Бремя

      Несмотря на глубокую ночь, в мед. отсеке царил переполох. Пару часов назад туда поступил пациент. Воин. Поступил он в тяжелом состоянии. По крайней мере, так показалось по началу, ведь все попытки привести молодого человека в чувство терпели крах.       Медики начали было поднимать тревогу, однако стоило заговорить о своих опасениях вслух и начать обсуждать проблему, как стало ясно, что пациент не восприимчив к некоторым препаратам. Что он просто крепко спит, и нет ни малейшей необходимости его будить. Как-никак ночь на дворе, самим бы не помешало спать лечь.       Как только Мира подошла к ночному пациенту, ей откуда-то стало известно, что парня зовут Оскар, нашли без сознания на лестничном пролете между четвертым и пятым этажами. Предположительно, он упал с лестницы. Этот вывод сделали уже ее подчиненные, которые тоже откуда-то знали, что случилось с курсантом. Однако, это вполне логичное предположение не выдерживало ни одного уточняющего вопроса и не имело под собой никакого объяснения. Разве что так было удобно думать. Быстрый осмотр пострадавшего не выявил никаких физических повреждений. Более детальная диагностика обнаружила небольшие психические отклонения. Скорее всего, пациенту снился очень красочный сон.       Когда стало ясно, что помощь пострадавшему вроде как и не требуется, достаточно просто положить его на койку, возник вопрос: а как собственно Оскар попал в мед. отсек? Кто его принес? Когда именно это случилось? Поиски ответов на эти вопросы, а также на то, почему курсант гулял по Академии среди ночи, почему заснул на полпути, глав. врач решила предоставить Рею.       Убедившись, что жизни пациента ничто не угрожает, Мира во второй раз объявила отбой. Возможно, проснувшись утром, пациент сам расскажет о своих похождениях. Хотя, почему возможно? Он непременно обо всем расскажет.        Однако утром курсант не проснулся. Сначала в мед. отсеке решили, что время раннее и будить пациента не стоит. Ведь каждый, кто попадал в больничное крыло, обладал одной единственной привилегией: спать сколько хочется. А потом о нем и вовсе позабыли. Уж слишком много хлопот было с практическим тестированием, да и теоретические вопросы требовали определенного внимания. А курсант вел себя тихо-тихо, никак не напоминая о своем присутствии.       Мира вспомнила о ночном пациенте ближе к вечеру. Тогда, когда были подведены итоги теоретического тестирования, а к практике уже все было готово. Глав. врач заглянула в палату к пациенту и удивилась тому, что он, во-первых, все еще был там, во-вторых - до сих пор спал. Женщина очень сомневалась в том, что парень просыпался. Воины особенно остро не любят больничные койки и стараются при любом удобном случае улизнуть из палаты. У Оскара таких возможностей было хоть отбавляй, однако он по-прежнему был в мед. отсеке. Лежал воин точно так же, как его и оставили практически сутки назад: на спине, руки вытянуты по швам, голова чуть наклонена влево.       - Эй, парень! – громко позвала Мира. – Подъем!       Оскар не шелохнулся. Глав. врач нахмурилась. Воина надо было разбудить. Интуиция кричала о том, что сам он не проснется, однако Мира колебалась. Не то чтобы она не доверяла своей интуиции. Вовсе нет. Женщина было больше чем уверена, что стоит ей потрясти парня за плечо, и тот проснется. И неважно, что вчера это нехитрое действие не помогало. Сейчас все по-другому. Если ее догадки верны, то… То сон у Оскара не обычный. Магический. Мира была наслышана о подобном явлении, однако лично сталкивалась с ним впервые. Усыпить себя сам курсант не мог. Явное вмешательство извне. Такими вопросами должны заниматься либо Рей, либо генералы. Пожалуй, стоит сюда позвать кого-нибудь из них, прежде чем будить парня.              Рей выглядел уставшим и подавленным. Очевидно, у него хватало забот и без последних не слишком приятных новостей. Здоровый, довольно крепкий парень неожиданно, без каких-либо на то причин попадает в мед. отсек.       - Этого нам еще не хватало, - пробормотал начальник Академии, внимательно выслушав короткий доклад Миры. – Пойдем, - со вздохом сказал он, - подробности на месте расскажешь.       «Может, по пути кого-нибудь из генералов встретим», - мысленно добавил он.       