Тьма, окрашенная Светом

      Парни шли ничего не говоря друг другу. Просто у обоих не было слов или хотя бы того, о чём можно было бы поговорить. Ацуши хоть и периодически всхлипывал, но тем не менее чувствовал себя намного лучше, чем до встречи с рыжим. Накаджиме даже захотелось пару раз положить голову на плечо Чуи, но некая гордость по прежнему брала верх над беловолосым. Ацуши не понимал до конца, а может даже и совсем не знал почему же он решился довериться Накахаре, рыжий ведь для него — совершенно незнакомый человек, а он вот так легко разбрасывается направо и налево своим доверием. А может, всё дело просто в том, что Чуе можно доверять?       Накахаре же просто хотелось крепко-крепко обнять тигра и не отпускать его из своих объятий. Чуя смог подметить для себя одну черту, которая сейчас могла проявиться в нём — при появлении Ацуши он вновь стал слишком сентиментальным и, возможно, мягким. Мафиози подобное не положено, Накахаре подобное не положено, но кого это вообще может хоть как-то волновать? Сейчас это совершенно неважно и не имеет какого-либо важного или серьёзного значения.       Наконец-то дойдя до дома и зайдя во внутрь помещения, Ацуши смог облегчённо вздохнуть и выдохнуть. Почему-то дышать стало определённо легче, да и парень чувствовал себя определённо спокойнее, чем раньше. Накаджима смог ощутить целый фонтан приятных запахов, которые он раньше чувствовал. Да, у Крыс так определённо никогда не было. Накаджима опять впал в состояние некого транса вперемешку со ступором, благо Чуя, махавший рукой перед лицом, смог вернуть беловолосого в реальность. — Приём, Ацуши вызывает Земля. Реагируй хоть как-нибудь, ладно? — сказал рыжий, на что Накаджима пару раз кивнул. — Так-с, ты у нас весь промок. Чего вообще в такую погоду на улице делал? Обидел кто? — Это не ваше дело. Гулял просто, — хмыкнул Накаджима, когда Чуя посмотрел прямо в его лиловые глаза.       Накахара не просто так всматривался в глаза Ацуши. Они были другими, не такими как раньше. Да, пускай это звучит крайне странно и до ужаса нелепо, но раньше глаза Накаджимы были живыми, тёплыми и яркими. Сейчас же в них можно было разглядеть лишь холод и некую человечность, даже что-то мёртвое. Они не горели огнём, как это было раньше, уже нет былого огонька, которым пылали глаза Тигра, впрочем, как и сам Накаджима. Естественно, Чую очень огорчал этот взгляд вперемешку с глазами Ацуши.       Рыжий лишь что-то пробурчал себе под нос, после чего схватил Накаджиму за руку, конечно же, своей крепкой, даже стальной хваткой, что даже смогло навеять старыми воспоминаниями. Обычно Чуя так не держал руку Накаджимы, только если напарник сопротивлялся или был не в духе, откровенно против. Но сейчас рыжий не до конца понимал зачем так сжал руку беловолосого, хотя прекрасно знал, что Ацуши не нравится, когда Накахара применяет свою хватку. Пожалуй, Чуя не может дать самому себе ответ на столь простой вопрос. — Да ну, обычно люди не гуляют под дождём, при этом выглядя паршиво и откровенно говоря рыдая. Подобное может говорить только о том, что у них явно что-то не в порядке. И я более чем уверен, что у тебя тоже определённо что-то не так, — ответил Чуя, продолжая вести Ацуши в ванную.       Последние слова особенно смогли тронуть Накаджиму, что-то кольнуло, а потом и дрогнуло в его сердце, взволновав парня ещё больше чем до этого. Слёзы вновь хотели покатиться по бледным щёчкам Ацуши, но беловолосый как можно быстрее задрал голову к потолку, тем самым предотвратив очередной всплеск эмоций. Ему просто не хотелось, чтобы Чуя всё это видел, рыжику определённо не нужно, да и не следует погружаться и знать все его проблемы. Всё это должно остаться только наедине с Накаджимой, где-то в глубине его души и подсознания, но ни в коем случае не выходить наружу и уж тем более не втягивать в это окружающих.       