***
Октябрь 1977 года. Школа Хогвартс Время летело с удивительной скоростью. Еще вчера я только поступил на шестой курс, а уже на дворе царил холодный и промозглый октябрь. На улице властвовала непогода, дожди не прекращались ни на минуту, все вокруг было до того серым, безжизненным и мрачным, что мной начала овладевать тоска. Я по-прежнему исправно заучивал заклинания, отвечал на занятиях, пропадал в библиотеке, могло показаться, что кроме учебы я ничего не вижу. Впрочем, так и было на самом деле. Хотя временами меня такое положение вещей начинало раздражать. В душе появлялась странная тяжесть и пустота. Я не в первый раз замечал подобное за собой. Когда я долго и напряженно над чем-то работал, старался, плохо спал ночами, то появлялась настоящая слабость, усиливающаяся день ото дня. Временами мне хотелось лечь на кровать и, отвернувшись к стенке, просто лежать, не предпринимая никаких действий. В такие дни я, никогда не отличающийся веселым нравом, становился еще более мрачным и угрюмым. Окружающие замечали мое состояние, но не придавали этому значения. У меня начали появляться все признаки переутомления и эмоционального выгорания. Я слишком много сил отдавал учебе и не всегда замечал этого. — Слушай, Барти, может, хватит уже? — спросил как-то вечером Эван Розье, подойдя ко мне в библиотеке. Я нехотя оторвал взгляд от учебника, в котором уже битый час изучал параграф по трансфигурации, и откинулся на спинку кресла. Эван оперся руками о стол и буравил меня тяжелым взором голубых глаз. Он тоже выглядел не совсем здоровым. Юноша по мере приближения Хэллоуина и бала в родовом поместье становился рассеянным, он штудировал книги по боевой магии, остервенело упражнялся с Рабастаном Лестрейнджем и Регулусом Блэком в пустых классах. Как бы я ни пытался узнать причину таких перемен, Эван отшучивался, уходил от ответа. Мне не очень нравились эти тайны, но что я мог сделать? В глубине души я все еще хранил надежду вывести его на чистую воду. — Что хватит? — спросил я, глядя на друга. Тот лишь усмехнулся. — Блэк сказал, что ты разговариваешь во сне, — пожал плечами Розье. — Повторяешь выученные заклинания. Я вздрогнул, услышав заявление товарища, неужели я настолько помешался на учебе? К тому же мной владела странная слабость, и появились другие проблемы со здоровьем. Вечерами болела голова, я чувствовал разбитость, в преддверии важных контрольных меня тошнило от волнения. — Да, да, не смотри на меня так, — хмыкнул Розье, утаскивая у меня из-под носа учебник. Он закрыл его и отложил в сторону. Я мельком подумал, что забыл, на какой странице остановился. — Конец семестра, скоро контрольные, — невнятно пробормотал я. — Конец семестра будет только через два месяца, а ты уже с ума сходишь, — со смешком заметил Розье. — Тебе нужно отдохнуть, иначе наш мир потеряет гения. Я лишь смущенно улыбнулся. Он часто надо мной беззлобно шутил, говоря, что меня ждет грандиозное будущее с моими-то мозгами. Я, конечно, смущался и все отрицал, но подобная похвала несказанно грела душу. Значит, я действительно что-то могу. И отец мой неправ. — На выходных состоится поход в Хогсмид, — промолвил Розье. — Пойдешь? — Нет, — покачал я головой. — Слизнорт говорил, что на следующем занятии будет контрольная, думаю, нужно начать подготовку заранее, — неловко оправдывался я. Эван Розье лишь закатил глаза. — Это кого я только что убеждал в необходимости отдыха, не подскажешь? — задал риторический вопрос он, приправив фразу сарказмом. Я лишь усмехнулся. — Впрочем, свежий воздух мне не повредит, — сдался я, понимая, что, пожалуй, действительно нужно взбодриться, а потом с новыми силами окунуться в водоворот знаний. — Другое дело, — произнес Розье. Он еще что-то сказал, но это мой мозг упустил. В библиотеку вошла Эстель Яксли и, как это частенько бывало, стоило мне ее увидеть, и я перестал соображать. Я с глупой улыбкой на губах наблюдал, как девушка, облаченная в простое и закрытое темно-синее платье, подходит к мадам Пинс и о чем-то ее спрашивает. Библиотекарь что-то ответила ей, на что Яксли только тепло улыбнулась и поспешила к книжному шкафу. Моргана, какая же она была хорошенькая, от нее веяло теплотой и нежностью. Глаза ее сияли ярче солнца, казалось, что они отливают золотом в свете свечей. Пусть она не смотрела на меня, но я хорошо помнил ее светло-карие глаза. Волосы девушка собрала в небрежный пучок, закрепленный гребнем, украшенным какими-то камнями. Хотел бы я