К мед. отсеку шли молча. Мира прикидывала, каких трав лучше заварить Рею. Тонизирующих или все же расслабляющих. Говорить прямым текстом начальнику Академии, что ему надо бы немного поспать, было пустой тратой времени. Вместо разговоров нужно просто принять решение. Знать бы только еще, что лишило его сна. Быть может, вопрос этот важный и решение его не терпит отлагательств. И сон будет ой как некстати…        Рей думал о последних донесениях со спутников. Судя по полученным данным, «Бесконечность» проявляет активность. Ту самую, что ни с чем спутать нельзя. Они готовят удар. Уже приведена в боевую готовность печально известная эскадрилья «Уран». Подтверждением этих данных служит уничтоженный спутник «А-7», что располагался в непосредственной близости к Шестнадцатой планете, где и была замечена эскадрилья. Целью предстоящей атаки, очевидно, является Семнадцатый Астероид. Отчего-то Конелла это нисколько не заботит. Даже если он и занимается активной мобилизацией сил, то направлять их в помощь Астероиду не намерен.       Насколько Рей был осведомлен, защиты у Семнадцатого Астероида не было. Не было здесь и специалистов, способных поставить мало-мальски прочный щит. Такой, чтобы хотя бы сотую часть удара да отразил. Оставалось только надеяться, что «Бесконечность» не нарушит условия временного мира и не ударит раньше времени. Тогда, быть может, им удастся уйти. Может, закончить обучение на день раньше? Нет. Не стоит. Не стоит сеять панику раньше времени.       По пути в мед. отсек им никто не встретился, однако в самом больничном крыле их поджидал, пожалуй, приятный сюрприз. В приемной они с Мирой застали довольно занимательную картину, за которой понаблюдали некоторое время.       Расхаживая взад и вперед по кабинету, Дориан о чем-то горячо спорил с Россом. Рассматривающий пейзаж за окном Даймонд время от времени вставлял краткие замечания, принимая то одну, то другую сторону. На табурете, чуть ли не посредине комнаты, сидел Ал и периодически порывался встать. Жрецу мешал стоящий справа от него Росс. Воин держал руку на плече Ала и пресекал любую попытку жреца хоть немного приподняться.       - Не слишком ли вы шумите, господа? – поинтересовалась Мира, проходя в комнату. Усмехнувшись неожиданной и такой смущенной тишине, она внимательно посмотрела сначала на Росса, потом на жреца и строго спросила: - Что-то случилось?       - Он слишком много ест, - поделился проблемой Росс. – Это пугает.       - А это нормально, - тут же смягчилась глав. врач. – Корми его получше, - посоветовала она.       На хитрую и довольную улыбку жреца было любо-дорого смотреть. Тяжелый вздох Росса лучше тысячи слов говорил о его отношении к последней рекомендации врача.       - Что у тебя? – женщина обратилась к Дориану.       - Ровным счетом ничего, - генерал покачал головой. – Мы просто вели теологический спор. И, кажется, немного увлеклись.       Мира хмыкнула. Теологический спор между воинами – это должно было быть забавно. Хотя… Если даже жрец молчал, то даже страшно предположить, что такого они наговорили, что он лишился дара речи.       - И кто был прав? - из праздного любопытства поинтересовалась у Ала женщина.       - Эээ… - жрец вздохнул и отрицательно покачал головой.       - Вполне ожидаемо, - хмыкнула Мира и перевела требовательный взгляд на Даймонда. – Что с Эллиасом?       - Жар спал, кашель прошел, - повернувшись лицом к глав. врачу, отрапортовал генерал.       - И что еще? – терпеливо уточнила женщина.       - И все, - невозмутимо пожал плечами Даймонд, хотя руки его невольно сжались в кулаки. Заметив это, Ал улыбнулся. Росс же сочувственно вздохнул. Он уже на личном опыте убедился, какими непоседливыми могут быть выздоровевшие жрецы, даром что им кусок в горло не лезет. А когда у них просыпается аппетит... Да уж, тогда стоит найти себе что-нибудь вроде бомбоубежища.       - Первый день без жара, так? – Мира оставила без внимания то, что ее не касалось. Получив в ответ утвердительный кивок, она подошла к стоящему в углу шкафу и достала оттуда небольшой белый сверток. – Пусть еще раз выпьет, - женщина передала генералу лекарство. - Для профилактики.       Рей стоял в дверях приемной и задумчиво наблюдал за собравшимися здесь людьми. Начальник Академии принимал трудное решение. Сейчас здесь было двое, так сказать, посторонних. Один из них был жрецом, второй – с определенной долей вероятности мог оказаться генералиссимусом. А мог и не оказаться. Быть может, их не следовало посвящать в вопрос, из-за которого он сюда пришел. С другой стороны, жрец мог что-нибудь да объяснить. Рей очень сомневался, что Мира разбирается в вопросах магического сна достаточно хорошо. Тихо вздохнув, начальник Академии принял решение.       - Господа, - негромко сказал он. Удостоверившись, что его слушают, Рей продолжил: - Прошлой ночью у нас случилось одно необъяснимое событие. Я хотел бы назвать его недоразумением, но, боюсь, не могу.       - Полагаю, нам стоит уйти, - Росс чуть крепче сжал плечо жреца. Ал едва заметно кивнул, собираясь вставать.       - Нет-нет, - начальник Академией покачал головой. – Останьтесь. Возможно, вам что-то об этом известно. Прошлой ночью в мед. отсек поступил пациент. Поступил он спящим и до сих пор не проснулся. Наши специалисты, - он кивнул Мире, - утверждают, что это магический сон.       - Магический сон? – разом посерьезнев, переспросил Дориан. – Что это?       - Что-то вроде наркоза, - пояснила глав. врач. – Видите ли, - продолжила она, - с одной стороны, магический сон – довольно известное явление, однако отчего-то его редко применяют.       - Это довольно опасная вещь, - тихо заметил Ал. – Если пациента вовремя не разбудить, он умрет.       - Вовремя? – хмыкнул Росс. – Это когда?       - Ну… - жрец выглядел растерянным. – Все зависит от условий, которые поставил наложивший эти чары. Это может быть час или два. А может - сутки, недели или даже года. Опять-таки, в зависимости от этих условий, пациент может умереть, если его разбудить раньше времени. И, - Ал на мгновение замялся, - не факт, что мы вообще сможем разбудить пациента.       В комнате повисла озадаченная тишина. Перспектива убить живого и с виду здорового парня пугала Миру. Ее нисколько сейчас не заботило, кто наложил подобные чары и зачем.       Выслушав жреца, Рей помрачнел еще больше. Он нисколько не жалел, что позволил ему здесь остаться. Однако то, что сказал Ал, напомнило ему о способе медленного убийства. Это было, пожалуй, самым любимым оружием интриганов. Тех самых, что были охочи до власти. Они накладывали на правителя определенные чары, как теперь понял Рей - магический сон, и правили страной при живом владыке. В случае необходимости властитель просыпался. Правда необходимости такой зачастую не было. По крайней мере все это объясняло странные недуги, из-за которых умирали многие влиятельные и, что немаловажно, абсолютно здоровые правители или политики. Впрочем, сейчас это открытие не имело ровным счетом никакого значения.       - Трудно погрузить человека в этот сон? – поинтересовался начальник Академии.       - Если тот бодрствует, то это практически невозможно, - немного подумав, ответил Ал. – Если спит, то это требует определенных усилий. Нужно учитывать много побочных факторов и то, с какой целью его усыпляют.       Снова повисла неловкая и немного напряженная тишина.       - Кто наш пострадавший? - Дориан решил прояснить вопросы, на которые можно получить простые, однозначные ответы.       - Оскар, - незамедлительно ответила Мира. – Курсант из третьей группы пятой подгруппы.       - Откуда такие точные сведения? – заинтересовался Даймонд.       - Видите ли…       Глав. врач на мгновение замялась. Тяжело вздохнув, она рассказала о том, как курсант был найден на каталке возле входа в приемную. Также женщина поведала о том, что им стало известно все, что якобы случилось с пострадавшим, а также имя и место обучения курсанта. Известно это стало сразу же, как только пациент был обнаружен на территории больничного крыла.        Ал внимательно слушал женщину, и чем больше она говорила, тем больше он хмурился. Это не ускользнуло от внимания ни одного из присутствующих в комнате.       - Лично ты, - медленно произнес жрец, внимательно посмотрев на Миру, - в тот момент спала?       - Нет.       - О, - Ал нервно рассмеялся.       - Что? – нахмурилась врач.       - С твоим сознанием поиграли, - с деланным спокойствием пояснил жрец. – В то время ты даже не спала. И не ты одна. Вас - тех, кто не спал, и тех, кто узнал про Оскара - наверняка было достаточно много. И ни один из вас не почувствовал, - он замялся. – Ничего не почувствовал. Никаких изменений. Никто ничего не понял.       - Звучит это, конечно, страшно, - медленно произнесла Мира. – Но мне кажется, думать сейчас надо не об этом. Я больше чем уверена, что этот Оскар проснется, стоит нам его растолкать. Если я права, то курсант сам обо всем нам расскажет.       - А если нет, - заметил Рей, - то он, скорее всего, умрет.       - Будите его, - не колеблясь ни секунды, принял решение Даймонд. – Проснется – хорошо. Нет так нет.       Интуиция Миру не подвела. Стоило ей потрясти спящего за плечо, и тот со стоном открыл глаза. Несколько секунд Оскар настороженно осматривался по сторонам. Постепенно настороженность сменилась удивлением. Воин понял, что находится в мед. отсеке. Однако, как он попал сюда, оставалось тайной за семью печатями. К тому же, судя по собравшимся в палате людям, он привлек к себе внимание. Очень нежелательное внимание.       - Ты поступил к нам прошлой ночью, - внимательно осмотрев курсанта и убедившись, что с ним все в порядке, сказала Мира. – Помнишь, как это произошло?       - Нет, - совершенно честно признался Оскар. Он не помнил ничего с тех самых пор, как некто сказал: «Мне надоело».       - Что последнее ты помнишь? – задала следующий вопрос глав. врач.       - Ужин, - немного подумав, ответил курсант. Большего этим людям знать незачем.       - То есть, - уточнил Мира, - ты не помнишь, как ложился спать?       - Нет.       «Если подумать, - хмыкнул про себя Оскар. – Я и не ложился вовсе».       - И не помнишь, как выходил из бокса, куда-то шел и падал с лестницы?       «Падал с лестницы?! – Оскар был потрясен. – Это же надо! С чего они взяли, что это так? Что я вообще делаю в больничном крыле?..»       - Нет, - вслух сказал он.       - Понятно, - хмыкнул Дориан. Кивнув Мире и Рею, он вышел из палаты. Даймонд последовал за ним.       - Зря мы Ала отпустили, - тихо сказал он.       - Ты тоже это заметил, да? – криво усмехнулся Дориан. – Полагаю, - задумчиво продолжил он, - Оскара стоит оставить здесь. Тут он всегда будет у нас на виду.       - Согласен.       

***

      Эллиас сидел на подоконнике, прижав колени к груди и обхватив их руками. За тонким стеклом царила ночь. Было настолько темно, что едва получалось рассмотреть невысокий куст, что рос под окнами. Однако жреца это нисколько не заботило. Он смотрел в окно и вместо темноты видел то, что рисовало ему то ли воображение, то ли память. Прошлое и возможное будущее тесно переплелись между собой. Эллиасу чудилось, что он видит отца. Спокойного, терпеливого, внимательного. Он стоял посредине роскошной залы храма Пятнадцатого Бога, в ореоле едва заметного сине-зеленого света. Отец протягивал ему руку и что-то беззвучно говорил. Вроде бы он обещал ответы. Говорил, что поможет во всем разобраться. Обещал научить понимать окружающих и самого себя. Все, что требовалось от Эллиаса – это подойти, взять отца за руку и… Что могло случиться дальше, жрец не знал. Стоило подумать о том, что он готов идти, как зала на глазах начала разрушаться. За считанные секунды Святой Элиот был заживо погребен под обломками храма. А вместе с ним и желанные ответы, и все несбывшиеся надежды.       Сердце болезненно сжалось, в глазах защипало. Эллиас тихо вздохнул. Перед внутренним взором смерчем проносились события гибели Пятнадцатой планеты. Разрушенные храмы и дома. Погребенные заживо люди, полыхающие леса и поля, отчаянный, испуганный детский плач. Картинки менялись калейдоскопом. И вот уже не Пятнадцатая планета, а Семнадцатый Астероид предстает перед глазами. Леса в огне. Академию окружает пламя. Люди в форме «Феникса» пытаются его потушить. Эллиас знает, что все их попытки тщетны. Что ни обычная вода, ни призванная магией не сможет покорить этот огонь. Знает, но молчит. Ведь такое, пусть и бесполезное, занятие не дает разрастаться панике. А люди все равно понять ничего не успеют. Погибнут.       Здание Академии рушится. Из него все бегут, но огонь заставляет людей остановиться. Их слишком много, они напуганы. Попытки потушить огонь привели к тому, что пламя стало сильнее и ярче. Оно начало расти, приближаться к руинам, пожирать все, что попадалось на пути. От паникующей толпы отделяются генералы. Ральф пытается успокоить людей. Его не слушают. Кричат, бегут, спотыкаются, падают, ругаются и затихают. Огонь горит все ярче и ярче, уж слишком хорошее сегодня досталось ему топливо.       Эллиас невольно дернулся, не желая видеть, что станет с попытавшимся приручить огонь Ральфом. Это пламя невозможно подчинить. Оно слишком своевольно. Оно ненавидит тех, кто тянет к нему руки. Таких смельчаков ждет ужасная смерть.       