***
Тест казался Даймонду бесконечно длинным. Смысла в присутствии генерала на этом итоговом мероприятии он не видел, но Рей очень попросил за всем понаблюдать. И хоть отказать было очень соблазнительно, однако Ральф решил, что стоит внять просьбе начальника Академии. Спорить с ним никто не стал, и Даймонд, со скуки немного размявшись, с деланным спокойствием наблюдал за тестированием. Близнецы Тед и Жак как всегда баловались. Поверить в то, что эти двое нервничают или волнуются, было безумно сложно. Тем не менее, их «страх» поднимал настроение и внушал оптимизм тем, кто действительно боялся провалиться. Росс был сосредоточен. Не теряя впустую времени, он быстро выполнял все предписанные тестом упражнения, и чуть ли не каждое из них в полтора раза превышало его обычную норму. Даймонд воина прекрасно понимал. Ал все еще лежал в мед. отсеке. Совсем один, как и Эллиас. Последнюю мысль генерал загнал куда подальше. У Росса были причины спешить. Одной из них было предложение Дориана занять им с Алом его генеральскую комнату. Как выяснилось, она была несколько больше обычного бокса и самому новоявленному генералу была совершенно не нужна. Другое дело Росс и Ал. Вопрос жилья был практически решенным. Оставалось только сдать тест и перебраться в новые апартаменты. Даймонд хмыкнул, сунул руку в карман и тут же нащупал лекарство. Мира сказала, что это самое сильное жаропонижающее, которое только существует, и если оно не поможет… Генерал мысленно скривился. Вспоминать короткую, но емкую лекцию о том, что место больных в мед. отсеке, ему совершенно не хотелось. На мгновение в глазах зарябило: Аш за раз оценил около пятидесяти человек. Дело медленно, но верно близилось к завершению. Когда Даймонд вернулся в комнату, Эллиас сидел на кровати и сонно потирал глаза. Он казался хрупким, очень худым и совершенно беззащитным. Его безумно хотелось обнять, и именно это генерал и поспешил сделать. Коснувшись губами лба жреца, Даймонд убедился в том, что жар никуда не делся. И меньше, если верить ощущениям, не стал. Значит, лекарство все-таки надо было дать. Но прежде нужно подавить нарастающее желание, хотя бы отчасти. Несильно прикусить мочку уха, насладиться тихим стоном, нежно поцеловать изгиб шеи, переключиться на губы и буквально раствориться в долгом, нежном поцелуе. - Даймонд… - на выдохе прошептал Эллиас. – Я хочу принять душ… Холодный душ… - Холодный? – тихо переспросил генерал. - Да… Мне… жарко. Безумно жарко. Даймонд на мгновение замер. Жарко? Что бы это значило? Насколько это плохо? Ему нужно немедленно дать лекарство. Возможно, это хоть немного да поможет. - Даймонд, - позвал Эллиас, - отнеси меня в душ. Здесь ведь есть душ, правда? Генерал тихо вздохнул. Взвесив все «за» и «против», он пришел к выводу, что душ жрецу все же стоит принять. Нужно только не позволить ему использовать холодную воду и тепло одеть сразу после водных процедур. За три дня Эллиас заметно убавил в весе. Это не могло не беспокоить. Подчиняясь воле Даймонда, двери в ванную открылись, свет в помещении включился автоматически. Идея хоть немного прогреть холодный кафельный пол была запоздалой, но вполне осуществимой. Не прошло и нескольких минут, как генерал поставил под горячие струи воды затихшего жреца. Эллиас коротко вздрогнул. Вода была теплой, но это даже было приятно. Вода… Она казалась нежной, как материнское прикосновение, освежающей, как горный воздух. Жрец блаженно улыбнулся. Чтобы удержать равновесие, он оперся спиной о стенку душа и тут же отпрянул от нее: стена была ледяной. «Холодная? – заторможено подумал Эллиас. – Это же здорово…» - он снова, в этот раз осторожно, прикоснулся спиной к стене. - Н-не надо, - заметив, что Даймонд взял в руки мыло и мочалку, запротестовал жрец. – Я сам, - буквально