабет ругала. Я покраснел глубоко. «Извините, quot irrumabo, но не дикам?» Я сказал. Аннабет уставилась на меня в полном замешательстве. Я только улыбнулся, благодарный за мои уроки латыни. Гровер перевел: «Там написано: « Садовый гномский дом тетушки Эм «.» «Ой.» Слева от входа, как было объявлено, находились два цементных садовых гнома, уродливые бородатые маленькие сучки, улыбающиеся и машущие, как будто они собирались сфотографироваться. Мы пересекли улицу, все еще следуя запаху гамбургеров. «Эй…» — предупредил Гровер. «Свет внутри, » сказала Аннабет. «Может быть, это открыто.» «Снэк-бар», — задумчиво сказал я. «Закусочная», согласилась Аннабет. «Вы двое сумасшедшие?» Гровер сказал. «Это место странное». Мы проигнорировали его. Я чувствовал какое-то усилие в затылке, говорящее мне, что я не должен быть здесь, но что-то блокировало его, как густая завеса тумана. На переднем участке находился лес статуй: каменные животные, каменные дети, даже каменный сатир, играющий на трубах, что дало Гроверу мурашки. " Бла-ха-ха!» он блеял. «Похоже, мой дядя Фердинанд!» Мы остановились у двери склада. «Не стучите», умолял Гровер. «Я чувствую запах монстров». «Ваш нос забит от Фурий», сказала ему Аннабет. «Все, что я чувствую, это гамбургеры. Разве ты не голоден?» «Мясо», пренебрежительно сказал он. «Я вегетарианец.» «Вы едите сырные энчиладас и алюминиевые банки», — напомнил я ему. «Это овощи. Давай. Давай уйдем. Эти статуи… смотрят на меня». Мы снова проигнорировали его. Аннабет постучала в дверь и крикнула: «Привет?!» Ответа не было. «Никого здесь нет», сказал Гровер. «Давай просто пойдем.» «Эй, это разблокировано.» Аннабет сказала. Конечно же, дверь на склад была открыта, и мы вошли. Гровер неохотно делал это. На складе было еще больше скульптур. Люди носят разные наряды, разные позы и разные выражения. Все статуи были в натуральную величину, что мне показалось немного странным, но я был слишком опьянен запахом еды, чтобы заботиться. «Привет?!» Я крикнул. Еще раз не было ответа. «Перси!» Гровер предупрежден. Я только пожал плечами ему. После еще нескольких секунд молчания Гровер сказал: «Видите, здесь никого нет. Давайте просто…» «Привет, дети», — прервал голос, заставив Гровера вскрикнуть. Я посмотрел перед собой и увидел высокую средневосточную женщину. Она выглядела ближневосточной, потому что все ее тело было покрыто черным платьем, на котором не было ничего, кроме изящных кофейных рук, которые выглядели довольно старыми. «Что ты делаешь здесь один?» Она спросила, ее голос также имел ближневосточный акцент. «Ммм… привет, мэм», сказал я. «Извините, что вмешался, но мы заблудились и понюхали еду, идущую отсюда». «О, бедные дорогие, — сказала она. «Да, здесь есть еда. Я тетя Эм, пожалуйста, следуйте за мной». Затем она обернулась и пошла к задней части склада, ее длинное черное платье скользило позади нее. Мы проследили за ней мимо всех разных статуй, я внимательно посмотрел на них и был поражен деталями, которые вошли в них. Они выглядели так, как живые. Хотя с ними была проблема, у многих из них было выражение страха на лице. «Вы делаете эти статуи самостоятельно?» Я спросил ее. Тетя Эм повернулась к нам лицом и сказала: «Да, но это был не всегда только я». Ее голос был успокаивающим и мягким, как бархат. «Что случилось?» Спросила Аннабет. Тетя Эм напряглась, словно Аннабет только что сделала что-то не так, но так же быстро расслабилась. «Это трагическая история», — сказала она. «Видите ли, у меня когда-то был… парень, и женщина ревновала меня. Она была настроена разлучить нас и вызвала ужасную аварию. У меня были две сестры, которые остались со мной, но они скончались, оставив меня одна с ужасной ценой, поэтому я создаю свои статуи, чтобы составить мне компанию «. История звучала очень знакомо, но