Свет иных миров

      — Всё готово!       Мальзахар сделал затяжку из мундштука и, не сводя глаз с Амина, задержал дыхание. Горький дым наполнил рот, запершило горло. Надо держаться… надо… хотя бы ещё чуть-чуть… Всеми силами Мальзахар сохранял расслабленное выражение лица, но с каждым мгновением это становилось всё труднее. Амин выглядел таким же сосредоточенным.       Затем они одновременно зашлись кашлем.       — Я дольше протянул!       — Нет, я!       — Я всё видел! Ты моргнул первым!       — Нет, ты!       Не верилось, насколько шиша оказалась отвратительной. Мальзахар проглотил горькую слюну, сморщился и снова тяжело закашлял в ладонь. Подкатила дурнота, и голова пошла кругом. Мальзахар откинулся на спинку дивана, и вскоре холодная обивка принесла немного облегчения. Что б ещё хоть раз покурил эту херню… да ни за что на свете! Лучше бы понюхал масляную краску! И почему Амин не понимает? Она ведь правда пахнет замечательно…       — Тоже блевать тянет? — произнёс Амин, и от звука его слов Мальзахара снова затошнило. — Что-то, мне кажется, как-то не то… что-то мы это…       Мальзахар угукнул и тяжело сглотнул, а когда, наконец, слегка отпустило, сказал:       — Взрослые как-то ведь курят, и с ними всё в порядке…       Возможно, попался плохой табак. Однако разбрасываться словами — не лучшая затея, да и прослыть лжецом тоже. Раз-другой, может, и простят, забудут, но потом и не заметишь, как ничего не останется от чести. В конце концов, они же всего лишь дети… Подумаешь, нарушили небольшой запрет, ещё и курить толком не умея.       — Слушай, — сказал Мальзахар, пытаясь сменить тему. Он немного помолчал, размышляя, о чём продолжить, а потом вспомнил, что обсуждал с родителями за обедом. — Ты когда-нибудь общался с… ну, знаешь… красивыми девчонками?       Мальзахар старался вести себя непринуждённо, однако засмущался куда сильнее, чем хотел. Глаза Амина загорелись интересом.       — Ну, знаешь… мы всегда смеялись над тем, какие они глупые, — поспешил объясниться Мальзахар, пока тот ничего не заподозрил. — А помнишь те странные листовки с обнажёнными женщинами? Интересно, кто же их рисует и вешает на стены в тёмных переулках… Такие красивые. Девчонки же тоже, наверное, бывают красивыми…       — Знаешь, ты бы так резко не менял тему. У меня уже встал, — отозвался Амин. — Но погоди-погоди, я что-то не понял… — Он сложил три пальца пирамидкой и на мгновение задумался. — Хочешь сказать, что ты… ты где-то наткнулся… — и, расширив глаза, воскликнул: — НА КРАСИВУЮ ДЕВЧОНКУ?!       Это прозвучало так, будто он собрался выслеживать её. Мальзахар в досаде сложил руки на груди. Вообще-то он первым её увидел, а значит, и заговорит первым!       — Разве я хоть слово сказал об этом? — неожиданно даже для самого себя Мальзахар чуть не задохнулся от возмущения. — Просто мне…       — Ясно. Всё понятно! — оборвал его Амин и сделал жест, словно поправлял очки. — Ты запал на неё! И не хочешь делиться!       — Чего?!       — Ну и дурак ты, Мальзахар! Ещё даже не знаком с ней, а уже думаешь, что она твоя! А вдруг… вдруг она уши не моет, как все остальные? Что будешь делать, а?       Мальзахар обомлел и не сразу ответил.       — Какая разница, моет она уши или нет?       — А вот такая: как она, с грязными ушами-то, слушать тебя будет?       Мальзахар невесело улыбнулся. Неужели он и вправду настолько скучный? По крайней мере, Амин иногда проявлял интерес к его словам. Если, конечно, это касалось поиска неприятностей на заднюю точку.       — Так ты думаешь, что причина не во мне, а в грязных ушах?       — Именно, Мальзахар.       