Свет иных миров

      То, что рассказал Вел’Коз, меняло почти всё. Кроме, конечно же, отношения к Мальзахару. Калла оскалился, сжал пальцы, впивая ногти в кожу, и ощутил, как набухли вены. Никогда бы не подумал, что этот бестолковый, ничем не примечательный мальчишка живёт с легендарной сущностью внутри! Наверняка, найдётся ещё тысяча и одна причина, в чём Мальзахар лучше… Ведь это он избранный и любимый судьбой. Нет, не наверняка. Очевидно! Даже не знай Мальзахар об этом, ему досталось и достанется всё без малейших приложенных усилий.       — Ты шутишь, Вел’Коз? Шутишь, так ведь? — Калла старался не выдать дрожь в голосе, но держаться становилось тяжелее. — Этот сопляк… Он же совсем не подходит! Значит, ему всё, а мне… мне ничего?       Ничтожный. Никчёмный. Незначительный… Брови сами собой сошлись на переносице, а кончики губ устремились вниз. Что ж, ему не привыкать. Ну и пусть! Пусть этому Мальзахару достаётся всё! Всё, что угодно! Всё, что захочет! Так даже интереснее, препятствия только делают сильнее!       Калла затрясся и с трудом сглотнул. Ну почему? Почему всегда так несправедливо?! Неужели после всех мучений он не заслуживает одного мгновения пожить такой же, как у Мальзахара, жизнью? Калла сильнее стиснул кулаки, поднял к груди и еле сдержал крик, что рвался из него. Пожить такой же жизнью, в которой его, а не Мальзахара желает Бездна! Представить сложно, насколько много… насколько много ему понадобится усилий, чтобы Вел’Коз хотя бы стал обращаться с ним как с равным?       «Мне никогда не достичь того же, что и Мальзахар, — подумал Калла едва не плача. Дальше утешать самого себя не осталось сил. — Он ведь ещё даже ни к чему не приступал… а что случится, когда приступит с силами аспекта?»       Эта мысль повергла Каллу в ужас, но потом разозлила ещё сильнее. Какой же всё-таки… дурацкий выбор! Почему Мальзахар? Почему он? По Рунтерре ходят слухи и пишутся легенды о других носителях аспектов. Например, об избранных Солнцем и Луной. Однако перед тем, как получить божественную мощь, такие люди совершали невозможное. Восхождение на таргонский пик издавна считалось путём в один конец. Чтобы покорить его, требовались не только упорство и физическая сила, а лучшие из лучших качеств. Недостойные умирали, так и не узрев вершину, а те, что добрались и соприкоснулись с божеством, получили силу, подобную которой найти непросто. Мальзахар же обычный непримечательный ребёнок. Не талант и совсем не гений. Безответственный, легкомысленный, ленивый… Ещё и урод с горбатым носом! Почему именно он?       Мальзахар был одним из тех, к кому забрёл Калла, когда учился путешествовать по снам. Чувствительные и открытые — таковы умы творческих людей, и тот не оказался исключением. Проникать к нему выходило не так уж сложно. Мальзахар видел довольно скучные сны, но, покидая их, Калла просыпался уставшим и расстроенным, а сердце ныло. Пускай в них лишь расплывчато отражалась обыденная жизнь, однако, несомненно, жилось Мальзахару вполне счастливо. Беззаботно, безмятежно… И родители ни с кем его не сравнивали.       Калла потёр рукой глаза, сделал глубокий вдох и скривил губы. Как это гадко и противно — думать о подобном! Уверен, счастливым людям не к чему стремиться и развиваться незачем. Поэтому они не представляют собой ничего особенного. Почему всегда везёт лишь тем, кто не заслужил это? Почему от этой мысли снова так беспомощно?..       «В этой вселенной не всё поддаётся твоим прихотям, — донёсся голос Вел’Коза; он не утешал и не порицал. — А чтобы поддавалось, необходимо изменить мир. Либо самого себя. Какое же решение ты примешь? Примешь ли ты вызов или предпочтёшь?..»       — Нет, Вел’Коз, нет! Ты опять за своё? — Конечно, злиться на него бессмысленно, но не получалось по-другому. — Почему ты думаешь, что я так просто сдамся? Ты испытываешь меня?       Вел’Коз издал звук, больше похожий на усмешку.       «За всё моё существование я сталкивался с множеством человеческих особей, подобных тебе. Всего лишь один из сотни достигал цели, остальные становились жертвами собственных ошибок, амбиций, недальновидности. Если не хочешь оказаться в их числе, необходимо действовать. Как и любая человеческая особь, ты тратишь время зря: много говоришь, позволяешь бесполезным чувствам управлять собой, в итоге мало делаешь. За полгода ты научился контролировать сны и проникать в чужое сознание, что неплохо. Но недостаточно. Даже меньше, чем просто недостаточно».       На это Калла сложил руки на груди и отрывисто рассмеялся. Ничего не делает? Впустую тратит время?! Да он столько всего знает! Столько всего уже умеет! Понимать мир и его законы! Наблюдать и думать! Благодаря снам, самостоятельно, живя вдали от прогрессивного Пилтовера, он изучил и понял научные основы! Он умнее любого одногодки и многих взрослых от грязной Шуримы до безмозглого Фрельйорда! А это не конец ещё, о нет, только начало! Да, возможно, за полгода можно лучше. Допустим, менять чужие сны, выуживать больше ценных знаний. Но ведь то, чего добился, тоже неплохо, верно? А ещё… ещё…       И всё же… так ли это?       Калла заколебался, потёр губы и покусал ногти, затем спрятал в волосах лицо.       «Я правда ужасно бестолковый. А без брата… без брата вообще никто! Здесь, во снах, всё совсем иначе. Всё, как раньше… Здесь я так силён! Но, наверное, ты прав. Я перестал стараться слишком рано. Мало. Этого слишком мало… Недостаточно. А чтобы превзойти потенциал одного только Мальзахара, мне придётся вылезти из кожи. У меня совсем нет времени…»       Одна волна жара накатывала за другой. Никто не говорил Калле ничего подобного, как Вел’Коз. Так прямо. Так открыто.       «Ты сомневаешься. Это правильно, хотя состояние, в котором осуществляешь размышления, далеко от нормы. Любые убеждения необходимо подвергать сомнению, чтобы избежать ошибок. Поэтому послушай, маленький друг, позволь этим словам прояснить твой разум. Рой — место, где нет соперничества и зависти. В рое не бывает бесполезных особей», — сказал Вел’Коз, и свет, что излучал глаз, снова изменился.       Калла взглянул на него сквозь волосы и пальцы, на всполохи холодного голубого, и необычайное спокойствие растеклось по телу. Он будто… будто видел долгий мучительный кошмар и, только что проснувшись, понял, что это был всего лишь сон.       «Каждое существо имеет ценность. Каждое выполняет свою роль и приносит пользу Бездне. Здесь нет задач важнее, чем другие, так же как и тех, какими можно пренебречь. Я открою перед тобой Наш мир, чтобы ты понял и увидел».       Полумрак вокруг скомкался, как ткань, а глаз Вел’Коза потёк, меняя форму. Калла опустил взгляд на себя, на руки, исчерченные шрамами и струйками крови. В стремительном движении пространства только он остался неизменным. Когда Калла обратно поднял глаза, одинокая луна исчезла. Отовсюду полился свет тысяч ни с чем несравнимых цветов, невиданных прежде, будто те стремились смешаться в один, но что-то им мешало. Они двоились, троились, накладывались друг на друга, разделённые невидимой плёнкой.       А потом свет обжёг глаза десятком солнц. Он просачивался через все преграды, проходил будто и сквозь Каллу. Стало дурно, голова пошла кругом. Калла зажмурился и закрыл лицо руками, однако ни сомкнутые веки, ни ладони не защищали от светлых пятен, которые мигали и сверкали, мигали и сверкали. Глаза резало, и казалось, что вот-вот — и они лопнут.       — Меня… меня сейчас вырвет, Вел’Коз…       «Любопытно. Очень интересно, — задумчиво сказал Вел’Коз, и к тошноте добавилось странное, неприятное чувство, словно через ухо в голову заползла мошка и стала ползать в ней. — Мои ожидания не подтвердились. Ты не охватываешь и десятой части всего спектра. К тому же к некоторым чрезмерно восприимчив. Возможно, потребуется больше времени или более глубокая подготовка? Интересно, возможно ли улучшить этот результат?»       — Я знаю, Вел’Коз, что сейчас в тебе подправлю! Верни как было!       Наконец свет значительно поблек, и Калла осторожно приоткрыл глаз, который тут же заслезился. Затем, когда достаточно проморгался, чтобы видеть, и взглянул перед собой, сердце замерло на мгновение. Во рту пересохло, а в кончиках пальцев защипало. Калла резко подался вперёд, протянул руки, замотал головой из стороны в сторону. Куда бы ни посмотрел, пространство везде бесконечно удлинялось и в то же время обладало заметными границами.       Этот мир завораживал. Он словно существовал в шаре с зеркальной оболочкой, отражавшей внутреннюю часть. Всюду по-прежнему мерцало и рябило — уже слабее, однако различить хоть что-нибудь давалось тяжело. Когда глаза привыкли, Калла заметил, как изгибается поверхность. Среди месива цветов проявились очертания плоских существ, которые кружились, плавали, летали, ползали в одном им известном танце. Вел’Коза видно не было.       «То, что ты наблюдаешь в данный момент, представляет собой граничное состояние между верхними, материальными слоями Бездны и нематериальными. Здесь уже практически не действуют законы твоего мира, но ещё не вступают в силу те, что формируют Бездну. — Калла раскрыл рот, когда Вел’Коз будто бы нарочно поспешил разочаровать. — Это своего рода простая имитация, которую я создал по подобию. Запомни этот образ и воспроизводи при необходимости. Несмотря на то, что ты проявляешь характерные свойства безднорождённого, при спуске в Бездну ты бы пережил боль перехода. Ты бы не сумел остаться в прежней форме и распался бы на атомы. Цель данной имитации — научить тебя умению наблюдать, анализировать и делать выводы на самом глубоком и фундаментальном уровне. Используя человеческое определение — видеть».       Видеть? Калла поморгал, но ничего не изменилось. Нитеподобные безднорождённые вокруг всё так же беспорядочно перемещались в разных плоскостях.       — Вел’Коз, я… я не уверен, что вижу то, что нужно.       В ухо снова заползла мошка.       «Точно так. Как у большинства представителей человеческой расы, у тебя ограничены способности, заложенные генетически, и даже на самом элементарном уровне ты не в полной мере используешь их».       — А? Чего? — Калла сощурил глаза. — Хочешь сказать, я не только тупой, но ещё и слепой?       «Если считаешь, что такие определения больше соответствуют текущему контексту».       Калла хмыкнул — резкости Вел’Козу явно не занимать. Однако без осознания ошибок нет развития. Прямота — в том числе и честность, и этим Вел’Коз даже… нравился? Он говорил так много сложных, порой не до конца понятных, но умных слов, что Калла не заметил, как стал доверять ему.       — Так что же мне делать?       «Прежде чем увидеть, тебе следует сначала научиться смотреть глубже, вглядываться. Когда Наши очертания станут конкретными формами, ты познаешь Нас. А когда человеческие формы превратятся в очертания, ты познаешь представителей своей расы».       Как сложно. Впрочем, нет ничего, перед чем бы Калла отступил! Так, значит, всё, что нужно… всего лишь приловчиться смотреть так, чтобы безднорождённые обрели объём?       «Видеть — это значит постигать суть. Твой взгляд должен быть чист, чтобы не обращать внимания на лишнее, и в то же время достаточно рассеян, чтобы охватить больше информации».       Калла сосредоточился, затем расслабил глаза и скосил их. Существа раздвоились, разъехались в разные стороны, а их очертания размылись.       «Внешний облик — это лишь проявление Наших стремлений, целей, задач и способности к самоопределению. Это верно и для человеческого вида. В действительности это то, чему Мы научились у вас за миллионы лет».       Калла моргнул, и безднорождённые обратно съехались. Он пару раз свёл глаза, однако ничего нового не добился. То, что хотел от него Вел’Коз, оказалось гораздо сложнее.       — Ну уж нет, ты ошибаешься, напридумывал себе что-то, — фыркнул Калла. — Разве у нас есть выбор, какими родиться? Разве все наши уродства — не от наших же уродливых предков? Разве мы не зависимы от места и времени рождения? А особенно — от того, что у нас между ногами? Зачастую мы даже не в праве на какой-то выбор. Так что всё это глупости. Люди отвратительны. Если бы всё так просто было, как ты говоришь, я бы родился не уродом. — Он приподнял кончик губ, а затем разразился смехом: — Я бы вообще не родился! А сломать нос или там, допустим, ноги… да разве ж это изменение?       «Это связано с процессом адаптации и уровнем развития технологий. Если бы у вашего мира было больше времени, человеческий вид, возможно, достиг бы стадии, где физический облик менялся бы по воле индивида. В одном из предыдущих миров так и случилось. В настоящее время человеческие особи не обладают такой возможностью, но они нашли другие способы самовыражения. Например, в одежде, передаче мыслей, движениях и во многих других деталях. Несмотря на сходство, люди всегда стремились выделиться среди своих собратьев. Это бесполезно с точки зрения выживания общества, но важно для сохранения личности. Таким образом, детали много говорят об индивиде, даже больше, чем физический облик. Чем форма. Рассмотрим, например, тебя».       Калла похолодел: последнее, о чём хотел бы слушать, — так это о себе. Он схватился за ворот капюшона и натянул до носа. Не то чтобы это волновало, вовсе нет… Кому понравится слушать о недостатках, особенно когда, кроме них, ничего и нет?       «Оцени себя и скажи, кто ты такой?»       — Я, ну… я…       Мысли словно застыли. Что ответить? Что именно Вел’Коз хотел услышать? Калла уставился вперёд, в то место, где последний раз видел Вел’Коза. Закрыл рукой правый глаз, затем другой, переместив ладонь. Ни-че-го.       «Не имеет значения, что я хочу. Не имеет значения даже твоё собственное представление о самом себе. Важен лишь объективный взгляд, свободный от эмоций и предвзятости. Когда ты научишься видеть и сможешь ответить на этот вопрос, Мальзахар раскроется перед тобой, как труп на препарировании».       Калла тут же вскинул брови. Что? Какое странное сравнение. Оно прозвучало так, будто Вел’Коз проговорился и о таких подробностях точно не следовало знать.       — Ты хотел сказать «как книга»?       «Как книга?»       — Обычно люди говорят так. Ну, в том самом значении.       Вел’Коз ненадолго задумался.       «Как интересно, пусть и бессмысленно, на мой взгляд. Я это запомню».       Калле оставалось только гадать, что именно тот запомнил. Конечно, Вел’Коз не выглядел злопамятным, но мало ли… Более того, он даже начал помогать. За этим содействием таился расчёт, да и Вел’Коз того не скрывал. Калла сузил глаза и прислушался к ощущениям. Напрягало одно: то, что он — кукла в чужих руках… или щупальцах. Впрочем, в таком положении найдётся и выгода.       Калла провёл языком по губам и расплылся в недоброй улыбке. Ах бедняжка Мальзахар! У него нет и никогда не будет ручного безднорождённого! Неужели справедливость наконец восторжествовала?!       «Тебе следует отделять Мальзахара от аспекта. — Вел’Коз прервал поток злорадства. — Я знаю столько же, сколько и ты, о самом носителе, исходя из твоих снов и наблюдений, но мои знания об аспекте ещё больше ограничены».       — Погоди-погоди! — перебил Калла. — Всё это время ты говорил о нём… ну, об этом аспекте, так, как будто знал лично. Как же получилось, что тебе известно о нём всё и в то же время ничего, даже имя? Ты хочешь научить меня анализировать… или как там? Видеть! Но сам не сделал этого за столько времени?.. Разве то, каких людей выбирал он, каких характеров, взглядов, ни к каким выводам не привело тебя? Совсем?       «Не ставь под сомнение мои слова, маленький друг, это не в твоих интересах».       В голосе Вел’Коза звучала враждебная насмешка, так что Калла непроизвольно вскинул руки. Ногти воткнулись в мягкое и холодное тело змееподобного безднорождённого, что неспешно проплывал над головой и даже не обратил внимания на прикосновение. Конечно, это же и-ми-та-ци-я, так ведь сказал Вел’Коз?       