***
Январь 1995 года. Магическая Британия. Школа чародейства и волшебства Хогвартс.
Утро выдалось не самым приятным. У меня нещадно болела голова, а вдобавок ко всему тошнило. Я сперва подумал, что причина в несварении желудка или в травмах Грюма, но ночью действие оборотного зелья закончилось, и я спал в своем настоящем облике. Скорее всего, причина головной боли — нервное перенапряжение. Я сходил с ума от волнения почти полгода и ничего не мог с этим поделать. Слабые успокоительные мне не помогали, сильные продаются по рецепту и их трудно достать, да и плохо они сказываются на умственных способностях, тормозят мыслительный процесс. Я не мог пожертвовать умом, так что приходилось обходиться без зелий. С обезболивающим зельем происходила та же ерунда. Оно слишком сильно туманило рассудок, отчего я не мог его принимать на регулярной основе. К тому же возникало привыкание к этим снадобьям и приходилось увеличивать дозу. Вот и сегодня я, встав с постели, поспешил открыть выдвижной ящик стола, чтобы вынуть оттуда флакон с лекарством, поскольку боль стала совсем невыносимой. Я дрожащей рукой нашел в ящике мерный стаканчик, откупорил флакон и отмерил лекарство. Одним махом опрокинул его в себя, давя чувство тошноты, которое спазмом сдавило глотку. Утерев губы, я спрятал лекарство и начал торопливо собираться. Облачился в одежду Грюма, умылся, причесался, побрился, после этого принял оборотное зелье и только потом понял, что флаконов осталось мало. Меньше, чем я рассчитывал. Я, сжав челюсти от злости, поспешил пересчитать флаконы и пришел к выводу, что мне хватит где-то на месяц. Просто прекрасно, раздражение только усилилось, а от мыслей, что мне снова придется притворяться Грюмом, сводило челюсти. Как же меня все достало. Хотелось забиться в угол с книгой, не покидать комнату и рыкать на каждого, кто потревожит мой покой. Однако, увы и ах, я позволить себе такой роскоши не могу. Особенно под носом у Альбуса Дамблдора, чтоб он поскорее помер. Усилием воли, уняв бессильную злость, я воззвал к своей преданности Темному Лорду, к единственному человеку, который понимал меня. Пусть и в своих коварных замыслах и планах. Я терпеливо снова пересчитал флаконы, мысленно подсчитывая точный срок, когда снадобье закончится. Выходило тридцать два дня, у меня оставалось в запасе тридцать два дня, хотя мы с Милордом в начале операции все точно подсчитывали. Должно было хватить на год, до конца, но что-то пошло не так. Видимо, организм тоже привыкал к оборотному и каждый раз требовалось увеличивать дозу, как еще такое объяснить? Я стал думать, что мне делать. У Снейпа явно не найдется пары литров оборотного зелья. Милорд сомневался в полукровке и велел не доверять ему. Значит, подойти с фразой: «Добрый вечер, полукровка, не одолжишь старому приятелю оборотного во имя Темного Лорда?», не получится. Но у него есть ингредиенты. Конечно, весь список воровать не следует, это наведет на неправильные мысли, но особенно редкие, такие, как шкура бумсланга или сушенные златоглазки, стащить можно. Все остальное я как-нибудь достану. В Хогсмиде, как мне известно, из-под полы можно достать некоторые ингредиенты. Где их еще берут близнецы Уизли? Так-с, теперь нужно где-то достать необходимое оборудование и можно приступать к варке зелья и как можно скорее. Я напряженно смотрел в стену, опираясь на палку Грюма. В моей голове словно крутились шестеренки, шел мыслительный процесс. Если я попробую купить котел в Хогсмиде, это вызовет подозрения. В Косой Переулок мне нельзя отлучаться, Милорд запретил покидать школу до конца операции. Стащить у студента — не вариант, заметят. Хотя сейчас каникулы… Но все равно. Я вздрогнул, когда понял, кто может мне помочь. Ребекка Роули. Да, девчонка раскрыла меня, но она хотела помочь. Лучше она поможет под моим присмотром, чем по своей инициативе. Да и остальные ингредиенты она может достать, они распространены, может солгать, что у нее закончились. Таким образом, у Снейпа я стащу только шкурку бумсланга. Он поворчит, подумает на студентов… Конечно, риск