Broken Doll

В конце концов Накахаре пришлось покинуть квартиру Дазая и вернуться в тесную комнатушку общежития. Заниматься у Хироцу в одиночку было непривычно, но интересно. Мужчина общался с юношей, как со взрослым человеком и профессионалом, а не как с сыном. Чуя вернулся в свой привычный загруженный ритм жизни, в котором не было минутки для Дазая. Но это вовсе не значит, что они перестали общаться и видеться. В последнее время литературный факультет зачастил в балетный класс под предлогом «Практика письма». Хироцу сразу понял чем пахнет, поэтому не стал возникать. Накахара сначала долго смущался таких занятий, а потом попривык. Даже просил у ребят с литературного совета, как сделать в том или ином месте. Чуя практически стал однокурсником учеников Дазая, что ему очень нравилось. Столько друзей у него ещё никогда не было. А вот сам Осаму… Ревновал со страшной силой. Каждую девчонку или парня, что приближались к рыжему ближе чем на метр, он заносил в чёрный список, а потом снижал оценки. Шатен конечно понимал, что это далеко не профессионально, но кто ему что скажет? Правильно. Никто. Время приближалось к зимнему торжеству. К празднику, который ждёт каждый ребёнок. Чуя сколько себя помнил, всегда отмечал его один. Для него это был самый обычный день, когда мама в командировке. Праздник конечно хорошо, но и деньги с небес никогда не посыпятся, так она всегда думала и оправдывала себя. У парня нет каких-то особых воспоминаний из детства, нет ассоциаций с мандаринами, кучей еды, вечерами, где собирается вся семья. Этого просто не было. Вот и сейчас, когда на дворе уже тридцатое декабря, он нехотя собирает вещи, потому что на праздники общежитие закроют. Накахара жил тут до последнего в отличие от своей соседки, она свалила при первой же возможности. Без неё стало так тихо… И грустно, наверное? Но это уже неважно, две недельки отдохнёт и снова занятия, даже? Тара конечно предлагала уехать с ней в Токио, но большой город явно не для Чуи. Слишком много людей мельтешат перед тобой одновременно. Жуть. Также он не понимал, почему Тара, живя в столице, приехала учиться именно сюда. Он никогда не задавал ей этот вопрос, повода не было, но после каникул будем надеяться не забудет. Жёлтый чемодан стремительно наполняется наиаккуратнейшими стопочками одежды. Перфекционисты просто плачут от счастья и боготворят Чую за эту технику складывания. Жаль, что во время поездки все равно все перебьется, но если возможно сделать аккуратно, Чуя лишний раз заебётся над этим. В проёме бесшумно появляется Дазай, сложив руки на груди. Он внимательно наблюдает за каждым движением Накахары. Как он сначала разглаживает, а потом уголок на уголок и получается сложенная футболка.  — Сколько терпения, я бы просто все в кучу скинул, — наконец говорит он, усмехаясь. Рыжий же вздрагивает, как он его так не заметил?  — О, это ты. Чего так подкрадываешься? — осталось совсем немного сложить, — зачем пожаловал? — Ох, как пафосно. Я хотел спросить, что ты делаешь на праздниках.  — Сижу дома.  — Ты с мамой отмечать будешь?  — Нет, на праздники она всегда уезжает по работе. Поэтому дома в новый год я всегда один.  — Прямо совсем один?  — Нет, блин, с домовым и бабайкой! Я не праздную новый год, просто посмотрю фильм и пойду спать до двенадцати.  — Ужас… — Дазай хоть и рос в мафии, но что такое новый год знал отчётливо и детские праздники вспоминал с улыбкой. — Ты даже к соседям не ходишь?  — Мы живём в доме, где одни престарелые люди, они разъезжаются, как правило. Слушай, я знаю как это звучит, но мне правда и так нормально.  — Давай отметим новый год вместе? — это прозвучало даже больше не как вопрос, а утверждение. Осаму выпалил эту фразу быстро, хотя хотел подойти к ней аккуратно.  — Что?.  — Ну… Я тоже в этом году на праздники останусь один, поэтому… Подумал, может было бы неплохо отметить новый год вместе? — как школьница, ей богу. — Оу… Ну да, наверное, думаю можно…  — Вот и отлично! — уже собранный чемодан Осаму берет, не чувствуя тяжести, — и жить ты тоже будешь у меня!  — Хорошо, только на этот раз надо сказать маме. Сначала они заехали домой к Накахаре, чтобы Чуя разгрузил нужные и ненужные вещи. Коё улетела ещё двадцать шестого числа, поэтому дом уже пустовал. Для Дазая непривычная обстановка под новый год. Ни ёлки, ни гирлянд, об игрушка и речи быть не могло. Всё также как и всегда. Своим чередом. Осаму был впервые у Чуи в комнате, это гребаный англичанин. Всё по полочкам, всё по фэншую. Даже сесть куда-то страшно.  — Слушай, у тебя тут можно прямо на полу человека оперировать, в операционных даже не так чисто.  — Не преувеличивай, тут не убирали четыре дня.  — А как часто тут убирают?  — Каждый день.  — Тебе мать не жалко заставлять убираться?  — Она сама это делает, когда я дома, все равно убираю по-своему.  — Ты повернутый на чистоте!  — Нет, просто люблю, когда чисто. По пути до дома Осаму, они заскочили в какой-то торговый центр. Зачем, спросите вы? Дазай решил, что у каждого человека, должен быть рождественский свитер, колючий и возможно с самым тупым принтом. Но должен. Кому-то их вяжут бабушки, но в наше время это не обязательно. Кажется, даже такая несуразная вещица… Но… Черт возьми. Чуя ахуенен даже в ней. Есть вообще хоть что-то, что смотрится на нем как на чувырле? Плевать, все лучше чем видеть следы издевок тех барышень. Дазай обычно куда-то уезжал на праздники. В основном они с другими членами портовой мафии снимали какую-то квартиру на трое суток отмечали там по полной. Куча девушек, которым слово «скромность» не знакомо. Алкоголь как кровь в венах под конец вечеринок, сигаретный дым заменял кислород, а в туалете всегда кому-то было плохо. Но это все первый день, в остальные два дня все просто собирали себя по крупицам и лежали со страшным похмельем. На утро надо было ещё и выгнать всех гостей, тогда их оставалось трое. Анго, Одасаку и Дазай. Если первые два трезвели быстро и похмельем мучались не особо сильно, то Осаму. Осаму просто Осаму, он лежал и ныл. Звонил телефонным девочкам и признавался им в любви, а потом орал на них, что им нужны только его деньги. На что, кстати, всегда получал один ответ — " Ну вообще-то да». Это врезалось пластиковым ножом прямо в сердце, но буквально часа через четыре он вообще забывал с кем говорил. В этом же году все иначе. Из их трио остался только Дазай. Некому принести с утра минералки. Некому посидеть с тобой около унитаза, поглаживая по спине, пока из тебя выходит все содержимое гулянки. Одасаку умер в феврале этого года, а потом сразу же вскрылось, что Анго не совсем чист. Вот так все и покатилось по наклонной… Но зато теперь. У Осаму возможно появился шанс, на одного человека, который будет с ним надолго, если не навсегда. Но его ещё надо заслужить. Осаму хоть и возмущался как так можно без ёлки и украшений на новый год, но у самого квартира тоже голая. Поэтому они ещё съездили в гараж за игрушками и ёлкой, после чего стали украшать тёмную квартиру. Живая ёлка — смерть полам и нервам, поэтому и шатена уже много лет ставить искусственную, где каждую веточку под номером нужно собирать.  — Много там ещё? — спрашивает Осаму, вытирая пот со лба.  — Дазай, ты только стержень собрал.  — Твою мать, ебучее лего.  — Ай-яй-яй, преподавателю литературы негоже так выражаться! — подшучивал Накахара, до тех пор пока основание с несколькими веточками на верхушке, не упало ему на ногу.  — АЙ БЛЯТЬ!  — Ай-яй-яй, Чуя, негоже нежной балерине так выражаться.  — Это ты сделал?!  — Нет, она сама наперевес упала, надо снизу наверх собирать, а не сверху вниз.  — Гений нашёлся! Ёлку они собрали часа через полтора, осталось украсить. Осаму по этому поводу не парился. Шарик там, шарик тут, всё ебать, готово. Но Чуя конкретно напряг мозги со всей композицией, только звезду все повешать не получалось. Высоковато.  — Давай помогу~ Шатен подхватил его за талию и приподнял. Рыжий почти невесомый, Дазай искренне не понимает, почему у большинства мужчин артистов балета, болит спина. Смущенный Накахара быстро надевает на верхушку звезду и зачарованно глядит на их творение.  — Красиво, — вздыхает Дазай.  — Ага… Неплохо. Это всё?  — Нет, ещё остальная квартира. Гирлянды, мишура и все прочее!  — Вот черт!