Тот продолжал:       «Действительно, я знал его, но наше первое и последнее взаимодействие произошло за миг до слияния миров, которое, как ты знаешь, Он прервал. — Вел’Коз помолчал, словно подбирал слова. — Нельзя недооценивать Его, как и любой аспект. Аспект судьбы — это скрытное существо, которое непросто выследить, но вреда оно тебе не нанесёт. Пока».       — Пока?       «Я говорил уже, что он положительно относится к людям. Как показал предыдущий опыт, тебе не о чем беспокоиться. До тех пор, пока тебя не тронет благословение Бездны. Однако, будь осторожен и действуй скрытнее обычного. У меня нет данных, насколько точно Он научился считывать человеческие чувства, не только проявляемые внешне, но и скрытые внутри. Это моя гипотеза, и ты либо подтвердишь её, либо опровергнешь».       Неужели есть что-то, о чём Вел’Коз не знает? Тогда, быть может, он заблуждается, полагая, что Мальзахар — тот, кто нужен? Совсем уж не верится. Калла стал перебирать воспоминания.       Вот тут Мальзахару снился дом. Потрёпанные книги о бессмысленных историях, не имеющих ничего общего с настоящим миром. Выпечка, запах которой, тошнотворно-сладкий, перебивал все остальные.       Здесь Мальзахар стоял напротив храма Солнца, которому до сих пор воздают честь в Шуриме. Бедняги. За тысячелетия шуримцы так ничему не научились. Даже сквозь белёсое марево Калла видел: место поклонения выглядело таким же брошенным, как и люди, что окружали Мальзахара. Ах глупый, покинутый аспектом-покровителем и императором народ! Беспомощный и жалкий. Оставшийся наедине с последствиями падения Шуримы.       А тут, видимо, начитавшись дурацких книжек, Мальзахар представлял себя джинном. Ха, ну и глупость! Исполнять чужие желания — что найдётся ещё бестолковее? Раньше Калле тоже нравилось воображать, что он — мастер оружия. Однако отыгрывать роль героя, которого все любят и зовут на помощь, так уныло.       Сколько Калла ни перебирал снов, ничего необычного не обнаружил. Даже если Вел’Коз прав… неужели аспект не проявил бы себя хоть раз? Калла нахмурился и потрогал подбородок. Нет, так не пойдёт. Надо отбросить чувства! Должно быть, он всё ещё слишком предвзят и точно что-то упускает. Что-то важное.       — А вдруг ты ошибся? Когда и как ты понял, что именно Мальзахар — это он?       Вел’Коз не ответил. Безднорождённые вокруг на мгновение застыли, а затем закружились в обратном направлении. С каждым мигом они набирали скорость, пока не превратились в бесконечно движущийся поток едва различимых белых символов. Нависшая тишина угнетала. Калла закрыл глаза, потом открыл, но ничего не изменилось. Беспорядочное мелькание стало раздражать.       «Почему же я ничего не вижу?! Сука, сука, сука! Я должен… должен… — бессильно подумал Калла и замахал руками. — Отвалите, вы мне мешаете!»       Он рассёк ладонью символьный поток. На мгновение тот даже остановился, однако щель быстро затянулась. Бесполезно. Калла упал на колени, до боли сомкнул веки и прижал к глазам ладони, чтобы символы исчезли. Надо сосредоточиться и вспомнить, как всё начиналось.       Как так вышло, что, бродя по снам, он встретил Мальзахара? Не то. Неправильный вопрос, расплывчатый. Случайность ли? Если бы так было, не попал бы к Мальзахару десяток раз подряд. У этого явления точно есть закономерность.       Почему так получалось? Потому что Мальзахаров разум более открыт? Это так, но открытость влияет лишь на яркость сновидений, ясность и наполненность. Находится ли спящий ближе или дальше, тоже ничего не значит.       Тогда… что объединяло эти случаи? Ответ был до глупости простой.       — Это я… — сказал Калла себе под нос, а затем проговорил громче, ошеломлённый догадкой: — Это я выследил.       Он убрал от лица руки и открыл глаза. Символы больше не вертелись вокруг него, а приняли очертания глаза Вел’Коза.       — Я ошибочно полагал, что ты знал о нём ещё до нашей встречи, — твёрже продолжил Калла. — Я нашёл его по запаху, по которому искал тебя. Все безднорождённые пахнут одинаковы, а это значит…       «Правильно, маленький друг, — сказал Вел’Коз. — В каждом безднорождённом есть аспектная частица. Ты искал меня, но встретил Его, ведь мы схожи. У тебя отличное обоняние, которое развилось взамен зрению».       — Потому что для выживания в пещерах и во мраке мне не нужно видеть…       «Именно так. Поэтому на нижних уровнях Бездны, где свет теряет физические свойства, ты обнаружишь безднорождённых, которых нигде больше не встретишь. В ходе эволюции они отказались от органов зрения и стали полагаться на альтернативные способы восприятия. Бездна усилила твои лучшие качества и ещё больше ослабила те, которые не использовались».       Так вот, значит, почему звуки и запахи стали настолько резкими, а глаза — восприимчивыми к свету.       — Я понял… — протянул Калла. — Но осталось ещё кое-что…       «Ты распознал форму. Ты узнал, что за Мальзахаром находится аспект. Однако справедливо сомневаться в одном доказательстве, — сказал Вел’Коз, прежде чем Калла успел сформулировать вопрос. Символы снова пришли в движение. — Если ещё раз внимательно проанализируешь все наблюдения, то увидишь, каким образом Он проявляется через очертания».       Мальзахар во снах. Символы во сне. Символы в Мальзахаре.       Мальзахар и дом. Мальзахар и храм. Мальзахар и джинн. Почему именно джинн? Потому что Мальзахару нравится этот образ? Что в нём такого?       — Джинн — это просто добрый дух, который исполняет желания и несёт удачу, вот и всё. — Калла покусал губу. — Я не понимаю.       Возможно, это не так? Он никогда не интересовался шуримской культурой. Быть может, поэтому опять заблуждается? Джинн — это исключительно шуримский вымысел и ни в одном регионе больше не встречается. Шуримцы — люди верующие до безобразия. Символ Солнца встречается везде и всюду: в татуировках, на одежде, в оберегах. Тогда почему образ джинна, если тот исполняет желания и приносит удачу, не встречается нигде?       — Джинн — изначально злое существо, я прав? — Калла помедлил. — Когда жизнь рушится… и не знаешь, как прокормить не только семью, но и самого себя… Когда боги не отвечают на твои мольбы… Люди склонны искать помощь и надежду там, чего раньше избегали. Такова человеческая природа.       Символы исчезли, и Вел’Коз наконец стал объёмным и приобрёл лилово-пурпурный цвет.       «Ты абсолютно прав. Тысячи лет назад жители Шуримы верили, что джинны — это злые духи, которые прикрывались желанием служить, а затем захватывали тело жертвы. — От Вел’Коза повеяло положительной энергией. — Аспекты тоже ценят символику. Особенно аспект судьбы.       Итак, ты усвоил урок. Когда закрепишь его ещё несколько раз, твоя задача упростится. Важно не упустить момент, когда в Мальзахаре пробудится аспект».       — Это ещё почему? — сморщился Калла. Быть Мальзахару нянькой он точно не соглашался.       «Потому что с того момента его жизнь превратится в кошмар. В твоих интересах — помочь ему добраться до Бездны живым. Иначе этот мир тоже будет уничтожен».       Калла криво улыбнулся. Никогда ещё от него так много не зависело.       — А что, если я не сдержу обещание?       «Я сказал: доставить Мальзахара живым — в твоих интересах».       Живым так живым, без вопросов. Если так Бездна хочет…       — Кстати, Вел’Коз, ты там упоминал какое-то благословение Бездны… А что это такое? — Калла шире заулыбался от предвкушения. Благословение! Звучит здорово. Это точно что-то хорошее! Возможно, с ним даже получится спуститься в Бездну и не умереть в первую секунду! — А я скоро его получу? А? Ну же, скажи!       Вел’Коз издал протяжный звук, похожий на смех.       «Конечно, маленький друг. Конечно, ты его получишь. Вскоре ты узнаешь всё, в самом ближайшем будущем. Весьма скоро».