был большой, кабинет у Северуса наверняка защищен, но Пожиратель Смерти я или нет? Кое-как наспех слепив план, я отправился на завтрак, намереваясь запихать в себя еду, чтобы унять головную боль и дискомфорт в желудке. К счастью, занятий сегодня не было — все отсыпались после бала. Зато для студентов и гостей предусмотрен поход в Хогсмид. Я смогу затеряться среди них. Спускаясь по лестнице, чудом с нее не навернувшись, я привычно ощущал раздражение. Ненавижу ступеньки. Кряхтя, я вошел в Большой Зал, радуясь, что в коридорах не так уж и много студентов. Терпеть не могу этих идиотов, большинство из них — кретины. Подойдя к преподавательскому столу, я привычно поздоровался с Дамблдором, который выглядел воплощением света и добра. Ему нравилось играть чудаковатого старика, но я прекрасно знал, что все это — седые, длинные волосы, борода, колокольчики, вплетенные в нее, очки-половинки, добрая улыбка — всего лишь маска. Искусная, надо сказать, маска. Если кто и был настоящим манипулятором и лицемером, то только Дамблдор. Даже Темный Лорд был более честен в своих планах и методах, директор Хогвартса же строил из себя образец добра и света, а интриги плел не хуже Лорда Волдеморта, при необходимости он мог жертвовать фигурами и не задумывался об их судьбах. Поздоровавшись с директором, я ушел к своему месту, кожей ощущая, что кто-то на меня смотрит. Поймав взгляд Каркарова, я улыбнулся ему со всем презрением, на которое был только способен. Он поспешил отвести взгляд и начать разговор с мадам Максим. Завтрак прошел вполне сносно, я затолкал в себя тарелку овсянки и запил это дело чаем, поскольку от тыквенного сока у меня появилось несварение. Завтракая, я ощутил на себе взгляд, который словно жег меня. С помощью магического глаза я быстро понял, кто за мной наблюдает. Разумеется, это была Роули, которая казалась крайне задумчивой и напряженной. Она смотрела на меня каким-то странным, чуть ли не восхищенным взглядом, от которого мне резко сделалось дурно. Да, девушку нужно контролировать. Я вздрогнул, поняв, что впервые в своих мыслях назвал ее девушкой. Не Роули, не девчонкой, а девушкой. Я глядел на Ребекку волшебным глазом, делая вид, что продолжаю завтракать. Да, волшебный глаз — хорошая вещь, позволяет незаметно следить за окружающими. На лице у дочери Рудольфуса царила заинтересованность, глаза горели, губы застыли в слабой улыбке, что казалось удивительным. Обычно лицо Роули выражало презрение и ненависть ко всему живому, сейчас же она походила на обычную юную девушку. Роули отвлек Мальсибер, и вскоре она перестала за мной наблюдать и вовлеклась в беседу со сверстниками. Я опасливо огляделся, боясь, что кто-то заметил ее повышенный интерес к персоне старого аврора. К счастью, некоторые были увлечены завтраком, некоторые — беседой. Поттер о чем-то разговаривал с Уизли и Грейнджер. На лице у грязнокровки царило выражение полнейшего непринятия. Я хмыкнул. Эта малявка везде лезет с нравоучениями, понятно почему у нее нет друзей, кроме Поттера и Уизли. Кто еще ее вынесет? Я услышал каркающий смех Каркарова, который на этот раз переключился на Флитвика. На лице его царило какое-то хитрое и неприятное выражение, он то и дело поглядывал на Виктора Крама, словно что-то задумал. Я попробовал применить ментальную магию, но ничего не получилось. Каркаров служил Повелителю, он точно знает, как защитить разум от вторжения. Да и волшебник, к моему великому сожалению, довольно сильный. Более грубое вторжение он мог заметить, зачем лишнее внимание? Конечно, я мог объяснить это паранойей, но это уже слишком. Мне и так нужно вломиться в кабинет Снейпа. Я задумался. Надо точно знать, где хранятся ингредиенты и есть ли у зельевара то, что мне нужно. Устроить обыск? Предлог подходящий. Всем известно, что бывших Пожирателей Смерти не бывает. И как Дамблдор забыл об этом, позволив Снейпу служить ему? Я взглянул на Снейпа, который с непроницаемым лицом сидел и слушал Дамблдора, изредка кивая. Его ментальную защиту я точно не пробью. Когда-то Повелитель говорил, что в