Между прошлым и будущим

***

Магическая Британия. Норд-Райдинг. Лестрейндж-холл. Июнь 1978 года.       В ту ночь, подслушав чужой разговор, я вернулся в гостевые покои. Желание искать библиотеку отчего-то пропало само собой. Я был так взбудоражен, так восхищен, слова Темного Лорда звучали в голове. Неужели я правда чем-то напоминаю ему себя? Но чем же? Я понятия не имел, но слова Милорда нашли отклик в моей душе. Почти задушенное моим отцом чувство, что я чего-то да стою, начало просыпаться и теперь жаждало топлива и внимания. О да, слова величайшего волшебника тысячелетия пробудили во мне огонь. Огонь, который при правильном использовании обещал сжечь все преграды на моем пути. Отныне я жаждал действий. Хотелось удостовериться, что я смогу преодолеть любые трудности, стать великим, как и Темный Лорд.       Я лег спать и еще долго ворочался в постели. От камина исходил жар, я волновался, вспоминая события минувшего дня. Эмоции заполняли все мое существо. Так хотелось поскорее развить бурную деятельность, добиться доступа в библиотеку, изучить что-то новое. Меня редко так что-либо вдохновляло. Через пару часов я все же уснул. Снилось мне нечто захватывающее и восхитительное. Я, облаченный в форму Пожирателя Смерти, — длинную черную мантию и серебряную маску — сражаюсь за Темного Лорда. Рядом со мной Розье, Лестрейнджи. Волдеморт отдает мне приказы, а я с радостью их выполняю. Дальше мы сидели за большим столом с резными ножками. На троне восседал Лорд Волдеморт, который отдавал приказы сторонникам, а я, я! — сидел по правую руку от него, изменившийся, возмужавший и сам на себя не похожий. В глазах моих горела решимость и твердость, плечи были горделиво расправлены, подбородок приподнят, выражение лица оставалось непроницаемым и властным, словно я не сомневался в своей силе.       Я проснулся в прекрасном настроении и некоторое время лежал в ворохе подушек, глядя на расписной потолок. Лестрейнджи — род воителей. Они участвовали в подавлении Восстания Гоблинов и до принятия Статута о секретности занимали не последнее место при королевском дворе. Видимо, в дань памяти о былом величии на потолке было изображено одно из сражений с гоблинами. Картинка двигалась, и двигалась совершенно бесшумно. Я с восхищением смотрел на произведение искусства, вспоминая свой сон. Вспомнилось, что года три назад я серьезно увлекся живописью и начал рисовать. Получалось неплохо, если верить словам матери. Однако мой отец не счел это занятие приемлемым для мужчины. Он как-то нашел мои рисунки и в пух и прах раскритиковал их. Мне оставалось лишь с обидной смотреть на него, когда он говорил, что живопись — не подходящее занятие для мужчины. После этих слов я не мог притронуться к краскам и сжег все свои творения. Больше я не пытался рисовать.       Из воспоминаний меня вырвал тихий хлопок, с которым в комнате появился домовой эльф. Я взглянул на домовика, облаченного в белую и чистую наволочку с гербом рода — короной и сидящим на ней вороном.       — Господин гость, — поклонился эльф. — Сэр Лестрейндж приглашает вас на завтрак, который состоится ровно в девять утра.       — Благодарю, — кивнул я, с неким презрением глядя на домовика. Пусть у нас тоже был домовик, но относился я к ним как к пыли под ногами. Что с них взять? Они всего лишь слуги. Домовик с хлопком исчез, а я потянулся в постели и взглянул на небольшие часы, стоящие на подоконнике. Было восемь утра. Неплохо я поспал. Еще пять минут понежившись, я покинул постель и отправился в уборную, захватив с собой небольшую сумочку с чарами расширения пространства, в которую я собрал все необходимые вещи. Приняв душ, я привел себя в порядок, почистил зубы, причесался, после чего облачился в бежевый костюм, состоящий из брюк, рубашки и жилета в коричневую клетку. Скромно и со вкусом.       