Одинокой Иволги песнь

       Лес спал. Лёгкий ветерок играл мелодию сухими листьями, покачивал ветки деревьев, что величественно возвышались над лагерем-островком. Месяц, не закрытый облаками, как-то по-особому приветливо светил над лесом. Сильно пахло листопадом.        Из темноты, тихо, словно из засады, вышел крупный, мускулистый и высокий золотисто-полосатый кот. Взгляд его серых глаз был тяжёлым, стальным. Через всю его морду проходил широкий шрам, который только делал его вид ещё более угрожающим. Он осмотрел собравшихся на поляне котов и резко прыгнул на валун, особенно щедро политый лунным светом.        Серый котёнок радостно смотрел на всех собравшихся, бросая наиболее радостные взгляды то на предводителя, то на своего будущего наставника, старался не начать прыгать от переполнявшей его радости. Бурая кошечка, сидевшая справа от него смотрелась совсем по-другому. Выглядела она слегка испуганной, но очень серьёзной, чем вызвала лёгкий смешок у одного кота, на которого, в прочем, сразу же цыкнула рыжая кошка. Пусть восторга в Бурюшке было меньше, все её эмоции всё равно выдавали нервно дёргающийся хвост и выпущенные от волнения в землю когти.        Птичка поёжилась. Мысль о посвящении не вызывала у неё никакой радости. Напротив, её переполняло чувство тягостного ожидания. Она знала, что дальше — хуже, этому её научила жизнь. Вот только как может быть хуже, представлялось ей смутно.        Из раздумий кошечку вывел звучный и басистый голос предводителя: — Волчок, Бурюшка, Птичка, вот вы и достигли возраста шести лун и вам пора стать оруженосцами. До того дня, когда вы получите воинские имена, вы будете известны под именами Волколап, Бурелапая и Иволголапа. Зыбкая Звезда на секунду смолк, а затем продолжил говорить, повернувшись в сторону белой кошки с черными пятнами на хвосте и морде.  — Вспышка, ты готова взять себе оруженосца. — Названная воительница, судя по всему, видела в этом что-то интересное. Нет, опыт и возраст давали ей сразу же понять, что воспитание оруженосца это большая ответственность, но при этом не мешали открыто светится совсем котячьей радостью. — Когда-то ты сама обучалась у Мягкокрылки, и смогла проявить себя как умная и отважная воительница. Я возлагаю на тебя ответственность передать Бурюшке всё, что ты знаешь сама.        Черно-белая кошка, едва дослушав речь Зыбкой Звезды, стремительно вышла вперёд и склонила голову, попытавшись коснуться носом носа ученицы. Бурюшка, не ожидавшая таких резких движений, дёрнулась, но тут же сама резко подняла голову и первая коснулась носа наставницы.  — Ёжезуб, ты тоже готов взять себе оруженосца. Не так давно ты сам обучался у Кротоноса, именно в ученичестве проявился твой спокойный нрав и острый ум.        Аккуратный пятнисто-рыжий кот до этого момента выглядел более чем равнодушным, но на словах «спокойный нрав и острый ум» он чуть гордо приподнял подбородок. Ёжезуб вышел вперёд плавно, не делая лишних движений, словно не желая тратить энергию зря. Так же медленно и аккуратно опуская голову к котёнку, чтобы не напугать своего ученика. Однако, Волчок сам резко поднял голову, настолько быстро, что наставник случайно с силой врезался в его нос. Пробурчав какие-то извинения, оруженосец уже более спокойно прикоснулся к носу наставника, раньше даже, чем Ёжезуб смог понять, что произошло. Услышал рядом смешок Вспышки, новоиспечённый наставник поднял голову и принял свой обычный невозмутимый вид. — Маковый Цветок, ты готова взять себе оруженосца. — глашатая удивлённо посмотрела на предводителя, — Когда-то ты сама обучалась у меня, и смогла проявить себя как ответственная и сильная воительница. Ты будешь наставницей Иволголапы.        Пёстрая трёхцветная глашатая слегка нахмурилась, посмотрев на ученицу. Однако, быстро взяв себя в лапы, она легкой походкой приблизилась к черной кошечке и коснулась её носа. Ученица сделала вид, что не заметила, как Маковый Цветок брезгливо поморщилась.

