Книга Некроманта

В другой жизни Глазами Азирафаэля.       Солнце просвечивало сквозь яркие листья деревьев, ласково обещало еще несколько волшебных деньков лета. Даже ветерок все еще был приятным, совсем не холодным. Мне казалось, когда я накинул утром на рубашку плащ, что могу еще и замерзнуть. А в итоге, вскоре мне определенно придется оставить его в руках.       Моему спутнику же явно было все равно на жару. Застегнутый на все пуговицы, в черном плаще, он шел чуть впереди. Так странно, что сегодня Энтони (или, как он сам просит себя теперь называть, Кроули) решил устроить мне прогулку. Я даже понятия не имею, куда мы направляемся. В этой части леса уж точно не может скрываться нечто ужасное или таинственное — слишком близко к деревне, к людям.       И все же, Кроули так мне и не ответил. Просто шел, уверенной и твердой походкой, словно мы направлялись как минимум на встречу с важной персоной королевских кровей. Таких в лесу не водится, по крайней мере в настоящее время. Или же я просто не все знаю про место, где живу с самого рождения.       Нечему тут удивляться, я родился в необычной семье. Фактически, вся наша общность могла бы зваться семьей… И да, предугадывая ваши вопросы — мы были довольно закрытой общностью. Новые люди попадали к нам очень редко, так что так называемые связи были делом вполне обычным. И, разумеется, как результат, появлялись дети. Здоровые или хотя бы не мертворожденные — большая редкость, и тогда младенец становится настоящим членом общины. Если же ребенок (а в большинстве случаев так оно и было) больной, явно не такой, каким должен быть, то тут включался следующий социальный инструмент. Малыш служил целям и благу общества. Мы ведь все-таки не простая община отшельников, проживающая в гуще леса.       Наша так называемая деревня кишела друидами. Это невероятно древняя историческая принадлежность, наши корни крепко связаны с этим местом. И я чувствовал всегда, что мое место, вот оно тут. И я должен хорошо знать наши священные тексты, которые еще у колыбельки поют мамы детям.       Подумать только, деревня колдунов, которая занимается кровосмесительством. Поводов устроить большой и яркий костер более, чем достаточно. И все же, жителям было совершенно не выгодно стараться прекратить нашу деятельность. Ведь именно мы приносили некоему божеству жертвоприношения (вот тот самый социальный инструмент, о котором говорилось выше). Доброе божество благодарно принимало дары и само было готово одарить. От этого и хорошая погода, и урожаи, и процветание деревни, рядом с нашим лесом. Священным лесом.       Не могу сказать, что нас любили. Но определенно мирились с нашим присутствием, это точно. Мне иногда казалось, когда я просыпался среди ночи, что вот-вот нагрянут жители с факелами, ведь я слышал о подобных вещах в других местах. Но пока все как-то благополучно обходилась. С деревенскими занимались торговлей и обменом только женщины из нашей общины. Они спокойно приходили в деревню, не опасаясь о собственной безопасности.       Энтони остановился на берегу озера, которое возникло словно из ниоткуда, когда расступились стволы деревьев. С удивлением замечаю, что мы тут одни. Почему-то мне казалось, что тут будут купаться деревенские. Хотя в такую погоду — следовало ожидать пустой зеркальной водной глади. И все же, я удивился.        — Ну вот и пришли, — произнес Кроули, направившись к зарослям камыша. Из них к воде тянулось поваленное дерево, склоняя к водной глади оставшиеся ветви. Именно на него некромант без какого-либо труда легко забрался, а затем устроился на середине бревна и свесил ноги.        — Долго тебя ждать, м?       Ну да, я немного замешкался. Почему-то у меня появилось ощущение, словно мы тут были не одни. Хотя на первый взгляд, больше ни единой души не наблюдалось. Чтобы как-то успокоиться, делаю глубокий вдох, а затем направляюсь к камышам и бревну.       Под взглядом Кроули, я медленно и аккуратно делаю несколько шагов, а затем уже ползу по дереву на корточках. Чувствую на себе насмешливый взгляд, и это ой как мешает сосредоточиться.       — Ты не мог бы отвернуться? Под твоим взглядом я скорее свалюсь, — нервно выдаю, смотрю только на бревно и никуда больше.       — Ну, если тебе станет от этого легче, — усмехается Кроули, а затем демонстративно закрывает глаза рукой. Что-то мне подсказывает, что он подглядывает, но что есть, то есть.       Наконец, я оседлал бревно, неожиданно близко к своему приятелю. Не теряя времени, он тут же открывает глаза и подвигается ближе. Его лицо оказывается слишком близко к моему, так неожиданно и…я не имею ничего против таких сближений, если честно. Не дав ему опомниться, я касаюсь губами его губ. Неловкое движение, а затем еще одно, увереннее.        