Я вернулся в комнату. В это время эльфы уже убрались: постель оказалась застелена, а на столе у окна стоял поднос с фруктами и чаем. Я сел на небольшой пуфик, налил себе чаю и отпил из чашки. Поскольку от сладкого я начинал чесаться, я не стал класть сахар. К назначенному времени за мной явился домовой эльф, который и провел меня в большую столовую, оформленную в темных, мрачных тонах. Я вошел в столовую, чувствуя волнение, и замер.       — Доброе утро, — промолвил я, оглядывая присутствующих. За столом сидели трое Лестрейнджей: Рудольфус, Рабастан и Беллатрикс. Во главе стола занял место Темный Лорд, по правую руку от него восседал неизвестный мне мужчина средних лет, который при моем появлении внимательно на меня посмотрел ясными синими глазами. Сэра Сильвия не было видно, отсутствовала и его жена, Лукреция.       — Приветствую тебя, Бартемиус, — кивнул Темный Лорд, как радушный хозяин. — Присаживайся. — Он указал на место по левую руку от себя, рядом с Беллатрикс. Я прошел к указанному месту, пробормотав приветствие. Ноги дрожали и подкашивались, волнение захлестнуло сознание, но я упрямо держал себя в руках. Я сел за стол, оглядев присутствующих, которые с интересом за мной наблюдали. Взглянул на Темного Лорда, от которого меня отделяла лишь миссис Лестрейндж.       — Как спалось? — спросила Беллатрикс, я внимательно на нее посмотрел, подмечая, что женщина выглядит цветущей.       — Хорошо, — ответил я, скромно улыбнувшись. Внимание столь красивой особы льстило самолюбию, я вдыхал аромат ее духов и думал, что день начинается просто прекрасно.       — Бартемиус, — обратился ко мне Темный Лорд, и я вздрогнул, уставившись на него во все глаза. Милорд выглядел как-то по-домашнему. Было непривычно видеть его в белой рубашке и брюках. — Позволь представить тебе Антонина Долохова, знатока темной магии и военной стратегии, — промолвил Темный Лорд, указав на человека, сидящего по правую сторону от него. Я с изумлением уставился на названного волшебника, не веря своим глазам. Долохов! Поверить не могу, Долохов, настоящий, сидит за одним столом со мной!       Антонин Долохов подмигнул мне, и я вспомнил, как вчера он всюду следовал за Темным Лордом, как его преданная тень. О талантах этого человека ходили кровавые легенды, его разыскивал аврорат, грязнокровки боялись одного его имени, поскольку во владении темной магией он уступал только Милорду. В газетах мелькали старые фотографии Долохова, на которых он был еще совсем молодой. Накануне у него на лице была маска, поэтому я его и не признал. Трепет завладел всем моим существом, я даже дыхание затаил, глядя на Долохова.       — Антонин сегодня даст тебе пару уроков, — сообщил Темный Лорд, наблюдая за моей реакцией. Я, ощутив смущение, отвел взгляд. Да, так пялиться на людей невежливо. Долохова, кажется, ничего не смущало. — Я бы сам проверил твои познания, но дела не ждут, — сказал Милорд негромко. — Антонин, надеюсь, в процессе тренировки не возникнет трудностей, — взглянув на верного слугу, с нажимом произнес он.       — Не переживайте, хозяин, — ответил Долохов. Голос у него был низкий и чуть хриплый, от волшебника так и веяло опасностью, и один его взгляд рождал панику. Но мне он не должен причинить вреда, раз уж я под покровительством его хозяина.       Мы продолжили завтрак. Я то и дело ерзал на своем месте, поглядывая на присутствующих. Рабастан выглядел крайне уставшим, но старался держать лицо. Даже сейчас он умудрился развалиться на стуле, и его, кажется, не заботило присутствие Темного Лорда. Рудольфус периодически выразительно смотрел на брата, и Рабастан садился, как полагается. Казалось, что ему безмерно скучно.       Я ел овсянку, хотя мне кусок в горло не лез. Сказывалось волнение.       — Что же ты так мало ешь? — заботливо спросила Беллатрикс, играя роль радушной хозяйки. Она сидела рядом со мной и советовала мне те или иные блюда.       — Аппетита нет, — негромко ответил я.       — Все же тебе лучше хорошо подкрепиться. Поверь, силы тебе еще понадобятся, тренировка тебя изведет, — заботливо говорила миссис Лестрейндж, и я против воли улыбнулся ей. Да, забота была приятна. Тут я вспомнил, что, вообще-то, за столом сидит муж Беллатрикс, и посмотрел на Рудольфуса. Лицо Лестрейнджа оставалось бесстрастным, когда он на меня смотрел. Лишь в глазах царило странное выражение, похожее на насмешку. Мужчина пил вино из кубка.       После завтрака Беллатрикс провела меня в тренировочный зал на первом этаже замка. Она пожелала мне удачи и ретировалась. Я проводил ее внимательным и восторженным взором, после чего распахнул двустворчатые двери, украшенные резьбой, и вошел в просторное помещение. Моргана, тренировочный зал превзошел все мои ожидания. Он был очень большой и чем-то напоминал учебный кабинет в школе. Стены были снабжены мягким покрытием, чтобы ученики не травмировались в процессе тренировки. Через два больших окна проникал солнечный свет. В правом углу имелось подобие трибуны с мягкими сидениями. В левом — стояли шкафы и две парты.       Послышались почти бесшумные шаги. Я резко обернулся и увидел, как в тренировочный зал вошел мрачный Долохов. Он взмахом палочки запер двери и внимательно меня оглядел. Поджал губы, видимо, увиденное ему не понравилось. Еще бы! В свои шестнадцать лет я представлял из себя худенького и щуплого паренька, в добавок слабого здоровьем.       — Доброе утро, — вежливо сказал я, пытаясь отделаться от противного чувства страха. Долохов лишь кивнул мне.       — Хозяин велел оценить твои знания, — сказал он, направляясь к партам. — Узнать, насколько далеко ты сможешь продвинуться в изучении темных искусств, — говорил Долохов. Я последовал за ним, внимательно его слушая. Он внезапно остановился и обернулся ко мне лицом. Впился взором в мои глаза, отчего по спине пошли мурашки. — Ты понимаешь, что мой хозяин не просто так желает поделиться с тобой знаниями? Что за все приходится платить?       — Да, сэр, — ответил я с дрожью в голосе. Но на самом деле в тот момент я не совсем понимал, о чем речь.       — Однажды он попросит вернуть ему долг, — негромко сказал Долохов. — И если ты его подведешь… Знай, Темный Лорд не прощает ошибок. — От этих слов меня передернуло. — И жестоко карает предателей.       Я кивнул, понимая, что пути назад нет. Да и не хотел я идти назад. Знания и власть манили, соблазняли и обещали лучшую жизнь, обещали то, о чем я давно мечтал. Признание и силу. К тому же я все еще помнил лестные слова Темного Лорда, и мне хотелось заявить о себе. Безукоризненная верность — не самая большая цена за знания.       Долохов продолжил идти к шкафам, в которых, очевидно, хранили чучела или еще что-то для тренировок. Я пошел за ним… Все произошло слишком внезапно. Долохов резко крутанулся на пятках, в его руке мелькнула волшебная палочка, голубые глаза полыхнули, и следующий миг я с грохотом отлетел, пораженный заклинанием. Со всей силы впечатался в стену так, что раздался отвратительный треск. Из груди вышибло весь воздух, а затылок обожгло сильной болью. Замутило. Я болезненно захрипел, не сразу придя в себя от боли и непонимания. С изумлением посмотрел на Антонина Долохова, который решительно приблизился ко мне. На его лице горело презрительное выражение.       — И это все? — спросил он с отчетливой насмешкой. — Признаюсь, я ожидал большего. Лестрейндж описывал тебя как молодого и талантливого волшебника. Что же, скудны таланты Магической Британии, — говорил убежденно Долохов. Обида и непонимание в моих глазах сменились раздражением. Да как он смеет такое говорить?!       Я медленно поднялся на ноги. Желудок крутило от боли, на глаза выступили слезы, но я подавил их. Глубоко вдохнул и выдохнул, опасаясь, что он сломал мне ребра, но нет, все, вроде, было в полном порядке. Зато затылок ныл так, что мне казалось, что я получил сотрясение. Я вытащил из чехла на поясе волшебную палочку. Долохов так внезапно напал, что я не успел даже моргнуть. Ну и реакция, ну и сила.       