Мир без тебя

Ириен проснулся на рассвете. Кошмары уже не так мучали его, но сама мысль, что Джасс больше нет, что нет её темных коротких волос, слегка узких глаз, её едких фраз… Он только сейчас понял, кого потерял. Хоть чувства были и не сильны до этого, теперь они проявились в полной мере, но было уже поздно. — Слишком поздно… Джиэссене повернул к Ириену влажное лицо и с интересом в глазах осмотрел эльфа. — Ты что-то говорил, Ирье? Не давая тому ответить, он протянул ему деревянную тарелку с похлебкой и ложку. — Сначала ешь, потом ответишь мне. Отказываться от еды Ириен не привык, возможно это единственный момент, чтобы поесть в спокойствии. Почти все спали, кроме эльфов. Яримраэн встал ещё раньше и находился около тела Джасслин. Он познакомился с ней в хисарской яме и пережил вместе с ней ужасы и отчаяния той жизни. А теперь, эта девушка лежала тут, мертвая. Ярим слегка дрожащими руками и какой-то безумной улыбкой кусочком материи отмывал кровь с тела убитой. Вся её одежда представляла из себя сборище пыли, песка и запекшейся крови, вместе с мусором превратившуюся в толстую корку. Он аккуратно стянул с девушки верхнюю одежду и надел чистую, которая была куплена на смену бывшей хатамитке. Ярим поправил неровные волосы девушки и сложил её руки на груди. Хоть и хоронить её они будут завтра, эльф решил завершить приготовления сегодня. Ириен наблюдал за ним со стороны. Джиэссене молча смотрел на своего товарища. Тот выглядел разбитым, нет, более точно будет сказать — убитым. Запавшие щеки, спутанные волосы, кровавые бинты, мутный, ничего не выражающий взгляд. Сейчас он был где-то далеко, где-то в другом мире. Скорбь эльфа была чиста и искренна. Он смотрел куда-то поверх Яримраэна, хлопочущего над телом Джасс. Джиэссене мягко коснулся плеча Ириена и тихо промурчал рядом с ухом эльфа. — Ириен, как твои раны? Он попытался отвлечь его на свое земное состояние. Этого сделать не удалось, поэтому перебинтовкой его ранений занялся Джиэссене. Он все продолжал что-то мурчать себе под нос, пытаясь отвлечь друга, но… Тот все ещё ничего не видел и ни на что не обращал внимание. Джиэссене вздохнул и, завязав последний бинт ушел за водой. Вернувшись к Ириену, он достал из его ножен мечи и стал чистить их от крови. То, что клинки были не оттертыми говорило о самом плачевном состоянии эльфа: тот всегда чистил их, чтобы с ним не произошло. Сейчас же его ничего не интересовало. Джиэссене, за неимением лучшего, стал бинтовать остальных, поднявшихся ближе у полудню. Пард был совсем плох в силу большого, по человеческим меркам, возраста. Сийгин и Тор были моложе и соответственно менее нуждались в помощи посторонних. Сами неплохо справлялись, как казалось Джиэссене. Вскоре Ириен поднялся и куда-то ушёл. До заката никто не видел его и все, кроме Джиэссене, начинали волноваться, когда их командир пришел к их импровизированной стоянке. Выглядел он, мягко говоря, помято: порваная одежда, ещё раны, и ещё… Он обессиленно сел на камень и уткнулся лицом в ладони. Лицо Джиэссене искривилось от злости. Он взял флягу и подошёл к Ириену. Пока он промывал раны непутёвого эльфа, он сквозь зубы стал цедить слова. — Иррриен, куда тебя занесло на этот раз? С каким демоном ты дрался? Да ты даже с демоном аккуратнее дерешься! Джиэссене дал Ириену пощечину, на что все затаили дыхание: никто не смел так обращаться с Ириеном, ведь последствия могли быть весьма печальны для последних. сейчас же Ириен не обратил на это никакого внимания, лишь сдавленно выругался сквозь зубы. Джиэссене же теперь уже молча продолжил промывать и бинтовать раны. Когда котелок с едой опустел и на небе ярко засветили звёзды, так, что даже высокий свет костра не мог привлечь на себя внимание, Джиэссене сел напротив Ириена и уставился на него в упор своими изумрудными глазами. Они блестели, отражая свет звёзд и костра. Ириен перевел взгляд с песка, медленно двигающегося от лёгкого ветра на темноволосого эльфа, сидящего напротив. Взгляд выражал отрешённость и холодность, но Ириен стал медленно говорить, скрипуче растягивая каждый слог. — Я знаю, что ты хочешь узнать, где я был и что я делал. Тебе не понравится услышанное. Он замолчал и снова опустил взгляд от горящих бешенством глаз Унанки. — Я ходил к Бьен- Бьяру. Он мертв. Как и большинство его людей. Джиэссене резко встал и приблизился к Ириену. В глазах словно плескалось расплавленное золото костра в перемешку с блеском изумрудов. Лицо было перекошенно