Тьма, окрашенная Светом

      Настроение Донцовой улучшалось с каждой секундой. Ведь всё шло просто прекрасно, план, который придумал Чуя работает. Лучшего и представить просто нельзя. Она просто сияла от радости и восторга, могло даже показаться, что она светится, причём буквально. С лица Дарьи улыбка, казалось, вообще не сходила. Да, за последние пару лет она определённо не улыбалась столько раз, как делала это в этот момент.       А ещё, блондинка принялась за самое своё любимое занятие здесь — бесить, подкалывать и доставать Фёдора. Она всегда была чемпионкой этом деле, которое Ацуши редко называл шоу «Достать Достоевского за пять минут». Хоть внешне этого никогда и не было видно, но Донцова умела конкретно достать и задолбать Фёдора. Она прекрасно знала его и понимала, что в глубине его души, блондинка бесила его своими выходками. — Надо же, по твоему лицу и не скажешь, что всё идёт по плану. Что, ванильные мыслишки Ацуши тебя так утомляют? Неужели есть то, что способно тебя утомить, дорогуша? — ехидно спрашивала Дарья. — А ты снова за старое. Самой-то не надоело? — спросил Достоевский. — Не-а, — протянула Донцова, улыбнувшись. — И никогда не надоест. Я же тебе говорила, что просто обожаю смотреть как ты лажаешь и ещё больше люблю тебя бесить. И прежде чем ты скажешь, что я, к примеру, стерва. Отвечу тебе, что я, хотя бы один раз в жизни, должна побыть стервозной бывшей. И сейчас, пожалуй, самое подходящее время для этого. — Хотя бы один раз? Интересное у тебя понятие одного раза — делать это два года. — Ну ты же знаешь меня. Я обожаю подобные дельца. Плюс, если бы я тебя уже довела до белого каления, то ты избавился от меня достаточно быстро. Ко всему прочему, ты прекрасно знал на что идёшь, когда предлагал мне эту работёнку. Как и прекрасно знал насчёт всей этой задумки с Ацуши. Я ведь права, дорогуша? — Прекрати меня звать дорогушей. Ты же знаешь, я этого не люблю. Есть множество вещей, которые ты не способна понять. Но, знаешь, я был приятно удивлён, что ты наконец-таки стала лучше соображать, размышлять и думать в принципе. — Я не тот человек, которого ты знал раньше, Федь. Ты знал наивную девочку, которая не понимала, что ей манипулируют, вечно носящую розовые очки, слабую девчушку, которая сгорела в своих собственных чувствах. Но ты не знаешь нынешнюю меня. Не ври и согласись — ты был удивлён, что я не слушалась тебя ни в каком месте, пыталась наставить Ацуши на верный путь, помогала Чуе, да и вовсе делала всё по-своему. — Да, ты многие вещи делала по-своему, с этим я соглашусь. Кстати, а Накахара знает о твоём секретике? — с ухмылкой спросил Достоевский       Выражение лица Донцовой мгновенно изменилось. Всё-таки Фёдор дёрнул за нужную струну души этой девушки. Она рассказывала многие вещи рыжему, но только не то, что именно она виновна в том, что сейчас Ацуши на стороне Достоевского. Да, план был придуман не ею и приказ она не отдавала сама, Донцова не делала этого по своему собственному желанию. Однако, именно она это сделала. Только Дарья виновата во всей этой истории. И понятное дело, что Чуя за подобный проступок, её явно прощать не будет. — Ведь это именно ты в ту ночь попала в Дазая снотворным и похитила Ацуши. Интересно, какая же реакция будет у Накахары, когда он узнает, что человек, который, якобы, ему сейчас помогает, несколько месяцев назад и стал виной того, что любимый человек пропал именно из-за этого самого помощника? — Заткнись! — наконец крикнула Дарья, после тяжело вздохнув. — Закрой свою тупую варежку, сейчас же. Я и не буду отрицать того факта, что виновата. И поверь, я успею в этом признаться Накахаре раньше, чем это сделаешь ты. Пожалуй, это тот грех, который на всю жизнь останется со мной, и я ни за что не смогу простить себя. И я прекрасно понимаю, что Чуя тоже не простит меня за такое. И я пойму, если он убьёт меня. Впрочем, в таком случае у тебя станет на одну проблему меньше.       Донцова молчала, рассматривая ночное небо. В эту ночь было достаточно много звёзд, из которых она пыталась составить созвездия, что не очень-то у неё получалось, и такая яркая белоснежная луна. Лунный свет освещал всю комнату, в том числе и саму девушку. Последние пара фраз как её самих, так и Достоевского, задели Донцову. Сердце сжалось, не совсем поняв почему, она пропела пару строчек, а по щеке пробежала слеза:

Смерть не видит различий между грешниками и святыми, Она берёт, берёт и берёт...

