Чехарда в Торкилстоне

Ребекка очнулась в просторной светлой комнате, лежа в постели. Запах знакомого травяного отвара разносился по свей комнате, над ней, то и дело меняя холодный компресс, склонилась леди Ровена. Одна из ее служанок принесла свежее платье для Ребекки. Голубые глаза Ровены загорелись веселыми огоньками, когда Ребекка очнулась и присела на кровати. Служанка немедленно позвала Исаака и остальных.  — Ты очнулась, слава богу, у тебя был сильный жар, но теперь все хорошо — радостно сказала Ровена, поправляя подушку и помогая сесть Ребекке по-удобней.  — И как долго я так лежу? — спросила она.  — Тебе стало немного лучше лишь вчера вечером, ты три дня в себя не приходила. Я молилась и не отходила от тебя ни на шаг. Твой отец послала за лучшим доктором в Йорк. Мы все очень боялись, что случилось что-то очень серьезное, но лекарь заверил, что это всего лишь сильная простуда и возможно, что-то плохое, что случилось с тобой в плену, повлияло на тебя еще сильнее.  — Нет, мне не причинили вреда, точнее — не успели — ответила Ребекка, потянувшись и расправив плечи — Я всего лишь прыгнула в ров с водой, чтобы выбраться из замка, где меня держал храмовник.  — О, боже! О, праведный отец Авраам! Ребекка! Что? Что он сделал с тобой этот нечестивец?! — воскликнул Исаак, как только вошел в комнату. Седрик и Уилфред зашли следом.  — Ничего, отец. Не волнуйся, ничего дурного. Со мной все в полном порядке — Ребекка улыбалась, стараясь приободрить отца своим видом.  — Мы уедем, один мой приятель отплывает вместе с купцами из Китая в Испанию. Он любезно согласился взять нас с собой на корабль. Так что, через несколько дней, как только тебе станет лучше, мы уедем.  — А как же свадьба Уилфреда и Ровены? — спросила Ребекка, так как они давно уже были приглашены на их помолвку и свадьбу.  — Мы уже обо всем договорились — пояснил Уилфред, подходя к кровати. Он поцеловал руку Ровене, а сам присел на кровать — Исаак обещал отпустить тебя или приехать вместе с тобой, после, когда вы обустроите дом в Испании. Мы отложили бракосочетание на несколько месяцев. Ровена никак не хотела праздновать это событие без тебя.  — Ого — молвила Ребекка — спасибо, но не стоило, право же. Из-за меня…  — Ну, что ты — вступился Седрик — мы практически одна семья и каждое важное событие никак не может состояться без всех ее…  — Ребекка!!! — Вамба влетел в комнату, будто стрела, перебив речь Седрика — Ты жива! Я же говорил, ты найдешься! Как я рад тебя видеть!  — Вамба! — Ребекка рассмеялась, когда Седрик отвесил шуту легкий подзатыльник. — И я очень рада тебя видеть! Видеть вас всех!  — А твой сэр Томас вернулся в наши конюшни. Его на днях привезли какие-то странные люди и протрубив в рог, оставили сэра Томаса у ворот. Гурт его после забрал. — продолжал шут, улыбаясь и вытаскивая из своего кармана карамельного петушка — Вот, держи, извини, зайцев не было. Услышав это у Ребекки неожиданно сжалось сердце, вдруг из ее глаз полились слезы. Сжимая карамельного петушка, она плакала навзрыд, воспоминания нахлынули новой волной. Ей вспоминался лес, когда она, движимая чувством долга, спасла Бриана, как ухаживала за ним в замке Филиппа де Мальвуазена. Ей вспомнились и ухаживания храмовника, его страстный взгляд, его горячее дыхание, опаляющее ее лицо, его сильные руки, заботу и даже нежность, которую этот необузданный и жестокий человек проявил к ней, дочери проклятого презираемого племени. И еще одно — их разговоры о Палестине и перенесенных опасностях. Они с полу-слова понимали друг друга, им были чужды людские предрассудки, оба они были стойкие и твердые в своих убеждениях. Что-то большее закралось в ее сердце. А теперь это же странное чувство не давало ей покоя. Ребекка не могла себя понять, почему, даже