Бремя

      Как и предсказывал Эллиас, начавшаяся учеба не давала даже свободно вздохнуть. Первая неделя была настолько напряженной и динамичной, что многие пожалели о том, что решили стать военными. Но отступать было некуда, а сдаваться, не попробовав справиться с поставленной задачей, не позволяли кому гордость, кому упрямство. За усиленным обучением учащиеся даже позабыли о том, что им надо узнать, кто из них генералиссимус. О третьем генерале тоже не вспоминали. Не до них поначалу было.        Однако, спустя семь дней учиться стало легче. То ли нагрузку уменьшили, то ли учащиеся привыкли к такому бешеному ритму. Первыми обычно шли теоретические занятия. За ними следовала выматывающая физподготовка, после чего наступал черед практики. А после практики курсанты снова разминались. Порой казалось, что готовят не военных, а спортсменов. Будто надо не воевать, а в межпланетных соревнованиях побеждать. Это, как ни странно, успокаивало, позволяло отвлечься.       Привыкнув к трудовым будням, курсанты научились устраивать свой досуг. После ужина всегда было свободное время, и те, кто не валился с ног, оставались в столовой. Там часто собирались очень большие компании. Они сдвигали вместе несколько больших столов и рассказывали друг другу если не о себе, то о каких-нибудь памятных событиях своей жизни. Чаще всего это были истории о войне.       Дориан любил такие вот посиделки. Он с удовольствием слушал чужие истории, иногда очень кратко рассказывал свои и мечтал о том, чтобы прошлое осталось прошлым и никогда не стало настоящим.       Были среди рассказчиков и те, кто все время молчал. То ли им нечего было рассказать, то ли они не хотели ворошить прошлое. Среди таких «молчунов» был Эллиас. Он слушал, кивал, но никогда не рассказывал о своей жизни. О жизни не рассказывал и Даймонд, ограничиваясь лишь четким пересказом военных действий. Когда он говорил, Дориану казалось, что тот составляет отчет начальству. Впрочем, Даймонда тоже можно было понять. На войне чувства либо слишком обостряются, либо полностью умирают.       Росс слушал чужие истории и думал о своей жизни. На чужом фоне его неприятности порой казались маленькими и невзрачными, порой огромными и, скорее всего, непереносимыми. Сам же он, рассказывая о своих приключениях, избегал самых болезненных воспоминаний, так же как и старался не вспоминать о жрецах. Впрочем, к жрецам воин постепенно привыкал вновь. Этому очень способствовали как Эллиас, так и Ал. Первый развивал у Росса недюжее терпение, со вторым просто было интересно.       Даймонд всегда вполуха слушал чужие истории. Вряд ли его мог бы заинтересовать чей-нибудь рассказ: Эллиас предпочитал молчать, а жизнь остальных людей, собравшихся в Академии, мало волновала молодого генерала.       Такими вечерами Даймонд думал о том, что ему нужно поговорить с Эллиасом. Если не как с человеком, то как со жрецом. Ведь воин обязан рассказывать своему жрецу о том, что тяготит его душу. Но Даймонд не спешил обременять Эллиаса своими переживаниями. Да и толком поговорить они не могли. Все время кто-то мешал. То Джек, то Жак, то Тед, то Ральф.       Эллиас не любил вечера воспоминаний, как он про себя называл вечерние посиделки в столовой, но все же всегда присутствовал на них. Если бы у жреца спросили, почему он посещает неприятное ему мероприятие, он бы растерянно захлопал ресницами и пробормотал что-то о том, что так правильно. Впрочем, были люди, которые Эллиаса очень интересовали. И эти люди, как ни странно, довольно часто участвовали в пересказе своих жизненных историй. В первую очередь это был Даймонд. Оказалось, что уничтожить стену, выросшую между ними из-за семилетней разлуки, не так-то просто. Вернее, непросто сделать первый шаг. Даймонд сильно изменился, да и он сам стал совершенно другим.       