дотронуться до ее прекрасных волос… Я с глупой улыбкой наблюдал за тем, как Эстель ищет нужную книгу. — Эй, Барти, ты здесь? — привел в чувства меня голос Розье. Я с удивлением на него уставился, с трудом сфокусировав взгляд. Улыбка померкла на моих губах, когда я понял, что задумался. — Пригласи ее в Хогсмид. Я округлил глаза. В свои годы я был нерешителен и робок с девушками, не знал, что говорить в то время, как мои однокурсники крутили романы. Даже Розье я пару раз видел гуляющим на берегу Черного озера с девочкой-слизеринкой курсом младше. Как там ее звали, вроде, Фелиция Гринграсс? — Действуй, пока есть возможность, — заявил Розье и, похлопав меня по плечу, удалился. Я проводил его напряженным взглядом и, натужно проглотив вставший в горле ком, встал с диванчика и приблизился к однокурснице, которая, встав на цыпочки, осматривала книжные полки. — Что ищешь? — спросил я, не зная, как иначе начать разговор. Яксли, вздрогнув, обернулась и улыбнулась мне. В сердце что-то тоскливо заныло. — Мне нужна книга по Древним Рунам. Автор — Гретхем Смитт, — промолвила Эстель, заправив за ухо прядь выбившихся из прически волос. Я, задумавшись, приблизился к книжному шкафу и начал внимательно осматривать содержимое полок. — Вот же она, — улыбнулся я, вытаскивая необходимый фолиант и протягивая его девушке. Та улыбнулась и взяла книгу. — Спасибо, без тебя я бы его вряд ли нашла, — смущенно промолвила Эстель. — Как тебе Древние Руны? — Понимая, что она вот-вот уйдет, я выпалил первое, что пришло мне в голову. Яксли удрученно вздохнула, состроив печальную мину. — Учу со скрипом, совершенно ничего не понимаю, — вздохнула девушка. Я же мысленно возликовал, малодушно радуясь ее неудаче. Я хорошо знал этот предмет и мог помочь. — Я могу помочь, ты же знаешь, я разбираюсь, — заявил я, не подумав, что говорю. Отлично, подумает теперь, что я самовлюбленный идиот. Не хватает только заикаться начать, как бывает со мной обычно. От волнения язык переставал меня слушаться, и я слова не мог вымолвить, отчего ужасно переживал. — О, было бы неплохо, — просияла Яксли, видимо, она настолько отчаялась разобраться в предмете, что готова была принять помощь даже от меня. Мы подошли к столу и сели на диванчик. Причем девушка села рядом со мной, хотя и сохранял дистанцию. Я же от этого напрягся, и щеки мои покраснели. — Что именно тебе непонятно? — спросил я, раскрывая книгу на оглавлении. Яксли пожала плечами и заявила: — Все, — я удивленно на нее посмотрел. Она не была глупой или легкомысленной, но некоторые предметы давались ей с трудом. — Я в начале курса пропустила пару занятий по рунам из-за болезни и с тех пор никак не могу разобраться, — удрученно вздохнула Эстель. — Понятно, эффект снежного кома, — ляпнул я. Но Яксли, к счастью, не обратила на мою болтовню внимания. — В таком случае, начнем с основ. — Хорошо, — кивнула она, вытаскивая из школьной сумки пергамент, чернильницу и перо. Я же прочистил горло и с волнением понял, что мне придется примерить на себя роль преподавателя. Я начал негромко объяснять однокурснице ключевые термины и понятия — основы любой дисциплины. Эстель внимательно меня слушала и кратко конспектировала мои слова. Она выглядела заинтересованной, ее светло-карие глаза блестели, а я же с ума сходил от радости. Эстель сидела рядом со мной, что мне очень нравилось. От нее приятно пахло розовым маслом, и я сразу же полюбил этот аромат. — Пожалуй, из всего вышеперечисленного следует выделить кельтские руны. Они имеют богатую историю, некоторые из символов даже были обнаружены в древних пещерах. Руны изначально создавались для защиты себя, дома, семьи от сил зла, от сглаза от магии, но со временем многие из символов получили так называемые антагонисты, — рассказывал я, вспоминая все, что когда-либо читал по этой теме. Я вспомнил даже то, что читал по диагонали и набегу, чему был очень рад. — Эти символы уже не защищали, а причиняли вред. Случалось даже, что человек хотел защитить близкого, но одна единственная ошибка, даже неправильный угол в корне меняли значение символа. — Профессор Стибс говорила, что руны можно использовать в гаданиях, — перебила меня Яксли, задумчиво глядя на меня. Я лишь поджал губы, поражаясь логике многих девушек. Они считали себя особенными, но верили, что их судьба давно предрешена. Я же придерживался иного мнения. Каждый сам создает свою реальность. Одни ее создают, другие живут в ней и не хотят что-то менять. — У