Я вперился взглядом в Долохова, который задумчиво поигрывал артефактом и смотрел на меня с насмешкой, словно испытывал меня.       — Нападай, — сказал он.       Я немного растерялся, не понимая, как я могу напасть на него. Он же Пожиратель Смерти!       — Эверте Статум! — крикнул я, посылая в противника заклинание, которое знал лучше всего. Однако Долохов все с той же усмешкой на губах просто сделал шаг в сторону, и заклятие даже не задело его. — Баубиллиус! — сверкнула белая молния, но он отбил заклинание, как какую-то назойливую муху.       — Слабовато, я ожидал большего, — хмыкнул Долохов уничтожительно. А в следующий миг он перешел в наступление. — Экспеллиармус! Остолбеней!       — Протего! — Мне удалось отбить первое заклинание, но второе настигло меня. Не прошло и пяти минут после моего первого поражения, как я снова валялся на полу под действием заклинания, чувствуя себя полным ничтожеством.       Долохов снял заклинание и приказал встать. Я поднялся, ощущая себя не лучшим образом, но моего учителя это, кажется, не волновало.       — Нападай, — велел он снова. Я едва не застонал, к чему это, если я снова проиграю?       — Левикорпус! — взмахнул я палочкой, намереваясь подвесить Долохова в воздухе, однако он выставил щит, и меня настигло мое же заклинание. Я подлетел в воздух, болтая ногами и руками. Долохов, не особо волнуясь о моем здоровье, снял заклинание, и я упал на пол, позорно вскрикнув. Мерлин, как же больно, как унизительно проигрывать.       — Вставай, хватит ныть, — велел небрежно Долохов, которого я почти уже ненавидел. От удара об пол я прикусил губу, и рот заполнила кровь. Я тяжело поднялся на подкашивающихся ногах, утер тыльной стороной ладони с губ кровь, вперившись злым взглядом в Долохова, который, кажется, только-только начинал входить во вкус. В его глазах мелькнули искорки веселья, видимо, своими репликами он пытался вывести меня на эмоции.       Мы снова вступили в схватку, но я снова проиграл, отлетев к стене. Боль наполняла все тело, но я все равно поднимался на ноги, хотя хотелось лежать и не шевелиться. Мне казалось, что я переломал себе все кости, однако я вставал назло Долохову. Он не помогал мне вставать на ноги, а только осыпал меня насмешками, что вызывало во мне раздражение и злость. На него, на себя, на свою слабость.       Я с треском продул еще раз пять, пока боль не стала совсем невыносимой. Тогда Долохов, наконец, перестал меня изводить. Вместо этого он довольно бережно придержал меня под руку, когда я с трудом поднялся на ноги, и отвел к партам. Я сел на стол, Долохов призвал домового эльфа, велел ему принести заживляющее и обезболивающее зелья. От боли у меня все плыло перед глазами и мутило. По ощущениям, болела каждая клеточка организма. Вернулся домовик, и Долохов сунул мне в руки какой-то пузырек. Я сделал глоток горькой жидкости и поморщился, но вскоре сознание прояснилось. Боль потихоньку отступала, но вместо этого сознание заволокло унижение.       Моргана, я даже не смог и двух минут продержаться против него, а считал себя лучшим учеником! У меня по защите одни превосходно, а я палочкой пользоваться не умею. Какой позор, прав был отец, я — полное ничтожество. Интересно, когда Темный Лорд поймет это?       — Не расстраивайся, — сказал Долохов, глядя на меня с тенью жалости. Эльф тем временем помог мне избавиться от жилета и рубашки и занялся моими синяками. Я вздохнул, оглядев свой живот, усыпанный кровоподтеками и ссадинами. Да, хорошо он меня помял. — Москва тоже не сразу строилась, — усмехнулся мужчина, и я вскинул на него немного удивленный взгляд. Да, Долохов был иностранцем, я давно об этом знал, о нем писали в газетах. Но как он встретился с Темным Лордом и почему служит ему?       — Милорд будет разгневан, — сказал я зачем-то. Да, не хотелось признавать, что я — сущее разочарование для всех. На меня глупо полагаться.       — Хозяин редко ошибается, — сказал Долохов. — Он что-то в тебе увидел, раз решил сделать из тебя союзника. Хозяин ничего не делает просто так, и его внимания удостаиваются лишь лучшие из лучших, — спокойно объяснил мужчина, а я внимательно и жадно его слушал.       — Почему вы называете Его Хозяином? — спросил я. Да, мне казалось странным, что в наше время кто-то кого-то может так именовать. Время вассалов давно прошло.       — Потому что он мой хозяин, — просто ответил Долохов.       — У меня есть шансы стать лучше? — спросил я, закусив губу и с надеждой глядя на собеседника, который сел на широкий подоконник и закурил сигару.       — Разумеется, — ответил Долохов. — Главное никогда не сдавайся. Тебе нужно работать над щитами и защитой. Ты слишком полагаешься на магию, что может стоить тебе жизни. Чтобы наколдовать щит, нужно время, в бою на это могут уйти роковые секунды, которые не оставят тебе шансов.       — И что же делать? — спросил я, ничего не понимая. Учиться лучше колдовать щит?       — Уходить в сторону, падать, уворачиваться, — перечислил Долохов. — И еще… тебе необходимо научиться колдовать левой рукой, это тоже может стать козырем.       Я внимательно слушал советы опытного мага, уже имея хоть какое-то представление, что мне делать. Научиться колдовать левой рукой будет непросто, но Долохов прав. Если мне повредят правую руку или еще что-то, я смогу колдовать левой.       Домовик обработал мои раны, и я, прихрамывая, отправился в гостевую спальню, чтобы привести себя в порядок. Мы занимались в тренировочном зале почти до обеда. Как же быстро пролетело время! Я очень хотел отдохнуть, потому что тело нещадно ныло, но нельзя пропустить обед.       Через пару дней мои ссадины начали заживать. Со мной еще один день позанимался Долохов, но, разумеется, результат не впечатлял. Я раз за разом пропускал заклинания, падал, отлетал к стене и чувствовал себя настоящим ничтожеством. Однако данный факт меня не особо смущал. Злость и раздражение, вызванные поражениями, наоборот заставляли меня действовать. Я был полон решимости проявить себя, хотя самолюбие пылало, мы с Долоховым отрабатывали заклинания школьной программы, и я не мог правильно с ними управляться.       Пожиратель Смерти лишь говорил, что в школе нас учат теории, хотя необходима практика. Мы пишем бессмысленные конспекты и теряем столь драгоценное время, которое можно было бы посвятить тренировке практических навыков и умений. Еще Долохов заявил, что я срочно должен заняться физической подготовкой. Магия — это, конечно, отлично, но тренировать физическую силу и выносливость тоже необходимо.       Долохов, фанатик своего дела, подошел к задаче основательно. Уже утром следующего дня он разбудил нас с Рабастаном и приехавшим погостить Регулусом в пять утра и погнал на поляну у пруда. Конечно, мы, взъерошенные и сонные, были не в восторге от раннего пробуждения. Рабастан уже хотел начать спор, но Долохов так на него посмотрел, что Лестрейндж прикусил язык. И начался ад. Мне казалось, что Антонин хочет нас убить особо изощренным способом.       Мы бегали вокруг озера, приседали, отжимались (у меня, разумеется, ничего не получилось, ибо два раза — не считается), Долохов показал нам пару боевых приемов, но мы были так вымотаны, что ничего не запомнили. Касательно бега вокруг озера — меня хватило на один круг. Один круг из пяти.       Я задыхался, кашлял, ноги нещадно болели, в боку кололо. Мне казалось, что я вот-вот умру. Но, к счастью, только казалось. Завершилось все купанием в холодной воде. Впрочем, Долохова это не смущало, он заявил, что нам необходимо закаляться. Я плохо плавал и, когда Рабастан толкнул меня в глубину, едва не утонул и чуть не утопил Блэка. К счастью, учитель нас вытащил из воды и гневно взглянул на меня. Да, представляю, как я выглядел в его глазах: тощий, маленький, слабый и бледный.       — Твой отец тобой совсем не занимается? — тогда спросил Долохов, и в моих глазах отразилось раздражение. Я поджал губы, не желая отвечать. Рядом были свидетели, и признать при них столь очевидную истину было тем еще испытанием. — Ну ничего… Я сделаю из тебя мужчину.       