Магической Британии всего два сильных ментальных мага. Он и Дамблдор. Похоже, в их рядах пополнение. После обеда все ломанулись в Хогсмид, словно они собаки и их долгое время держали на поводке. Я шел в толпе людей, облачившись в черную мантию с глубоким капюшоном, но незаметным от этого я не становился. Деревянная нога и посох выдавали меня. Впрочем, все это неважно. Я — Аластор Грюм, а Грюма только самоубийца заподозрит в связях с черной магией. Идя по направлению к деревне, я чувствовал приступ ностальгии. Когда-то и я любил посещать деревню на выходных с друзьями. Я увидел Роули в компании товарищей, она шла рядом с Мальсибером, который всюду за ней таскался, словно верная собачонка. Парень влюблен в нее, а девушка то ли не видит, то ли пользуется его чувствами. Роули, само собой, была без шапки и даже капюшона. Конечно, зачем? Подумаешь, схватишь простуду, подумаешь, отморозишь уши. Впрочем, в больничном крыле достаточно зелий, чтобы позволить себе подобную роскошь. Рабастан тоже не любил носить головные уборы, племянница пошла в него. Не знаю почему, но я задержал пристальный взгляд на Ребекке Роули. То, как падающие с неба снежинки оседали в ее рыжих волосах, завораживало. Невольно на ум пришли слова «лед и пламя». Роули внезапно рассмеялась, повернула голову и наткнулась на мой взгляд. Она вздрогнула, замерла на мгновение, а потом, тряхнув рыжими волосами, уложенными в локоны, продолжила разговаривать с друзьями. В ней было так много огня и юности, что я невольно ощутил грусть. Сердце сдавила тоска. Она почему-то напомнила мне Яксли, девушку, которую я когда-то так любил и которая отвергла мои чувства, выбрав другого. Казалось бы, я должен ее ненавидеть, но как бы я ни взывал к темной стороне своей души, ненависть к ней я не мог испытывать. Печаль одолевала меня всякий раз, когда я думал об Эстель. Она была очень доброй, веселой и умной девушкой, обладала привлекательной внешностью, которая шла приятным приложением к ее нраву. И от этого было больно думать о том, какая жестокая участь ее постигла. Ребекка Роули не была внешне похожа на Эстель Яксли. Эстель словно излучала свет, она была наполнена этим ласковым и теплым светом, всегда несла его людям. Ребекка же больше походила на неудержимое и свирепое пламя. Каждое ее движение отличалось порывом и резкостью, энергия буквально кипела в ней, и эта энергия была отнюдь не доброй и чистой, как энергия Эстель. Яксли часто улыбалась, чисто и искренне, так, что самому хотелось улыбаться рядом с ней. Роули же улыбалась насмешливо, надменно и чуточку презрительно, так, что хотелось поскорее стереть эту усмешку с ее губ. Эстель была покорной, слушалась старших, могла очаровывать окружающих, но делала это как-то ненавязчиво. Ребекка же, насколько я мог судить, бесила почти всех. Она имела острый язык и частенько могла высмеять кого-либо, отчего ее не особенно любили. Отличались они и внешне. У Эстель Яксли были иссиня-черные волнистые волосы, светло-карие глаза, круглое лицо и пухлые губы. Она была весьма красива, не только я оказывал ей в школьные годы знаки внимания. Красота Ребекки Роули была скорее дикой и свирепой. Лице ее было чуть вытянутым, с резко очерченными скулами, тонким носом с горбинкой, брови с изломом, свирепый взгляд ярко-зеленых глаз. Волосы у Роули походили на языки пламени и были прямыми, но она частенько их завивала и укладывала в пучок. Словом, эти девушки разительно отличались друг от друга, но почему я увидел в Роули Яксли? Наверное, дело в молодости и беззаботности. Роули была молода, у нее вся жизнь впереди… Понимая, что разглядывать студентку неприлично, а если учесть личину Грюма на мне — вообще позорно, я поспешил свернуть в переулок между домами, чтобы выйти к аптеке. Из аптеки я вышел минут через пятнадцать, купив не все ингредиенты из списка, который покоился в кармане моей мантии. Из-за того, что аптека находилась в маленьком поселении, завоз ингредиентов случался нечасто. Кому их здесь покупать? Я купил только спорыш и пиявок. Из семи компонентов у меня есть два. Самое