многих рун двойной смысл. Одна и та же руна может предсказать смерть и возрождение, победу и поражение, любовь и ненависть, — сказал я. Яксли кивнула. Я открыл книгу на необходимо странице, на которой были изображены основные символы. — Пожалуй, начнем с руны Феу, символа душевной и материальной собственности, она помогает в достижении цели, — рассказал я и, взяв перо, осторожно начертил символ на пергаменте. — Попробуй ее написать, только осторожнее… — я протянул перо Яксли и случайно коснулся ее руки. Я одернул руку, словно ошпарился, но Эстель не подала виду, что смутилась. Она старательно вывела необходимый символ на бумаге. — А это что за символ? — спросила с любопытством Эстель, ткнув пальчиком в учебник. — Ансуз, используется для усиления некоторых качеств человека, — объяснил я. — Значит я могу использовать его, чтобы стать умнее, красивее, хитрее? — спросила Яксли, я лишь покачал головой, поражаясь ее наивности. — Не все так просто, — улыбнулся я. — Она может усилить как положительные, так и отрицательные стороны человека. Ее нужно использовать очень осторожно и грамотно подбирать к ней комбинацию. Так за разговорами о рунах мы просидели чуть больше часа. Вот-вот должен был прозвучать удар колокола, сигнализирующий об отбое. Мы с Яксли поспешили в гостиную. Идя по подземельям, я ощущал себя самым счастливым человеком на земле, поскольку провел время рядом с понравившейся девушкой. — Спасибо, Барти, — промолвила Яксли, когда мы вошли в гостиную, она дотронулась до моего локтя и поспешила в спальню для девочек, я же, проводив ее глупым и счастливым взглядом, направился в свою комнату, ощущая пьянящее тепло в районе сердца.***
Я начал проводить больше времени с Эстель Яксли. В основном мы занимались Древними Рунами, изредка могли поговорить на нейтральные темы, но в основном беседовали об учебе. Рядом с ней я ощущал себя самым счастливым и богатым человеком на свете, и я надеялся, что нравлюсь Эстель. Разумеется, пригласить ее в Хогсмид я так и не решился. Поэтому во время похода в магическую деревню кусал губы и не сводил взгляда с черноволосой макушки Эстель. Она, кажется, вовсе не замечала моего помешательства, жила в своем мирке, и ее это устраивало. В тот день моросил мелкий дождик, свинцовые тучи куполом нависали над деревней, но люди, кажется, не замечали столь скверной погоды. Я посетил Сладкое Королевство, где купил коробку конфет, надеясь угостить ими Эстель. Она любила шоколадные конфеты с орехами, Эван обмолвился как-то. Друг мне неплохо помогал советами, он осторожно выведывал информацию у Фелиции Гринграсс, подруги Эстель, что очень облегчало мою жизнь. Я же жалел, что у меня нет старших братьев, и что с отцом я не так близок, чтобы поделиться переживаниями и попросить совета. Я мысленно представил, что сказал бы мне родитель, если бы я поведал ему о своих чувствах. «Не мешай мне со своими глупостями, ведешь себя как ребенок», — в ту же секунду прозвучал резкий голос отца в моей голове, и я скривился. К слову, если матушка исправно писала мне письма, то отец, кажется, вовсе забыл о моем существовании, но я старался не обращать на этот факт внимания, все-таки он никогда не замечал меня, разве что-то должно измениться? Я вошел в бар Три Метлы и, стянув с головы капюшон, оглядел помещение и заметил однокурсников, оккупировавших столик у окна. Я приблизился к барной стойке и заказал сливочное пиво. Когда напиток был готов, я двинулся в сторону друзей. — Как думаешь, он может взять меня в ученики? — спросил тихо Эван Розье, попивая сливочное пиво, у Рабастана Лестрейнджа. Эван выглядел не на шутку взволнованным. По мере приближения Хэллоуина мой друг становился все более странным. — Если у него будет время, и он увидит в тебе силу, то да, но вряд ли, — заявил негромко Рабастан. Я удивился тому, каким мрачным и собранным он был. Все-таки редко Лестрейндж был столь серьезным. — Почему? — спросил расстроенно Эван. — А ты сам подумай, он человек занятой, — огрызнулся Лестрейндж. Тут мое приближение заметили, и ребята уставились на меня. — Что обсуждаете? — спросил я, садясь за столик. — Да так, грядущие перспективы, — хмыкнул Рабастан. Я с подозрением на него посмотрел, в который раз подмечая странности в поведении Рабастана. Тот нагло мне улыбнулся и допил остатки сливочного пива. — Не переживай, все бояться вступительных экзаменов, — заявил Рабастан Лестрейндж, вставая из-за стола. Я удивленно на него взглянул и обратил