Мой ангел

      Маленькая девочка, лет пяти, бежит по траве, виляя среди деревьев и заливисто смеясь. Белые одежды с синими облаками резко контрастируют с зеленью природы вокруг. Яркие янтарные глаза так и светятся радостью и озорством, а прямые тёмные волосы, забранные в хвост, давно растрепались от бега. Девочка оказывается на большой поляне, а за ней появляется мальчуган, заметно младше и в сиреневых одеждах.       Неожиданно из кустов выпрыгивает огромный чёрный пёс, повалив детей на землю и лизнув каждого в лицо под их громкий смех. — Хаувэй, фу, — отфыркивается от пса девочка, вскакивая на ноги, и, взяв поднявшегося мальчика за руку, идёт в сторону сидящих на траве взрослых, на чьих лицах были улыбки, вызванные сценой с неуёмной собакой. — Лань Сюинь, Цзян Лян, — обращаясь к детям, немного укоряюще произносит Вэй Ин, сидящий на коленях супруга, — не стоит убегать далеко. Мы волнуемся. — Прости, пап, — виновато тянет девочка, подходя к родителям, но в янтарных глазах всё так же горит озорной огонёк, который мужчины, конечно же, замечают. — Вся в тебя, — тихо шепчет Лань Чжань на ухо Старейшине И Лин, незаметно оставив невесомый поцелуй на его шее. — Зато глаза твои, — в тон ему отвечает Вэй У Сянь, улыбнувшись. — О чём вы там шепчитесь? — вздёрнув носик, спрашивает Лань Сюинь, забираясь на руки к родителям. — О том, как мы тебя любим, радость моя, — ласково произносит Лань Ван Цзи, обнимая и Вэй Ина, и дочку.       Щёчки Лань Сюинь покрываются очаровательным румянцем от таких слов. — И я вас люблю, — тихо и смущённо произносит она, а потом, словно кое-что вспомнив, восторженно добавляет. — А знаете, что мы с А-Ляном видели?..       Мальчик же подбегает к своим родителям, что сидят в паре метров от Вэй У Сяня и Ван Цзи. Цзян Чэн, откинувшись на плечо Лань Си Чэня, млеет в его объятиях, наслаждаясь каждым мгновением. — Всё в порядке? — заглянув в ореховые глаза сына, спрашивает Вань Инь.       Цзян Лян чуть запоздало кивает и обнимает Цзян Чэна, который, улыбнувшись, начинает поглаживать его по голове. — Только больше не убегай далеко, — словно слыша мысли супруга, мягко добавляет Си Чэнь, положив подбородок на плечо Вань Иня. — Хорошо, — слышится виноватый голос.       Неожиданно возгласы Лань Сюинь заставляют всех троих посмотреть в её сторону. -…вы представляете?! — восклицает она с почему-то появившимся смущением. — Старший братик и А-Лин целовались!       И в этот момент, словно по волшебству, на поляне появляются растрепанные Лань Юань и Цзинь Лин, в волосах которых даже запутались несколько листочков. Они оба рвано тяжело дышат, словно только что пробежали от Пристани Лотоса до самых Облачных Глубин.       Братья-нефриты сдержанно улыбаются, а Вэй Ин начинает заливаться громким звонким смехом. Цзян Чэн же скептическим взглядом осматривает заметно повзрослевших парней с ног до головы. — Надеюсь, только целовались? — вскинув бровь, спрашивает Вань Инь.       Лицо Цзинь Лина тут же заливает краска, и он поспешно отворачивается, пребывая в крайнем смущении. — Не волнуйтесь, глава ордена Цзян, — отдышавшись, спокойно отвечает Лань Сы Чжуй за них обоих, — мы только целовались.       Повернувшись, Лань Юань добавляет шепотом, чтобы слышал только Цзинь Лин: — Пока что.       И в этот же миг ловко уворачивается от полетевшего в него кулака Цзинь Лина, который цветом лица стал похож на самый спелый помидор. Цзян Чэн усмехается, довольный ответом и позабавленный реакцией племянника.       Лань Сюинь и Цзян Лян снова отправляются играть, только на сей раз в поле зрения родителей. Хаувэй вместе с Феей скачут по ближайшим кустам с задорным лаем, гоняясь друг за другом. Младшие носятся с радостным смехом по поляне, а Цзинь Лин с Лань Юанем — за ними, предоставляя главам орденов и их супругам возможность немного отдохнуть.       Цзян Чэн отчего-то погрустневшим, немного задумчивым взглядом наблюдает за этой идиллией, непроизвольно проведя рукой по животу, где под слоями одежды скрывается аккуратный длинный шрам. Си Чэнь замечает изменение в настроении супруга. — А-Чэн, тебя что-то беспокоит? — спрашивает Лань Хуань, положив ладони поверх рук Вань Иня на его животе и ещё крепче обняв, давая безмолвную поддержку и защиту. — Просто… Может, я параноик, но… — неуверенно начинает Цзян Чэн, явно волнуясь, — уже так долго всё спокойно, что меня это уже настораживает. Я боюсь, что что-то произойдёт, и всё исчезнет, как иллюзия, пропадёт, словно ничего никогда и не было. Я часто начинаю думать об этом, мысль не даёт мне покоя. Я боюсь потерять всех, кого люблю. Снова. Я слишком счастлив, чтобы это счастье длилось долго. — Дорогой, посмотри на наших братьев, — вздохнув, мягко произносит Си Чэнь       Цзян Чэн поворачивает голову, видя, как улыбающийся Вэй Ин счастливо щебечет что-то на ухо Ван Цзи, после чего тот его целует, заставляя прерваться и задохнуться от ощущений, прикрыв глаза. — Каждый из нас четверых выстрадал счастье за себя и своих близких, — продолжает Лань Хуань, — не единожды прошёл через муки, прошёл через весь Ад, который был для каждого разным. Мы стойко вытерпели всё, что нам преподносила жизнь, прошли все её испытания и победили. Мы показали, что заслуживаем счастья, и судьба склонилась перед нами. Не волнуйся, А-Чэн, больше не произойдёт ничего страшного. Мы так долго страдали, что просто обречены на счастье до конца наших дней.       Си Чэнь замолкает, а Цзян Чэн поворачивается в его объятиях к нему лицом, заглядывая в глаза. В ореховых омутах он читает непоколебимость и твёрдую уверенность в сказанных словах. Вань Инь чувствует поддержку супруга, его любовь и веру, которая, разогнав все страхи в душе Цзян Чэна, передаётся и ему, заставляя выкинуть навязчивые ненужные мысли из головы и облегчённо выдохнуть. — Ты веришь мне? — тихо спрашивает Си Чэнь, смотря в фиалковые глаза напротив и, к своей радости, не видя в них и тени беспокойства. — Верю, — уверенно отвечает Цзян Чэн и, оказавшись максимально близко, целует супруга, выражая всю свою любовь и благодарность.       Теперь Цзян Чэн уверен, что всё будет хорошо. Он наконец успокаивается, без боязни отдаваясь во власть счастья и любви, которые обещали не покинуть всех их никогда.