время найти Роули и дать ей задание. И обыскать кабинет Снейпа заодно. Я уже хотел отправиться на поиски, как вдруг заметил Каркарова, идущего за человеком в черном плаще. В какой-то момент глубокий капюшон слетел с головы незнакомца, и губ моих коснулась усмешка. Людо Бэгмен — член судейской комиссии. И что же он здесь делает? Понимая, что сейчас, вероятно, узнаю нечто полезное, я двинулся за ними, держась на расстоянии. Для безопасности даже наложил на себя чары невидимости. Каркаров и Бэгмен вошли в заброшенный дом на окраине Хогсмида. Я подобрался к этому дому, попробовал вскрыть замок на двери, но он не поддался. Значит, они точно что-то замышляют. Тогда я подкрался к окну, как в старые добрые времена, но обо всем по порядку. Я усилил слух заклинанием и хмыкнул. Да, хоть и заговорщики, но глуповатые. Понадеялись, что никто за ними не будет следить и никто не раскроет их тайну. — Ну, я жду, — услышал я недовольный голос Каркарова. Жаль, что я его не видел, наверняка он хмурился и скрестил руки на груди, как делал частенько во время недовольства. — Сначала покажите деньги, — раздался голос Бэгмена. О, попахивает взяткой. Неужели Каркаров решил подкупить одного из судей. Но для чего? Раздался звук, словно монеты стучат друг об друга. Понятно все, я слышал, что Бэгмен еще по молодости любил делать ставки, из-за чего у него частенько случались конфликты с родителем. Конечно, Людо был силен в квиддиче, но что толку в таланте, когда в голове ветер? Все гонорары за квиддич Бэгмен вполне благополучно спускал на игры и… проигрывал. Пока он был в команде, должно быть, гонорары покрывали все расходы. А теперь, когда карьера его закончилась, приходилось искать альтернативы. «Все покупается и продается, Барти. Вопрос только в цене», — весьма вовремя раздался у меня в голове голос Повелителя. Он сказал мне эту фразу, когда Хвоста-Питера склонили на нашу сторону. — Отлично-отлично, — сказал Бэгмен. — Сумма хорошая. — Может, перейдем к делу? — перебил расшаркивания судьи Каркаров. — Что будет на втором испытании, как разгадать загадку… Я весь обратился в слух. Да, я уже долго ломал голову над тем, как помочь Поттеру разгадать загадку. Пытался разговорить Дамблдора, приставал к остальным организаторам, бывающим в Хогвартсе. Во время Святочного Бала даже надеялся, что судьи и организаторы напьются и проболтаются, но нет… то ли вино было разбавленное, то ли языки организаторов связали Неприложным Обетом, но все мои надежды потерпели крах. Иллюзий, что Поттер сам разгадает загадку с яйцом, я не питал. Он просто феерично глуп, и я еще не видел его с книгой. — Необходимо открыть яйцо под водой, — начал говорить Бэгмен. — Там послание на языке русалок. — И это все? — спросил Каркаров. Я был с ним согласен. Бэгмен что-то явно недоговаривал. Что-то очень важное и полезное. — Для более подробных сведений нужна доплата. Я совершаю должностное преступление, — произнес Людо Бэгмен, и я едва не застонал то ли от досады, то ли от злости. Вот ведь идиот-то. Он в одном помещении с Пожирателем Смерти, который владеет темными искусствами. Империо, и дело в шляпе. Если Каркаров не додумается, клянусь, я сам наложу заклинание на Бэгмена. Да и поздновато он вспомнил о должностном преступлении. Слил половину информации и вспомнил, хочет больше денег. Воистину, бесконечны только две вещи — вселенная и человеческая жадность. — Вы в своем уме? — сатанея, спросил Каркаров с ощутимой злостью в голосе. В школе директор Дурмстранга всегда сохранял самообладание, но незадачливому Бэгмену повезло его разозлить. — Или деньги, или я ничего не скажу, — дрогнувшим голосом сказал Людо, продолжая гнуть свою линию. Есть такие люди, у которых инстинкт самосохранения имеет определенный диапазон. В какой-то момент они переходят границу и банально не осознают этого. Каркарова я, конечно, ненавижу, но в случае чего помогу ему спрятать труп. Терпеть не могу продажных людей. — Учтите, что мы в Хогсмиде, и мое исчезновение заметят, — поспешил сказать Бэгмен, видимо, на всякий случай. Что-то звякнуло, кажется, деньги