ее мелодичный голос и запах еды омрачали мой разум. Я посмотрел на Аннабет и увидел, как ее брови нахмурились, словно она думала об истории тети Эм. Мы наконец добрались до задней части склада, там были различные виды закусочных машин, таких как прилавок для фаст-фуда с грилем, фонтан с газировкой, нагреватель для кренделя и распределитель для сыра начо. Вам может быть интересно, откуда я знаю эти машины, если я живу с Охотой практически всю свою жизнь. Ответ прост. Трейси Тефф, дочь Гермеса. Она была моим главным учителем в охоте и моим ближайшим другом после Зоэ. Она очень настойчиво следила за тем, чтобы я знал все разные закусочные машины. «Пожалуйста, сядьте», — сказала нам тетя Эм, указывая на металлические скамейки для пикника. Мы сели, и тетя Эм вернулась к стойке быстрого питания, но я наконец-то заметил, что с ее ходьбой было что-то странное, как будто она зависла. Я посмотрел на ту часть ее платья, которая тянулась за ней, и заметил, что конец время от времени мелькает, как… как хвост. Осознание, наконец, поразило меня. Тетя Эм — монстр, а это логово монстра. Я не был уверен, каким монстром она была, потому что я все еще пытался бороться с трансом, в который она меня ввела. Тетя Эм вернулась с подносами, заваленными чизбургерами и картошкой фри, и коробкой с Орео. Прежде чем она успела их усадить, я встал и сказал: «Мы должны уйти». Тетя Эм остановилась, и я не мог сказать с завесой, закрывающей ее лицо, но я думаю, она была удивлена. Гровер и Аннабет сразу поняли и тоже встали. «Да», сказала Аннабет. «Детский дом будет искать нас». «Правильно», сказал Гровер, подыгрывая нашему действию. «У директора будут наши головы, если мы не вернемся». Когда мы произносили наши оправдания, мы медленно отступали от того, каким монстром была тетя Эм. «Но, дорогие мои», — сказала она, поставив еду на стол. «Ты не можешь уйти, ты еще ничего не ел». Ее голос звучал искренне, но я знал, что это всего лишь ее уловки, чтобы попытаться убедить нас остаться. «По крайней мере, оставайтесь для фотографии, чтобы я мог создать вашу статую». Я сопротивлялся любой магии, которую она использовала, и пытался вспомнить, каким монстром она была. «Простите, мэм», — сказал я. «Но мы действительно должны идти». Я пытался вспомнить, откуда она рассказала историю. Две сестры, плохая женщина, парень и несчастный случай. Тетя Эм сказала: «У вас обоих такие красивые глаза. Я давно не видела таких глаз». Аннабет и я посмотрели друг на друга. Её имя становилось ясным, и транс, который она пыталась удержать во мне, исчезла. Ее звали не тетя «Эм», а тетя «М». «М» означает что-то. Кто это был? Медея? Мадонна? Моана? Давай, Перси! Думать! Леди-монстр сказала: «Я не очень хорошо вижу ваши глаза за этой проклятой завесой». Она начала разворачивать свою вуаль. Ее имя наконец пришло ко мне, когда я вспомнил все статуи вокруг меня и их испуганные лица. Она была «Медуза!» Я плакал. «Бегать!» Аннабет кричала. Мы все повернулись и убежали, как раз перед тем, как Медуза смогла полностью снять свою вуаль. Она вопила в ярости позади нас, и я сопротивлялся желанию обернуться. Мы были в тридцати футах от выхода, когда Гровер закричал: «Утка!» Мы все попали на палубу, и через несколько секунд над нашими головами пролетела статуя женщины прямо в двери склада и взорвала их. Мы втроем вскочили на ноги так быстро, как могли, и бросились к уже открытым дверям. Я толкнул Гровера и Аннабет впереди себя, и как раз перед тем, как я смог добраться до дверей, что-то схватило меня за лодыжку и споткнуло меня, и как только я упал на землю, это начало тянуть меня. «Перси!» Гровер и Аннабет плакали. «Продолжай!» Я кричал им. Я знал, что им, должно быть, это не понравилось, но я слышал, как они убегали. Внезапно меня подняла в воздух моя нога. Я