Мой ангел

      Цзян Чэн медленно просыпается, осторожно открывая глаза. К его удивлению, их не пронзает режущей болью. Мужчина с удовольствием вдыхает полной грудью, не чувствуя никакого давления в грудной клетке. Также он ощущает тугую повязку на животе.       Первое, что ему бросается в глаза, — это то, чем он укрыт, а именно верхней одеждой ордена Гу Су Лань и ещё чьей-то подозрительно напоминающей одежду Вэй У Сяня. Цзян Чэн медленно и осторожно поворачивает голову и видит, что лежит на собственных верхних одеждах.       Он осматривается и понимает, что находится в какой-то довольно просторной пещере, которая напоминает огромную нишу в скале. Взгляд тут же цепляется за сидящую фигуру в белых одеждах и рядом с ней горящий костёр.       В памяти невольно всплывает образ, как мужчине на тот момент показалось, ангела. Это именно тот человек, который его спас. Заклинатель берёт какую-то чашу, поднимается на ноги и, развернувшись, идёт к нему.       В своём спасителе Цзян Чэн узнаёт Первого Нефрита ордена Гу Су Лань. — Глава ордена Цзян, вы очнулись, — как обычно приветливо и дружелюбно улыбается Лань Си Чэнь. Но Вань Инь замечает его уставший вид и залегшие под глазами тени, словно тот пару дней вообще не спал.       Цзян Чэн хочет поприветствовать его и поблагодарить, но из горла вырывается только хрип.       Си Чэнь опускается около него. — Вам пока лучше не говорить, у вас повреждено горло, — мягко прерывает его попытки Первый Нефрит и, заметив вопросительный взгляд в сторону чаши, поясняет. — Это отвар из целебных трав. Он поспособствует восстановлению сил и залечит ваше горло.       Цзян Чэн уже хочет приподняться и взять чашу с лекарством в руки, как осознаёт, что сил на это у него нет никаких, а руки трясутся как осиновый лист на ветру. Мужчина понимает, что полностью бессилен и ничего не может без посторонней помощи. Ему становится стыдно за свою беспомощность, но Лань Си Чэнь лишь успокаивающе улыбается, вселяя спокойствие и в душу заклинателя напротив.       Вань Инь с обречённым вздохом позволяет себя приподнять и напоить отваром, который стекая по гортани, приятно обволакивает и облегчает жжение.       Первый Нефрит отстраняет чашу от губ мужчины и осторожно опускает его голову. — Отдыхайте, Сань Ду Шеншоу, — произносит Лань Си Чэнь, но замечает некоторое возмущение в глазах Цзян Чэна. — Цзэ У Цзюнь, мы не в том положении, чтобы соблюдать формальности, — Первому Нефриту практически приходится читать фразу по его губам, настолько тихим шёпотом она была произнесена. — Хорошо, Цзян Чэн, но тогда и я для вас просто Лань Хуань, — произносит мужчина, поднимаясь. — Отдыхайте и не напрягайте горло.       Тот покорно кивает, прикрывая глаза и не решаясь пока задавать интересующие его вопросы. А их было, как минимум, два. Но это может подождать.       Цзян Чэн пролежал так около трёх часов, периодически погружаясь в дремоту.       Неожиданно тишину и спокойствие пещеры нарушает громкий звонкий голос, обладателя которого глава ордена Цзян узнает из всех жителей планеты. Он приоткрывает глаза и встречается взглядом с Вэй Ином.       Тот сразу же оказывается рядом с ним, резко обнимая, так что рана отзывается болью. Перед глазами расплываются тёмные круги. — Мне больно, идиот, — тихо шипит Цзян Чэн ему на ухо.       Вэй У Сянь стремительно отстраняется, взволнованно осматривая своего брата. Вань Иню кажется, или в его глазах правда появляется испуг и сожаление. — Прости, прости, — сбивчиво извиняется Старейшина Илина. — Как ты? Как себя чувствуешь? — Жить буду, — одними губами произносит Цзян Чэн, показательно пренебрежительно взглянув на Вэй У Сяня, и замечает, что тот мгновенно поникает, вздыхая. Тот собирается подняться и с обречённым видом уйти, как его останавливает трясущаяся рука Вань Иня, неловко перехватив за запястье. — А-Сянь, — тихо, но отчётливо. — Прости меня за всё. Я знаю, что много всего натворил, но…       И заходится кашлем, раздирающим горло. Вмиг рядом с ним оказывается Лань Си Чэнь, спаивая ему ещё пол чаши отвара. Цзян Чэн уже хочет продолжить то, что начал говорить, как в ореховых всегда искрящихся теплотой глазах появляется явная угроза, и ему приходится поспешно закрыть рот. — Я что сказал по поводу разговоров? Цзян Чэн, если хотите в ближайшее время вернуть голос, поберегите горло, — словно отчитывая нашкодившего ребёнка, строго произносит Си Чэнь, как будто Вань Инь не является главой ордена, как и Цзэ У Цзюнь.       