Погружённый в свои мысли Ацуши вовсе и не заметил, как они зашли в ванную. Всё же кое-что не поменялось в Накаджиме — он точно также может далеко, глубоко уйти в свои мысли, забыв о настоящей реальности. Беловолосый пришёл в себя только тогда, когда услышал звук текущей воды из под крана, после чего обратил внимание на Чую, который набирал ванну. Но вдруг взгляд рыжего упал на немного ошарашенного Накаджиму. — Я пока воду наберу, а ты снимай одежду. И так весь до нитки промок, заболеть — как нечего делать в твоей ситуации, — сказал Чуя, а Ацуши опешил от такого заявления, сильно покраснев. Нет, ну рыжий, что, издевается над ним? Снимать одежду в присутствии Накахары? Ни за что! — Не стесняйся, как будто бы я что-то новое смогу увидеть. Я ведь тоже парень, у меня в штанах то же самое, что и у тебя.       И вот, тут уже сам Чуя смог покраснеть от собственных же, сказанных им самим слов. Нет, ну это ж надо было так сделать? Сказать то, от чего сам же засмущаешься? Да, вполне себе можно. Проверено лично Накахарой. Как говориться, можем, умеем, практикуем.       Наверное, эти два красных помидора так бы и молчали, попутно смущаясь из-за всей этой ситуации, если бы Ацуши наконец-таки не начал снимать верх. Конечно же, Накаджиме всё ещё было неловко и даже самую малость стыдно, но уже не так раньше. Может и вправду не так уж и страшно, что рыжий увидит его голым? — Ну вот, готово. Ты купайся, а я тебе чуть позже занесу одежду, — сказал Накахара, после чего поспешил удалиться из комнаты, оставив беловолосого одного. Когда же дверь закрылась Чуя вслед смог кое-что услышать: — Спасибо, — еле слышно, тихонечко прошептал Ацуши, вновь слабо улыбнувшись.       Наконец раздевшись и аккуратно сложив мокрые вещи, беловолосый наконец залез в ванну. Вода была приятной, тёплой, так и хотелось в ней раствориться. Это было непередаваемое чувство, почему-то подобного никогда не было, когда Ацуши купался дома, в их Крысиной Норе. Определённо так раньше не было, однако эта новизна нравилась беловолосому, очень приятно, даже слишком.       Ацуши устал, морально устал, он был слишком истощён душевно. Беловолосому требовался отдых, был необходим как воздух. И, вот, наконец-то тигриный организм наконец-то смог получить то, чего ему явно не доставало в последнее время. Ацуши прикрыл глаза, думал, что так, просто, на пару минут, но в итоге задремал.       Зайдя в ванну, Чуя ничего не сказал, а просто положил одежду на одну из полок. Подошёл поближе к беловолосому. Взглянув на Ацуши, понял, что бывший напарник задремал, так как даже не заметил присутствие рыжего. Накахара не стал его будить, лишь убедился, что Ацуши не сможет утонуть. Однако погладил его белоснежные волосики так нежно, как только мог, улыбнувшись. — Всё хорошо, котёночек. Ты дома, — прошептал рыжий, после чего забрал мокрую одежду и ушёл.       Проснулся Ацуши минут так через тридцать, тупо уставившись в потолок. Спинка ванны отдавала прохладой, из-за чего было приятно ощущать холодок, пробегающий по тёплой спине, некий контраст всё же был приятен.       Мотнув головой, беловолосый окончательно смог отогнать остатки сна. Взглянув в сторону, где лежали его мокрые вещи, Ацуши увидел чистую домашнюю одежду. От мыслей,что Чуя мог видеть его голым, Накаджима самую малость смутился. Однако это смущение показалось Ацуши очень знакомым, как будто бы раньше оно было частым явлением.       Но это не было сейчас главным. Как можно быстрее сориентировавшись, Ацуши вытащил пробку и включил воду. Хотя от тех стыдных мыслей кончики ушек Накаджимы до сих пор оставались красными. Когда же Ацуши открыл шампунь, по комнате разнеся приятный запах кокоса и ванили. «Точно так же пахли волосы Накахары-сана... Чёрт! Почему я вообще его так называю? Как будто бы он важен для меня. Но называть его просто Накахарой или Чуей будет неправильно, наверное... Блин! Ацуши, немедленно соберись! Тебе нельзя забывать про план Фёдора! И я должен ему следовать!», — размышлял беловолосый, при этом мысленно ругая себя за всё, что только можно и нельзя. После чего вспомнил не такой уж и старый разговор с Достоевским.