Видение с легкостью изменяется. Совсем чуть-чуть. Перед глазами Дориан. Он организовал нескольких ребят, и теперь они пытаются сложить баррикаду из руин, некогда бывших Академий. И это тоже всего лишь способ подавить панику. Огню все равно что сжигать: камень, дерево, плоть, магию. Когда здесь не останется ничего, он испепелит и сам астероид.       Внезапно перед огнем появляется Даймонд. Пламя, словно живое, замирает. Становится несколько меньше, но гораздо ярче. Оно словно дикий зверь, готовившийся к прыжку. Мгновение, и огонь вспыхивает ярким алым заревом, вздымается чуть ли не до самого неба, подается вперед и с головой накрывает Даймонда.       - Я же просил тебя не залезать на подоконник.       Эллиас невольно вздрогнул и повернулся на голос. Слабая улыбка тронула его губы. Даймонд был в комнате. Воин жив, здоров и невредим. И в этом нет ничего удивительного. Ведь то, что он видел только что – плод его воображения. Не больше, чем скрытые страхи. Ведь нет огня, который невозможно потушить…       - Что, - продолжая ворчать, генерал подошел к подоконнику, - опять в чем-то запутался?       Эллиас покачал головой. Сначала отрицательно. Потом утвердительно. Даймонд тяжело вздохнул и мысленно велел себе сохранять спокойствие. За этот бесконечно-длинный день воин успел претерпеть две крайности настроения своего жреца. Эллиас был то веселым, разговорчивым и очень активным, то подавленным и молчаливым. Когда случалось последнее, жрец неизменно залезал на подоконник, смотрел в окно и молчал. В первый раз, когда такое случилось, он не сказал ничего. Во второй – тихо объяснил, что запутался. В чем - уточнять не стал. И вот сейчас снова на него что-то нашло. Даймонд не знал, что лучше: когда Эллиас рвался что-нибудь да сделать, или когда тихо сидел на подоконнике, обхватив себя руками, так, словно старался скрыться от всего окружающего мира.       - Слезай давай.       Эллиас нахмурился и опасливо покосился на пол. Подоконник был высоким. Опять стало очевидно, что пол очень далеко. Очень. Прыгать вниз было страшно. Жрец отрицательно покачал головой.       Даймонд вздохнул. Как Эллиас взбирался на подоконник, оставалось для него загадкой. Тем не менее жрец каждый раз отказывался слазить. Неужели боялся?       - Не испытывай мое терпение, - строго сказал генерал. Эллиас коротко вздрогнул, крепче обнял себя и отвернулся к окну. – Помнишь, что я тебе днем говорил? – все еще спокойно говорил Даймонд. - Третий раз я снимать тебя не буду, - получив в ответ утвердительный кивок, воин тяжело вздохнул. – Ты ведь, - как можно мягче заговорил он, - как-то забираешься сюда. Слезь точно также.       Эллиас опустил лоб на колени и порывисто вздохнул. Генерал решил, что его в очередной раз проигнорировали, но пока думал, что бы ему такого проникновенного сказать, жрец уже сидел на полу около его ног.       - Ты и таким трюкам научился? – невольно восхитился Даймонд. Ответом ему был тихий, едва различимый вздох. – Ты решил играть в молчанку? – генерал опустился на пол рядом со жрецом. – Посмотри на меня, - практически приказал он.       Эллиас поднял голову и чуть повернул ее в сторону. В его глазах застыли горечь пополам с отчаянием. Он внимательно смотрел на Даймонда и как будто чего-то ждал.       - Что случилось? – тихо спросил генерал. Таким подавленным и как будто сдавшимся он видел жреца впервые.       - Я… - голос у Эллиаса был немного хриплым, но слышать его было невероятно приятно. – Боюсь, что ты уйдешь.       - Уйду? – удивился Даймонд. – Куда? – не понял он. Жрец неопределенно пожал плечами.       - Куда-нибудь подальше от меня.       - Почему? – недоумевал генерал. В ответ он снова получил неопределенное пожатие плечами.       Даймонд нахмурился. Он не понимал, что происходит, и это ему совершенно не нравилось. Почему Эллиас заговорил об этом? Что за глупые мысли посещают его голову? Не думает же он, в самом деле, что после стольких лет разлуки, неожиданного, но такого желанного воссоединения, его куда-то отпустят? Или все-таки думает? Какой наивный! Хоть и стал сильнее, но, видимо, так и не поумнел.       - Тебе определенно не хватает моего внимания, - хмыкнул генерал. Поймав на себе удивленный и в то же время заинтересованный взгляд жреца, он улыбнулся, немного наклонился вперед и ласково его поцеловал.       