сразу же заявил он. Чуть помедлив, Эллиас забрал из рук генерала вещи и притянул их к груди. – Эм… - он смущенно посмотрел на воина. – Ты можешь выйти? - На несколько минут, - кивнул Даймонд и, не слушая возражений, покинул ванную комнату. Нужно было приготовить лекарство и найти теплые вещи. Оставшись в одиночестве, Эллиас несколько секунд ничего не делал. Тихо вздохнув, он мысленно остудил воду и чуть ли не вскрикнул, когда ледяные струи ударили его по спине. Холодная вода окончательно разбудила жреца и немного привела его в чувство. - Бррр! – Эллиас поспешно вернул прежнюю температура воды: та оказалась слишком горячей. – Это просто издевательство, - пробормотал парень. Заметив пульт регулирования воды, он ввел более-менее приемлемую температуру, намылил губку и не без труда приступил к желанным водным процедурам. Несмотря на контрастный душ, для жреца все происходило как в тумане. Он смутно помнил, как закончил водные процедуры и вернулся в комнату. Не помнил он как одевался в чистую одежду и что ему говорил Даймонд. Что и почему пил.***
Оскар делал вид, что внимательно читает книгу. Все его мысли роились вокруг Дэна и Иллоны, которые именно сейчас сдавали тест по физ. подготовке. Воин очень надеялся, что жрецы без эксцессов со всем справятся, не пострадают и в не загремят в мед. отсек. - … Это вообще что? Разговор за столом слева отвлек Оскара от размышлений. Повернув голову в сторону, он с трудом подавил удивление. Слева от него сидел Герхард и вполне мило разговаривал со своей соседкой. Девушка с короткими черными волосами показалось Оскару знакомой. Он с ней особо не общался, так как она была воином. Увидеть на общей подготовке третей группы пятой подгруппы Герхарда было удивительно. Ведь воин вроде бы вообще попал в первую группу. «Неужели он узнал о моих планах? - насторожено подумал Оскар, возвращая свое внимание к книге. – И поэтому пришел сюда. Чтобы помешать мне. Хм… Но я ведь ничего не собираюсь делать прямо сейчас…» Готовиться к тесту по медицине совершенно не хотелось. Теоретический и практический экзамен был поделен на два дня, так же, как и экзамен по технике. На самом деле Оскару было абсолютно не важно, как он сдаст эти мнимые экзамены. И все же совсем уж ударить в грязь лицом нельзя. На вечернем тесте по физ. подготовке надо было показать себя с лучшей стороны, а остальное можно было себе простить. - Время обеда! – заметил кто-то справа. И буквально сразу же коротко прозвенел звонок. Самоподготовка закончилась, наступил долгожданный перерыв. Оскар не спешил уходить из кабинета. Напротив, сделав вид, что слишком увлекся подготовкой, он дождался, когда все покинут учебную комнату. На всякий случай посидел в кабинете еще десять минут и только потом, неспешно сложив свои книги на краю преподавательского стола, направился на обед. В столовой царил приятный аромат свежей выпечки. Это было многообещающе. Хлеб здесь подавали безумно вкусный, да и вообще еда была хорошей. - Оскар, хватит мечтать. Занимай очередь. Воин оглянулся и тихо хмыкнул. Зря он опасался за отмеченных им жрецов. Вот они, целые и невредимые, бодрые и веселые. Какое-то время с ними еще придется полюбезничать. Сейчас их можно расспросить о тесте, за ужином рассказать свои впечатления об экзамене, а ночью - уничтожить. Интересно, как скоро по Академии пройдет слух о несчастном случае? Как они будут на это реагировать? Интересно будет посмотреть… - Да-да, - Оскар рассеяно улыбнулся. – Уже иду.***