Еще внимание Эллиаса привлекал Оскар. Жрец инстинктивно его опасался. Эллиас никак не мог понять, зачем Оскар лжет, рассказывая свои истории. Почему он не промолчит подобно Карлу. Ведь ложь чувствуют все жрецы, а их много собиралось за столом. Но отчего-то ни один из них не обличал воина во лжи. Быть может, они наивно полагали, что воин придумывает разные события.       Эллиас любил слушать истории Теда и Жака. Выдумывали ли они свои истории или нет, всегда оставалось для жреца загадкой. Но братья постоянно друг с другом спорили, перебивали один другого и всегда или почти всегда сходились на одинаковой концовке.       Когда кто-то просил Ральфа рассказать что-нибудь из его богатой жизни, генерал лишь качал головой, как-то грустно улыбался и рассказывал мудрую притчу или насыщенную событиями выдуманную кем-то историю. Ральф был отличным рассказчиком. Его слушали примерно с таким же удовольствием, что и бабушку Сару. Эта воистину потрясающая женщина знала очень много историй. Какие-то наверняка были придуманы, что-то было реальным. Бабушка Сара никогда не разделяла правду и выдумку в своих историях. Она лишь многозначительно улыбалась, подмигивала и оставляла слушателям самим решать, что было, а чего не было.       Эта невероятная женщина одним своим присутствием сводила на нет все возможные ссоры. Рядом с ней просто невозможно было говорить друг другу колкости или затевать драку.       Бабушке Саре каким-то невероятным образом удавалось создавать атмосферу домашнего тепла и уюта. Ее слова и жесты, ее улыбки и шутливые замечания – все казалось таким естественным и родным. Она была бабушкой для всех. Она слушала каждого и умудрялась отвечать всем. К ее словам прислушивались. Ей доверяли. Ее слушались.       Бабушка Сара обычно всегда первая начинала разговор. Она же решала, когда пора заканчивать бесконечные беседы и идти спать. С ней часто были не согласны. Кто-то что-то недовольно бурчал себе под нос. Ему так же недовольно отвечали, но все же все как один поднимались и расходились по своим комнатам-боксам.              

***

      - Стой! Замри! – кричал Джек. – Не двигайся! Не дыши!       Эллиас замер перед штангой и настороженно посмотрел на воина. Джек никогда ни на кого не повышал голоса, но сегодняшний день стал исключением. У всей третьей группы сейчас была физподготовка. Ее Эллиас терпеть не мог, так же, как и наблюдающего за всеми Аша. У жреца ничего толком не получалось, и это его очень расстраивало. Однако сдаваться он не собирался.       - Спокойно, - уже гораздо тише продолжил Джек, подходя к жрецу и облюбованной им штанге. – Никаких штанг, - строго сказал он.       - Но...       - Умрешь молодым.       - Понял, - Эллиас вытянулся по струночке и тут же сник. – Почему?       - Уронишь, - усмехнулся Джек, покачал головой и продолжил. – То, что у тебя практически стальной пресс – это очень хорошо. Но штанги тягать ты все еще не готов. Поэтому лучше начни с самого простого.       - Ладно, - легко согласился жрец. – С чего?       Джек покачал головой. С одной стороны ему было приятно, что его слушали, с другой – непривычно. Но Эллиас смотрел на него с хорошо отмеренной долей обожания и действительно ждал подсказки. Наверное, именно из-за того, что этот жрец был таким открытым и искренним, он раз за разом останавливал его и не давал сделать какую-нибудь глупость.       - Я ведь уже говорил, - терпеливо повторил Джек. - Для начала тебе надо научиться стоять.       - Угу, - Эллиас окончательно сник. – Покажи еще раз, как правильно, - обреченно попросил он.              Росс плевался и мысленно ругался. Когда он решил, что его самая большая проблема - жрецы, он глубоко ошибался. Нет ничего хуже медицинской практики. То, что должно было быть теорией, заняло от силы пятнадцать минут, и прекрасная госпожа Мира предложила своим ученикам потренироваться делать всякого рода перевязки. Отказать было невозможно, вот Росс и мучился. Обиднее всего было то, что у Дориана все получалось легко и просто. А ведь раньше тот не блистал талантами. А тут на тебе.       