***
Цзян Чэн и ещё двое заклинателей прибывают на нужное место ближе к вечеру. Весь лес в округе устилает плотный туман, стелящийся по самой земле. Поистине мёртвая тишина давит на уши. Глава ордена подходит к ближайшему дереву и застывает в недоумении: на коре множественные повреждения, судя по всему, от чего-то острого, она выглядит давно прогнившей, а листьев на ветках нет совершенно. Но ладно бы такое относилось к одному дереву, но все деревья в округе так выглядят. В лесу стоит сильный запах гнили и падали, самой смерти. — Да что здесь творится-то? — произносит один из сопровождающих мужчину заклинателей. И Цзян Чэн полностью согласен с этим вопросом. Место выглядит слишком жутко, слишком мерзко, слишком пропитано тёмной энергией. Глава ордена никогда не видел ничего подобного, даже гора Луань Цзан выглядит не так пугающе: там всё мертво и холодно, но это место поистине ужасает - оно словно убивает всех приходящих, высасывая их силы. Но одно понятно наверняка: убило адепта явно не место. Но что же тогда? Трое заклинателей направляются вперёд, заходя всё глубже и глубже в этот лес смерти. Туман начинает сгущаться, становясь плотной непроницаемой пеленой, не позволяющей ничего разглядеть дальше пяти шагов. Неожиданно заклинатель, идущий позади, начинает нервно озираться по сторонам. Цзян Чэн останавливается, как и другой мужчина. Они затаивают дыхание, прислушиваясь к, казалось бы, абсолютной тишине, но нет… Тихое шипение едва различается, но всё же есть. Глава ордена уже чисто рефлекторно теребит Цзы Дянь. Что-то, похоже, решает больше не скрываться и быстро проносится мимо заклинателей огромной тенью, скрытой туманом, ломая на своём пути ветки. Слышится вскрик, и одного из заклинателей резко утаскивает в туман, обвив чем-то вокруг ноги. Цзян Чэн рассекает Цзы Дянем туман, но хлыст ни на что не натыкается и даже не может развеять эту плотную дымку, которая, кажется, тоже имеет прямое отношение к этому существу и тёмной энергии. Стук сердца отдаётся в висках, бьёт набатом в голове. Дыхание становится более частым, а во рту становится сухо. Да что за чертовщина здесь творится? Глаза судорожно бегают по сторонам в надежде хоть что-то увидеть, но тщетно. Затишье пугает. Крики заклинателя давно стихли, перекрытые звуками разрываемой на части плоти. Холодок пробегает вдоль позвоночника. Пусть он и глава ордена, но всё равно страх медленно, но верно подступает к самому горлу, пережимая дыхание и давя на лёгкие. Сзади слышится шорох. Цзян Чэн оборачивается и вскидывает Цзы Дянь, но тот вновь проходит через туман. Громкий хруст со стороны оставшегося в живых заклинателя заставляет в ужасе оглянуться… Мужчина исчез. Вань Инь тяжело дышит, размахивая хлыстом по сторонам, безуспешно пытаясь задеть эту тварь. Паника накрывает с головой. Цзян Чэн начинает пятиться назад, озираясь по сторонам. Звук бешено бьющегося сердца, кажется, разносится эхом по всему лесу. Он резко останавливается, услышав отчётливое рычание позади себя. Что-то быстро обвивается вокруг его торса, но он как-то запоздало смотрит вниз: чей-то хвост крепко сжимает живот, а его острый длинный наконечник стремительно вонзается чётко под правое ребро. Резкая боль сразу перекрывает все чувства, заставляя сжать челюсть, чтобы не закричать. Остриё проникает ещё глубже в плоть, вынуждая рухнуть на колени, а кровь — хлынуть из раны. Перед глазами стремительно темнеет. Нет, он не должен так просто сдаваться. Он должен выжить. Ради ордена. Ради Цзинь Лина. Ради памяти о родителях и любимой сестре. Он должен, должен… Просто ОБЯЗАН, чёрт подери! «Даже если выбраться не удастся, то уж помирать с честью», — как некстати мелькает в голове. Возможно, даже очень подходящая фраза для данной ситуации. Рука дрожит, но Цзян Чэн лишь крепче сжимает рукоять Цзы Дяня. Когда остриё начинает покидать его тело, он, сжав зубы и превозмогая боль, поднимается на ноги и разворачивается, замахиваясь хлыстом. Цзы Дянь со свистом и треском молний рассекает воздух, опускаясь на спину существа. Слышится звук разрывающейся плоти и громкий резко оборвавшийся визг. Хвост без движения падает на землю. Тварь мертва. Воцаряется абсолютная тишина, нарушаемая лишь рваным сбитым дыханием главы ордена Цзян, который оперевшись на дерево, сползает по нему вниз. Цзы Дянь снова становится кольцом. Мужчина прижимает руку к ране, которую начинает нещадно жечь. Боль неожиданно обостряется, заставляя Цзян Чэна глухо вскрикнуть и потерять сознание.Глава 1: Неизвестная напасть
23 августа 2019 г. в 11:49
Цзян Чэн нервно меряет шагами комнату.
Прошло уже больше чем полгода с тех пор, как Вэй Ин и Лань Ван Цзи свалили в закат наслаждаться счастливой жизнью рядом друг с другом… От воспоминаний об этом Цзян Чэну блевать хочется. Он же с утра до позднего вечера завален делами ордена. Под глазами залегли отчётливо видные тени: он нормально не спит уже довольно давно.