Лань Си Чэнь поднимается и выходит из пещеры. Взгляд Цзян Чэна устремлён на Вэй У Сяня, который сидит неподвижно подле него с задумчивым видом. Но вдруг на лице Вэй Ина расцветает лучезарная улыбка, и он, повернувшись к Вань Иню, на сей раз осторожно обнимает его, стараясь не задеть рану. — Я давно простил тебя, шиди, — произносит Вэй У Сянь куда-то ему в плечо, — и я очень скучал по тебе.       Вэй Ин отстраняется, и Вань Инь кивком головы говорит: «Я тоже».       Хоть ему и запретили разговаривать, но всё равно Цзян Чэн хочет кое-что выяснить. В голове роятся вопросы, не находящие ответов. Он жестами пытается спросить, показывая на рану, на самого Вэй Ина и вслед Си Чэню. — Как мы тебя так быстро нашли и почему в таком составе? И как мы смогли тебя вылечить? — без особого труда понимает Вэй У Сянь, и шиди кивает. — О, это очень интересная история. Цзинь Лин, наверное, от нервов сразу после твоего ухода направился в Облачные Глубины, где всё рассказал А-Юаню. Тот, зная, что несколько адептов Гу Су Лань пропали в том же районе, сообщил всё главе ордена. Си Чэнь сразу пришёл к нам с Ван Цзи, так как мы были неподалёку от Облачных Глубин, и я отправился вместе с ним, в то время как Ван Цзи остался с А-Юанем и Цзинь Лином в Гу Су. Когда мы нашли тебя, ты был в очень плохом состоянии и не пережил бы путь до Пристани Лотоса или Облачных глубин, и мы с Си Чэнем решили перенести тебя в эту пещеру, что была неподалёку. Раз яд в твоей крови был порождением тёмной энергии, то я и залечивал рану тёмной энергией, пока Лань Си Чэнь переливал тебе светлую энергию, чтобы поддерживать силы, и поил разными отварами.       Вэй Ин на несколько мгновений замолкает, но потом ахает, что-то вспомнив. — И по поводу той твари, что тебя ранила, — продолжает Старейшина И Лин. — Я как раз пришёл с того места, где ты её убил. На самом деле это просто какое-то животное, долгое время жившее в районе, пропитанном мощной энергией злобы и преобразившееся под её воздействием, причём оно изначально не отсюда. Оно пришло в этот лес и поселилось тут, питаясь попавшими к нему в лапы адептами. Существо пропитало и лес вокруг себя энергией злобы, поэтому он так и выглядит, но с его смертью природа будет постепенно возвращаться к изначальному виду.       Цзян Чэн кивает, получив ответы на все интересующие его вопросы. Всё хорошо, что хорошо заканчивается: он жив, тварь мертва, он помирился с братом, и Цзинь Лин в порядке. Большего счастья Вань Инь и пожелать не может. Он успокаивается, не переживая больше ни о чём.       Вэй у Сянь же начинает тараторить без умолку, рассказывая про интересные недавние и не очень случаи с ним, А-Юанем, Лань Чжанем и ещё чёрт знает с кем. Он весело смеётся, бурно жестикулируя. Он не замолкает ни на минуту.       Цзян Чэн, конечно, скучал по нему, но точно не по его хронической болтливости. Спустя полтора часа непрерывного монолога в исполнении Старейшины И Лин, Вань Инь уже хочет взвыть волком, ведь Вэй У Сянь выкладывает всё на одном дыхании, даже некоторые моменты своей сугубо личной жизни с Лань Чжанем, которые глава ордена точно знать бы не хотел, и именно поэтому у него уже дёргается глаз.       Спасает шаткое и незавидное положение главы ордена Цзян вовремя появившийся Лань Си Чэнь, отгоняя Вэй Ина от него с фразой, что Цзян Вань Иню нужен отдых. Мужчина смотрит на Первого Нефрита с безграничной благодарностью во взгляде, встречаясь с ним глазами, на что тот тепло улыбается и уходит готовить отвар.       Засыпая, Цзян Чэн ловит себя на мысли о том, что думает, какие же красивые глаза у Лань Си Чэня.