После тренировки мы разошлись по комнатам, привели себя в порядок и спустились к завтраку. На этот раз за столом присутствовали Сильвий и Лукреция Лестрейнджи и Регулус Блэк. Темный Лорд внимательно слушал сэра Лестрейнджа, но при моем появлении кивнул мне в знак приветствия. На душе сразу потеплело. Я занял место рядом с Беллатрикс, как и всегда. Она неизменно была добра ко мне, и ее внимание очень льстило самолюбию.       После завтрака я снова направился в тренировочный зал, предвкушая очередной свой позор. Вошел в него, приблизился к окну и оглядел цветущий сад. Было жарко, что неудивительно для июля.       — Готов к тренировке? — раздался за спиной голос, который я узнал бы из тысячи. Я резко обернулся и побледнел, во все глаза уставившись на него. Темный Лорд взмахом руки запер двери и посмотрел на меня.       — Повелитель, — поклонился я, вспомнив об этикете. Он приблизился ко мне, всматриваясь в мое лицо.       — Ссадины и синяки не беспокоят? — спросил он зачем-то.       — Нет, Милорд, — ответил я, хотя спина ныла.       — В таком случае начнем занятие. Сегодня с тобой позанимаюсь я, — сообщил Темный Лорд, и меня охватило радостное нетерпение, хотя дела мои обстояли не лучшим образом. Но перспектива узнать что-то новое здорово вдохновляла. Милорд усмехнулся, видя радость в моих глазах, и прошелся по залу, словно собирался с мыслями. Он был облачен в черные брюки, темно-зеленый сюртук и в летние туфли. — Что такое боевая магия? — спросил Темный Лорд, остановившись у окна и задумчиво глядя в сад.       — Заклинания? — предположил я. Я считал, что в основе боевой магии лежат заклинания, но не понимал, почему Милорд задал именно этот странный вопрос.       — Неверный ответ, — ответил Темный Лорд, повернувшись ко мне лицом. Он скрестил руки на груди и оперся спиной о широкий подоконник. Посмотрел на меня, как на интересный артефакт. Я замялся, не зная, что ответить. От восхищения и неверия я плохо соображал, и во мне горела только бестолковая радость. Ничего умного в голову не лезло.       — Я не знаю, — промямлил я, покраснев. Было трудно признавать свою оплошность, но я не видел выхода.       Темный Лорд разочарованно покачал головой, глубоко вдохнул и выдохнул, словно собираясь с мыслями. Я же разглядывал его точно так же, как и он меня минутой ранее. Выглядел Милорд немного уставшим, под глазами залегли серые тени, резко выделялись скулы, а кожа казалась очень бледной. Неестественно бледной.       — Боевая магия — это комплекс из заклинаний, чар, зельеварения и трансфигурации, — промолвил Темный Лорд, глядя мне в глаза. — Заклинания — основа боевой магии, чары, зельеварение и трансфигурация — помощники. В настоящем сражении не стоит полагаться только на заклинания, нужно уметь использовать и другие разделы магии. Ответь мне, почему? — спросил он.       Я задумался над словами Темного Лорда. В них скрывалась истина, и я теперь пытался обосновать их. Непростая задача, если вспомнить, кто мой собеседник. Я боялся ошибиться.       — С помощью трансфигурации можно превратить сердце в камень или какой-нибудь сосуд в голове, — ляпнул я первое, что пришло мне в голову.       — Бесполезно, — ответил Темный Лорд. — Не каждый волшебник знает точную топографию сердца, а расположение сосуда — тем более, — объяснил терпеливо он.       — Сердце находится слева, — сказал зачем-то я, и Милорд посмотрел на меня как на маленького и глупого ребенка. Я уже усомнился в этом.       — Сердце находится за грудиной, — сказал он, положив руку себе на грудь. Я нахмурился.       — Оно смещено влево, — объяснил Темный Лорд, заметив на моем лице скепсис. — Поскольку у авроров и прочих волшебников не очень глубокие познания в медицине, они не смогут превратить сосуд или сердце в камень. Для этого нужно четко знать, где объект находится и как он устроен. Трансфигурировать можно предметы, которые ты непосредственно видишь. Камни под ногами, листья деревьев, осколки стекла.       