Чувствую руку, которая прижимает меня к упругому телу, да я и сам не прочь приблизиться и прижаться. Кроули уже распробовал поцелуй, и сам решил перенять инициативу. Его язык скользящим движением проник в мой рот., а рука взметнулась к волосам.       Черт, мне безумно нравится, когда тонкие пальцы касаются моих волос, едва задевая чувствительные ушки. Сейчас, отдаваясь безмятежной радости удачного и приятного утра, я совсем не помню ничего больше… В том числе, свое не самое устойчивое положение. Может быть и очень зря, но вы бы на моем месте о чем думали?..       — Энтони, — выдыхаю, чуть отстраняясь, — мне нужно сменить позу…        Слегка дрожащими руками отодвигаюсь, пытаюсь перекинуть еще одну ногу…теряю равновесие, ну разумеется!       На миг небо и вода поменялись местами, удивленные желтые глаза Кроули, чей-то вскрик (кажется, мой собственный)…Плюх!       Вода смыкается прямо над моей макушкой. Ну да, я немного испугался…но с другой стороны, это ведь просто вода. И не так уж тут глубоко. Сейчас я выплыву и мы вместе посмеемся над моей неловкостью.       Хочу оттолкнуться ногами от дна, но под ногами только вода. Неужели глубина больше, чем я думал?..Ну ладно, делаю два сильных гребка (как мне кажется), отчаянно сучу ногами…и никакого толка. Даже наоборот…словно какая-то сила тянет меня вниз, вниз, вниз…       Кроули… Энтони… Не важно…где он, когда так отчаянно нужен?.. Меня затопляет паника. Дышать решительно нечем. Перед глазами уже синие круги, они становятся все темнее и темнее. Горло дерет, легкие горят огнем…       Темнота. Она смыкается…стайка пузырьков тянется вверх. Последний воздух из легких, кажется, это конец… Конечно конец, а как могло быть иначе. Мне тоже нужно умирать. Я тоже умирал, гораздо раньше, чем положено…       Неожиданно, перед глазами проносятся видения. Я вижу себя словно со стороны, в различных одеждах, обстановке, сурового, радостного, грустного. Окровавленного, яростного… Вижу времена года, которые сменяют друг друга, как по щелчку пальцев. То летний зной, то осенняя сырость, то холод и лед… Но меня терзает только холод, вгрызается в тело острыми зубами.       И вдруг, все резко закончилось…       Чуть позже, отплевываясь на берегу от воды, я не верю своему спасению. Кроули, который меня и вытащил, будет сидеть рядом, беспомощно смотреть на меня. Белый, как полотно. Но ведь не он же меня столкнул, зачем так переживать. Все же обошлось, глупый… Иди сюда, ближе, и я докажу тебе, что я тут, живой. Да, мы оба мокрые, одежда промокла насквозь. Но…ведь ее всегда можно снять… Наше время. Глазами Кроули.       Я видел бездну. Она действительно поражает. Ты смотришь в ее безликое, слепое лицо, ощущаешь, как она втягивает в себя все пространство вокруг. И ты сам тянешься к ней, покорный неведомой и властной силе. Ты рад просто забыть о том, кто ты и что ты, раствориться в первобытном и чистом…чем бы оно не было.       Но с ним мне не хочется растворяться в небытие. Становится не так важно, что я давно уже по кусочкам отдаю свою душу в обмен на силы, власть над тенями. Что я сам маленькими шагами приближаюсь к краю этой ямы. Я покорно следую зову, не в силах противиться своей природе.       Он смотрит на меня так искренне, что мне становится физически плохо. Почему в его взгляде нет отвращения, злобы, хотя бы разочарования? Почему он стоит так близко, не предпринимая ни единой попытки отстраниться?        — Я не дам никому тебя убить, ты понял? — Произносит Азирафаэль голосом, не терпящим возражений. Да у меня их и нет, не хочу умирать, когда я только вернулся в этот мир. И все же, от его слов буквально мурашки бегут по всему телу…        — Хочешь защитить меня своими волшебными травками?       Вместо ответа, волхв вдруг хватает меня за рубашку на груди и буквально припечатывает к стене.        — Только попробуй опять пропасть, — яростно произносит обычно спокойный волхв, а затем затыкает мне рот поцелуем. С наслаждением отвечаю, чувствуя горячую волну возбуждения, обжигающую внутренности. С одной стороны, я был раздражен, честно. Я злился на всех, на хранителей дурацких, например. На того божка, которому приспичило играться нами, как марионетками. Его личные игрушки, которым суждено убивать друг друга раз за разом. В то время, как вполне разумное желание любить, а не воевать.       Заниматься любовью, а не войной*.       Раньше я был готов бросить вызов судьбе, или тому существу, что управляет судьбами. Но это было раньше, когда моя душа принадлежала мне.        Но чего не знал Азирафаэль, да и не мог знать, так это то, что моя душа уже бесповоротно принадлежала миру теней. Я перешагнул ту грань…после которой не возвращаются. И я медленно буду исчезать, бездна меня уже не отпустит…       И смысл в таком случае меня спасать? Рисковать жизнью?..       Я скажу ему, обязательно скажу. Он должен знать. Но пока, а буду его целовать. Я буду кусать его нежные ушки, шею столько, сколько захочу. Мы обязательно поговорим с ним, обещаю…только попозже.