***

      Была глубокая ночь. Оскар сидел на кровати в больничной палате и бездумно перебирал скудный список приложений, загруженных в планшет. Из мед. отсека его вполне ожидаемо не выпустили. Покидать больничное крыло не имело смысла. Ему недвусмысленно дали понять, что утром его желают здесь увидеть. Господин Шад велел не выдавать себя, значит, он будет сидеть здесь. По крайней мере если соблюдать установленные Реем и Мирой правила, то вероятность снова встретиться с тем жутким типом сводится к минимуму.       Дверь палаты бесшумно отворилась, и в комнату проскользнул человек. Оскар заметил это не сразу, лишь после того, как его ночной гость подошел к кровати и без приглашения сел на стоящий рядом с ней стул.       - Полковник, - одними губами прошептал Оскар, рассмотрев своего визитера.       - Твой сигнал я получил, - негромко сказал гость. – Мне нужны подробности. Как ты попал сюда?       - Не знаю, - тихо ответил Оскар. – Он появился из ниоткуда. Он сказал, что наши «игры» его позабавили и что ему это надоело.       - Он? – переспросил полковник.       - Он назвал себя генералиссимусом.       - Вот как…       На несколько секунд в палате повисла тишина. Оскару показалось, что прошла вечность. Он внимательно всматривался в лицо полковника, пытаясь понять, о чем тот думает.       - Это был Герхард? – спросил, наконец, его посетитель.       - Я не уверен, - Оскар замялся. - Но мне кажется, что нет.       Полковник собрался было задать следующий вполне очевидный вопрос: «Почему?», однако в этот момент Семнадцатый Астероид неожиданно сотрясся от сильного толчка. Мужчина упал на пол. Во всех комнатах мед. отсека включился аварийный свет, пронзительно заверещала сигнализация, поднимая всеобщую тревогу.       Землетрясение прекратилось так же неожиданно, как и началось. Продлилось оно не больше тридцати секунд, но этого времени с головой хватило, чтобы перепугать всех до смерти и поставить на уши.       Полковник резко поднялся на ноги, быстро и бесшумно проскользнул к двери. Оскар пропустил тот момент, когда мужчина покинул его палату. Воин тихо вздохнул, прикрыл глаза и пожелал полковнику покинуть больничное крыло никем не замеченным.       