Я внимательно его слушал и подумал, что мне нужно наведаться в библиотеку и внимательно изучить этот вопрос. Пожалуй, нужно найти что-то по колдомедицине…       — Как можно использовать зелья в бою? — спросил Темный Лорд.       — Отравить соперника, — предположил я, и он усмехнулся.       — Верно, однако что ты будешь делать, если бой уже начался? — спросил он. Я начал лихорадочно вспоминать все, что учил и читал по зельеварению и алхимии.       — Есть зелья, которые могут ослепить. Они быстро испаряются, но можно самому случайно вдохнуть их, — промолвил я, вспоминая параграф из учебника.       — Верно, — кивнул Темный Лорд, я обрадовался, что хоть что-то знаю и помню. — Я научу тебя использовать заклинания, зелья и трансфигурацию в бою. Эти навыки очень полезны, и использование чего-то помимо заклинаний может спасти тебе жизнь.       Темный Лорд велел мне встать в боевую стойку, что я и сделал, с тенью страха наблюдая за тем, как он вынимает из чехла свою волшебную палочку. Поверить не могу, меня обучает сам Волдеморт! Не успел я свыкнуться с этой мыслью, как он начал кидать в меня заклинания, не сходя с места. Довольно простые заклинания, над которыми я уже работал с Долоховым. Однако делал это Темный Лорд очень и очень быстро. Я едва успевал отпрыгивать и ставить щиты. Все же первые две тренировки не прошли бесследно. Я довольно быстро учился.       — Петрификус Тоталус! — взмахнул он палочкой, и я, не успев выставить щит, попробовал отпрыгнуть в сторону, но заклятие настигло меня. Я свалился на пол парализованный. — Неплохо, — констатировал Милорд, подойдя ко мне. — Нужно еще работать над реакцией, — заключил он, снимая с меня заклинание. Я уже хотел вскочить на ноги самостоятельно, но тут произошло то, чего я никак не ожидал. Темный Лорд протянул мне руку. Я так и замер, сидя на полу и с неверием глядя на протянутую руку. Посмотрел с сомнением в лицо Повелителя, тот же словно изучал меня. Преодолев смущение, я схватился за его руку, и он помог мне встать. Долохов всегда говорил, что я должен уметь вставать самостоятельно, даже после самых сильных проклятий и травм.       Темный Лорд отошел от меня, думая о чем-то своем. Я же с нетерпением на него смотрел. Может, он мне что-нибудь покажет из своего арсенала? Его познания огромны, вот бы увидеть хоть что-то! Например, Адский огонь, или непростительные…       — Непростительные я покажу тебе в следующий раз, — сказал Милорд, я уже хотел поинтересоваться, когда я смогу их изучить, но он, видимо, прочитал мои мысли. — Тебе нужно отработать заклинания школьной программы, довести их до совершенства. Непростительные — это последняя ступень, — объяснил Темный Лорд.       Я удрученно вздохнул, хотя понимал, почему он не хочет сразу показывать три самых опасных и страшных проклятия, ведущих прямиком в Азкабан. Наверняка в исполнении Темного Лорда они незабываемы, и по юности лет можно испугаться. Однако меня влекла магия, я восхищался ею и хотел нырнуть как можно глубже. Непростительные — одни из самых сложных проклятий. Для Империо нужно уметь концентрироваться и продумывать до мелочей детали. Для Круциатуса необходимо желание причинить боль. Для Авады Кедавры — ненависть и желание убить. Не знаю, смогу ли я однажды ими овладеть, если учесть, какие темные чувства должны пробудиться в моей душе, чтобы они у меня получились.       Я выплыл из своих мыслей и посмотрел на Темного Лорда.       — Я смогу овладеть Непростительными? — выпалил я. Милорд снисходительно улыбнулся.       — Все зависит только от тебя, — ответил он. — В любом случае, я буду рад обучить тебя.       — Благодарю, — ответил я, все еще не веря, что попал в ученики к Темному Лорду Волдеморту. Мне уже который день казалось, что я попал в какой-то сказочный сон и вот-вот проснусь. Но время шло, а декорации не исчезали. Неужели все это происходит на самом деле?