в мешочке. — Столько хватит для «доплаты»? — с ядовитой злостью в голосе спросил Каркаров, и Людо что-то пробормотал, на что директор Дурмстранга лишь фыркнул: — Я теряю время… «И терпение», — подумал я. — Испытание пройдет под водой, у испытуемых заберут нечто важное, и они должны это найти, — торопливо сообщил Бэгмен. — Испытание, само собой, на время. Кто первый справится, тот и победит. Я прикрыл на мгновение глаза, переваривая полученную информацию. Отлично, сведения добыты. Я ненавидел Каркарова, желал ему мучительной смерти где-нибудь в канаве, в идеале от моей руки, но сейчас я даже был ему благодарен. Осталось донести информацию до Поттера, но сделать это через кого-то другого. Мозги у мальчишки — решето, все мысли на поверхности, кто угодно заглянет в них и поймет, что это я слил информацию. Зачем мне лишние проблемы? Понимая, что нужно убираться, чтобы никто меня не увидел, я поспешил уйти от дома прочь. Вряд ли взяточник будет что-то еще обсуждать с предателем. Находиться рядом с ними было противно. Каркарова я просто ненавидел, а Бэгмен был омерзителен. Я шел по заснеженной дорожке, думая, как мне поступить. Позвать к себе Грейнджер и сказать ей? Я поморщился словно от зубной боли. Эта твердолобая идиотка все усложнит. Что вы… Все должно быть по правилам, их нельзя нарушать и бла-бла-бла. Она встанет в позу и начнет сопротивляться, еще и Макгонагалл настучит, какой профессор Грюм неправильный, раз пытается помочь ее другу. М-да, с такими друзьями и врагов не надо. Позвать Уизли? Тоже не то. Во-первых, парень явно хочет славы и признания. Когда-то и я был таким. Завидовал Лестрейнджу, поскольку у него хватало смелости идти против всех, но его, вопреки всему, все любили, брат покрывал его проступки, отец, хоть и был строг, но закрывал глаза на большинство совершенных сыном вещей. Басти был популярен среди девушек, ярок и бесстрашен. Еще был Блэк, которому досталась любовь девушки, которая мне так понравилась. Регулус Блэк был идеальным чистокровным волшебником. Хорошо сложен, красив, хотя и не так, как его брат Сириус, он был весьма умен, великолепно играл в квиддич. За ним стояла семья, он был весьма близок с отцом. Я же терялся на фоне друзей… Уизли отпадает. Он может слить информацию не туда, если не умышленно, то по неосторожности. Да и не нравится он мне. Решая очередную дилемму, я настолько погрузился в себя, что едва не сшиб студентов в форме Хаффлплафа. — Простите, профессор, — промолвил Седрик Диггори, натянуто улыбаясь и глядя на меня карими глазами. — Не за что извиняться, — буркнул я хриплым голосом. За спиной Диггори стояла девушка с азиатскими чертами. Чжоу Чанг, шестикурсница, с которой Диггори танцевал на балу. Я посмотрел на Седрика, который уже хотел обойти меня и продолжить путь. Но я понял, что решение дилеммы передо мной. Хаффлплафцы верны и тоже благородны. Они всегда придут на помощь. Тем более Поттер помог Диггори с первым испытанием. — Советую сходить в душ с яйцом. Под водой открываются тайны, — тихо так, чтобы меня не услышала подружка Диггори, промолвил я, когда Седрик проходил мимо. На его лице отразилось замешательство, но я, надеясь, что у парня с мозгами и логикой все в порядке, продолжил путь. Настроение существенно улучшилось. Минус одна проблема на повестке дня. Осталось разобраться с ингредиентами для оборотного зелья и инструментами. Главное, чтобы Роули согласилась помочь. С этими мыслями я направился в Три метлы, решив, как в старые и добрые времена взять сливочное пиво и посидеть за столиком. И, безусловно, вспомнить прошлое, куда ж без этого. Придя в Три метлы, где была уйма народа, я занял столик в углу. Заказал сливочное пиво и скромное пирожное и стал ждать заказа. В кафе царил шум и гам. Студенты сидели за столиками, смеялись, рассказывали друг другу истории и выглядели совершенно беззаботными. Когда-то и я таким был, когда-то очень давно, кажется, в другой жизни.***