Мальзахар промолчал, хотя знал, что Амин не хотел задеть его, а просто пытался так подбодрить.       — Клянусь честью… — начал Амин, положив руку на сердце, и Мальзахар приоткрыл рот. О чём тот думает? Клясться честью… да это ведь ужасно! Нарушить такую клятву — значит, навсегда навлечь позор на себя и всю семью!       Мальзахар хотел остановить его, но не успел и слова вставить.       — Клянусь честью, — повторил Амин с таким лукавым видом, будто вовсе не серьёзное обещание давал, — если ты назовёшь её своей возлюбленной, я уступлю тебе. Даже если мне она понравится.       Мальзахар открыл рот и сразу же закрыл, но потом всё-таки пробормотал:       — Зря.       — Ничего не зря! — фыркнул Амин. — Кстати, а она была одна?       — С матерью.       — Да это не считается! — Амин отмахнулся и на мгновение задумался, потирая подбородок. — Знаешь, если рядом с красивой девчонкой никого нет, то вскоре кто-то обязательно появится.       Если никого нет, то… Мальзахар растерянно глянул на Амина. А ведь он прав. Возможно, найдётся тот, кто тоже посчитает её красивой. Так что же делать? Глубоко задумавшись, Мальзахар не сразу заметил, как осуждающе глядел на него Амин.       — Чего ты ждал?! Знака с неба? — продолжил наседать тот. Он упёрся руками Мальзахару в плечо и принялся сталкивать с дивана. — Ты ведь понимаешь, что у тебя совсем нет времени? Ты ещё пожалеешь, что так и не заговорил с ней!       — Эй, да ты чего? Дым в голову ударил? — воскликнул Мальзахар, упираясь. — Никуда я не пойду! Может, я уже вовсе передумал с ней знакомиться! — быстро добавил он. — И к тому же… я даже не знаю, где она живёт! Куда я пойду, по-твоему?       — Хватит оправданий, Мальз! Поднимай задницу и пошли искать, пока не поздно! — Амин не сдавался. Перестав трясти за плечи, он толкнул Мальзахара в грудь. — Или ты что, ссышь? Тебе что, слабо поговорить с настоящей девчонкой?       — Да ничего я не… — Мальзахар запнулся и сдвинул брови. — Ты когда её увидишь, тоже не решишься подойти!       — Так давай поспорим! — возбуждённо прокричал Амин, тряся кулаками. — Тот, кто первым подойдёт к ней и узнает имя, получит от проигравшего всё, что захочет! Идёт?       Мальзахар на мгновение задумался. Стоит ли девчонка спора? Если выиграет, то заберёт у Амина его фишку, за которую всегда хотел играть.       — Ладно, договорились, — наконец сказал Мальзахар. Настрой Амина придал решимости.       — Отлично! Тогда пойдём и найдём её! А… а… где ты видел её в последний раз?       — На базаре. Оттуда, я слышал, она ушла с матерью к… — Мальзахар запнулся, — к господину визирю. — Он вдруг осознал, насколько это близко к Аминову дому. — Не думаю, что она всё ещё там… Прошло уже часов пять, не меньше.       — К господину визирю? — округлил глаза Амин. — Она что, одна из его дочерей?       — Она не местная, — поправил Мальзахар.       — Она что, из Пилтовера?!       — Да нет же!       — Она… она рабыня?       Мальзахар бросил на Амина острый взгляд. Наверное, лучше не упоминать, что девчонка с севера Шуримы, решил он. На шуримцев из селений и городов, находившихся под Ноксусом, в Амакре часто смотрели с подозрением. А, казалось бы, на первый взгляд те ничем не отличались — столь же смуглые, с такими же привычками. Однако, торговцы из, например, Бел’Жуна не соблюдали никаких традиций. Ужасно заносчивые, они не носили бороды, стриглись коротко и не чтили Солнце. Под ноксианским покровительством они настолько разбогатели, что Шурима, от величия которой ничего не осталось, превратилась для них в пустой звук. По крайней мере, так отзывался о них отец.       