Что есть реальность? Ветер, врывающийся в хижину, скулеж раненого зверя, щебет птиц, вкус воды, запах еды или же события, появляющиеся на страницах книг, оставляющие на сердце маленькие рубцы, порождающие в сердце тревогу? Когда чужак приходил к нему, казалось, что ответ очевиден. Генералиссимус… Книга историй так и не открыла его имени. Нет на Астероиде никого, кто знает о нем, нет во вселенной того, кто думает о нем. Остается только ждать, когда сам он назовет свое имя. Прошло чуть больше недели с тех пор, как генералиссимус был здесь. Он мог появиться на пороге хижины ранним утром, поздней ночью, в разгар дня. Он всегда приносил чистую родниковую воду. Вкусную, как божественный нектар. По большей мере он молчал, лишь иногда спрашивал. О людях и беженцах. Тех, кто не пойдет на фронт, тех, кого он просил приютить и обещал защитить. Узнавал, что все в порядке, и чаще всего уходил. Никогда чужак не спрашивал о войне. Как будто знал, что не получит прямой ответ. Хорошо все-таки, что он не приходит сюда больше. Трудно хранить молчание. Тяжело знать и не говорить. Не предупредить. «Бесконечность» собирает силы, готовит удар. Это случится именно тогда, когда обучение закончится. В последние часы перемирия. Главнокомандующий Шад всегда следует намеченному плану. Не стоит сомневаться в том, когда и как удар будет нанесен. … Легко откинуть эмоции, когда читаешь о других. Трудно бездействовать, когда знаешь, что грозит тебе. Вмешаться в ход истории – огромный соблазн. Предупредить об опасности. Всего лишь намекнуть. Нарушить неписанные правила и поплатиться за это жизнью. Велика ли цена за чужое за спасение? В сердце старика появилось сомнение. Они молчали раньше. Это привело к гибели планет. Он может промолчать сейчас, и тогда Семнадцатый Астероид наверняка будет уничтожен. Но он может предупредить, надо только дать весточку генералиссимусу. Вот только возможно ли это сделать, не зная даже его имени? Книга могла бы подсказать, кого искать. Летописец провел тонким сухим пальцем по шершавой странице и невольно вздрогнул, прочитав ответ своим не лишенным греха мыслям: «Чему быть, того не миновать. Участникам драмы незачем знать, как и когда им умирать…»***
Была глубокая ночь, когда Оскар вышел из своего бокса. На этаже было темно. Не работал даже далекий аварийный светильник, что обычно включали на ночь. Абсолютная тишина и непроглядная темнота – все просто кричало о том, что время выбрано удачно. Оскар осторожно шел по коридору и сосредоточенно считал двери. Наконец он остановился. Тихо вздохнул. Достал из кармана фонарик и осветил ближайшую к нему дверь. Он должен был быть уверен, что не ошибся. Немного просчитался. Видимо, не с той двери начал отсчет. Оскар стоял напротив комнаты, что разделяла Джека и Иллону. Можно было пройти чуть дальше, можно было вернуться. Значения особого это не имело, но с чего-то нужно было начать. Немного поколебавшись, Оскар прошел вперед и остановился напротив бокса Иллоны. Первым делом воин проверил дверь. Вдруг она не заперта? Это сразу бы сняло ряд проблем. Однако жрица оказалась не настолько легкомысленной, какой казалась. По крайней мере двери на ночь она запирала. Впрочем, сейчас от этого было мало толку. Оскар не сомневался, что ему удастся сломать замок. Они с Карлом проверяли надежность замков своих боксов - взломать их без ключа, имея при себе как минимум отвертку, не составляло особого труда. И времени для этого требовалось не так уж много, всего десять минут. Отработанным движением Оскар зафиксировал на уровне груди включенный фонарик. Достав из кармана несколько своих любимых инструментов, он как можно тише принялся возиться с замком. Все шло согласно отработанному плану. Тихие, едва различимые щелчки дали воину понять, что замок поддается, что он все делает правильно. «Еще два щелчка, - напомнил себе Оскар, - и дверь будет открыта. Раз, - он выждал несколько секунд и надавил на ручку отвертки. – Два…» Воин ликовал. Замок был взломан, теперь оставалось только толкнуть дверь и выполнить, наконец, волю