У Даймонда тоже все относительно хорошо получалось. Впрочем, Росс был уверен, что уж кто-кто, а Даймонд может все. Даже победить стотысячную армию в одиночку. Впрочем, последнее было явным преувеличением.       - Не переживай, - спокойный голос Ала прервал размышления Росса.       Воин настороженно посмотрел в спокойные изумрудно-зеленые глаза жреца и криво улыбнулся. Совместные занятия - это, конечно, хорошо. Но... Впрочем, никаких «но».       - Я спокоен, - процедил Росс.       - Я вижу, - тихо рассмеялся Ал. – Давай я тебя научу, - он выразительно кивнул на превратившийся в странную кучу бинт. - Это просто.       Росс с минуту смотрел на жреца. Затем медленно кивнул. Ал как будто просиял, схватил свой аккуратно свернутый бинт и принялся объяснять и показывать.              Ральф сосредоточенно рассматривал очередной сложный чертеж. Огромное число линий, странная форма всей конструкции, куча сносок и примечаний. А это всего лишь двигатель. Всего лишь! Он вообще не понимает, что здесь нарисовано. Ральф вздохнул и с улыбкой посмотрел на Теда, что-то бойко доказывающего Жаку. Братья отлично разбирались в технике. Для них не было секретом, что значили эти бесконечные линии. Почему часть чертежа заштрихована, а часть нет. Почему что-то нарисовано курсивом, а что-то сплошной линией. И как расшифровывается DA5. Братьев больше занимал вопрос, какое масло использовать для того, чтобы... Впрочем, Ральф так и не понял, чего именно хотели добиться братья.       - Ральф, а вы как думаете? – неожиданно спросил у него Жак.       - Никак, - проворчал генерал. – Я ничегошеньки здесь не понимаю.       - Как?! – искренне удивились братья. – Так мы объясним!       - Только по очереди, ладно?       - Да, - братья на мгновение растерялись и тут же рассмеялись. – Простите.       Ральф усмехнулся. Тед и Жак так же хорошо дружно говорили одно и то же, как и ругались. Генерал покосился на часы. Еще полчаса. Может он и успеет хоть что-то понять.       Через полчаса должны были состояться первые тесты. Медицинская проверка для жрецов. Он, как генерал, должен был на этом присутствовать. Тест, с одной стороны, был простым, с другой – нет. С одной стороны, он ничего не решал. С другой – определял многое. Возможно, уже сегодня будет ясно, кто из жрецов практически наверняка станет солдатом союзной армии. Хорошими медиками никто никогда не разбрасывался.       Ральф уже не раз думал о том, что среди тех, кто все еще был в мед. отсеке, находился или генералиссимус, или третий генерал. Вполне возможно, что они оба все еще были там. Так же не исключено, что они здесь. Среди учащихся. Вполне возможно, он даже знает их имена. Но имена – не должность. А поиски как были в тупике, так там и остались. Впрочем, это было не совсем так. Если бы Ральфа спросили, он бы сделал ставку на то, что генералом был либо Джек, либо Дориан, либо кто-то из братьев. Он бы и Росса приставил к этому ряду, если бы не знал, что тот был лейтенантом на своей родной Шестой планете. И несмотря на это его, Росса, тоже пригласили на это тестирование. И не только его. Дориан и Джек, братья Тед и Жак – все они были приглашены на этот небольшой экзамен. Кто-то из них наверняка был генералом.              Звонок, ознаменовавший окончание первого занятия, показался Эллиасу даром Создателя. Ему всегда так казалось, когда он покидал ненавистный спортзал. Не то чтобы ему не нравилось само помещение. Нет. Оно было очень даже хорошим. Большим, прохладным, с кучей свободного места. В смежных с залом комнатах находились различные тренажеры. Там даже были имитаторы космических кораблей. Все было таким интересным и необычным, что все это хотелось посмотреть, потрогать, попробовать. И все было бы хорошо, если бы за каждым твоим движением не наблюдали. Еще, к сожалению Эллиаса, было известно, каких результатов он, да и вообще каждый, должен был достигнуть. На первом занятии указали минимум. Если он не получит желаемый результат – не стать ему ни генералом, ни даже солдатом.       - Что у нас дальше? - обреченно спросил Эллиас, медленно уходя из спортзала. Он невольно завидовал Джеку. Воин с легкостью переносил все физические нагрузки, придуманные утренней разминкой.       - Не у нас, а у тебя, - Джек как-то сочувственно улыбнулся жрецу.       - У меня? – вяло удивился он. – И что там у меня?       - Тест.       - Не сдам, - тут же отозвался Эллиас.       - Медицинский, - уточнил Джек.       - Хм-м, - глубокомысленно протянул жрец и покачал головой, всем своим видом говоря, что ничего не сдаст.       Возле медицинского отсека было оживленно. По мнению Эллиаса - слишком оживленно. Здесь собрались чуть ли не все жрецы. Они вполголоса о чем-то переговаривались друг с другом. Там же слонялись без дела и другие учащиеся Академии. Кто-то предвкушал хоть какое-нибудь маломальское шоу, кто-то пришел поддержать новых друзей.       Заметив Дориана и Росса, Джек поспешил подойти к ним. Перекинуться парой слов, да и вообще, просто поздороваться. Новые знакомые ему нравились. Они уже практически стали друзьями. Пожалуй, для того, чтобы не сомневаться друг в друге, им нужно было вместе повоевать. Эллиас вопреки обыкновению не захотел составить Джеку компанию. Тяжело вздохнув, он посмотрел по сторонам и, не заметив ничего интересного, сел на пол.        - Ты в порядке?       Легкое движение рядом, тихий голос, прохладная рука, осторожно коснувшаяся неожиданно горячего лба. Так хорошо. Впервые спокойно. Так не было давно. Точно так же не будет никогда. Как жаль, что он не властен над временем. Он бы остановил его.       - Эллиас...       Немного встревоженный, но по-прежнему тихий голос напоминает ему о том, что нужно ответить.       - Да... – понять, что этого мало, и добавить: - Все нормально, - и вопреки своим словам тяжело вздохнуть.       - Уверен?       - Да...       Заставить себя повернуть голову в сторону и заглянуть в спокойные синие глаза. Он ожидает увидеть в них привычный холод и обычное отчуждение, но вопреки всему видит там теплоту и легкую тревогу. Так легко растеряться от того, что видишь не то, чего ждешь.       - Даймонд...       Воин чуть вздрогнул. Он отвык слышать свое имя. Нет, не так, он успел позабыть то, как его произносит Эллиас. Тепло и как-то грустно. Нежно и отчего-то обреченно. Сказано всего одно слово, а ему кажется, что жрец тянется к нему, пытается ухватить за руку, но что-то не дает ему это сделать. Не хочет? Или же все потому, что он сам слишком далеко? Как трудно. Он никогда не понимал этих странных ментальных отношений. Проще прикоснуться. И он касается. Легонько и осторожно. Проводит рукой по светлым волосам и втайне боится, что его оттолкнут. Но ничего не происходит. Эллиас коротко вздрагивает и едва заметно улыбается, устало прикрывая глаза.       - Что? – почему-то кажется важным поддержать увядающий разговор.       - Ничего, - жрец отвечает не сразу, - просто не выспался, - какая-то вымученная улыбка и тихий вздох. – А еще этот Аш со своей гениальной подготовкой, - в усталом голосе проскользнули знакомые ворчливо-сердитые нотки.       - Не перенапрягайся, - первая мысль, не подумав сказанные слова. Глупо говорить Эллиасу не перенапрягайся. Он все равно не понимает, что это значит. Раньше не понимал, и сейчас, судя по удивленному взгляду, этого не понимает.       - Ладно, - он всегда соглашался. И всегда делал так, как считал нужным. Наверное, это худшая его черта.       - Время! – громогласно возвестил один из солдат.       Наверное, это самое худшее, что можно было услышать. Теперь ему придется его отпустить. Эллиас чуть дернулся в сторону, заставляя Даймонда убрать руку, и медленно встал.       