Чёрное и белое. Часть 2.

— Шерлок, — восемь часов операции тянулись, как вечность. Он вскинул голову вверх и увидел уставшую Чейз в фиолетовом медицинском костюме. Рыжие волосы собраны в хвост, на шее стетоскоп, а в руках по стаканчику кофе, — операция закончилась, — она отдала один из стаканчиков детективу. Она ели держится на ногах и почти ежеминутно зевает. Ещё-бы, последние десять часов прошли крайне напряжённо и за окном уже начало смеркаться. Бернард почти сразу уехал по своим министерским делам, предварительно отвезя свою ассистентку домой. — Как он? — Холмс наблюдает, как она отпускается рядом с ним на диванчик, который стоит у входа в отделение реанимации, где мужчина ждал окончание операции большую часть времени, если не считать небольшой отлучки в лабораторию, чтобы сделать анализ ликвора. Больничные коридоры ночью обладают како-то особой магией. Они по своему располагают к откровенным разговорам, молитвам и исповедям. Шерлок и сам убедился в этом в ту ночь, когда сюда привезли Джона. Это был первый и последний раз в его жизни, когда Холмс молился. Молился искреннее и от всего своего сердца. Всю многочасовую операцию, которая закончилась лишь под утро. — Мы смогли сохранить ему жизнь, но он в коме, — Майк с горечью смотрит на Шерлока, у которого на коленях дремлет Рози, — и я не знаю сколько он пробудит в ней. — Пока трудно сказать, — Чейз делает пару глотков, — он будет под наркозом суток двое, может трое. Чтобы дать мозгу восстановится, потом контрольное обследование и мы решим, когда его можно попытаться вывести из комы. Пойми, то, что он жив после такого объёма оперативного вмешательства — уже чудо. — Чудес не бывает, — сухо усмехается Шерлок, — а где Стивен? — он озирается. В коридоре они одни. — Без понятия, — Лоренс жмёт плечами, — они с Майком переводили Джона в реанимацию, а я пошла к тебе, чтобы сообщить об окончании операции. — Вы не поговорили? — детектив понимает, что этого разговора не избежать, как-бы они не обходили его стороной. Он нужен и Стивену и Чейз, даже если они будут отрицать это. Важно, чтобы между ними не было недомолвок и они оба поняли друг друга. Тогда Стрэндж со спокойной душой и совестью, если они у него конечно есть, сможет вернуться в Нью-Йорк. — Знаешь, в операционной не до этого как-то, — хмурится девушка, поджав губы, — и вообще, я сначала хотела поговорить с тобой. — О том, почему ты пошла на кладбище? — тихий и короткий кивок даёт ему право продолжить, — да я всё понимаю, честно. Да, немного испугался, но искать людей — моя работа. Так что, всё хорошо, малыш, — он осторожно обнимает её за плечи, — да и это мы с тобой успеем обсудить, — разговор предстоит сложный и многочасовой, а она ели стоит на ногах. Они сидят так минут пять, пока на телефон Чейз не приходит сообщение. Всё это время Шерлок не выпускает её из объятий. Наверное, первый раз в своей жизни он влюбился по-настоящему. Ему не хочется отпускать Чейз, да и сейчас, когда она спасла жизнь его лучшего друга, детектива переполняет неописуемая благодарность и гордость за эту девушку. И плевать он хотел на то, что она всего лишь ассистировала и большая часть работы была на Бернарде и Стивене. «От: Стивен Стрэндж. Нужно поговорить. Через десять минут в холле третьего этажа. Можешь прийти одна. Можешь с Холмсом» — Думаю, что тебе стоит пойти одной, — решает детектив, — вам стоит решить эту проблему без посторонних, — он берёт её за руку и прижимает к своим губам. Они почти не дрожат, так иногда слабые, едва заметные судороги. — Да, ты прав, — она коротко кивает, — это наше с ним дело и я не должна была впутывать тебя с самого начала. И Бернард пригласил нас завтра на ужин. Хочет познакомится с тобой, нормально, — акцент падает на последнее слово и детектив усмехается. — Ладно, поговорим об этом утром, — тонкие губы касаются спутанных волос Чейз, — я подожду тебя здесь, потом заскочим к Джону и я отвезу тебя домой. Ты должна выспаться.

***

Стрэндж стоит у окна, прислонившись рукой к белой раме. В другой руке стаканчик с кофе. Он смотрит на город, на то, как горят огни в окнах соседних домов. Этот визит в британскую столицу определённо отличается от тех, что были ранее. На диванчике, что стоит поотдаль, Чейз замечает пластиковую папку ярко-жёлтого цвета, не похоже на Стивена, который предпочитает более спокойные оттенки. — Доброй ночи, Стивен, — Чейз решает первой начать разговор. — Привет, — запах снега дурманит голову. Никогда снег не пах так по особенному, — красивый город, теперь я понимаю, почему ты убежала, — губы кривятся в лёгкой, усталой улыбке. В Бартсе он впервые. Больница очень старая, не то что «Метро-Дженерал», который возвели в начале прошлого десятилетия. — Ты же понимаешь, что дело не в Лондоне? — Лоренс делает шаг к окну. Он тоже ещё не переодевался. Стоит в сером медицинском костюме с лого Бартса. — Да, я понимаю это, Чейз, — наконец, он разворачивается лицом к ней, — я понимаю, что поступал с тобой невероятно цинично и порой жестоко. Таки признал, — ухмыляется она. — Стивен, что было — то было, этого нам не изменить, — она издаёт тяжёлый вздох и отпускается на диванчик, всеми силами стараясь игнорировать папку, — но наши дороги разошлись. По многим причинам. — Открой папку, — просит он. — Если там гипотетический план лечения моих рук — то это самая плохая идея, — предупреждает Лоренс, зевнув. Весьма предсказуемо, — отмечает Стрэндж, присев рядом. — Я виноват в том, что с тобой случилось… Чего?! — негодует девушка, — я и только я виновата в той аварии. — Стивен, нет твоей вины в том, что случилось, — с мольбой бормочет она, — не ты же меня напоил и посадил за руль. — Я допустил это, — выдыхает мужчина, — я должен был быть настойчивым. И прошу тебя, дай мне возможность исправить это. — Стивен, — она на секунду смотрит на него, — в этом уже нет нужды. Знаешь, Ленг был прав — тремор был психосоматическим. Вот, — она протягивает ему руки, — убедись сам. — Я в курсе про психосоматику, — выдаёт нейрохирург, но на её руки внимание обращает, — проблем в том, что при таких травмах бывают частые регрессы, — он открывает папку, — я поискал похоже случаи, — мужчина протягивает ей бумагу, на удивление, она её берёт и просматривает. — Это правда? — голос дрожит. — К сожалению да, — ему и самому тяжело говорить об этом. Да в его побуждениях есть цинизм и эгоизм, и да они преобладают, но чисто человеческое желание помочь некогда любимой девушке тоже присутствует, — я понимаю, что тебя задрали операции, но это правда будет последней, — в её руках оказывается другая бумага, с планом гипотетической операции. Блин, тут всё вполне логично и верно, — этого она не может отрицать. — Я готов оперировать тебя здесь — в Лондоне, — Стивен снова привлекает к себе внимание. — Я…м…мне нужно всё обдумать, — бормочет девушка, — можно я возьму документы? — Да, разумеется. Для тебя же и готовил, — он отпускает бумаги в папку и вручает Чейз, — дай знать, как примешь решение, каким-бы оно не оказалось. — Хорошо.