***

      Грохот в хижине стоял знатный. Кто знает, если бы ее не пытались хоть немного починить, быть может она и не пережила этого неожиданного землетрясения. Старик медленно и очень осторожно сел. Выпавшая у него из рук Книга в мгновение ока переместилась на его колени. Она была раскрыта на последней, на четверть исписанной странице. Если бы старик мог видеть, он бы стал свидетелем того, как стремительно появляются новые строки на широком желто-сером листе.       Старик глубоко вздохнул. Медленно, словно нехотя он протянул указательный палец правой руки к книге. Коснувшись им начала страницы, он принялся водить по рельефным строкам, читая и навсегда запоминая то, что произошло и происходит сейчас.       Тревога и паника в Академии улеглась довольно быстро. Люди, собравшиеся там, списали все на землетрясение. Неведение – благо. Им неизвестно то, что Семнадцатую планету до этого трясло всего один раз. Один единственный раз. После этого «землетрясения» планета превратилась в астероиды.       Старик водил пальцем по листу. Книга рассказывала о том, что «Бесконечность» только что проверяла и продолжает проверять Семнадцатый Астероид на прочность. Поразительно, что его до сих пор не уничтожили. Ведь щитов у Астероида нет, и едва ли их возможно установить.       Старик помнил, как незадолго до начала этой затяжной войны Святой Элиот, Верховный жрец Пятнадцатой планеты, один из сильнейших жрецов эпохи, действуя в соответствии с военными соглашениями, окружил щитом Семнадцатую планету. О, то был мощнейший барьер. Он спас Семнадцатую планету от полного уничтожения. Однако он исчез в тот же миг, как образовались астероиды. Несколько из них все же были уничтожены. А один единственный, что уцелел, попал под защиту союзной армии «Феникс».       И вот сейчас последний уцелевший астероид Семнадцатой планеты снова атакуют. Первый удар стал неожиданностью. От первого удара все пошло ходуном. Однако ничего разрушено не было. А о последующих атаках было известно только Книге. Семнадцатый Астероид же снова погрузился в сон.       А на следующий день никто и не вспомнил о таком недоразумении, как ночное землетрясение. Жизнь в Академии шла своим чередом. Размеренно и неспешно, как будто войны не существовало вовсе.       Старик водил сухим пальцем по широким листам и невольно качал головой. Почему никто не воспринял всерьез внезапное землетрясение? Откуда у Астероида столь мощный барьер? Кто его установил и как?       

***

      Сумерки опустились на Семнадцатый Астероид. Рабочий день в Академии незаметно подошел к концу, наступило время ужина. В столовой, как и всегда, было весело и оживленно. Свободных мест не было и в помине. Впрочем, к этому давно уже успели привыкнуть. В воздухе пахло травами. Следуя указаниям Миры, буфетчица заварила травяной чай. «Для профилактики, - объясняла она удивленным или просто желающим поговорить курсантам. – Начальство велело».       - Хорошо, что генералам не нужно сдавать тест по практической медицине, - с облегчением вздохнул Дориан, выслушав еще один рассказ о том, как проходил тест. – У меня голова кругом шла только от того, что этих самых перевязок несколько типов существует.       - Не напоминай о перевязках! – взмолилась Лина. – Кажется, я не сделала правильно ни одной!       - И я, - прошептала Адель.       - Правильно? – нахмурился Дориан. – Вот этого я никогда не понимал. Главное, чтобы повязка держалась, так?       - Ага, - Ал улыбнулся. – Намотаешь ты кому-нибудь на руку бинт и…       - Этот кто-нибудь, - подхватил Эллиас, - как-то совсем неожиданно в мумию превратится.       - Точно, - Ал еда сдерживал смех. – Главное, что все держится, ничего не падает.       - И распутыванию не подлежит, - совершенно серьезно закончил Эллиас.       Настроение за столом резко поднялось. Сейчас уже никого не заботили возможные неудачи прошедшего теста. Тед и Жак наперебой принялись описывать жизнь и похождения новоявленной мумии. В их предположения активно вмешивались Герхард и Влас, иногда давали кое-какие путные замечания Эллиас и Ал.       Дориан тихо и совершенно беззлобно фыркнул. Ральф улыбнулся и негромко сказал ему, что медицина – это еще ерунда. Другой вопрос - практическая техника. Поди ее сдай. Не согласиться со старшим товарищем Дориан не мог. Все-таки, как выяснилось, быть генералом не так уж и плохо. По крайней мере в определенных обстоятельствах это оказалось очень даже выгодно.       Ужин незаметно закончился. Столы опустели, и их принялись сдвигать вместе. Сидеть в столовой по вечерам и рассказывать друг другу всевозможные истории стало уже маленькой, но очень приятной и интересной традицией. За одним большим столом помещалась большая часть курсантов, и редко бывало так, чтобы кому-то места не хватило.        