главнокомандующего. Господин Шад наверняка обрадуется, что целителей у «Феникса» немного, да поубавилось. Внезапно что-то неуловимо изменилось. Воздух потяжелел и как будто стал осязаемым. Его, наверное, можно было даже разрезать ножом. Оскар бы с радостью проверил свою догадку, если бы смог заставить себя пошевелиться. Тело онемело. Воину казалось, что его руки и ноги налились свинцом. Глаза защипало, смотреть было больно. Моргнуть он отчего-то не мог. С тихим хлопком погас фонарик. То ли от напряжения лопнула новая лампочка, то ли вышло из строя что-то внутри. Стало темно. Очень темно. Темнее даже, чем на этаже генералиссимуса. Дышать было трудно, и, тем не менее, это Оскару пока еще удавалось. Воин невольно удивлялся происходящему. По идее, ему должно было быть страшно. Сознание должно было помутиться от ужаса и понимания того, что рядом кто-то есть. Рядом точно кто-то был. И хоть его было не рассмотреть, но можно было очень хорошо почувствовать. Но страшно не было. Было как-то жутко. Жутко понимать, что тело и разум как будто отделились друг от друга. Тело боялось. Оно замерло на месте, и никакая сила не была в состоянии сдвинуть его с места. Разум же был безмятежно спокоен, как будто все, что сейчас происходило, было правильным. Запланированным. - Кто здесь? Оскар услышал собственный голос. Он по-юношески звонко прозвучал в гнетущей тишине. Он должен был бы разлететься по этажу и вернуться эхом, однако темнота поглотила его. Ответа не последовало. Впрочем, нетрудно было догадаться, кто именно сюда пожаловал. Герхард. Иначе и быть не может. Он ведь еще днем был рядом с ним, наверняка что-то заподозрил. И вот теперь он здесь. Пришел, чтобы остановить его. Все логично и правильно. Единственное, что не поддавалось объяснению – это внезапно возросшая Сила Герхарда. Тогда, в подвалах это было менее угнетающе. Не так жутко. Совсем другие ощущения. Может потому, что другая вина? Темнота зашевелилась. Этого нельзя было услышать, но можно было увидеть. Оскар видел темный силуэт, неспешно приближающийся к нему. Темнота очерчивала контур человеческого тела, однако не позволяла понять: мужчина это или женщина. Человек приближался. С каждым сделанным шагом Сила его возрастала. Оскар попытался пошевелиться. Тщетно. Тело отказывалось его слушаться. Спокойствие же покинуло разум. Стало по-настоящему страшно. Животрепещущий ужас испытал Оскар, когда неизвестный остановился и, видимо, взмахнул рукой. Тогда тело воина само собой, против его воли стало приближаться к незнакомцу. Давление чужой Силы стало невероятно мощным. Покорно замерев в нескольких шагах от темного силуэта, Оскар с ужасом понял, что человек напротив него все еще подавлял свою мощь. А еще он был больше чем уверен, что ни разу еще не сталкивался с этим человеком. Ему вообще не доводилось встречать кого-то настолько сильного. Страшно было подумать, что, возможно, даже господин Шад слабее этого человека. - Кто ты? – Оскар удивился сиплости своего голоса. Он понимал, что задает не слишком-то уместный вопрос. Что ему могут и, скорее всего, не ответят. И тем не менее что-то заставляло его говорить. Возможно, он по-прежнему действовал против своей воли? - Генералиссимус. Отчего-то приглушенный голос незнакомца, одно единственное слово, что он произнес, вызвали у Оскара панический ужас. Еще никто открыто не называл себя генералиссимусом. Обычно ответа на вопрос «Кто ты?» или «Кто здесь?» не было. Сейчас ответили. И этот, в целом, очевидный ответ безумно испугал Оскара. - Я пришел сюда, - совершенно спокойно и так же приглушенно заговорил генералиссимус, - чтобы предупредить тебя, хм, вас. Игры закончены. Было интересно. Но, - он на мгновение умолк, а затем, не меняя интонации, но отчего-то очень пугающе продолжил: - Мне надоело.