Конечно, не все шуримцы с севера, прибывавшие с караванами в Амакру, забыли своё прошлое. А ещё стоило признать — до этого дня Мальзахар не видел никого, кто бы сбежал из лап Ноксуса. Он вообще слишком мало знал, как в захваченных городах жили люди.       Амин прервал его размышления вопросом.       — Ты помнишь, на что недавно жаловались женщины на базаре? — Мальзахар лишь приподнял бровь. — Они говорили, что хорошо быть вежливым, но нехорошо, когда это идёт не на благо города. Господин визирь слишком правильный и угощает тремя чашками кофе каждого, кто приходит к нему по делу. Готов поспорить, что в детстве ему запрещали пончики, — со смешком сказал Амин, — и теперь он ест их при каждом удобном случае. Кроме того, — поразмыслив, добавил он, — во время обеда господин визирь никого не принимает. Так что у нас есть все шансы повстречать твою девчонку.       — Ладно-ладно, убедил. — Мальзахар улыбнулся.       — Пойдём, покажем всем, на что мы способны! — ощерился Амин. — Только отдай сначала золотые за шишу.       — У меня нет с собой.       — Да ла-а-адно? Не обманывай меня! Ты всегда носишь с собой всё, что есть, я это знаю!       — Посмотри сам… — тише обычного проронил Мальзахар и поднял руки.       Амин проверил все карманы, даже залез рукой под штаны и промычал:       — М-м-мда, действительно. Ничего нет. — Затем его взгляд посуровел, а в голосе прозвучало беспокойство: — Мальзахар, где все твои монеты?       Мальзахар кисло улыбнулся.       — Мальзахар?       — Их нет. Пу-у-уф. Просто исчезли.       — Тебя обокрали?       — Ну, не совсем… — промямлил Мальзахар. — Ну, вообще-то да. Только не смейся.       Амин кивнул, и Мальзахар рассказал ему о мальчишке-воре с базара. Амин долго держался, пока краешки губ откровенно не стали подрагивать. Затем он подставил кулак ко рту и громко закашлялся.       — Прости, Мальз, но ебать ты тупой.       Мальзахар скривил губы.       — Отец не даст мне просто так три золотых, если только не ради чего-то очень важного.       — Да ладно. Вернёшь потом. — Амин приподнял кончик рта и хрюкнул. — Гляди не прозевай так же, как сегодня!       Убравшись за собой, они покинули дом, завернули налево и отправились дальше по дороге. Солнце висело уже гораздо ниже, чем когда шли к Амину. Тени заметно удлинились, но это нисколько не спасало от тяжёлого знойного воздуха, нависшего над землёй. А до начала лета ещё полторы недели… Мальзахар вспомнил вкус любимого орехового пирога и зажмурился. Недолго осталось… всего-то десять дней! В Амакру придёт беспощадная жара, а ему исполнится тринадцать.       — Слушай, — заговорил Амин и крепче сжал Мальзахарову руку, — а ведь послезавтра брат отправится в караван с твоим отцом. Дома никого не будет. Придёшь ко мне? Можем хоть целыми днями играть! — Он аж подпрыгнул на ходу, тем самым подняв песок в воздух и распугав воркующих горлиц, сидевших на карнизе.       Мальзахар закашлялся и натянул шарф на нос. Получается, отец уедет до дня рождения — за какую-то неделю! — и вернётся совсем нескоро. Вот почему мама умолчала, когда он отправляется в путь. Мальзахар погрустнел и изогнул брови. Неужели это действительно так сложно — немного подождать, отложив поездку?       — Ну что, как тебе затея?       — Звучит неплохо.       — Ну-у-у… — в голосе Амина проскользнула неуверенность, — я не заставляю, если ты не хочешь.       — Хочу. — Мальзахар широко улыбнулся, старательно отгоняя невесёлые мысли. — Вот только… мама опять запряжёт приглядывать за прилавком, когда ей будет некогда. Так что, наверное, сможем лишь по вечерам.       — Да без вопросов.       