взор на Розье, который выглядел слишком задумчивым. Насколько я понял, Розье хочет стать учеником какого-то человека. Наверное, волнуется, что его не возьмут в ученики. Именно поэтому он штудирует боевые заклинания… Я прищурился, думая, уж не аврором ли хочет стать мой друг? Это же самоубийство, когда на пороге война. Больше они к этому разговору не возвращались. По крайней мере, при мне. Мы неплохо провели время, ребята от души веселились, а я, как обычно, не мог в полной мере насладиться выходным. Где-то в глубинах сознания мелькали мысли о контрольной по зельеварению, подготовку к которой я отложил на потом, и это все портило. К вечеру, вернувшись в замок, я скрылся в своей комнате и начал штудировать учебник по зельеварению, как одержимый. Рабастан где-то пропадал. В Хогсмиде я видел его с новой подружкой из числа полукровок. Наверное, он теперь где-то с ней обжимался и позволял себе всякие вольности. Иногда я думал, нежели у этих несчастных девушек совсем не мозгов? Лестрейндж абсолютно чистокровный волшебник, он никогда не смешает чистую кровь с помоями, так почему же прекрасный пол лип к нему? Наверное, каждая новая пассия Рабастана надеялась, что настолько сильно очарует его, что он забудет про традиции и нравы своей семьи. Регулус Блэк же, пребывая в сумрачном расположении духа, разместился за столом и писал какой-то конспект. Он в противовес старшему брату был ответственным и обязательным. Юноша, хмурясь, что-то выписывал из книги. Одного взгляда на его мрачную физиономию хватало, чтобы понять, что Блэка что-то грызет. Однако мы были не в тех отношениях, чтобы однокурсник поведал мне о своих тревогах. Я перелистнул страницу учебника и начал читать про лечебные свойства Эхинацеи пурпурной, входящей в состав укрепляющих зелий. Однако мысли мои были где-то бесконечно далеко. Я думал, что от меня скрывает Эван, иногда мысли мои крутились вокруг Яксли. Внезапно раздался настойчивый стук, я вздрогнул и посмотрел на дверь. Лестрейндж не стал бы стучать, он бы молча вломился в комнату, как делал всегда, значит, пришел кто-то, кто не жил с нами. Стоило мне так подумать, как дверь приоткрылась, и в опочивальню заглянула Эстель Яксли. Я весь подобрался, однако девушка, кивнув мне, посмотрела на Регулуса. — Регулус, я принесла книгу, которую у тебя попросила пару дней назад, — сказала она. Блэк, нехотя, поднялся, словно сделал какое-то одолжение и, подойдя к девушке, забрал книгу. — Еще раз спасибо, — смущенно промолвила Эстель и отчего-то покраснела. Я с завистью смотрел на Блэка. Да, я общался с Яксли, но этого общения мне было бесконечно мало, я хотел каждую минуту с ней проводить. Эстель ретировалась, а Блэк закрыл дверь и, подойдя к моей постели, поставил книгу на прикроватную тумбочку. Только теперь я вспомнил, что неделю назад одолжил ему ее. В томике были научные статьи по трансфигурации, помогающие лучше понять некоторые нюансы науки. — Извини, что отдал ее Яксли, — промолвил он, вновь занимая место за письменным столом. — Ничего страшного, — улыбнулся я, снова возвращаясь к чтению, однако то ли день был неудачным, то ли я сильно рассеянным, но собрать мысли в кучу у меня так и не получилось. Я, вздохнув, решил дочитать параграф завтра на свежую голову и решительно отложил книгу в сторону. Мой взгляд снова упал на брошюру по трансфигурации. Нужно бы ее убрать на полку, а то потеряю. Я взял книжку, не поднимаясь с кровати, все-таки расстояние до тумбочки позволило сделать это без лишних трудностей. Внезапно из книги что-то упало мне на покрывало. Испугавшись, что кто-то порвал страницы, я тут же схватил упавший лист, но понял, что это точно не страница из книги. Это был сложенный вдвое кусочек пергамента. Я окинул его равнодушным взглядом и заметил, что на внутренней стороне листочка что-то написано. Развернув его, я быстро пробежался по строчкам и на моих щеках вспыхнул лихорадочный румянец. Почерк принадлежал Эстель Яксли, ее ровные строчки я без труда узнал бы из тысячи, и что самое главное — она признавалась в чувствах. Писала, что я ей нравлюсь. Да, она ни разу не назвала меня по имени, но книга-то принадлежала мне. В груди появилась странное тепло, растекающееся по телу. Мне казалось, что я вот-вот воспарю над землей. Не описать словами это чувство, захлестнувшее меня с головой. Надо пригласить ее на прогулку. К тому же скоро заседание клуба слизней, в состав которого я вхожу. Можно предложить ей составить мне компанию.