Сейчас он уйдет. Пойдет выполнять очередной приказ. В голове просто не укладывается! Эллиас же ненавидит подчиняться! Он не любит, когда ему говорят, что делать. Он всегда все делает наперекор. Но война... она меняет. И не только война. Но сейчас это не имеет значения. Куда важнее то, что исцеление требует больших сил, а Эллиас выглядит неважно. Он не выдержит этой нагрузки. Его надо остановить.       Даймонд схватил жреца за руку. Эллиас обернулся и как-то грустно улыбнулся.       - Нам надо поговорить, - это не то, что нужно было сказать, но на ум ничего лучшего не приходит. Он уважает его желание попасть в союзную армию. Он не вправе останавливать его.       - Нужно, - кивает Эллиас. – Вечером, после ужина...       - Внимание! – возможно жрец хотел сказать что-то еще, но его перебила Мира. – Начинаем медицинский тест. Всем жрецам на планшет придет номер. Так будет определена очередность...       - Мне пора, - Эллиас едва заметно улыбнулся. Даймонд нехотя отпустил его руку.       Мира объясняла суть теста. Рассказывала, как оцениваются результаты проделанной работы, но Эллиас не слушал. Его мысли метались между Даймондом, предстоящим разговором и реальностью. Реальность заставила его остановиться. Жрец практически подошел к открытой двери мед. отсека. Справа от себя он заметил Ала. Слева от него стоял Росс. Воин слегка побледнел, заметив приятеля. Внутренне он опасался, что Эллиас, заметив его, начнет, как всегда, весело и громко с ним говорить. Но жрец его как будто не заметил. Он был каким-то отчужденным.       Эллиас отстегнул от пояса планшет и уже без труда включил его. Как успел заметить Росс, у жреца был пятнадцатый номер. Значит, ему придется подождать. Стоять на месте ему наверняка будет скучно. Он слишком непоседлив и нетерпелив. Начнет озираться по сторонам, заметит его, и... Впрочем, это не так уж и страшно. Страшнее было то, что Эллиас ничего не замечал. Поняв, что ему придется ждать, жрец сел на пол, уперся локтем в собственную ногу и положил голову на руку. Так, будто он очень устал или у него болела голова. Впрочем, вполне возможно, так оно и было.       Ал внимательно посмотрел на Эллиаса. Они неплохо общались, но друзьями пока еще не стали. Возможно, никогда ими и не станут. Ал совершенно не понимал Эллиаса. Он идеально, как и большинство жрецов, владел собой. Он никогда не лгал, но в то же время никогда не был собой. Не был настоящим. Он всегда был преувеличенно бодрым и слишком живым. Он много говорил. Слишком много. И за всеми сказанными им словами нельзя было понять, что на самом деле думает этот парень. Не имея возможности лгать, он научился идеально скрывать правду. Это Ала настораживало. Он смотрел на сидящего на полу жреца и думал о том, что, вполне возможно, этот молчаливый, отчужденный, спрятавшийся где-то глубоко в себе парень и есть настоящий Эллиас. Отчего-то от этой мысли стало грустно.       - Что-то не так?       Росс сам не ожидал, что задаст этот вопрос. Вернее, он не ожидал, что скажет это вслух. Но резкая смена настроения Ала его отчего-то потревожила. Насколько он успел понять этого жреца, он не был склонен к резкой смене настроения. Пожалуй, именно это и нравилось ему в Але.       - А? – Ал встрепенулся, тряхнул головой, прогоняя прочь неуместные мысли, и спокойно посмотрел на Росса. – Ты что-то сказал?       - Забудь.       Ральфа немного удивило то, что на тестирование пришли не все. Конечно, никто никого заставить не может. Но как-то странно, что жрецы с такой легкостью упускают свой шанс попасть в союзную армию. Конечно, одних медицинских навыков мало. Но не зря же они все здесь чему-то учатся!       Третий номер все же присутствовал. Это была хрупкая девушка с длинными распущенными русыми волосами. Стандартная форма превращала ее в обычного солдата. И если бы это был не тест для жрецов, ее можно было перепутать с обычной беженкой.       - Иллона, - Мира дружелюбно улыбнулась девушке, - прошу.       - Н-но, - жрица замялась и слегка смутилась, - я не умею лечить, - совсем тихо призналась она. – Я могу только унять боль. На время, - едва слышно добавила она.       - Делай то, что можешь, - подбодрила ее Мира.       Иллона вздохнула и зашла в мед. отсек. В отличие от ее первого визита сюда, в этот раз в помещении было очень много людей. Они лежали на каталках. Кто-то спал, кто-то устало на нее смотрел. Девушка вздрогнула. Она чувствовала чужую боль, но не могла избавить от нее больных, лишь притупить чувства. Это было обманом. И в то же время могло стать облегчением. Ведь кто-то же из тестируемых сможет их вылечить. Пусть не всех, но все же...       - Скольким ты можешь помочь? – тихо спросила Мира.       - Десятерым.       Жрица вздохнула, закрыла глаза, едва слышно хлопнула в ладоши. Ничего не произошло. Лишь облегченно вздохнуло несколько человек.       - Хорошо, - кивнула Мира. Она щелкнула пальцами, что-то сверкнуло и тут же погасло. – Это твой балл, - тихо пояснила женщина. – В конце обучения у тебя их будет много. Их сумма покажет, стала ты солдатом или нет.       Четвертый номер тоже не появился. То ли не пришел, то ли промолчал. Пятый и шестой так же не рискнули пройти с виду простой тест. Седьмым был парень. Ему было не больше семнадцати лет. Его внешность вопреки всему была не очень-то запоминающейся – темные волосы и такие же темные глаза.       - Здравствуй, Дэвид, - приветствовала его Мира. – Скольких вылечишь?       Жрец спокойно посмотрел на женщину и улыбнулся.       - Правое крыло, - тихо отозвался он. – Я вылечу правое крыло.       «Громкое заявление! - отметил про себя Ральф. – Что ж, посмотрим...»       Дэвид едва заметно усмехнулся. Переступив порог мед. отсека, он остановился и закрыл глаза. Сжав руки в кулаки, он соединил их вместе. На мгновение помещение вспыхнуло золотым светом. За спиной у жреца появился светло-голубой плащ, на котором призывно сверкнули полученные регалии.       «А ведь он еще ребенок», - грустно подумал Ральф.       Из мед. отсека послышались радостные голоса. Один за другим вышли исцеленные люди. Как и обещал Дэвид, он вылечил правое крыло. Место вылеченных больных заняли другие.       Мира наградила Дэвида оценкой и вызвала сначала восьмой номер, затем девятый. Но никто не откликнулся. Десятым номером был Ал.       - Скольких ты вылечишь? – вновь повторила свой вопрос Мира.       - Левое крыло, - спокойно отозвался Ал.       Ральфа уже не удивило это заявление. Он не сомневался в том, что жрец сделает так, как сказал.       Росс задумчиво наблюдал за тем, как Ал заходит в мед. отсек. Как на мгновение вспыхивает зеленая искра, как на спине жреца появляется светло-голубой плащ, усыпанный золотыми регалиями. Он отчего-то не был удивлен тем, что видел. Прошло не больше двадцати секунд, а из лазарета стали один за другим выходить люди. Все они были довольные и счастливые. Их место заняли другие.       Получив свою оценку, Ал вернулся туда, где стоял. Ральф проводил его задумчивым взглядом и перевел взгляд на стоящих рядом с мед. отсеком людей. У половины из них были планшеты. Значит, курсантов станет еще больше. Рей говорил что-то о том, что если им удастся вылечить всех больных, будет создана еще одна группа.       Жрецов было много, но либо у них у всех номер был больше двадцати, либо они просто пришли посмотреть на тест.       - Пятнадцатый, - объявила Мира. Ответом, как и прежде, была тишина. – У кого пятнадцатый номер? – женщина начинала злиться.       - У меня.       Когда Эллиас подошел к мед. отсеку, осталось для Росса загадкой. Когда он понял, что парень не реагирует на свой номер, и решил напомнить ему о том, что настала его очередь, жреца рядом уже не было.       - Ты в порядке? – уточнила Мира, внимательно рассматривая бледное лицо жреца.       - Да, - отозвался он, смотря куда-то сквозь женщину.       - Ладно, - неуверенно протянула она. – Скольких ты вылечишь? – типичный вопрос.       - Всех, - не задумываясь ответил жрец.       Ральф нахмурился. Больных слишком много. Даже учитывая тех, кого уже вылечили, вряд ли один человек сможет разом исцелить всех.       - Даймонд? – позвал Ральф. – Он вылечит?       - Не знаю, - отозвался генерал. В начале тестирования он нехотя вернулся на свое место, откуда открывался отличный вид не только на больных, но и на жрецов, решившихся блеснуть своими талантами.       - Ты уверен? – уточнила Мира. – Может...       - Прости, - перебил ее Эллиас и, медленно обойдя женщину, переступил порог мед. отсека.       Внутри все сжалось. Чужая боль не давала покоя. Он уже и забыл, как это - делить с кем-то его боль. Отец всегда запрещал ему лечить. Говорил, что это требует слишком много сил. Он поставил щиты, чтобы Эллиас не чувствовал чужой боли, но все было напрасно. Все напрасно. Поэтому он научился лечить.       Все просто. Надо просто пройти мимо. Мимо всех. К тому, кому больнее всего. Чья боль стала такой же реальной, как пол под ногами. Шаг, еще шаг. Все вспыхивает серебристым светом. Такое чувство, будто расправляются крылья. На самом деле просто исчезает сила. Еще шаг, и еще...       В полную тишину врываются посторонние звуки. Шум, говор, крик, смех. Все кажется таким далеким, ненастоящим. Так хочется тишины.       - Вы в порядке? – не понимая к кому обращается Эллиас.       - Да! – радостный, не верящий в такое чудо ответ.       - Уйдите, - тихо просит жрец.       Его просьбе немедленно подчиняются. И Эллиас снова погружается в тишину и эту кажущуюся невыносимой боль. Надо идти. Надо просто пройти. И он идет. Не понимая куда и смутно представляя зачем.       - Почему? – тихо спрашивает Джек, наблюдая за тем, как из мед. отсека все выходят и выходят исцеленные люди. – Почему, обладая такой мощью, у него нет регалий?       «И правда, почему? - невольно удивляется Ральф. – Ведь Создатель знает о способностях каждого. Он бы никогда не обделил вниманием такую мощь!»       - Он стал сильнее, - прошептал Даймонд. – Еще сильнее. Невероятно.       - Может, - предположил Ал, - мы увидим, как награждают достойного?       - Не думаю, - покачал головой Дориан. – Его бы давно уже наградили, за такие-то способности.       Эллиас остановился. Способность воспринимать реальность вернулась слишком неожиданно. Он инстинктивно ухватился за пустую каталку. Шумно выдохнув, жрец мысленно сосчитал до десяти. Сжав и разжав кулаки, он выдохнул. Руки дрожали, ноги подкашивались. Он переборщил. Он явно переборщил. Но он бы не смог спать, если бы не помог всем. Теперь осталось немного. Выйти, договорить с Мирой и проспать до вечера. И все снова будет хорошо. Нужно просто идти. Опять идти.       - Невероятно, - приветствовала его Мира. – Скажи, - не дав жрецу и слова сказать, продолжила она, - почему у тебя нет регалий?       - Регалий? – удивленно переспросил Эллиас. – М... наверное, потому, что я не медик, - он пожал плечами.       - А? – только и смогла сказать Мира. Сейчас, в военное время, главная специализация никого не волновала. Если в чем-то преуспеваешь – тебя непременно наградят. Быть может, он никого не лечил раньше? Никогда не был на войне?       - А какой был тест? – с трудом подавив зевок, поинтересовался Эллиас.       - Я же объясняла, - рассердилась Мира.       - Я не слушал, - пожал плечами жрец.       - Ты прошел, - вздохнула женщина, щелкнув пальцами.       - Здорово, - прошептал Эллиас и, не обращая внимания ни на стоящих вокруг него людей, ни на прикованные к нему взгляды, медленно пошел к лестнице. Все, о чем он сейчас думал - это его комната и удобная кровать.