Они миновали несколько двухэтажных домов, когда впереди показались длинные стены со свисающими лианами и белый купол. Улица плавно заворачивала и расширялась перед входом в здание, образуя небольшую площадь. Посередине площади стоял старый витой фонтан. Сколько бы ни перебирал в памяти, Мальзахар так и не припомнил, чтобы в том хоть раз была вода.       — Ну что, ты девчонку видишь? — напряжённо сказал Амин.       Они остановились, и Мальзахар пригляделся к людям: кто прогуливался, а кто, похоже, ждал приёма к господину визирю.       — Вот я ни одной не вижу, — разочарованно отметил Амин, прежде чем Мальзахар сказал о том же. — Неужели мы опоздали?       Мальзахар промолчал. Этого следовало ожидать — хотя, признаться, Амин сумел зажечь в нём огонёк надежды. Видимо, такова судьба. Если не суждено — значит, не случится ни при каком раскладе.       Амин тем временем направился к сидевшим у фонтана женщинам, наверняка чтобы узнать, кто на приёме. Мальзахар не пошёл следом. Лишь пронаблюдал, как тот кланяется и здоровается жестом. И как раз когда Амин заговорил с ними, что-то вдруг толкнуло Мальзахара в ногу. Он опустил глаза и встретился взглядом с кирпично-коричневой большеухой кошкой. Она встала лапками на туфлю, потом снова боднула, и её ухо забавно вывернулось. Киса потрясла головой и, беззвучно мяукнув, снова уставилась на Мальзахара. Он растерялся: бродячая кошка всегда приносила удачу… в том случае, если дать ей лакомство.       — Не вовремя ты пришла, киса, — сказал Мальзахар и поводил руками по рубахе, показывая, что у него ничего нет. Кошка лишь моргнула глазом и пошевелила хвостом.       Мальзахар вздохнул. Покрутил головой, поглядел из стороны в сторону, пока не наткнулся на горлиц, которые внимательно наблюдали за ним сверху. Может, поймать одну? Мальзахар усмехнулся этой глупой мысли. Такое невозможно — словить птицу. Он даже камнем не попадёт! А вот стряхнуть птенца — уже дело выполнимое. Горлицы часто вьют гнёзда под карнизами в зарослях лиан.       — Ладно, киса, давай только между нами, — Мальзахар наклонился к кошке и нажал ей на мокрый коричневый нос. — Я сделаю это для тебя, но пообещай, что очень-очень хорошенько поможешь мне с одним делом…       Он просунул руку между листьями, едва коснувшись прохладной стены. Потом огляделся, чтобы убедиться, что никто не обращает на него внимания. Помешкав немного, Мальзахар сделал глубокий вдох и потянул лианы. На него тут же посыпались сухие листья. Горлицы взметнулись в небо, громко хлопая бежево-сизыми крыльями. Шум привлёк излишнее внимание. Мальзахар отвёл глаза и сделал вид, что он тут не причём, а когда, кажется, люди вернулись к прежним занятиям, дёрнул ещё раз. Где же, где же птенцы, нетерпеливо подумал он, перебирая стебли лиан. Не может быть такого, чтобы птицы не свили здесь ни одного гнезда! Что ж за невезение?       «Ну и дурак. Чем я занимаюсь?»       Мальзахар стоял и тряс растения, то и дело поглядывая на людей и останавливаясь, если кто-то поворачивался в его сторону. Кошка не мигая смотрела на него. Лишь время от времени она раздувала ноздри и чихала, когда на неё падали засохшие листья и жучки.       «Ладно. Это бесполезно».       Мальзахар потянул лианы в последний раз, да так, что не рассчитал силы, и те, хрустнув, полетели вниз. Он только и успел что отскочить вбок. Вслед за лианами, из зазора между крышей и стеной посыпались веточки, яйца и пищащие птенцы. Мальзахар очутился как в кошмарном сне. Его точно ударили под дых, и он застыл с открытым ртом. Что же натворил? Какой ужас! Ему не поздоровится… Не поздоровится! Что делать?       