Книга Некроманта

       Когда ты идешь против судьбы, она что? Правильно, обидчивая дамочка обязательно плюнет тебе в лицо. Такая уж у нее натура. Мало кто действительно избегал ее нежного захвата за горло. Она привыкла, что ей подчиняются, причем не важно добровольно или под дулом пистолета.        Шутка ли, Азирафаэль вылетел с работы. Начальник не шутил, опоздание было засчитано как прогул, что послужило основанием для увольнения. Хорошая новость: разрешили написать заявление об уходе по собственному желанию. Слабое утешение, но все же, если шанс найти работу, если не лучше, то примерно такую же. Правда, с открывшимися воспоминаниями и знаниями… Азирафаэлю вовсе не хотелось возвращаться к бухгалтерскому учету и аудиту.       На какие средства живут среднестатистические волхвы? Хотелось бы привести вам статистику, ведь людям нагляднее показать в цифровых выражениях. Наверное. Но все-таки, статистики у меня нет. А Азирафаэль пока решил залезть в накопленные деньги, на первое время. А потом… он обязательно что-то придумает. Он ведь в порядке, да, он в порядке, он, он…       Да ничерта я не в порядке. Будильник звонит в семь утра, а я и не думаю отключать. Противный рингтон разрывает тишину, вгрызается в мозг, вкручивается прямо в черепушку. К чему мне вставать, если я теперь безработный. Да, давайте называть вещи своими именами. У меня больше нет нормальной работы. Быть колдуном — это не работа, если что, максимум хобби.       Интересно, этот будильник сам не заткнется? Прошу его на древнем языке друидов, но ему по барабану. Тогда прошу требовательней — заклинанием тишины. Моему будильнику начхать. Приходится тянуться к телефону, чтобы отключить свою китайскую пытку.       Будильник затыкается, и оказывается, что так херово было вовсе не из-за него. Какое облегчение.       С тех пор, как я вспомнил прошлую жизнь, я ненавижу это. Мне кажется, что у меня отобрали все. Все, что мне нужно было. Ведь я вообще не помню, как сложилась моя жизнь после того момента, как я сжег Кроули на том костре.       Теперь мое главное занятие — лежать в кровати и прокручивать в голове моменты, которые были со мной и с ним, хорошие, плохие, просто замечательные. Второе занятие, разумеется, магическая дребедень. Не просто же так меня втянули в эту историю.        Моя жизнь потеряла привычные очертания. Будем честны, я никогда не жил самой обычной жизнью. И не только потому, что родители дали мне странное ангельское имя. Я просто немного не в себе. Я серьезно.        Это началось еще в детстве. У школьного психолога я провел больше времени, чем в остальной школе. У меня появился первый психотерапевт в колледже. Ну и пошло-поехало. Диагнозы менялись, один интереснее другого. А я все равно оставался таким…в отрыве немного от реальности, и не мог ничего с этим поделать.       Я совсем не мог усидеть на одном месте. Отсюда постоянные переезды. Причем, переезжая, я тут же притворялся, что я давно так живу. Придумывал себе рутину, с удовольствием в нее нырял, а потом…просто срывался и уезжал. Устойчивых связей с людьми я также не поддерживал. И привязанности мои возникали и исчезали быстро.       В общем, если копнуть глубже, я тот еще фрик. Но к чему в это углубляться?       Я заперся в квартире, но раз в несколько дней выбегал на улицу и ходил там, долго, очень долго. Сначала я прикрывал эти импульсивные прогулки невинными походами по магазинам. Но спустя пару недель перестал. Теперь в какие-то периоды я и правда ходил за провизией, а в какие-то с полным осознанием и покорностью своим тараканам, слонялся по городу.       Я жил в ожидании, только теперь до меня это медленно доходит. Всю жизнь, эту жизнь, я жил в предвкушении чего-то. Поэтому мне и казалось, что я не по настоящему живу, понарошку, вот-вот начнется настоящая жизнь. Ведь на каком-то уровне я понимал, что какая к черту без него жизнь?       Звучит совсем бредово, но разве нет в этом логики, которая объясняет мне…все, если честно? Вот она действительно наполняет мое существование смыслом. Ну, то есть, наполняла.       Теперь, после того, как Кроули ушел, ждать было нечего. И жизнь потеряла свои картонные декорации. Судьба на меня обиделась, видимо.       Незаметно, день за днем проходила осень. Раньше я не очень любил осень, но что я вообще так то любил? А теперь я другой, я начинаю…       Стараюсь не думать о Кроули. Интересно, а он помнил те жизни? Что он вообще помнил? Он ведь вернулся мне отомстить, значит помнил, что я его убил? Но в прошлый раз были эпизоды, которые… Они совершенно были мне непонятны, но спросить об этом я могу только у одного человека. Которого сейчас не было рядом.       