Лето 1978 года. Магическая Британия. Лютный Переулок. — Вы шутите? — спросил я, когда однокурсники затащили меня в элитный ресторан «Синяя лилия». Вывеска горела синими буквами, подпитанная магией. Я видел это заведение, но никогда здесь не был. Тем не менее я прекрасно знал, что это за ресторан. Синяя Лилия славилась тем, что там имелись блюда на любой вкус. И не только блюда, как я слышал. Заведение имело сомнительную репутацию, но все равно пользовалось популярностью и работало, предоставляя различные услуги от еды до… интима. Я оторопело таращился по сторонам, когда друзья схватили меня под руки и затащили в холл ресторана. Преобладали вызывающие пурпурные тона, горели свечи. Вдоль одной из стен стоял большой аквариум с красивыми рыбками. За столиками сидели люди. — Я снял для нас зал, — гордо заявил Рабастан Лестрейндж, самый богатый из нас. Он любил хвастаться своим происхождением, богатством и принадлежностью к столь древнему и прославленному роду. Друзья поддержали его одобрительными возгласами, а я словно дара речи лишился. Конечно, я помнил, что Лестрейндж грозился потащить меня в бордель, но все же в вежливой форме отклонил это предложение на следующий день, решив, что лучше я посижу в библиотеке и что-нибудь почитаю. Может, еще раз встречу Темного Лорда, график которого был невероятно плотным, едва ли у него имелось время на меня. Но все же мне хотелось беседовать с ним, узнавать что-то новое… Итак, я отказался от сомнительной прогулки, Рабастан не подал вида, что недоволен. А потом мне написал Эван Розье с предложением прогуляться вечерком по Косому Переулку, посмотреть книги на седьмой курс. Я согласился, поскольку совсем не ждал подобной подлянки от лучшего друга. Мы посредством камина переместились в Косой Переулок, вышли из магазинчика и нарвались на наших однокурсников. Уже тогда я должен был понять, что они в сговоре. Но нет же. Рабастан, нахально улыбаясь, заявил, что они просто решили пройтись, Кэрроу и Блэк поддакнули ему. Даже когда мы двинулись в сторону Лютного Переулка, я пытался возразить, сказать, что там может быть опасно, но, разумеется, они меня не послушали. Стоило нам оказаться в Лютном, как друзья подхватили меня под руки и затащили в ресторан «Синяя лилия». И вот результат — я стою вместе с друзьями в самом настоящем борделе, кто бы что ни говорил, и понимаю, что Эван сговорился с Рабастаном. Такого я от него не ожидал. К нам подошла миловидная девушка в строгом костюме. Поздоровавшись, она поинтересовалась, какой у нас номер. Басти назвал число, и девушка, улыбнувшись, повела нас по коридору. Я мрачно поглядывал по сторонам, подмечая богатое и вычурное убранство, которое бросалось в глаза. Слишком много золотого и пурпурного, слишком много… Девушка ввела нас в зал, который представлял из себя просторное помещение с аккуратными и удобными диванчиками, столами. В углу стояло фортепьяно, в центре имелось что-то вроде танцевальной площадки. Стол уже был накрыт, но я не хотел есть. Аппетит вообще пропал. Мне казалось, что я оказался здесь по страшной ошибке. — На тебя посмотришь и лимона не надо, — усмехнулся Розье, подойдя ко мне. Я убийственным взглядом на него посмотрел. Вот ведь предатель, но судя по улыбке даже не раскаивается. А еще другом зовется. — Расслабься. — Эван похлопал меня по плечу, улыбаясь во все тридцать два зуба. Он выглядел довольным до неприличия, его вьющиеся волосы блестели золотом в свете свечей, а в синих глазах горел огонь предвкушения. Эвана отвлек Кэрроу, нескладный и далекий от привлекательности. Он тоже казался нетерпеливым и то и дело поглядывал на лесенку, которая вела на второй этаж, очевидно, к комнатам. Я же пытался придумать причину, чтобы смыться. — Расслабься, Крауч, — хмыкнул Рабастан, который уже наполнил один из бокалов красным вином и развалился на кожаном диване. Он снял черную мантию, оставшись в черном сюртуке, расшитом золотой нитью. Лестрейндж выглядел хозяином жизни, и я лишь поджал губы. — Садись, скоро начнется концертная программа, — промолвил Регулус, вторя Рабастану. Он тоже взялся за алкоголь, но предпочел шампанское. Я взглянул на него с отвращением. О чем они думают? У Розье