Лишь кошка, похоже, не разделила его испуг. Она словно бы радостно мяукнула, в два прыжка оказалась у самого толстого птенца и сомкнула на его шее зубы. Мальзахар даже не успел заметить, как она сразу же исчезла. Он глянул на Амина. Тот постучал пальцем по виску, как бы намекая, а затем сделал жест рукой, который значил одно:       «Беги».       И тогда, с ощущением надвигающейся беды, Мальзахар рванул что было мочи. Пробежал до конца дома, миновал ещё один и завернул за угол, чуть ли не потеряв на ходу туфли. Там он снял их и дальше помчался босиком. Песок на солнце был как раскалённый, и Мальзахар шипел и морщился всякий раз, когда случайно наступал на него.       Куда бежать? И как долго? Выскочив к очередному переулку, Мальзахар остановился, стянул шарф, рубаху, сполз по стене. Больше нет сил, уже весь промок. Так ведь и правда недалеко до теплового удара… Немного отдышавшись и заведя волосы за уши, он осмотрелся и увидел, что сидит прямо рядом с бочкой. Спасение!       Мальзахар поднялся и, сложив руки лодочкой, опустил в воду. Прохлада… как хорошо… Отпил столько, пока не стало лучше и дыхание не выровнялось, а затем опустил в бочку голову и расслабился. Тень и вода… хвала им! Как жилось бы без них в пустыне, представить сложно.       Через пару мгновений он вынул голову и выпрямился, зажмурившись и наслаждаясь, как прохладные струи потоками стекают по телу. Приятно… так хорошо… будто только-только проснулся выспавшимся и отдохнувшим. Мальзахар блаженно выдохнул, улыбнулся и открыл глаза. Дети, которые играли на пороге противоположного дома, странно на него смотрели. Они не понимают… не понимают! О том, как стало легко, хотелось кричать. Хвала тени и воде!       Мальзахар надел обратно туфли и собрался уже идти домой (пропускать вечернюю молитву и ужин непозволительно!), когда вдруг услышал, как неподалёку, в доме или двух домах от него, хлопнула дверь и раздался девчачий голос.       — Ну же, покажи! — Она замолкла, а потом вскрикнула: — Ух ты! Какая прелесть! На солнце так сверкает!       Наверное, опять болтают о всяких глупостях, без особого интереса подумал Мальзахар, но продолжил слушать.       — Она настоящая, — сказала другая девчонка. — Я сама нашла. Представляешь? Господин говорил мне, что это невозможно. А я взяла и нашла жемчужницу! Знаешь, сколько она стоит?       Чушь! Жемчужниц не бывает в Матери Жизни! Они бывают только в море! В море… Мальзахар призадумался.       — Сколько? — взволнованно спросила первая.       — Много золота, очень много! Как десятки тебя! Или десятки меня! — сказала вторая. — Я хотела купить на неё кучу игрушек и сладостей, но господин сказал, что… — она замешкалась, — продать её я всегда успею, и подарил фарфоровую куклу, о которой я мечтала. Правда, я её…       — Ах, если бы у моей мамы был такой же покровитель… — перебила со вздохом первая. — Или у меня. Я бы так хотела выйти замуж за какого-нибудь богатенького красивого пилтоверца или ещё за кого другого… Шуримские мужчины такие страшные. Но мама говорила мне, что моей мечте, скорее всего, не сбыться. Она сказала, что темнокожих женщин белые мужчины никогда не выбирают.       Вторая промолчала, и Мальзахар наконец набрался смелости выглянуть, чтобы проверить, верна ли возникшая на уме догадка. Девчонки в простеньких платьях стояли на пороге соседнего дома — одна на песке, другая на ступеньке. И по худым плечам той, что находилась выше и протягивала ладонь с блестящим на солнце шариком, сбегали… чёрные кудри. Мальзахар уставился на неё и затаил дыхание. Это она, действительно она… Он обратно зашёл за бочку в тень, улыбнулся, но, оглядев себя, скривил лицо. Если предстанет перед ней в таком виде, то она точно испугается и решит, что все шуримцы и правда некрасивые.       Радовало одно: теперь он знает, где она живёт!