закрыл глаза, не рискуя смотреть на горгону и становиться статуей. Я мог слышать, как Медуза тихонько хихикала рядом со мной, и звук ее волосатых змей шипел. Где-то вдалеке я услышал, как Гровер кричит: « Майя!» Это означает, что он пнул свои летающие кроссовки. «Почему ты должен помочь этим глупым олимпийцам Перси?» Спросила Медуза, ее голос звучал совсем не так, как у монстра. «Зачем тебе помогать тем, кто проклинает и наказывает других без раскаяния, как Афина сделала со мной, как Зевс и Аид сделали с тобой? Не будь их пешкой, Перси, присоединяйся ко мне в качестве одной из моих статуй, и ты будешь меньше страдать больше. Она была злой, она убила тысячи невинных, но ее слова были правдой. Не часть статуи. Но почему я помогал богам. Прежде чем я смог придумать ответ, откуда-то с моей стороны раздался громкий жужжащий звук. «Входящие»! — закричал Гровер, его голос доносился в том же направлении, что и шум. Я понял, что он использует летающие туфли, чтобы сделать… Я не совсем уверен, мои глаза все еще закрыты. Когда он подошел ближе, раздался громкий удар! Это звучало так, будто кто-то ударил по дереву, но потом все, что держало меня, отпустила мою лодыжку и заставило меня упасть на землю. Медуза заревела в ярости. «Ты жалкий сатир», прорычала она. «Я добавлю тебя в мою коллекцию». «Это было для дяди Фердинанда!» Гровер закричал в ответ. Я открыл глаза и обнажил меч. Я поднял его и наклонил так, чтобы я мог видеть позади себя. Мне бы очень хотелось, чтобы в отражении была Медуза, а она была отвратительной. Ее голова была скоплением змей, сделанных в виде волос, ее тело все еще было в черном платье, но ее руки были теперь бородавками, и бронзовые когти были видны там, где должны были быть ее ноги, были хвостом около семи футов в длину, и ее голос был ужасен и отвратителен, я даже не могу описать это. Как можно быстрее я побежал к скоплению статуй и спрятался в них. Я снова повернул свой меч и заметил Гровера, держащего ветку дерева, и спускался на следующий проход. Его лицо дергалось, а глаза были закрыты, я поняла, что он использует только нос и уши, чтобы найти ее. Я видел, как она подняла хвост, чтобы ударить его. «Гровер, берегись! У нее хвост!» Я крикнул ему. «Хвост?! ' — недоверчиво спросил Гровер. Просто чтобы доказать мою точку зрения, Медуза ударила Гровера своим хвостом и послала его пролететь прямо в статую медведя. Он приземлился с болезненным «Оомф!», А затем статуя медведя упала и разбилась о землю Гровер растянулся по обломкам, к счастью, на фронте и стонал от боли. Медуза начала искать меня, и я быстро опустил меч, не желая, чтобы меня видели. «Где ты, Перси?» Спросила Медуза. Она начала скользить в одном направлении, и я быстро перевернулся в противоположном направлении. Когда я достиг другой группы скульптур, я услышал голос Аннабет рядом со мной: «Перси!» Я вскочил и чуть не вскрикнул. «Не делай этого», — сказал я, сжимая её руку. «Вы должны отрезать ей голову», прошептала она. «Это будет немного сложно», — прошептала я в ответ. «У нее чертов хвост!» «Вам придется использовать оба своих меча», — сказала она мне. «Что почему?» Я попросил. «Ты не сможешь использовать свой лук, ты никогда не убьешь ее только стрелами, и ты не сможешь сделать достаточно выстрелов в нее, не будучи убитым. Тебе понадобится один меч для отражения и другой, — затем она сделала резкое движение, положив руку на горло. «Как ты узнал про мой лук?» Я спросил ее. Я не помню, чтобы когда-либо использовал это в Лагере Полукровка или упоминал об этом ей. Она немного запнулась и сказала: «О, я помню, вы использовали это в игре» Захват флага «. Я нахмурила брови, смущенная тем, почему она наткнулась на свои слова, но решила, что это сейчас не важно. Я вытащил Риптида из своего кармана и раскрыл его, бронзовый