***

Неделю назад — ВДА, Портовая Мафия, правительство... Так много врагов, — заметил Ацуши, просматривая файлы и документы, которые лежали перед ним. — Ну да, очевидно. Мы меняем мир. И людям не очень нравится видеть, как меняется то, к чему они привыкли, — ответил Фёдор. — Я прекрасно понимаю, но наши цели слишком важны, чтобы позволить человеческим страхам остановить нас, — как-то даже тяжело вздохнул беловолосый. — Но это также значит, что тебе нужно будет остановить их. К счастью, ты невероятно силён. С большинством проблем возникнуть не должно. За исключением одного... — Достоевский сделал паузу, после чего показал Накаджиме файл Чуи, — Накахара. Ты уже встречался с ним, да и думаю ты прекрасно знаешь его силу. Так вот, есть два плана. Первый, если он будет действовать серьёзно и жёстко, если он схватит тебя на одной из миссий — подпусти его поближе, смотри на него с болью, шепчи, потом позови по имени. Подберись к нему настолько близко, как только сможешь. Можешь представить, что это я, если это поможет тебе. И тогда... Ты поцелуешь его.       Последними словами Ацуши был особенно ошарашен. Поцеловать совершенно незнакомого человека? Да ни в жизни! Даже если кого он и будет целовать, то только того самого, человека, которого он любит. И поцелуи с Чуей явно в этот список пока что не входили. — Простите?! Я что?! — выпалил Ацуши, всё ещё не отойдя от шока и при этом сильно заливаясь краской.       Но вдруг, совершенно неожиданно беловолосый смог ощутить на своих губах прикосновение ледяных губ Достоевского. Ацуши даже не заметил как это смогло произойти, всё произошло слишком быстро и внезапно. Однако быстро сориентировавшись, Накаджима ответил взаимностью, но по всему телу пробежал некий холодок и мурашки. — Прямо вот так, — сказал Фёдор, хитро улыбнувшись, — Доверься мне, это сработает. Его хватка ослабнет. Накахара будет ошарашен и сам захочет тебя отпустить. Именно в этот момент ты сможешь взять нож и ударить его в шею. Безусловно в большинстве случаев он должен умереть, однако серьёзное ранение — тоже довольно таки хороший вариант. Просто убедись, что рана будет серьёзной. Итак, это был первый план. Перейдём ко второму. Как ты понимаешь, Накахара — один из наших главных врагов и соперников. Так как он к тебе неровно дышит, то я хочу, чтобы именно ты занялся им. Тебе придётся действовать по другому варианту только если Накахара будет мягок с тобой. План заключается в том, что ты должен войти в доверие Накахары и когда его бдительность ослабнет — ты нанесёшь свой удар, уничтожишь его. Для вхождения в доверия можешь делать всё, что угодно — стань лучшим другом, заведи отношения, влюби в себя. Самое главное — исход. И запомни одну простую вещь — жалость неуместна.       Вдруг что-то ёкнуло в груди, в сердце как будто бы вонзились тысячи иголок и возникло ощущение покалывания. Ацуши не знал почему, но что-то ему упрямо твердило, что нельзя так поступать, что это совершенно бесчестно и подло. Всё же Накаджима так и не смог определиться кто же Чуя для него — враг или друг? Сложно...       Однако Ацуши тут же смог возненавидеть этот самый план, поскольку ненавидел сам факт того, что придётся лгать, при чём не по какой-нибудь мелочи, а крупно, грубо и серьёзно лгать. Чуя ненавидит ложь и лгать, и похоже, Накаджима перенял эту особенность у своего наставника, всё же что-то ни за что не забывается и остаётся навсегда. — Я понял тебя. Всё будет сделано. Я готов к любому развитию событий, — твёрдо ответил Ацуши, попытавшись откинуть все ненужные мысли, которые могли хоть как-нибудь помешать.       Вдруг Ацуши ни с того, ни с сего закашлял, да и не просто, ещё и кровь проступила. Видимо, он слишком сильно выкладывается на тренировках, ни капельки себя не жалеет. Только вот этот кровавый кашель принёс лишнюю боль, от которой Накаджима даже взвыл. — Всё в порядке, ничего страшного. Не о чем беспокоиться, — лишь прохрипел беловолосый, прикрыв рот платком. — Ну конечно всё хорошо, просто небольшой кашель. Не о чем беспокоиться, не так ли? Что-то вроде такой глупости не может вывести тебя из строя, верно? — Ацуши лишь положительно кивнул на слова Достоевского. — Я горжусь тобой, Тигрёнок. Это укрепляет мою веру в то, что все трудности, через которые я прошёл ради твоего возвращения, того стоили. Ну теперь уже нет смысла оставаться тут, да? Тебе бы следовало немного отдохнуть. — Да, ты прав, — лишь прошептал беловолосый. — Конечно я прав. Ты сегодня очень хорошо потренировался. Продолжай в том же духе, и я буду очень горд тобой. Люблю тебя, Тигрёнок. — Я тоже люблю тебя, — ответил Ацуши, улыбнувшись.