от злости на Ириена и на себя за то, что не остановил его. Он просто выдавливал из себя слова. — Ты понимаешь, что ты делал и на что шел?! Тебя могли убить! Если бы ты не убил Бьен-Бъяра, то сейчас бы мы оплакивали ещё один труп! Он также резко замолчал и с сжатыми в ниточку губами продолжил промывать и бинтовать раны. Когда последняя была готова, он отстранился от Ириена и через плечо бросил остальным. — Проверьте свои ранения и лично для тебя, Ириен. Он сверкнул глазами. — Не уходи никуда один. Мы не хотим твоей смерти. Джиэссене сделал акцент на слова «не хотим» и, развернувшись на каблуках, с котелком в руках бесшумно скрылся за кругом света от костра. Воцарилось молчание. Никто не решался начать разговор. Этот вакуум безмолвия нарушил тихий смешок Ириена, через несколько секунд превратившийся в смех. Он смеялся и никто не мог понять, что с ним произошло. Когда этот безумный приступ смеха прошел, Ириен снова опустил голову и устремил свой взгляд в песок. Джиэссене уже давно наблюдал за этой картиной. Теперь же он сел на камень, скрестил руки на груди и, закинув ногу на ногу, начал говорить. — Ты сходишь с ума, Ирье. Ты забыл, кто ты. Ты — Последний Познаватель. Ты можешь изменить многое, как бы помпезно это не звучало. А ты сейчас сидишь и тихо сходишь с ума. Ириен поднял на него взгляд и оскалился. — О, Джиэссене. А может быть мне тебе тоже напомнить о ней? Почему ты тогда ничего не предпринял, почему не совершил то, что мог бы? Несколько томительных секунд длилось столкновение их взглядов: мутного, холодного и обреченного и яростного, горящего злобой. Ириен слегка прищурился. Джиэссене скрипнул зубами. — Хорошо, Ириен, твоя взяла. Джиэссене теперь уже спокойно встал, будто не было сейчас ни злобных переглядываний, ни громких слов. Он подошёл к котелку с похлебкой и помешал её. Разлив по тарелкам темноволосый раздал их притихшим лангерам, с недоумением наблюдавшим перепалку. Сам же Джиэссене все ещё хмурился, иногда обеспокоенно поглядывая на Ириена. Хоть он был и зол на его бездумный поступок, его состояние было важно для эльфа. Хоть тот и выглядел неважно, но после лёгкого утоления жажды крови тот выглядел немного лучше. «Ещё столетие и он почти забудет про это. Хотя истинную любовь он не забудет никогда, даже если его развоплотят…» С такими мыслями Джиэссене заснул, до последнего не сводя взгляд с Альса. После полудня Ириен не мог найти себе места. В голове крутилась какая-то навязчивая идея, которую мужчина не мог разобрать и это его очень раздражало. Он решил прогуляться, чтобы развеяться. И во время этой прогулки он понял, что он хочет. Ириен хотел убивать. Он хотел мстить убийцам. А единственный человек, который мог послать на них этих воинов — это Бьен-Бъяр. Ириен подозвал Ониту, неизвестно где и как пережившую этот бой, вскочил в седло и пришпорил её, заставляя перейти на галоп. До города, а там и до дома Степного Волка было далеко, а долго отсутствовать в лагере он не собирался… … Все прошло не так гладко, как он думал. Хотя, он ничего не думал и просто шел на смерть, которую так и не получил. Охрана на воротах была слабовата, да и магические ловушки Альс легко обезвредил. Перерезав около десятка человек, он по скользким от крови ступенькам поднялся в спальню Бьен-Бъяра. Хоть сейчас был день, Степной Волк дремал. Жара разморила его, что было на руку безумному эльфу. Он тихо подошёл и приставил холодную сталь клинка с горлу человека. Тот проснулся и с ужасом уставился на эльфа. Ириен старался следить за всеми движениями Бьена, но упустил момент, когда тот схватился за стилет и метнул его в Ириена, попутно громко зовя охрану, коей было очень много в доме. Реакция у Альса была превосходная и он одним движением перерезал горло Степного Волка. От стилета, брошенного почти в упор он уклониться не успел и теперь добрые десять сантиметров стали сидели в плече эльфа. Он, заслышав топот охраны, быстро выпрыгнул из окна, мягко приземляясь и пружиня на траве. Кровь сочилась из-под одежды, расползаясь большим пятном по белой ткани рубашки, хотя она уже давно перестала быть своего изначального цвета. Он пытался пробираться по темным переулкам, чтобы не быть замеченным, а так как на улице уже начинало смеркаться на этих самых переулках людей не было. Выйдя из людной части города, он позвал Ониту, сел на нее и наконец достал стилет из своей руки, крепко перевязывая рану. Он пришпорил лошадь, уезжая от места смерти врага этого города.