меч длиной три фута мерцал. Я посмотрел на отражение в обоих моих мечах и обнаружил, что на Риптиде было легче увидеть. «Как я собираюсь подобраться ближе?» Я попросил. Она только усмехнулась и сказала: «Оставь это мне». Затем она надела на голову кепку своего янки и стала невидимой. Я ждал несколько секунд. Затем я услышал шипение змей Медузы, приближающееся к скоплению статуй, рядом с которыми я сидел. Я услышал, как она остановилась и начала медленно приближаться к моей позиции. Шипение ее змеиных волос становится громче. Я задержал дыхание, закрыл глаза и повернулся в другую сторону, куда она шла. Прежде чем она успела добраться до меня, раздался звук чего-то громкого из-за Медузы. Я слышал, как она отступила назад и начала двигаться к звуку. Я облегченно вздохнул и приготовился. Я поднял Риптида в левой руке и повернул его так, чтобы я мог видеть Медузу в отражении. Я медленно встал, не желая рисковать издавать звуки, держа другой меч наготове. Медуза все еще оглядывала область, откуда шел шум. Я начал медленно идти назад к ней, набирая темп, когда я приблизился к ней. Все пошло не так, как я планировал. Я был так сосредоточен на ее голове, что забыл о наблюдении за ее хвостом. Он обвился вокруг меня, прижимая мою руку своим мечом, имя которого пока не названо, и держал мою руку с Пептидом свободной. Медуза хихикнула, когда меня подняли. Я закрыл глаза, когда меня подняли с земли и сделал дикий взмах, чтобы услышать шипение ее змей. Должно быть, она ушла, потому что мой меч встречался только с воздухом. Прежде чем я успел сделать еще один удар, она схватила меня за руку и выдернула Риптида из моих рук и позволила ему упасть на пол. «Открой глаза, сын Посейдона», проворчала Медуза. «Прими свою судьбу». Я разозлился из-за того, что меня назвали сыном Посейдона. Во время моего пребывания в лагере Half-Blood меня классифицировали как того, кто был олимпийцем, а она — нет. Я был помещен в каюту бога, который никогда не замечал и не узнавал меня в течение двенадцати лет, и когда он наконец сделал это, он нуждался во мне, чтобы сделать его грязную работу. Я был воспитан Гестией, но никто, казалось, не признавал этот факт. «Помоги мне уничтожить девушку», продолжала она успокаивающим голосом. «Помоги мне убить дочь врага твоего отца, женщину, которая превратила меня в монстра». Теперь я был абсолютно в ярости. Она не только обращалась ко мне как к сыну Посейдона, но теперь она ожидала, что я убью Аннабет, потому что наши родители были врагами. «Вы знаете, что леди?!» Я кричал на нее. «Афина, возможно, сделала тебя супер уродливой, но ты был тем, кто стал монстром». Медуза зарычала, когда змеи на ее голове зашипели еще громче. «И еще одна вещь!» Я кричал, заткнув ее. «Я сын Гестии!» Как только я это сказал, я поднял свободную руку и выпустил на нее огненный шар. Она закричала в агонии, ее хвост потерял хватку и отпустил меня. Я приземлился на землю на моих руках и коленях, я почувствовал, как Риптид снова появляется в моем левом кармане. Я открыл глаза и взглянул туда, где плакала Медуза, стараясь не смотреть на ее лицо. Затем я бросился к ней, опустив голову. Ее бьющийся хвост повернулся ко мне вправо. Я ударил его, отрезав небольшую часть, быстро выполняя три шестидесяти вращений, и положил свой меч в рукоять для обледенения, затем вонзил свой меч в хвост, пробираясь прямо сквозь землю и прижимая его к полу. Медуза снова закричала в агонии. Я сунул руку в левый карман и продолжил путь к ее голове с закрытыми глазами. Я только сделал несколько шагов к ней, когда услышал, как она бросилась на меня. С молниеносной скоростью я вытащил Риптида из своего кармана, расстегнул крышку большим пальцем и коснулся того места, где я слышал ее голову. Schlock! Мой меч прошел сквозь что-то с этим