невеста, и он ее любит. Эдит Деррик славная девушка, знает ли она, как мой друг проводит выходные? О Блэке я вообще молчу. Сама Эстель Яксли выбрала его в мужья, а он развлекается. — Не строй из себя святошу, Крауч, — заметил Рабастан, вновь отпивая из кубка. — Что-то мне кажется, ты намного хуже меня. Как говорит мой крестный, в тихом омуте черти водятся. Я смотрел на него так, словно не понимал, о чем он говорит. Насколько я знал, крестный отец Рабастана — Антонин Долохов, крестный отец Рудольфуса — Темный Лорд. Дело в том, что Повелитель, сэр Сильвий Лестрейндж и Антонин Долохов в молодости были хорошими друзьями, впрочем, наверное, они и сейчас друзья. Рабастан что-то сказал Кэрроу и Блэку и те недобро заулыбались, поглядывая на меня. — Иди-ка сюда, Барти, — промолвил Кэрроу. Я обреченно приблизился к столу, понимая, что с тремя захмелевшими волшебниками явно не справлюсь. Эван сохранял нейтралитет и наслаждался закусками. Блэк тем временем взял чистый граненый стакан и наполнил его огневиски, после чего поставил передо мной. — Пей, — приказал, да, именно приказал Лестрейндж, уставившись на меня твердым взглядом темно-карих глаз. — Нет, — возразил я. — Я не пью. — Память услужливо подкинула воспоминания о том дне, когда я получил приглашение на бал. Но тот алкоголь, который я взял в сомнительном заведении, был не лучшего качества и, скорее всего, его разбавили, чтобы увеличить объем. Да и не успел я его как следует распробовать. — А ну да, конечно, ты же боишься разгневать папочку, — растягивая гласные, произнес Рабастан Лестрейндж, и в его глазах отчетливо мелькнуло презрение. Кажется, он знал, на что давить. Во мне вдруг взыграло чувство гордости и упрямства, которые обычно не проявлялись. — Я не боюсь его гнева, — произнес я, хмурясь и глядя на собеседника. — Тогда пей, — небрежно сказал Рабастан. Не знаю, почему я повелся на такую глупую провокацию. Скорее всего, во мне вдруг проснулся дух бунтарства, я был всего лишь подростком, жаждущим признания. И да, я все-таки хотел вызвать у отца хоть какие-то эмоции. Я взял стакан и поднес его к губам. В нос ударил крепкий запах алкоголя и чего-то еще. Задержав дыхание, я сделал первый глоток. Горло обожгло, во рту появилась горечь, но, несмотря на это, я поспешил проглотить напиток и закашлялся. Потом сделал еще один глоток и еще… Однокурсники подняли одобрительный гул. Эван сунул мне в руку креветку. Я дошел до свободного кресла и плюхнулся в него. Алкоголь всасывался, проникая в кровь и превращая меня в совсем другого человека. Голова немного кружилась, но почему-то дискомфорта не было. Наоборот, появлялась легкость, словно я сбросил тяжкий груз. Когда распахнулись двустворчатые двери, ведущие в зал из коридора, ребята подняли одобрительный гул. В зал, как эфемерные создания, вплыли шесть девушек. Одна из них села за фортепиано и начала играть красивую и нежную мелодию. Ее коллеги же начали танцевать соблазнительный танец. Я смотрел на девушек мутным взглядом, не понимая, почему в груди разгорается странный жар. Я облизал пересохшие губы и уже сам потянулся за вином, чтобы хоть немного унять жажду. Девушки были облачены в открытые и яркие платья. Водоворот из зеленого, ярко-красного, синего, желтого и фиолетового завораживал. Та, что играла на фортепиано, была облачена в белое. Мое внимание привлекла девушка с ярко-рыжими волосами и синими глазами, она танцевала, поглядывая на Рабастана, который не сводил взгляда с ее черноволосой коллеги в зеленом. Рыжая девушка двигалась плавно и изящно, на вид она была года на три старше меня, волосы ее были взбиты и уложены в замысловатую прическу… До чего же хороша. — Хороший выбор, Барти, — заметив мой взгляд, сказал Эван Розье, которому больше пришлась по вкусу миловидная девица с русыми волосами. — Только учти, рыжие совершенно дикие. Я отмахнулся от него, продолжая пить вино и смотреть на понравившуюся девушку. Все-таки такую яркую внешность трудно не заметить. Через некоторое время представление закончилось, и девушки присоединились к нам. Поскольку Рабастан