Злость теперь постоянный спутник главы ордена Цзян. Он постоянно срывается на всех и вся, причём за дело. Приближённые часто говорят о надобности женитьбы, при этом каждая из предложенных невест с лёгкостью доводила его до вспышки гнева, что неудивительно, ведь все они, как одна, считали, что они особенные и именно им удастся укротить крутой нрав главы ордена. Цзы Дянь им в собеседники, как говорится. Сам же он ни за что на свете не станет искать себе невесту: слишком много мороки, нервов и нафиг это Цзян Чэну вообще сдалось, если ему и одному хорошо. Точнее… Ему и Цзинь Лина хватает. По горло. И его закидонов, которые зачастую доводят Вань Иня до белого каления и дёргающегося глаза.
Как же его всё достало. Всё бесит. Бесит настолько, что бесит уже чуть ли не каждую ночь отправляться в лес выпускать пар, выкашивая деревья Цзы Дянем, чтобы хоть как-то выплеснуть накопившийся за день гнев.
Неожиданно далеко не оптимистические раздумья Цзян Чэна прерывает ворвавшийся в комнату адепт. Он судорожно кланяется, и мужчина замечает страх в его глазах.
— Глава ордена Цзян, — голос мальчишки дрожит, — двое адептов не вернулись с ночной охоты. Третий, что был вместе с ними, сейчас в лазарете. Его подобрала другая группа. Его буквально съедает изнутри неизвестная лекарям болезнь, вызванная тёмной энергией. Лекари ждут вас в лазарете.
Цзян Чэн резко срывается с места, огибая адепта, который практически бежит за ним, едва поспевая за главой ордена. Мужчина врывается в лазарет, где вокруг койки с полураздетым адептом столпилось шестеро человек. Четверо из них другие адепты, которые удерживают юношу на одном месте, а двое лекарей пытаются хоть что-то сделать с черным пятном на его животе, от которого расходится такой же тёмный витиеватый рисунок, покрывая кожу ядовитым узором.
Парень мечется в бреду. Он истошно кричит, срывая горло и выгибаясь под немыслимыми углами, едва удерживаемый адептами. Цзян Чэн подходит ближе. Место заражения пульсирует, разрастаясь всё больше и больше, доставляя юноше адские мучения.
Один из лекарей подходит к мужчине.
— Глава ордена Цзян, — хрипло произносит он, — мы не можем ничего сделать. Болезнь отторгает светлую энергию и любое воздействие.
Лекарь замолкает, но становится слишком заметно, что он хочет что-то добавить.
— Что-то ещё? — металлический тон, кажется, вгоняет мужчину в ступор. Цзян Чэну ох как не нравятся такие моменты. Если уж решил говорить, так говори, а не стой столбом. Он добавляет с явным нажимом. — Я слушаю.
— Посмею предположить, что это дело рук Старейшины И Лин, — без запинки выдаёт лекарь.
На этой фразе глава ордена Цзян почти рычит.
— Нет, он к этому не имеет никакого отношения, — громко, чётко, так, что у лекаря волосы дыбом встают от испуга. Вань Иню самому не верится, что он это сказал, но, как бы он ни ненавидел Вэй У Сяня, тот реально не стал бы совершать нечто подобное. Во-первых: он хоть и может быть жестоким, но никогда не сделает что-то такое с тем, кто того не заслужил. Во-вторых: у него сейчас чуть ли не медовый месяц со Вторым нефритом у чёрта на куличиках. В-третьих: даже если бы у Вэй Ина окончательно поехала крыша, что маловероятно, ведь она и так в далёких далях, но, тем не менее, Лань Ван Цзи его бы остановил.
Отдав указание, чтобы ему обо всём сообщали, Цзян Чэн стремительно выходит из лазарета.
Вечером этого же дня ему сообщают, что адепт скончался.
Глава ордена решает лично отправиться на поиски источника неизвестной заразы вместе с двумя опытными заклинателями, оставляя на посту заместителя проверенного человека.
Утром в комнату к Цзян Чэну беспардонно врывается Цзинь Лин.
— Дядя, — громко восклицает мальчишка, — пожалуйста, позволь мне отправиться с тобой.
— Нет, — он непреклонен, — ты ещё слишком мал и неопытен для подобного.
— Это не так, — начинает возмущаться Цзинь Лин. — Я много тренируюсь и могу за себя постоять.
— Возможно, — с нажимом произносит Вань Инь. — Но всё равно нет.
Цзинь Лин складывает руки на груди, обижаясь. Грусть так и сквозит в его взгляде, но там есть кое-что ещё — волнение. Сердце Цзян Чэна смягчается, и он подходит к племяннику, кладя руку тому на плечо и слегка сжимая.
— Не переживай за меня, — произносит Вань Инь, чуть наклоняясь, — если через сутки я не вернусь, за мной пошлют подмогу. Всё будет в порядке.
— Да не переживаю я, — бурчит юноша, отворачиваясь и краснея.
Губы мужчины трогает едва заметная улыбка, но лишь на мгновение. Он сразу становится серьёзным, не позволяя себе слабости, и направляется к выходу, не зная, каким встревоженным взглядом провожает его Цзинь Лин.