А ведь я сам ему сказал, чтобы он не появлялся в моей жизни. Точно, я сам и сказал. Но, как это часто в таких случаях и бывает, иногда мы говорим и просим вовсе не о том, что нам действительно нужно. Азирафаэль пожалел о поспешно сказанных словах. А так, он все же старался не думать… Ох, чертов Кроули…       В конце осени его осенило. Он собрал рюкзак, купил билет на автобус и отправился. Куда же понесло его в промозглый дождливый день? Как ни странно, в лес.        Он провел небольшое исследование, чтобы выяснить, что находится на месте деревни, в которой когда-то жил Кроули. Что случилось с близлежащим лесом. Не то чтобы он лелеял надежду, что ему станет легче, если он туда приедет. А вдруг станет?       По пути, трясясь в автобусе, обхватив руками рюкзак, волхв задавался вопросами. Вопросы пестрым калейдоскопом рассыпались в голове, а затем снова собиралась. Как он понял, поселение разрослось, хоть и осталось сельского типа. И лес был на месте. По сути, насчет леса, было не удивительно — там веками проводились обряды, мощные, там было много духов-хранителей. Попробуй тут лишнее дерево сруби, сам очнешься в чащобе без пилы и без рук.       Ехал не так уж долго, но уже извелся. Может и не стоило так срываться, зачем он вообще отправился? Просто побродить среди деревьев, ноги промочить, подхватить насморк? Отличный план, очень по взрослому, Азирафаэль.       Он мог сколько угодно убеждать себя, что творит ерунду, но вот, он уже стоит на окраине леса. Вперед уводила тропинка, достаточно ясная, четкая. Она увлекала за собой, дразнила, обещала. Не поддаться ей — на такое он не готов. Кинул взгляд на лес — он такой мощный, хоть и лиственные деревья либо поменяли уже окрас, либо вообще сбросили всю листву, оставив голыми стволы. Небо было затянуто тучами, серое, бугристое. Ничего не предвещало хорошей погоды.       И ничто не предвещало приятной прогулки. Азирафаэль топал по тропинке, зябко кутаясь в бежевый плащ. Он как-то не подумал одеться чуть более по-походному, что ли. Кожаные туфли уже промокли, хоть дождь на время прекратился. Тропинка все еще вела вперед, так что волхву было куда идти и не думать о направлении.        — Азирафаэль, — окликнул его голос. Было в этом голосе что-то такое, что заставило мурашки побежать по спине. Самое жуткое, что он знал, кому принадлежит этот голос.       В нескольких метрах от него стояла высокая девушка. Одетая в белое платье в пол, тонкая, изящная, с длинными светлыми волосами, она могла бы создавать впечатление беззащитного цветка. Но ее глаза, все, радужка, белок, все было зеленым, словно новая весенняя трава. И это было жутко, отталкивающе.        — Мать, — произнес волхв, едва сдерживаясь, чтобы не упасть перед ней на колени. Только сейчас до него дошло, почему он приехал. Это было не любопытство, не его желание — это была ее воля. Она позвала его — он откликнулся.        — Я знаю, что ты сделал, — произнесла она, не двигаясь с места. Азирафаэль тоже стоял неподвижно.        — Я ничего не сделал.        — Вот именно. В наш мир проникла зараза, нечто, чего тут не должно быть. А ты его просто отпускаешь? Я не узнаю тебя, Азирафаэль. Ты столько времени был надежной опорой, ты честно делал свое дело, никогда не жаловался. Что же теперь случилось, почему ты допускаешь, чтобы столь очевидное зло продолжало плодиться на моей земле?        — По моему, все не так страшно, — произнес Азирафаэль. Он чувствовал, как это существо пытается поработить его волю, старался поставить какие-то внутренние блоки.        — Ты запутался. Ты ведь не мог стать предателем, я тебя давно знаю. Ты не способен на зло, так почему же сейчас чинишь препятствия тому, что должно случиться?        — Потому что это бессмысленно! — Вдруг разозлился парень, — допустим, я его прикончу. Вот в этот раз, каким-то образом, я его порешаю. А дальше что? В следующий раз опять ко мне придут хранители, чтобы разрушить мою жизнь, и не убежать этого, все по кругу. А цели я так и не разберу. Я не видел ни разу, чтобы Некромант причинил больше бед, чем нечисть, которой и в твоих лесах навалом. Почему бы мне не бороться с вампирами, оборотнями, другими твоими же творениями?       Природа стояла и смотрела на парня, молча, неподвижно. Кажется, она размышляла, только над словами его или как бы его размазать?        — Ты отказываешься от своего предназначения? — Наконец спросила она деловито.        — Да, — твердо произнес Азирафаэль.        — Ну хорошо. Значит это сделает кто-то другой, — произнесла девушка. А затем добавила несколько слов на неизвестном ни одному из человеческого рода языке.       Рядом с ней появился… Лео? Или как его? Азирафаэль наконец смог сделать шаг назад. Да, ему не особо хотелось встречаться с этим малым.        — Ты теперь должен убить Некроманта. Это твое задание теперь, хранители тоже в твоем распоряжении, — произнесла Природа, касаясь лба Лео. Тот улыбался, стоя с закрытыми глазами. Абсолютно сумасшедше улыбался.       Справившись с собой, Азирафаэль развернулся и бросился прочь из леса. В голове билась мысль — он должен, просто обязан найти и предупредить Кроули.