Чехарда в Торкилстоне

Наступили сумерки и в лесу стало холодать. Храмовник тихо дремал, лежа прямо на траве неподалеку от большой ели, которая милостиво раскинула свои ветви до самой земли. Ребекка покрепче привязала сэра Томаса к дереву, а сама стала разводить еще один большой костер — в лесу водилось много волков и лишь огонь мог отпугнуть зверей на какое-то время. Пока она возилась с костром, Бриан проснулся и попытался привстать, но слабость и раны не дали ему этого сделать. Сумерки сгущались, а лес не был столь безопасным и надежным местом для ночлега. Храмовник понимал, в случае нападения разбойников, в его теперешнем незавидном положении он вряд ли сможет защитить Ребекку. Если смерть ему самому была не страшна, то за девушку Бриан беспокоился не на шутку.  — Ребекка — его низкий голос прервал ее усилия в разведении костра — в этом лесу опасно оставаться на ночь. Как ты сама понимаешь, я не в лучшем виде…  — Вам, то есть тебе нужно больше отдыхать, я разведу еще один костер, на тот случай, если волки подберутся слишком близко. Надо уберечь сэра Томаса и твоего Замора. — ответила Ребекка, заканчивая с костром. Огонь потихоньку разгорался. — Я постараюсь не заснуть до самого утра, а потом я довезу тебя до ближайшего монастыря, если повезет.  — Почему ты вернулась за мной? — неожиданный вопрос застал ее врасплох. Ребекка сама не могла объяснить истинную причину своего поступка — нет, это было нечто большее, чем просто желание помочь раненому.  — Я…я не могла оставить тебя одного, без помощи, раненым — тихо ответила Ребекка, стараясь не смотреть храмовнику в глаза.  — А потом? Вернулась бы обратно в Йорк… — как-то грустно продолжил Бриан.  — Да — нерешительно ответила Ребекка.  — Неужели ты решила помочь тому, кто стал причиной твоих злоключений и несчастий? — храмовник сверлил ее нетерпеливым взглядом. Ему хотелось докопаться до истинных причин поступка Ребекки.  — Тебе надо беречь свои силы. Я поступила так, как сочла нужным, так же, как бы я поступила будучи в Палестине. — Ребекка присела рядом с костром.  — Ага. А потом из Йорка в Испанию? — Бриан не спускал с нее глаз. — Де Браси проболтался… Почему-то я опять не удивляюсь — ответила Ребекка и прислушалась. Вдалеке раздавался топот коней. Буагильбер тоже это услышал.  — Ребекка, дай мне меч. Быстро — сказала храмовник — А сама иди к лошадям.  — Вот — она подала Бриану меч — но зачем? Ты не сможешь сражаться.  — Я знаю, но если это разбойники, я хотя бы погибну с оружием в руках. А ты сядешь на моего Замора и уедешь отсюда. — тон которым говорил Бриан не предполагал возражений.  — Как же я тебя оставлю и твой конь… Он же только тебя слушается! А если они убьют тебя? Едем вместе! У нас получится! — Ребекка не хотела оставлять его погибать или подвергаться унижениям.  — Будут грустно кричать по полям петухи! Не спорь со мной! — глаза Буагильбера загорелись прежним огнем — Потому что Замор гораздо выносливее и быстрее твоего сивого мерина! Если это разбойники, я не допущу, чтобы тебя постигла участь худшая, чем смерть!  — А если это Уилфред и Гурт. Они должно быть поехали за мной следом — ответила Ребекка на его тираду.  — Посмотрим, может быть и твои саксы, может быть и мои люди, которые тоже меня ищут, а может и разбойники. Кто знает. Но все равно, я прошу тебя, ступай к лошадям. — Бриан поглядел на девушку так, словно сам был готов усадить ее на коня и отправить куда подальше.  — Хорошо — она не стала продолжать бессмысленный спор и пошла к Замору, который стоял рядом с сэром Томасом и мирно щипал траву. Вскоре топот коней приблизился. Опасения Буагильбера были напрасны — кавалькада состояла из его людей — оруженосцы, слуги и оба сарацинских невольника были здесь, а еще несколько слуг и людей Фрон де Бефа. Барон приказал искать Бриана и не возвращаться в замок пока те его не отыщут. ***  — Мой господин, вы сильно ранены. Сейчас мы отвезем вас обратно в Торкилстон — оруженосец Буагильбера, Болдуэн спешился с коня и в два счета оказался рядом с храмовником. Абдала взял под уздцы Замора и внимательно поглядел на Ребекку.  — Она едет с нами — отрезал храмовник, поглядев на Амета, который тут же исполнил приказ своего господина и взял девушку за руку, что бы та никуда не смогла убежать.  — Что?! Я никуда не поеду! — крикнула Ребекка, попытавшись высвободиться из рук сарацина — Я всего лишь хотела тебе помочь, а потом вернуться домой!  — Но я-то не обещал тебе ничего такого! — усмехнулся Бриан, несмотря на боль от полученных ран, которая давала о себе при каждом движении — Никаких домой! Ты едешь со мной и точка! Что, наверняка уже пожалела, что решила меня спасти? — храмовник продолжал смеяться. " — Да уж, одна ошибка за другой — где была моя голова… Как всегда — надо было слушать старших — отец был прав… — подумала Ребекка — Надо было приложить тебя чем покрепче, еще в замке. Но ничего, не из таких передряг удавалось спастись. Не думай, подлый храмовник, что я тебя испугалась». Одним кивком головы он отдал распоряжение собраться в дорогу. Слуги быстро соорудили своеобразные носилки, которые закрепили между двух коней и положили туда своего хозяина. Ребекка же ехала верхом на Заморе вместе с его сарацинским невольником — Аметом.  — Едем в замок Филиппа де Мальвуазена — сказал Бриан, он не очень-то доверял Реджинальду — к утру доберемся. Клеман — обратился он к одному из людей Фрон де Бефа — возвращайся в Торкилстон и передай своему хозяину, что мы едем к Филиппу, пусть отправит мою долю туда же. Клеман поклонился, после, вскочил на коня и уехал, чтобы передать новости барону. Ребекка поняла, что ее доброта обернулась для нее самой новыми несчастьями. Незаметно она оторвала маленькую золотую пуговицу от манжета своего походного платья и бросила на дорогу. Это был поступок довольно безнадежный и отчаянный, продиктованный тем, что если Гурт и Уилфред будут ее искать, это им хоть как-то поможет, а умный Фангс сможет найти след. Но надежда в сердце Ребекки таяла, когда под утро им никто не встретился, их никто не преследовал и на рассвете кавалькада приехала к замку Филиппа де Мальвуазена, с которым храмовник водил близкую дружбу. Болдуэн нетерпеливо протрубил в рог, он беспокоился за хозяина. *** Владения старшего из братьев Мальвуазенов были обширными. Зеленые дубравы расстилались за горизонт, а охотничьи угодья не уступали королевским. Замок Филиппа не был похож на Торкилстон, хоть и был укреплен не меньше цитадели Фрон де Бефа, вид строения был куда изящнее. Рядом раскинулись сады и медоносные луга. После смерти своей любимой жены, Мальвуазен старший жил один. Иногда его навещал его младший брат Альберт, который был не разлей вода с Буагильбером, поэтому Филипп очень часто принимал обоих тамплиеров у себя в гостях. Ему было скучно, а жениться вновь он не хотел. Слишком он любил свою, так рано умершую, возлюбленную. Женившись по любви, Филипп лелеял надежду на продолжение своего рода, так как все земли, включая родовые поместья во Франции перешли ему, так как Альберт посвятил свою жизнь ордену Храма, и чтобы не потерять свои земли, Мальвуазен младший с легкой душой оставил все старшему брату. Но судьба повернулась иначе, лишив Филиппа единственной радости — не прошло и трех лет после венчания, как его любимая жена внезапно слегла и растаяла как свеча от неведомой болезни. Филипп не находил себе места, лишь поддержка его младшего брата и Бриана, вернула его к жизни. Собираясь вместе они находили себе всевозможные развлечения, помимо выпивки и охоты, чем позже снискали славу самых развязных и необузданных рыцарей в окружении принца Джона. Филипп был рад приезду своего друга, он поспешил встретить храмовника во дворе замка.  — Бриан, как хорошо, что ты наконец-то приехал, но в каком виде! Что приключилось на этот раз? — обеспокоенный взгляд Мальвуазена-старшего сосредоточился на ранах Бриана. Филипп тут же отдал приказ приготовить лучшие просторные покои в своем замке.  — Досадная случайность — ответил Бриан, поглядев на Ребекку каким-то неприятным сальным взглядом, усмехнувшись при этом. Казалось, Филиппа ни чуть не удивило присутствие женщины в компании храмовника. — Спасибо, что согласился нас принять.  — Мне Реджинальд написал, что вы с де Браси у него в замке гостите и потом собираетесь ко мне — растерянно ответил Филипп, провожая Бриана в покои. — Пришлю сейчас же тебе своего лекаря и напишу Альберту.  — У меня уже есть лекарь — Бриан недвусмысленно поглядел на девушку, которая шла рядом с Аметом, который не отпускал ее не на секунду.  — Отлично, но все же, я пришлю еще и своего. А она ничего — шепнул ему Филипп и тоже засмеялся — Лучше чем та, ну, которая предпоследняя. Которая… Ммм… Как ее звали?  — Помолчи, Филипп — прошипел Бриан — И без этого тошно. Она… Мы встретились при других обстоятельствах.  — Хорошо, хорошо, не волнуйся. Я нем как могила — снова рассмеялся Филипп, снова поглядев на Ребекку. — Пойду распоряжусь насчет завтрака, а ты отдохни, друг мой. Оставайся сколько хочешь, мне все равно одному скучно. Охота уже в печенках сидит. С этими словами Филипп покинул покои, куда отвели Ребекку и принесли Буагильбера. *** Бриана положили на большую широкую кровать, один из слуг разжег камин и принес вещи. Ребекка глядела в окно, утро хоть и было солнечным, но настроение было «дождливым». Она никак не рассчитывала, что храмовник так подло может ее обмануть. Все его слова, обещания — все было лишь обманом, но Ребекка и раньше не питала каких-то иллюзий. Неужели ей опять придется строить план побега, но она не знает ни расположение замка, ни дороги, да и кроме Буагильбера ей никто не знаком.  — Прости, что мне пришлось тебя забрать с собой — низкий голос храмовника, которому как показалось стало немного лучше, отрезвил Ребекку.  — Пришлось?! — Ребекка задохнулась от негодования и наглости храмовника.  — Не мог же я оставить свою прелестную розу Сарона одну посреди леса, да еще ночью, да еще и с этим мерином, который бы вряд ли смог проскакать больше пяти миль -последние слова Бриан сказал с явным презрением.  — Сэр Томас для меня больше, чем конь! Называй его как хочешь, мне все равно — Ребекка насупилась и отвернулась к окну.  — Хорошо, прости — ему не хотелось, чтобы девушка дулась. — Просто этот конь… Гм… Он… В общем, таких даже на мельницу не возьмут…  — Да что ты можешь знать об этом! Что такому как ты может быть ведомо! Сэр Томас — душа человека, который когда-то спас мне жизнь — Ребекка говорила с жаром, ее щеки снова запылали, а в глазах загорелся огонек. — Хоть сэр Томас перешагнул десяток лет, поверь, я не за что не отдам и не променяю это умнейшее создание.  — А я было подумал подарить тебе нормальную лошадь — Бриан закатил глаза к потолку.  — Не нужна мне НОРМАЛЬНАЯ лошадь. Я хочу уехать обратно в Ротервуд, а оттуда домой в Йорк — отрезала Ребекка — Теперь, когда ты находишься на попечении своего друга — я с чистой совестью могу вернуться.  — А я не хочу, чтобы ты уезжала. Ребекка, присядь рядом, пожалуйста — глаза храмовника приняли странное выражение. В них отражалась просьба и нежность. «-Началось…- подумала Ребекка — Куда же мне деваться…»  — Я люблю тебя — сказал Бриан и снова протянул свою широкую ладонь, как когда-то в Торкилстоне — сам не ожидал, что все так случится. Но я ни о чем не жалею, ты для меня не просто…  — Надо же? Не просто кусок мяса, который хочется положить в миску с овощами и прожевать — резко прервала его Ребекка. — Как я могу тебе верить?  — Зачем ты так… — глаза Буагильбера погрустнели. — Я честен с тобой, Ребекка.  — Честен?! Ты смеешься надо мной?! Ты обещал не причинять мне неприятностей! Ты дал мне слово — а что вышло на деле? Я опять нахожусь бог знает где, в замке твоего друга, который от тебя, видимо, мало чем отличается, да еще и продолжаю слушать всю эту чушь, которую ты несешь при каждом удобном случае, она хороша лишь для придворных дам, да лишенных всякого ума наивных дур! — выпалила она. Терпению ее пришел конец. Да и неожиданный фокус, который устроил Бриан, поспособствовал.  — Поэтому ты решила убить меня свой дерзостью — вздохнул храмовник, постанывая и с трудом пытаясь привстать. — Я защищал тебя как мог… Теперь все болит и я беспомощен как младенец. Я спасал твою жизнь, между прочим.  — Я знаю, прости… Не хотела тебя обижать — ответила она, Бриан видел, что ее все это угнетает и беспокоит, оттого его роза Сарона выпустила шипы. — Надо осмотреть твои раны и перебинтовать.  — Меня надо поцеловать — ответил Буагильбер и снова улыбнулся, на лбу выступила испарина. — Твои поцелуи имеют волшебное свойство — ты разве не знала?  — У тебя может быть жар. — Ребекка все же присела рядом и стала осматривать рыцаря, который несмотря на свою браваду, выглядел не лучшим образом. — Попрошу принести все необходимое и займусь тобой. Что же мне остается… Только при одном условии?  — И чего хочет моя прекрасная волшебница? — Бриан оживился и попытался придвинуться к девушке поближе.  — Отправить послание моему отцу, сообщить, что я жива и здорова — ответила Ребекка со всей серьезностью — Иначе, я…  — Хорошо — согласился Буагильбер, поймав ее руку и притянув к себе — я отправлю твое послание со своим человеком в Ротервуд в обмен на твой поцелуй.  — ТЫ! Ты…! — у Ребекки больше не нашлось слов, когда она услышала его последние слова и увидела его довольное ухмыляющиеся лицо.  — Опять будешь спорить или лучше начать действовать? — Бриан подмигнул и устроился поудобнее на больших шелковых подушках, словно король, разглядывая Ребекку непринужденным взглядом.  — Хорошо — мрачно ответила Ребекка, выбора у нее не было. — Поцелуй, так поцелуй.  — Но не такой как в лесу — неожиданно проговорил Буагильбер. — Не отталкивай меня слишком быстро. Я люблю, когда ты рядом. С этими словами он, несмотря на раны, обнял девушку и склонился к ее губам. Ребекка поймала себя на мысли, что храмовник вполне неплохо целуется. " — Мда, — подумала она, пока руки Бриана держали ее и прижимали к широкой мощной груди — опыт налицо, точнее… О боже, вот же горазд целоваться. Он все время хочет целоваться, как же сил-то хватает?».  — Мммм… Моя сладкая — раздался нежный шепотом храмовника, когда он с трудом, но оторвался от ее губ, словно попробовав сладчайшего шербета — Я люблю тебя. А теперь ты можешь написать твоему отцу послание, но не вздумай сообщать где ты находишься — сам прочитаю — Бриан прищурился. — Иначе, я не стану отправлять послание. Чего доброго сюда явиться орава какого-нибудь сброда и будет требовать вернуть тебя отцу. Мы ведь только начали наше знакомство. Ребекка стукнула кулаком по постели. В глазах сверкнули слезы отчаяния. Опять храмовник ловко перехитрил ее. Почему она позволяет ему снова и снова проделывать над ней свои фокусы. " — Так мне и надо, нельзя быть слишком доброй — пронеслось у нее в голове — И карамельные петушки закончились. Эх… А был бы такой отличный ключик… Ведь палочки для них делают из такой плотной деревяшки, что все зубы переломать можно… Или не закончились?».  — Оооо, я кажется перегнул палку, моя прекрасная лилия, — сказал Бриан, заглядывая в глаза Ребекки — Но мне вовсе не хочется подставлять своего близкого друга, у которого мы сейчас гостим.  — Разве любящий человек будет принуждать и причинять боль? Разве угрозами можно вырвать настоящие чувства? — тихо ответила Ребекка.  — Знаю, я не лучший образчик, коих представляют хваленые трубадуры, что распевают любовные песни и мои ухаживания тебе поперек горла, — сказал Бриан, поглаживая ее руку, которую он продолжал держать в своих широких мозолистых ладонях — Мне приходится применять все, что приходит в голову, чтобы удержать тебя рядом. Не сердись на меня, но мои порывы благородны, поверь.  — Что ты попросишь потом за твои мнимые благородные порывы? — Ребекка пристально посмотрела в его темные глаза — Я прекрасно понимаю, что дело не ограничится поцелуями!  — А ты бы хотела большего? — с надеждой в голосе спросил храмовник, снова придвигаясь ближе.  — Бесстыдник и пошляк — Ребекка отвернулась и стала разглядывать комнату.  — Помиримся, Ребекка? — Бриан скорчил забавную рожу и сморщил нос. Девушка не удержалась и рассмеялась, рожа действительно была при забавная. — Я спасал тебя, а ты спасла меня. Стоит ли нам рубить с плеча и разрушать нашу дружбу? Лукавый и внезапный вопрос Буагильбера подтолкнул Ребекку к такому же неожиданному решению — если храмовник и сам проделывает с ней ловкие фокусы, извлекая для себя выгоду из сложившегося положения, почему бы и ей не сыграть в подобную игру?  — Ты прав, сэр рыцарь. Раз уж таковы обстоятельства и кроме тебя у меня нет никакого покровителя и защитника, не стоит нам ссориться. — улыбнулась она в ответ.  — Я на самом деле не хотел ничего дурного в отношении тебя — глаза Бриана стали серьезными, но он по-прежнему не выпускал руку Ребекки из своих рук — Не бойся, я не буду просить тебя о чем-то большем, дальше поцелуев дело не зайдет, без твоего согласия, желания или… в общем… Я… — храмовник замялся, он поймал себя на мысли, что ему стыдно, это удивительное открытие было для него столь неожиданным, что он не знал как продолжить свою мысль.  — Что? Еще придумаете какую-нибудь гадость, чтобы заставить меня плясать под вашу дудку? — Ребекка не верила ему. В этот момент в комнату вошли слуги и один из оруженосцев Буагильбера. Болндуэн держал в руках широкую миску с горячей водой, через его плечо было перекинуто льняное полотенце. Брить своего господина или подстричь ему бороду, либо волосы мог лишь он. Зайдя с важным видом, будто глашатай при королевском дворе, Болдуэн окинул презрительным взглядом Ребекку, которая сидела рядом с его господином.  — Как хорошо — сказала она, стараясь перевести разговор в другое русло — горячая вода как раз нам пригодится.  — Это для моего господина, а не для тебя, приблуда — бросил Болдуэн, который отнюдь не жаловал выбор хозяина, и тут же встретил грозный яростный взгляд Буагильбера, не успев договорить.  — Ах ты, паршивец! Я прикажу выпороть тебя во дворе при всех! Ублюдок! Это твоя госпожа и ты будешь ей подчиняться как и мне! — рявкнул храмовник — Еще хоть раз я услышу от тебя подобное или госпожа пожалуется на твои выходки — я тебя так взгрею, что неделю сесть не сможешь! Будешь спать на животе! Шкуру с тебя спущу! При этом Бриан запустил кубок с недопитым вином прямо в своего оруженосца. Болдуэн в одно мгновение ока поставил миску с водой на стол вместе с полотенцем и заикаясь на чистом французском произнес робкое извинение и скрылся в дверном проеме, чуть не сбив Амета с ног, который нес большой поднос с едой.  — Проклятое отродье! Вон с глаз моих! — Бриан продолжал бушевать и лишь боль, которая напомнила о его положении, немного остудила его пыл. — Амет, — обратился он к своему сарацинскому слуге — Позаботься еще и о этом мерине… То есть о коне госпожи. Да смотри, не выпускай это животное дальше конюшни, пока госпожа не пожелает с ним прогуляться. А то, кто его знает, куда он может убежать — прибавил храмовник, припоминая ту прыть, с которой сэр Томас перемахнул через ров и подъемный мост в Торкилстоне.  — Да, мой господин, сейчас же займусь этим скакуном — не без тени иронии ответил Амет, для которого сэр Томас был не конем, а сущим наказанием не весть за какие грехи, ведь это бестия уже успела перекусать всех, кто только осмеливался взять его за повод. Сэр Томас с огромным трудом был водворен на конюшню, отдельно от остальных лошадей.  — И пусть нас никто не беспокоит до самого ужина! — прибавил Бриан, давая понять всем своим видом, что созерцать более он никого не желает, кроме своей прекрасной гурии.  — Но мой господин — начал было один из людей Бриана.  — Ты оглох или мне тебя тоже отправить на конюшню? — прервал его Буагильбер — Все вон! Больше задавать вопросы никто не осмелился. Двери закрылись и Ребекка спокойно смогла приступить к осмотру и перевязке ран.