***

Настоящее время       Ацуши помыл голову, но при этом парень находился в огромнейших раздумьях. Слишком много решений он должен был принять. Остаться с Чуей или уйти обратно? Действовать по плану или нет? Да и что он, в принципе, должен делать дальше?       Однако спустя некоторое время Ацуши хоть и медленно, но верно начал находить ответы и придерживаться их. Сейчас лучше остаться с Чуей, а даже если и решиться уйти, то разве что завтра. Хотя пока что уходить не особо и хотелось-то, что-то подсказывало Накаджиме, что делать этого определённо не стоит. А вот с планом...       Тут оказалось всё куда сложнее и запутаннее, чем могло показаться на первый взгляд. С одной стороны, убийство рыжего — в некотором роде подлый и бесчестный поступок. Что-то подсказывало Ацуши, что Чуя подобного явно не заслужил, если вообще целиком и полностью не заслужил. Что-то давило на сердце и думать об убийстве Накахары становилось всё тяжелее и мучительнее для беловолосого.       Но при всём этом с другой стороны — Ацуши не смеет подвести Достоевского. Ведь если беловолосый снова облажается, то это будет самый настоящий провал, падение, крах для него самого, как минимум. Ацуши не имеет права разочаровывать Фёдора, каким-либо образом подводить его. В голове беловолосого стойко засела, и пожалуй, застряла одна мысль — Ацуши должен делать то, что скажет Достоевский.

***

      Чуя услышал, как дверь, ведущая в ванную открылась, из-за чего вскочил, как угорелый, после чего увидел Ацуши, смотрящего на него немного виноватым, но всё же больше подавленным взглядом. Накахаре хотелось броситься на беловолосого с огромнейшей порцией обнимашек, утешить, просто сказать:«Всё будет хорошо». Последние два пункта он обязательно выполнит, а вот с первым могут возникнуть сомнения и проблемы. Объятия лишь смутят и напрягут Накаджиму, не более. И Чуя это прекрасно понимал, так что постарался сдерживать себя. — А тебе очень идёт моя одежда, — заметил рыжий, не найдя ничего другого логичного,что можно было бы сказать, — Что ж, пойдём, есть что обсудить.       И вот, Чуя опять крепко схватил за руку Ацуши, совсем забыв, что это совершенно ненужно и беловолосый от него явно сбегать не собирается. Опять эта привычка, может и вправду стоит от неё потихоньку избавляться. Но не сейчас, не то время и не тот момент для таких действий. Как-нибудь потом.       Усадив Накаджиму на диван в гостиной, Чуя принялся рыскать по шкафам, явно пытаясь что-то найти, при этом что-то ворча и бубня себе под нос, чем смог привлечь внимание беловолосого. Ацуши стал наблюдать за этими попытками найти что-то, видимо, очень необходимое и нужное. Но как же беловолосый удивился, когда рыжий достал вино и бокалы, а после стал разливать алкоголь по бокалам. — Я, конечно, ещё до конца не согрелся, но не поступать же так радикально? Вы ведь в курсе, что алкоголь не может согреть, да? Алкоголь лишь создаст видимость тепла на некоторое время. Плюс, вино с этим откровенно не справляется, лучше уж брать коньяк или водку, — заметил Ацуши. — Уж извини, но я не такой пай-мальчик, как ты, Ацу. Теплее тебе конечно не станет, но вот душевные раны ты можешь приглушить или вообще потушить их полностью, тут уж как пойдёт. А теперь... — Чуя сделал паузу, после чего стал слишком воодушевлённым и улыбнулся, — Самый лучший психолог Портовой Мафии к твоим услугам. Давай, я тебя внимательно слушаю.       Ацуши был ошарашен словами рыжего, но всё же, скорее всего приятно удивлён и поражён такой заботой со стороны совершенно незнакомого ему человека. А потом беловолосого накрыл какой-то странный поток чувств, раньше подобного не было. Никто не обсуждал с ним его проблемы, и уж тем более пытался найти решение этих самых проблем. Нет, обычно было наоборот — это Ацуши решал чужие проблемы. И от этого, откровенно говоря, тошнило.       Ацуши достали Крысы, достала вся эта работа, хотелось банально хотя бы один день провести в каком-нибудь другом месте и с другими людьми. Возможно, именно из-за этого, Накаджиме сейчас вовсе не кажется плохой идея распивать вино с одним из заклятых врагов организации, в которой он работает. Ацуши иссяк, он истощён, как физически, так и морально. Ацуши необходим отдых.       