***

— Теперь мы, наконец-то, выйдем из лагеря! А ещё не будем спать в детской, вместе с котятами! О, а ещё мы сможем охотится и защищать племя! — радостно вещал Волколап, заходя в палатку оруженосцев.        Его сёстры в ответ лишь лениво соглашались, осматривая новое место жительства. Здесь было чуть холоднее и темнее, чем в детской, стояли отдельные моховые подстилки для каждого. Ветви куста, обложенные мхом для большей защиты от осеннего ветра, служили крышей. Оруженосцы, уже давно поздравившие их на собрании, сейчас готовились ко сну.  — Привет, — поздоровалась почти полностью серая кошка. Только правая передняя лапа, кончики ушей и хвоста были белыми. Почти белоснежными. Особенно так казалось под лунным светом в безоблачную ночь. — Поздравляю вас ещё раз.        Она радостно посмотрела на всех, даже на Иволголапу. Новоиспечённая ученица смутилась и отвернулась, подивившись дружелюбию Оливколапы. До этого они особо и не общались, но в черной кошечке сразу проснулась надежда, что они подружатся.  — Ты где так долго была? Ночь уже, — заметил белоснежный оруженосец. Затем, встав с подстилки, он подошел к Оливколапе и добавил, обращаясь к бывшим котятам: — Поздравляю, Волколап, Бурелапа, — он запнулся, — и тебя, Иволголапа. Хотя я не знаю, зачем больную кошку делать оруженосцем.        Сердце Иволголапы пропустило удар. До этого ей никогда не говорили подобного в глаза. Шептались за спиной и ладно. Но это было… больно? Да, наверное именно так. Да, наверное поэтому она не контактировала ни с кем, кроме семьи. Да, наверное не стоило надеяться на дружбу. Кошка в ответ поморщилась, но промолчала. — Что? — с вызовом в голосе спросил Волколап. — С чего это ты взял, что она больная?! — Так это все знают, — махнул хвостом Овсолап, — речная кошка и не любит рыбу! Да и не ест почти ничего, вон рёбра выпирают. Её скорее рыба съест, чем она принесёт пользу племени.        Оливколапа шикнула на своего брата, строго сверкая в темноте изумрудными глазами. Волколап же, резко выпрямился и напрягся, выпустил когти и заметал хвостом из стороны в сторону. Овсолап вздыбил загривок и зашипел, увидев реакцию собеседника. Бурелапая, потупившись, опустила голову, рассматривая свои лапы. Иволголапа через силу улыбнулась, погладив серого котика хвостом по спине. Она прижалась лбом к его грудке и прошептала: «всё хорошо». Волколап выдохнул и расслабился. — Итак, вы не подскажите где наши лежанки? — спросила Бурелапая, стараясь, видимо, разрядить обстановку. — Да, конечно. — ответила Оливколапа и хвостом показала на три самые свежие подстилки. — Извините его, — добавила она внезапно. — Ничего страшного, правда, — Иволголапа чуть ли не мурлыкала. Новая знакомая вызывала у неё странный интерес. — Славно, — просто ответила серо-белая кошечка, улыбнувшись.        Черная ученица посчитала, что диалог можно считать завершённым. Потому сразу же направилась к самой дальней из трёх свободных подстилок. Бурюшка выбрала ближнюю к другим оруженосцам лежанку. Крупный кремовый кот, не вступивший в прошедшую перепалку, оценивающе взглянул на бурую кошечку. Та смутилась, но выбор подстилки не поменяла. Напротив, она успокоилась и смерила своего соседа таким же взглядом. Волколап подождал, пока сёстры выберут себе место, и лёг на оставшуюся лежанку — посередине них.        Иволголапа потянулась, после столь долгого дня ей хотелось только спать. В голове, как бы она не хотела, крутились слова Овсолапа. «Наверное, меня и правда даже рыба съесть может. Или я просто утону.» Мысли о воде и без того в последнее время наводили ужас. Иволголапа иногда боялась уснуть — это значило оказаться в синеющей бездне.

***

      На этот раз Иволголапу окружал лес. Это она поняла моментально, ведь чуть ли не перед её носом внезапно появилось огромное, вековое дерево. Не поверив своим глазам, кошка замотала головой в разные стороны, силясь рассмотреть окружающую местность.       В трёх лисьих хвостах от неё начинался густой, как дождевое облако, туман. Серая дымка заволокла, казалось, всё вокруг и уже тянула свои холодные лапы к Иволголапе, прижавшейся к грубой древесной коре раскидистого дуба.        Кошка попыталась вдохнуть, но не смогла: в лёгких будто была вода. Ученица в панике попыталась её откашлять и почувствовала режущую боль в глотке, от которой глаза заслезились. В нос ударил запах крови, когда Иволголапа выкашляла кучку окровавленных рыбьих костей.        От этого зрелища в горле застрял ком, а внутренние органы, казалось, сжались тугим узлом. Кошку замутило. При этом она до сих пор не могла вдохнуть ни носом, ни ртом, а остаток спасительного кислорода вышел вместе с кашлем. В глазах помутнело и силуэты ближайших деревьев постепенно начали расползаться, образуя в глазах коричневые пятна.        Сквозь пелену обморока, Иволголапа заметила белеющий кончик хвоста, исчезающий во влажном тумане. Она сделала усилие и в последний раз напрягла взгляд — из серой мглы на неё смотрели две пары глаз: зелёные и голубые. Ученица закрыла глаза и погрузилась в тяжелое забвение.