теперь, когда она смогла убежать — этот человек не отпускает ее. Что это? Любовь? Нет… Этого не может быть…  — Простите меня — с трудом промолвила она, немного успокоившись — Я… Я…  — Все хорошо, — сказал Седрик, улыбаясь и присаживаясь рядом, поглаживая Ребекку по руке — Здесь ты в безопасности. Все уже позади, тебя никто больше не обидит. Не думай ни о чем дурном. А сейчас, тебе нужен покой и уход. Все будет хорошо, Ребекка. Все будет хорошо. Чуть позже мы обязательно поговорим еще. Он попросил всех оставить девушку одну, чтобы она смогла привести себя в порядок и переодеться. Седрик ничего не сказал вслух, но понял гораздо больше о том, что произошло с Ребеккой, чем взволнованный Исаак. Если раньше в его голове гнездились сомнения о чувствах девушки к Буагильберу, то теперь Седрик был убежден, что Ребекка плачет не совсем о том, о чем подумали все. Сомнений у саксонского тана больше не было — Ребекка полюбила этого гордого грозного и беспощадного рыцаря, но ее любовь была для нее самой странной и запретной. Осознание происходящего — приносило ей страдания. *** Тем временем, в замке Филиппа де Мальвуазена, заканчивались приготовления к очередной охоте. Сам Филипп и его друг барон Реджинальд Фрон де Беф были заядлыми охотниками и отлично проводили время, в отличии от де Браси и Бриана де Буагильбера. Если первый рассматривал охоту всего лишь как очередное время препровождение и не отличался особыми успехами в этом деле, а лишь попусту гонял соколов, то Бриан, после побега Ребекки, сначала не мог успокоиться, а потом впал в тоску, слоняясь по замку, словно привидение с кувшином вина, то и дело наводя ужас своим хмурым видом на слуг. Еще через день приехал родной младший брат Филиппа — Альберт Мальвуазен, который наконец-то освободился после отъезда магистра восвояси, и мог вести привычный для себя образ жизни. Альберт не замедлил навестить своего брата и был очень рад встретить всех своих друзей в гостях у Филиппа. Мальвуазен младший тоже был заядлым любителе охоты и даже привез с собой своего охотничьего сокола, но его тревожил тоскливый вид его близкого друга Буагильбера.  — Брось, брат Бриан — уговаривал его Альберт, пытаясь склонить гордого храмовника к разговору по-душам — Это не первое твое увлечение, могу поклясться святыми апостолами, что далеко не последнее.  — Оставь меня, Альберт — грустно ответил Бриан, крутя в руках карамельного петушка. Он сидел на пустой бочке из-под вида во дворе замка и наблюдал за последними приготовлениями перед охотой. — Лучше ступай охотиться со своим братом и Фрон де Бефом. Егеря выставили отличного зверя.  — А ты так и будешь сидеть и горевать по какой-то девице без роду и племени, которая не нашла ничего лучше, чем спрыгнуть со стены замка — усмехнулся Альберт — Не знал, право же, что тебя интересуют совсем безголовые девицы.  — Не смей! — Бриан вскочил на ноги — Не смей так про нее говорить! Это я виноват, у нее не было другого выхода. Я был слишком настойчив… Я все испортил.  — А по-моему, эта твоя Ребекка точно безголовая, разве в здравом уме можно было отвергать такого бравого воина, да еще и с твоими-то возможностями, нет Бриан, эта особа не стоит твоего внимания — продолжал Мальвуазен младший, словно не обращая на слова своего друга, глаза которого пылали и он еле сдерживался, чтобы не влепить Альберту оплеуху.  — Я даже хотел оставить орден, просил принять нашу веру, чтобы мы могли быть вместе и обвенчаться. — выпалил Бриан, снова присаживаясь на ту самую бочку. — Это не просто увлечение.  — О! Неужели и мой друг поддался сумасшествию? — глаза Мальвуазена младшего округлились и стали похожи на тем самые глиняные миски, что были в ходу у саксов-крестьян, откуда вся семья могла черпать ложками еду. — И каков результат?  — Сам знаешь — она сбежала, так и не оценив моей жертвы, которую я был согласен принести — ответил Буагильбер, лизнув карамельного петушка.  — Вот и хорошо, что не оценила. И ты не наделал глупостей. Случись это и весь французский двор надел бы траур! А ты бы потерял то уверенное и завидное положение, которое занимаешь сейчас. Бриан, друг, мы все видим тебя нашим будущим магистром. Подумай об этом на досуге. Я пожалуй последую твоему совету — пойду охотиться вместе с братом! — хихикнул Альберт, представив на какое-то мгновение лица придворных нормандских дам, которые, не смотря на то, что Буагильбер был духовным лицом, старались заполучить его расположение, а некоторые и вовсе не скрывали бОльшего внимания, чем дозволялось оказывать рыцарям Храма. Бриан ничего не ответил, а лишь снова лизнул карамельного петушка. На какое-то мгновение он вспомнил, что не ест сладкое, но карамель была со вкусом малины, а Буагильбер был не против ягод, это хоть как-то притупляло тот горький привкус после побега его Эндорской волшебницы. А в это самое время, пока храмовник оставался один посреди двора, сидя на пустой бочке из под вина в компании карамельного петушка, Ребекка томилась тяжкими воспоминаниями о ее встрече с Буагильбером. Беспощадная память все чаще и чаще не давала ей спать по ночам. Так прошла неделя… *** Ребекка окончательно поправилась и даже казалась веселой. Совсем скоро их с отцом будет ждать корабль, который унесет их прочь в далекие теплые земли. Она забудет все те невзгоды и неприятности, которые выпали на ее долю во время прибывания в Англии. Вот уже два дня, как они с отцом вернулись из Ротервуда в Йорк. Перед отъездом леди Ровена подарила Ребекки теплый, расшитый золотом плащ с капюшоном, который она сама вышивала долгими вечерами в Ротервуде, а Седрик и Уилфред со слугами сопроводили их до самого Йорка. Седрик с сыном решили остаться и лично посадить Исаака и Ребекку на корабль, отплывающий с китайскими купцами в Испанию. До отплытия оставался всего лишь день. Ребекка была рада отъезду — она считала, что чем скорее они покинуть английские берега, тем быстрее из ее памяти исчезнет образ храмовника, горестные и страшные воспоминания о Палестине. Тем скорее она сможет вздохнуть полной грудью и забыть о всех печалях. Впереди была совершенно новая жизнь. Времени еще было достаточно и на другой день, Ребекка отправилась прогуляться по Йорку, так она делала всегда, когда ей предстояло какое-то важное дело или поездка. Уилфред составил девушке компанию. Они неспешно шли вдоль знакомых улиц.  — Значит ты приедешь на нашу свадьбу через месяц-другой? — говорил Айвенго, улыбка не сходила с его лица. Ребекка вернется, а значит, что они не прощаются навсегда, как когда-то перед отбытием в Палестину.  — Конечно, как только обустроим дом, сразу же вернемся, не дело откладывать вашу свадьбу дольше. — Ребекка вертела в руках несколько писем, которые она заранее написала перед отъездом. Их они тут же отправили вместе со слугами. Лишь одно единственное письмо оставалось — Ребекка никак не решалась отослать его и в конце концом просто засунула его в книгу, которая была у нее в дорожной сумке. Это письмо предназначалось никому иному, как рыцарю ордена Храма Бриану де Буагильберу. Так за беседой и неспешной прогулкой она и Айвенго дошли до оружейного рынка. Уилфред с большим удовольствием принялся разглядывать новинки местного производства, не скрывая своего восторга.  — Может разделимся? — предложила Ребекка, заметив, что Уилфред заинтересовался всерьез. — А я пока дойду до вон тех рядов в тканями.  — Хорошо, но не уходи далеко, после происшествия в Торкилстоне и потом, я не прощу себе, если опять тебя потеряю или допущу, чтобы с тобой что-нибудь приключилось — ответил Уилфред, нехотя отпустив Ребекку.  — Идет! Встречаемся у таверны «Два стручка»! До встречи! — девушка быстро скрылась в соседних торговых рядах.  — До встречи! — успел бросить Уилфред, как Ребекки уже след простыл. Пройдя несколько торговых рядов, разглядывая ткани и привезенные из далекой Персии украшения для плащей и аграфы, Ребекка не заметила как столкнулась нос к носу с самим Морисом де Браси, который приехал в город, чтобы пополнить некоторые запасы оружия да и прикупить свежей рыбы. В замке у Филиппа готовился очередной пир, а де Браси охота была уже у горла и стояла поперек седла. И вот, воспользовавшись подходящим предлогом, он улизнул из владений Мальвуазена старшего.  — Святой Денис, Ребекка! Рад тебя видеть! — лицо сэра Мориса расплылось в искренней улыбке.  — Де Браси, и я рада тебя видеть — девушке почему-то совершенно не хотелось с ним болтать, но деваться было некуда.  — Вижу, ты в полном порядке. Как же это замечательно! — де Браси аккуратно, но довольно цепко ухватил Ребекку за руку. — Кое-кто продолжает о тебе горевать. Последние слова де Браси были «камнем» в огороде Ребекки — речь шла о Буагильбере.  — Сэр рыцарь слишком большое значение придает своим прихотям и капризам. Со мной все хорошо. Завтра мы с отцом уезжаем в Испанию — твердо ответила она, высвободив руку.  — Как? Уже? Так скоро! — неожиданно даже для самого себя, выпалили де Браси.  — Да, — ответила Ребекка, желая поскорее отделаться от сэра Мориса, она прекрасно понимала, что де Браси редко может держать язык за зубами, проговориться своему другу ничего не стоит, поэтому она не стала упоминать о своем будущем возвращении в Англию на свадьбу Уилфреда и леди Ровены.  — И когда же ты вернешься? Или…? — де Браси юлил и хотел выведать детали.  — Не знаю, может быть никогда. Ничего не могу обещать, сэр Морис — Ребекка понимала куда клонил де Браси.  — Что же, жаль, очень жаль, если мы снова не увидимся. К сожалению, прости, но мне надо идти, неотложные дела! — сэр Морис не умел хорошо скрывать свои намерения и боялся, что Ребекка может догадаться о его намерениях тот час же вернуться в замок и рассказать все Бриану. Возможно, как полагал сам де Браси, это будет лучше — дать им попрощаться и объясниться, чем видеть своего друга страдающим и изводящим себя вином, и тоскливыми песнями домашнего менестреля.  — Храни тебя бог, сэр Морис и спасибо за сэра Томаса! — улыбнулась Ребекка и пожала ему руку.  — И тебя, Ребекка. Не хотел бы с тобой прощаться навсегда, что-то мне подсказывает, что наша встреча не последняя! — они обнялись и де Браси вприпрыжку бросился в ту таверну, где сидели его люди и где он оставил своего коня. Ему нужно было вернуться в замок Мальвуазена как можно быстрей. К обеду Ребекка и Уилфред вернулись домой. Там их ждали Исаак и Седрик, которые все это время провели в долгой беседе о детях — у каждого на душе было, что высказать. *** Тем временем, де Браси гнал своего коня, оставив своих людей вместе с припасами в Йорке, он торопился. Де Браси знал, что дорога до замка Филиппа займет достаточно времени, если Бриан поторопиться, то на другой день еще сможет застать Ребекку перед самым отъездом. Но как не старался сэр Морис гнать своего быстрого скакуна, добраться до замка ему удалось лишь очень поздней ночью. Когда ворота открылись, от усталости и бешеной скачи де Браси еле переводил дух. Слуги тот час же доложили хозяину о таком поспешном приезде.  — Что стряслось, де Браси? — заспанный Филипп был сильно удивлен возвращением Мориса, все ждали его лишь через день. — На тебе лица нет. Ты чуть коня не загнал.  — Где Буагильбер? — кое-как переводя дыхание ответил де Браси.  — У себя в комнате, пьет наверно. Уже девятый кувшин на исходе… По крайне мере мы с Фрон де Бефом видели, чем он занимался весь вечер, перед тем как отправиться спать. — ответил Филипп с горестным вздохом — Его еще никому не удавалось перепить. Даже Реджинальду. Так что стряслось?  — Мне нужно к нему и срочно — де Браси наконец-то пришел в себя после долгого галопа. Филипп безмолвно указал ему в ту сторону, где располагались отведенные для Буагильбера покои. Сам храмовник хоть и был пьян, но держался на ногах и сразу же открыл другу дверь — он не спал, не смотря на глубокую ночь. Обнимая почти пустой кувшин с остатками вина на дне, Бриан жестом пригласил де Браси войти.  — Пока ты тут напиваешься и слушаешь эти тошнотворные песни домашнего менестреля Филиппа, твоя Ребекка завтра уплывает в Испанию — начала Морис с порога.  — Что?! — Бриан мгновенно протрезвел и швырнул кувшин в угол комнаты. — Когда?!  — Завтра, говорю тебе — завтра! Как только узнал, сразу же решил вернуться обратно, чуть коня не загнал… — де Браси посмотрел на храмовника, словно ожидая от того похвалы.  — Едем! Сейчас же!  — Куда? — отозвался Филипп, который все же решился подняться вслед за де Браси, зная горячий характер Буагильбера, он не хотел возможной драки.  — За ней! — выпалил Бриан, который в спешке натягивал на себя тунику и остальное одеяние. — Я не дам ей уплыть! Я не дам ей просто так оставить меня! Пока Бриан орал и метался по комнате, словно белка по лесу в поисках ореха, Филипп и Морис переглянулись — они хорошо понимали друг друга — им пришла в голову одна и та же мысль — Буагильбера ни в коем случае нельзя отпускать одного.  — Мы едем с тобой, Бриан! — отчеканил Филипп, тут же приказав седлать свежих лошадей. — А то еще чего доброго, спьяну, натворишь дел.  — Святая Дева Мария, что за крики? Или саксы сдуру принялись и за твой замок, Мальвуазен — это было голос Фрон де Бефа, которого разбудили внезапные крики.  — Есть новости и его прелестной гурии и наш славный друг решил поехать в Йорк среди ночи, чтобы не дать ей покинуть пределы Англии. А мы едем с ним, а то и до беды недолго — шепнул Филипп.  — Что ж, верно, я с вами — отрезал Реджинальд. Спустя небольшое время, оседлав коней, рыцари поскакали в Йорк. *** На другой день, распрощавшись с Седриком и Уилфредом, Исаак и Ребекка взошли на корабль, который должен был домчать из к заветным теплым берегам. Уплыть на корабле с китайскими купцами, отправляющимися в Испанию, не составило труда. Один из знакомых купцов Исаака, с радостью согласился выделить место своему давнему товарищу с дочерью. Свобода, такая долгожданная и манящая, наконец-то была обретена. Корабль плыл легко, быстрые волны, подгоняемые нетерпеливым ветром уносили ее все дальше и дальше от английских берегов, суеты, предрассудков, опасностей и его — хищного храмовника, который не собирался оставлять Ребекку в покое. Вскоре берега Англии скрылись из виду, а вместе с ними и воспоминания обо всем, что с ней приключилось. Теперь, когда все было позади и больше ничего не напоминало о незадачливых, довольно опасных приключениях, она вздохнула полной грудью и смело смотрела вперед. Новая жизнь и свобода. Ветер раздувал паруса и наполнял живительной силой. Через несколько недель она увидит теплые, согретые солнцем, испанские земли. *** В это самое время, когда корабль с китайскими купцами, Исааком и Ребеккой, отплыл от английских берегов, Бриан гнал своего жеребца, словно его преследовал сам Дьявол. Он не успел. пристань опустела, а люди расходились по своим делам. Лишь в далеке ему удалось разглядеть очертания корабля, который спустя мгновение, скрылся за горизонтом.  — Проклятье! — выпали храмовник. В глазах его стояли бессильные слезы. Отчаяние и досада скребли изнутри. — Нееет! Нет! Нет! Как же… Нет… Он уткнулся в гриву своего коня, его плечи сотрясались от бесшумных рыданий.  — Бриан, успокойся — раздался голос Филиппа де Мальвуазена, которому с трудом удалось догнать своего друга — Она уплыла туда, где ей будет лучше. Намного лучше, чем с тобой, друг мой. Если бы ты и дальше продолжал удерживать ее, поверь, ничего хорошего из этого бы не вышло. Она тебя не любит. Возможно, это была благодарность или милосердие, которое присуще ее отважному сердцу, все что угодно, но не любовь. Филипп положил свою руку на плечо Буагильберу, стараясь немного приободрить его.  — Сколько раз я говорил тебе, брат Бриан, соблюдать осторожность, если не воздержание, в подобных делах. Не все девицы на этом свете предпочтут общество такого отважного лучшего воина как ты. — вторил старшему брату, подъехавший на своем андалузском жеребце, Альберт Мальвуазен — Лучше пойдем от отведаем доброго старого бургундского. Идем, я тут знаю одно местечко, наверно единственное во всей Англии, где можно встретить настоящее бургундское!  — На силу вас догнал! Что? Что случилось?! — выдохнул запыхавшийся от дикой скачки де Браси.  — Помолчи, Морис. Нашему другу очень плохо — ответил Филипп, глядя на спешившегося с коня Бриана. Храмовник стоял и не двигался, всматриваясь в морскую пучину, как будто подсчитывая количество волн, разбившихся о пристань.  — Ребекка уехала. — проговорил де Браси, с каким-то облегчением — Знаю, она говорила мне, что хочет уехать в Испанию вместе с отцом. Возможно, она там будет счастлива. Она этого достойна.  — Искренне не понимаю увлечение нашего друга — протянул шепотом Альберт — Она же… Ты и сам знаешь, подкидыш, да еще и воспитывалась вреди евреев. Все равно, что влюбиться в осла или там овечку. Нет, никогда не поминал пристрастия брата Бриана, он всегда имел специфический вкус, но теперь. Ну, да какая разница, если девушка все равно уехала и предпочла корабль с купцами всех мастей, чем доброе покровительство такого могущественного рыцаря как Буагильбер.  — Зря ты так, Альберт — отозвался Филипп, спешиваясь со своего коня и подходя к Морису и Альберту. — На сколько я успел ее узнать — она добрая, очень мужественная и цельная натура. Может оно и к лучшему, что так все закончилось. Смогли ли бы они быть вместе? Я очень сомневаюсь, Буагильбер хоть и отважен, могущественен, как ты говоришь и занимает не последнее положение в ордене, он знатен, богат и привлекателен, но она никогда бы не согласилась смириться с судьбой и положением игрушки для досуга. Он сломал бы зубы, пытаясь уломать эту девицу. Ребекка не могла бы разделить и понять все устремления Бриана, рано или поздно, зная страстную и неуемную натуру нашего друга, все это привело бы к трагедии.  — Не знал, что ты за такое короткое время успел ее узнать — добавил де Браси, поглаживая по морде своего коня. — Поэтому он и влюбился, возможно впервые, по-настоящему. Не то, что раньше. Теперь это для него не блажь или каприз… Впрочем, кто знает…  — Я не только разговаривал с ней, я видел ее глаза и руки — ответил Филипп, — видел ее поступки. Уехать в Палестину, помогать и лечить раненых… Это не каждый сможет. Да и здесь, в Англии она смогла найти силы дать отворот-поворот нашему доблестному воину, что вряд ли кто бы смог сделать. Бриану, с его древним дворянским родом, до нее еще надо дорасти. Уж простите меня, господа. Ну, что, кто нам обещал бургундское, а, братец?  — Бриан, друг, пойдем — добавил Филипп, приобнимая Буагильбера и приглашая пойти с ними — Все уже закончилось. Нет ничего лучше доброго кубка бургундского — оно заставляет забывать горести и бодрит кровь! Да здравствует веселье!  — Единственный дельный совет за последнее время — буркнул, до этого все время молчавший, Реджинальд.  — Идем! — подхватили Альберт и де Браси. Бриан не стал с ними спорить, а молча кивнул и отправился вместе с друзьями.