выбрал себе подружек на ночь, и среди них, что удивительно, не было рыжей, я втайне радовался. Но боялся проявить инициативу. После случая с Яксли я, кажется, совсем растерял веру в себя. Я поглядывал в сторону рыжей девицы, которая стояла в стороне и делала вид, что рассматривает рыбок в аквариуме. Она стояла полубоком ко мне, и я видел ее красивый профиль. Интересно, какие трудности заставили ее продавать себя? Я не рисковал проявить инициативу, поэтому ел, пил и слушал разговоры друзей и их временных спутниц. Блэк беседовал с избранницей, лукаво ей улыбаясь, его глаза блестели, и Регулус казался очень загадочным, все же в нем присутствовал шарм и очарование, как и в его прекрасной кузине Беллатрикс. Рабастан вообще лучился энергией, его харизма чуть ли не сбивала с ног. Он громко и фривольно шутил, так что наша компания то и дело взрывалась хохотом, рассказывал хвастливые истории, развалившись на диване. По обе стороны от него сидели девушки. Вот как он это делает? Пока я завидовал Лестрейнджу, я не заметил, как Розье, будучи настоящим лучшим другом, встал со своего места и подошел к рыжеволосой девушке. Он что-то сказал ей, и девушка решительным шагом подошла ко мне. — Вы не заскучали, мистер? — раздался рядом со мной мягкий голос, похожий на перезвон колокольчиков. Я вздрогнул и посмотрел на куртизанку, которая мягко мне улыбалась. Ее светлые глаза горели пониманием. — Н-нет, — заплетающимся языком сказал я и тут же покраснел от смущения. — Можно я составлю вам компанию? — спросила она, я кивнул, и девушка примостилась на подлокотник моего кресла, положила руку на спинку и заглянула в мои глаза. — Меня зовут Алейна, а вас? — Б-Барри. — Я сперва хотел назвать настоящее имя, но потом вспомнил об осторожности и о том, что отец оторвет мне голову, узнав где я провел свободное время. Да и мало ли кому хозяева борделя сливают информацию. Факт моего пребывания здесь должен остаться тайной, иначе, если пострадает деловая репутация отца, он мне голову оторвет. — Красивое имя, — улыбнулась Алейна. Интересно, это ее настоящее имя? Уж больно необычное. — Ваше тоже, — ответил я. — Может, уединимся, здесь слишком жарко, — томным голосом сказала девушка, скользнув чуть прищуренным взглядом голубых глаз по моим друзьям и их спутницам. Я вынужден был согласиться с Алейной. — Может, уединимся? Я заерзал в кресле. В иных обстоятельствах я бы отказался, но алкоголь горячил кровь, туманил рассудок и сметал все рамки приличия. Мы встали и первыми удалились на второй этаж, пройдя по узкой лестнице под одобрительное улюлюканье ребят. Алейна провела меня по коридору с приглушенным светом, завела в средних размеров комнату, большую часть которой занимала кровать. Девушка заперла за мной дверь, повернулась ко мне лицом с коварной улыбкой на губах. Она приблизилась ко мне и поцеловала. Поцеловала невозможно развратно и страстно. Я опешил от эмоций, охвативших мой пьяный разум. Судя по всему, Алейна была довольно умелой в этих делах, поскольку ее поцелуи не шли ни в какое сравнение с теми, что я представлял с Яксли. Воспоминания об Эстель сдавили мое сердце, и, желая забыться, я кинулся в омут с головой. Неожиданно властно сжал талию девушки так, что она ахнула, впился поцелуем в ее пухлые губы. Мы целовались достаточно долго, потихоньку отходя к кровати. Наконец, Алейна отстранилась и быстро развязала завязки пурпурного платья, в котором была. Оно упало к ее ногам, и приятный возглас сорвался с моих губ. Под платьем совсем ничего не было, и я смог оценить ее красивое и подтянутое тело. Грудь оказалась не большой, но красивой, и я, облизав губы, коснулся ее грудей, отчего девушка прикусила губу. Дальнейшие события я помнил плохо. Алейна помогла мне избавиться от одежды, после чего толкнула на кровать, я подчинился, не решаясь перехватывать инициативу, поскольку был неопытен в таких делах. Она расстегнула ширинку на моих брюках, после чего, опустившись на колени, взяла мое достоинство в рот. Тут-то я совсем забылся. Похоть и порок вытеснили последние мысли из моей головы…