отвратительным звуком. Был звук шипения, как ветер, вырывающийся из пещеры. Звук распадающегося монстра. Потом был глухой стук, прямо рядом с моей ногой. Мне потребовалось все силы воли, чтобы не смотреть. Я чувствовал, как змеи тянут мои шнурки и что-то мокрое впитывается в мои кроссовки. Голова не распалась. Теперь это был военный трофей, как в оригинальной истории. Мой тезка, Персей, убил Медузу так же, и ее голова осталась, но она все равно могла окаменеть. Затем подошла Аннабет с черной вуалью Медузы. «Не двигайся.» Она проинструктировала меня. «Я не планировал это». Затем очень, очень медленно, она присела, глядя на крышу и завернула голову Медузы в вуаль. Пока она это делала, Гровер пробирался к нам. Его зеленая кепка Раста свисала с одного из его рогов, а его искусственные ноги были сбиты, а летающие кроссовки развевались вокруг его головы. «Все хорошо, — объявила Аннабет. «Хороший летающий G-человек», — сказал я ему, когда он подошел к нам. Он стыдливо улыбнулся. «Это было не так здорово», — сказал он, выхватывая кроссовки из воздуха. Аннабет подняла бровь на него. «О, да, как много других сатиров могут сказать, что они использовали магические летающие туфли, чтобы бомбить Медузу и ударить ее по голове веткой дерева». Он усмехнулся «козлиным». «"Немного.» «Только один», — пояснил я. Он гордо улыбнулся на это. Затем я вытащил свой меч из золотой пыли, в которой он застрял, и вложил в ножны. Затем мы вернулись к столу для пикника. Мы ели пищу, которую Медуза приготовила для нас, потому что она была мертва, мы были голодны, и не нужно было беспокоиться о каких-либо других ловушках. Я все еще злился на события, которые только что произошли. В наш первый день квеста на нас напали четыре самых могущественных монстра в мифологии, и Зевс чуть не убил нас в тот же день. Афина создала эту вещь, потому что мой отец решил немного повеселиться в ее храме. Все это было ошибкой богов. Этот квест, атаки мы получили, это из-за них. С каждой мыслью я становился все более и более злым. Гровер, должно быть, снова прочитал мои эмоции, потому что он смотрел на меня с беспокойством Я проигнорировал его и посмотрел на голову, которую мы завернули в еще одну упаковку. Что она сказала? Не будь олимпийской пешкой. «Я сейчас вернусь», — сказал я, вставая со своего места. «Перси», позвала Аннабет за мной. «Что ты-» Я обыскал заднюю часть склада, пока не нашел офис Метисы. Ее бухгалтерская книга показала ей шесть последних продаж, все поставки в Подземный мир для украшения ада и сада Персефоны. Согласно одному счету за перевозку, адрес для выставления счетов Underworlds был DOA Recording Studios, Западный Голливуд, Калифорния. Я сложил счет и положил в карман. В кассе я нашел двадцать долларов, несколько драхм и несколько упаковочных листов для Hermes Overnight Express, с кожаными мешочками, прикрепленными к каждому для монет. Я рылся в остальной части офиса, пока не нашел одну коробку подходящего размера. Я вернулся к столу для пикника, собрал голову и заполнил накладную: Боги гора Олимп 600 этаж Эмпайр Стейт Билдинг Нью-Йорк, Нью-Йорк Гровер и Аннабет широко раскрыли глаза, читая то, что я написал. Просто чтобы натереть соль в ране, я написал ее на древнегреческом языке. «Им это не понравится», — сказал Гровер. «Они подумают, что ты наглый». Я продолжал писать: С наилучшими пожеланиями, ПЕРСИ ДЖЕКСОН ИМПЕРТИНЕНТЪ «Вы даже не знаете половину этого», — сказал я, наливая в сумку несколько драхм. Как только я закрыл его, раздался звук как кассовый аппарат. Затем пакет всплыл в воздухе и с громким хлопком пакет исчез. Я посмотрел на Гровера и Аннабет, осмеливаясь сказать что-то против моих действий. Они ничего не сказали. Казалось, они смирились с тем, что у меня была привычка злить богов. И чертовски верно, я делаю.