От слов Чуи слёзы стали наворачиваться так быстро, как только могли. Ацуши банально не мог остановиться, казалось, что он готов разрыдаться как ребёнок, что у него вот-вот начнётся самая, что не на есть, настоящая истерика. Но до этого не дошло, лишь море всхлипов и слёз. Накаджима лишь уткнулся в рыжего, пытаясь сказать что-то внятное, Чуя же лишь гладил Ацуши по голове, что всё же успокаивало беловолосого. — Похоже вы и вправду были правы, Накахара-сан! Я-я украл у вас фотографию и там был человек... Он похож на меня. Я уверен, что это я! А ещё... Тот человек улыбался, делал это искренне и по-настоящему! А я... Просто фальшивка! Я никогда не смогу так улыбаться и быть счастливым! Из тех людей, которые меня окружают меня просто никто не сможет понять. А ещё... Мне кажется, что все мне врут. Как будто бы всё это было враньём с самого начала. Не знаю почему, но я чувствую себя немного обманутым. Хотя... Чем я лучше? Я точно так же, как и все остальные, ношу фальшивую маску и делаю вид, что всё хорошо и нормально. Хотя это вовсе не так! А ещё, кажется, что-то вовсе не так с моими чувствами... Всё же, я ни капельки не в порядке! П-простите, Накахара-сан, что вам пришлось терпеть такого человека, как я! — выкрикнул Ацуши, при этом попивая вино. «Ничего себе. Так откровенно. Хм, интересно, это Ацу так сам решил всё выдать или всё-таки вино помогло? Однако я ему верю. Как говориться, что у трезвого на уме, то у пьяного на языке», — размышлял Накахара. — Чуя, зови меня просто Чуей. Не переживай, теперь всё хорошо, — тут рыжий всё же не удержался и обнял Накаджиму, всё же чувства и желанье помочь всем, чем только можно лезли вперёд, — Послушай, тебе никогда не казалось, ну не знаю, что ты запутался в собственных чувствах? А ещё, я уверен, что ты можешь улыбаться по-настоящему. Ведь ты уже сделал это пускай и слабо. Всё хорошо, больше нечего бояться.       Ацуши даже не успел заметить как Накахара заключил его в свои объятия, всё произошло слишком быстро и неожиданно. Однако, пожалуй, Чуя смог сделать то, чего никто не делал ранее с Накаджимой — просто обнять, просто сказать, что всё будет обязательно хорошо и не стоит переживать, просто успокоить. Обнимашки рыжего оказались невероятно приятными и успокаивающими для Ацуши. — Спасибо, — лишь тихо прошептал беловолосый. — В таком случае, может ещё вина? — предложил Чуя, на что Ацуши лишь положительно кивнул.       Ацуши практически никогда не пил много алкоголя, а в последнее время не делал этого вовсе, если конечно не считать одного случая, о котором беловолосый предпочитает особо не вспоминать. Однако сейчас почему-то появилась какая-то, немного даже странная потребность выпить — далеко не один стакан, а побольше.       Поначалу Чуя пытался контролировать своего Тигра, однако всё же миссия «не дать Ацуши напиться по самое не хочу» была успешно провалена. И вот, Накаджима бормотал уже что-то непонятное, такое, что не разобрать ни на одном языке. Ацуши так бы и продолжил бормотать что-то очевидно на эльфийском, если бы его не начало сильно клонить в сон и он не уснул бы на плече Накахары.       Сначала Чуя не мог даже пошевелиться, ужасно не хотел будить или хоть как-нибудь тревожить Ацуши, поэтому просто сидел, периодически посматривая на спящего бывшего напарника, который периодически сопел. Но потом, убедившись, что Ацуши точно не проснётся и что даже бомбёжка не сможет никаким образом разбудить блондина, Накахара наконец-таки встал, взял Ацуши на руки и пошёл с этим спящим чудом в спальню.       Аккуратно уложив Ацуши на кровать и закутав того одеялом, чтобы не простыл, лёг рядышком, обняв беловолосого. Только на этот раз мягко и нежно. Чуя невольно улыбнулся и покраснел, благо последнее останется только с ним и никто об этом не узнает. «Прости, я опять споил тебя, Ацу. Никак не могу усвоить, что ты и алкоголь — две несовместимые вещи. Однако ты остался точно таким же, хоть тебе конкретно промыли мозги. Но ничего, я обязательно помогу тебе, вправлю их обратно и верну тебе память. Обязательно. Спокойной ночи, Котёночек», — лишь подумал рыжий, хорошенько зевнув, после чего медленно, но верно стал проваливаться в глубокий сон.