Кицунэ и Оками

Волчье чутье, всегда подсказывающее верные решения, не обмануло Илью и на сей раз, когда он решил вернуться на их с Ромой опушку. — Совсем обалдел? — Зобнин развернулся, словно сразу почувствовал приближение Ильи, и с укором посмотрел на него, — Какого хрена тебя занесло так далеко? — Ромка… — Илья, казалось, совершенно не слышал Роминой ругани, — Ты здесь… Он обхватил приятеля, крепко прижимая его к себе, и жадно втянул носом любимый запах, по которому успел безумно соскучиться. Рома не пытался вырваться, но и не обнял его в ответ — он просто стоял, безвольно опустив руки вдоль тела, и позволял Илье прижимать его к себе еще сильнее. Но Кутепову, похоже, было глубоко наплевать на Ромину пассивность — радость от того, что он снова рядом, близко, затмевала все остальное. — Ты чуть не погиб. — Ромин голос звучит приглушенно, куда-то в плечо Ильи, — Зачем убежал так далеко? — Искал тебя. — Я всегда рядом. Ты же знаешь. — Не в последнее время. Мне не хватало тебя. Рома чуть приподнимает голову, неуверенно улыбаясь. — Значит, я все-таки нужен тебе? — Глупый вопрос, Зоба… Илья чувствует, как напряженность постепенно покидает Рому, как его тело расслабляется, как он сам уже льнет к Илье, сильнее вжимаясь в него. Он приподнимает голову Зобнина за подбородок и, наконец, обхватывает его губы своими, стараясь показать своим поцелуем, как он скучал, как ему не хватало Ромы все это время. — Покажи мне… — Рома судорожно вцепляется в плечи Кутепова, практически виснет на нем, — Покажи, как… как я тебе нужен… У Ильи срывает крышу от Роминого натиска, от его отчаянной просьбы. Он снова его целует, уже более требовательно, клеймит своими губами его скулы, щеки, скользит языком по доверчиво подставленной шее. Рома тихо стонет, откидывает голову назад, предоставляя больший доступ, тянет на себя, заставляя опуститься на мягкую, чуть влажную траву, и не престает шептать сквозь сбивчивое дыхание: — Пожалуйста… покажи… — Ром, пойдем домой, — Маленькая крупица сознания все-таки мелькает у Кутепова, — Дождь начинается… Зобнин только отрицательно качает головой, крепко удерживая Илью, вцепившись в его плечи до побелевших кончиков пальцев. — Здесь… — Упрямо выдыхает он, — Сейчас… После этих слов Илью, как по волшебству, покидают все мысли и желания, кроме тех, в которых он хочет Рому, ласкает, целует его, в которых Рома весь, целиком и полностью принадлежит ему. Такие откровенные и бесстыдные ласки между ними впервые, но, судя по всему, им обоим сейчас, в данный момент, на это просто наплевать — страх потери вкупе с жаждой обладания делают свое дело. Рома с молниеносной быстротой стягивает с себя футболку и так же быстро и нетерпеливо дергает вверх майку Ильи. Откидывается на спину, утягивая Кутепова за собой, заставляя улечься сверху. Вжимается в него, как будто хочет навсегда слиться с ним во что-то единое, нетерпеливо трется и просит: — Пожалуйста… Это уже потом Илья будет вспоминать, что капли дождя, которые он собирал губами с Роминого лица были слишком соленые, а сейчас… сейчас он полностью охваченный страстью и желанием, стискивает Рому в железных объятьях, ласкает, целует все, до чего только может дотянуться… сейчас он не в состоянии соображать о чем-либо вообще, кроме того, что Рома, наконец-то, его… под ним… принадлежит ему целиком и полностью. Единственное, что он сейчас желает, это побыстрее взять, присвоить его, доказать всему миру и, самое главное, себе самому, что они вместе — это одно целое. И неважно, что они настолько разные — они просто дополняют друг друга, становясь чем-то совершенным и идеальным. Только лишь когда Рома вздрагивает и чуть зажимается, почувствовав влажные и прохладные пальцы между своих ног, только тогда Илья немного приходит в себя. — Ром, расслабься… я аккуратно… Но у Зобнина видимо на все это другой взгляд и совершенно другие планы. — Сам расслабься… — Шипит он, — Все в порядке… не нужно меня жалеть… Кутепов не спешит покупаться на слишком наигранную Ромину решимость — готовит его медленно и тщательно, не обращая внимание на нетерпеливые ругательства. И это дает свои плоды — когда он входит, то Рома уже полностью расслаблен и принимает его так легко, насколько это возможно, впервые отдаваясь мужчине. Дождь усиливается, но Илье по большому счету на это наплевать. Сейчас ему кажется, что струи дождя, бьющие по его спине совсем не холодные, и что они просто ласкают его так же, как он в свою очередь ласкает Ромино тело. Он двигается сильными размеренными толчками, ни на секунду не прерывая контакт с Ромиными губами. Рома подается вперед, встречая Илью, отдается весь, без остатка и только, словно молитву, хрипло шепчет его имя… Илья немного удивляется, когда вечером Рома так и не возвращается в их комнату, но эйфория от всего произошедшего между ними в лесу слегка притупляет чувство тревоги. Когда же утром он замечает, что Зобнина так и не было, он начинает беспокоиться ни на шутку. Он видит Рому только лишь на завтраке и его сомнения начинают разрастаться с небывалой силой — Рома отстранен, смотрит на Илью, как будто бы видит его впервые и пресекает все его попытки приблизиться. — Я вернул тебе долг, — Говорит он, когда Илье все-таки удается перехватить его на тренировке, — Мы должны попрощаться… — Ром, я не понимаю… — Тебе и не нужно… Рома молча уходит, оставляя Илью в разобранном состоянии и сильном неприятии данной ситуации. Кутепов не понимает, что произошло, что Рома вдруг так резко изменился, но уже четко осознает, что это конец.