Даймонд внимательно посмотрел на Эллиаса. Жрец выглядел немного уставшим. По-хорошему, его надо было бы забрать отсюда и уложить в кровать. Чтобы отлежался, сил набрался и завтра если и не стал сдавать технику, то хотя бы пошел вместе со всеми на завтрак. Но. Генерал обещал жрецу, что они пойдут на вечер историй, если тот будет ужинать. Эллиас согласился и свою часть обещания выполнил: с завидным аппетитом съел все, что ему предлагали. Теперь настала очередь Даймонда.       - Только недолго, - шепнул он жрецу. Эллиас в ответ улыбнулся и согласно кивнул.       - Знаете, ребята, - бабушка Сара сидела во главе стола и привычно открывала «тайное собрание», - сегодня ночью, когда земля сотрясалась, я вспомнила одну очень занимательную историю. Может, это вымысел. А может и нет. Повествует она о людях, родиной которых была Одиннадцатая планета.        Бабушка Сара удовлетворенно кивнула, поймав на себе заинтересованные взгляды молодежи, и, убедившись, что история интересна всем, принялась рассказывать.       - Говорят, уроженцы Одиннадцатой планеты – сильнейшие из ныне живущих. Тому есть множество различных подтверждений, например то, что ими была основана «Бесконечность» и что за все годы войны она не претерпела ни малейших структурных изменений. Да и вы сами наверняка имели возможность убедиться в моих словах, столкнувшись лицом к лицу с одиннадцатыми. История моя не совсем о силе этих людей. Она о том, как достигли они ее. Нам доподлинно известно, что одиннадцатые отвергли общую веру. Они отказались от предписанных их Богом правил и вознамерились сами вершить свою судьбу. Рожденный историком возжелал стать техником, рожденный техником пожелал быть медиком, рожденный жрецом решил стать воином, воин, свою очередь, решил побыть жрецом.       Я знаю, звучит это дико, но говорят, одиннадцатым удалось воплотить свои желания в жизнь. Первые, кто отрекся от предначертанного Богом пути и радикально изменил свою судьбу, сошли с ума. Это были бухгалтера, мечтающие о медицинской славе. Неудача не остановила одиннадцатых. Напротив, подхлестнула к более активным действиям. Спорить с Одиннадцатым Богом решила элита. Жрец пожелал стать воином. Говорят, это стоило ему уйму душевных сил. Говорят, он тоже лишился рассудка. Говорят, он не смог совладать с приобретенной силой, не смог смириться с тем, с чем ему пришлось расстаться. Эти люди пытались сломать себя. У них получалось это лишь отчасти. Им удавалось достичь желаемого результата, вот только воспользоваться им они не могли. Казалось, неудачи остепенили одиннадцатых. Они перестали спорить с судьбой, продолжили заниматься тем, что у них лучше всего получалось. Но длилось это недолго, не больше нескольких недель. Потом попытки радикально изменить свою жизнь возобновились. И в этот раз они оказались куда более удачными. Люди, сменившие свою профессию, перестали сходить с ума. Они отделывались стойкими психическими расстройствами, которые прирожденные медики научились подавлять.       Одиннадцатые задумали войну и, следовательно, нужны им были по большей части воины. Сильные и практически непобедимые. Как вскоре выяснялось, если жрец станет воином и при этом не потеряет себя, его сила многократно возрастет. Говорят, одним из таких жрецов был главнокомандующий армией «Бесконечность», Шад. Если это правда – он живой пример Сломанных.       В войне за Одиннадцатой планету и после ее уничтожения полегло много одиннадцатых. Полагаю, что если эта история правдива, то каждый выживший из них – Сломанный. Безумно сильный и совершенно ненормальный.       - Необязательно сильный, - пробормотал Ал, неосознанно беря Росса за руку. Воин внимательно, с хорошо скрытой тревогой посмотрел на жреца. Уж он-то знал, что одиннадцатые – не самая приятная для того тема. – Я имею в виду, - тихо продолжил Ал. В столовой царил такая тишина, что слышал его каждый, - что недостаточно стать воином или жрецом для того, чтобы получить Силу. Она либо есть, либо ее нет.       - Но ведь это всего лишь легенда, - заметила Адель. – Вряд ли она правдива.       - Действительно, - подхватила Лина. – Это чья-то глупая шутка. Подумать только! Жрец, ставший воином. Это просто невозможно!       - Точно-точно, - подхватили и другие слушатели. – Все это абсурд. Выдумка.       - Шутка, - упрямо повторила Лина. – Злая шутка.       - Да уж… - тихо вздохнул Эллиас. – В каждой шутке есть доля шутки. Надо об этом помнить.       «Так гораздо проще забыть о том, - мысленно продолжил он, - что Шад был жрецом. Далеко не последним жрецом Одиннадцатой планеты…»       В столовой тем временем одобрительно загалдели и принялись рассказывать новую, куда более правдивую историю.