      Стало легче, на то, что о ней сейчас подумает Достоевский было, если честно, вообще на плевать. Солёные слёзы вновь потекли по лицу, а она продолжила:

Но мы продолжаем жить, Поднимаемся, падаем, ломаемся, совершаем ошибки...

      Периодически раздавались всхлипы Донцовой, который мешали продолжать её дело. И она прекрасно понимала, что события этой ночи обязательно дадут Фёдору новые способы как можно правильно дёрнуть за струны души блондинки, он не будет упускать такой шанс. Но в то же время Дарье было плевать последствия, хотелось лишь выпустить свои эмоции:

И если есть причина, по которой я жива, Все, кто любили меня мертвы, То я готова подождать...

      После этого она ещё долго просто сидела на полу, как вдруг почувствовала и услышала как Достоевский резко вскочил, шепча слова, повторяя нечто похожее на мантру, что-то вроде: «Этого не может быть, он не мог догадаться». Дарья тоже поднялась и её взгляд тут же пал на руку Фёдора, где ещё пару часов назад находилось тату с надписью «Мастер», которое теперь, видимо, пропало. Донцова сразу же всё поняла, а её настроение сразу улучшилось. — Видимо, Чуя всё-таки снял у Ацуши печать Маргариты. Неужели какой-то тупой сосуд для сдерживания Арахабаки, смог тебя обыграть? — ехидно спросила она.

***

      Чуя всё сам узнал. Теперь-то он понимал такое странное поведение Ацуши. Ведь беловолосым не только манипулировали, но держали под действием весьма мощной способности. Накахара просто не мог теперь смотреть на бывшего напарника без слёз, хотелось как можно скорее помочь Накаджиме, побыстрее избавиться от этой печати.       Но Чуя и прекрасно понимал, что если сейчас сказать беловолосому всю правду, то он просто не поверит, может даже слушать не захочет, не то что принимать какие-либо меры. Поэтому, оставался лишь один выход — решить всё максимально быстро и без шума. — Что? — тихо прошептал Ацуши, когда рыжий снял наручники. — Что ты делаешь? — Я доверяю тебе, поэтому, с этого момента я снимаю с нас эти штуки. У меня нет больше причин не доверять, я верю тебе, впрочем, как и ты мне. — Х-хорошо, — кратко ответил Накаджима.       Перед тем, как ложиться спать Чуя сделал то, от чего у него определённо скребло сердце — рыжий подсыпал Накаджиме в чай перед снотворное, после чего беловолосый сразу же отрубился. «Чёрт, я ужасен. Ацу, ради Бога, прости меня. Я пойму, если ты об этом когда-нибудь узнаешь и захочешь после убить меня. Ладно, пора действовать», — подумал Накахара, после набрав Дазая.

***

— Итак, что тут у тебя? — спросил Дазай, после переведя свой взгляд на спящего Накаджиму. — Надо же, ты всё-таки смог забрать Ацуши к себе. — Тише ты, разбудишь ещё, — прошипел Чуя, — Да, смог, но есть проблема. — Думаешь, что эта татуировка — чья-та способность? — Естественно да. Я нашёл информацию и узнал, что эта способность — контроль разума. Саму способность я не совсем понял, но общее представление имею — эта штука усыпляет мнение Ацу, не давая ему рационально мыслить. В общем, слишком долго объяснять. Просто обнули её и всё. — Если это контроль разума, то ты ведь понимаешь, что его психика могла серьёзно пострадать? Я думаю, ты и без меня понимаешь, что способность явно действовала не пару дней. А это значит... — Да знаю я, что это значит. Даже если ты используешь сейчас свою способность, то он не начнёт сразу же рационально мыслить. Знаю, что не сразу осознает, что Достоевский его использует. Однако, это случится, вот только чуть позже. Сейчас главное, не допустить влияния Достоевского и Крыс на Ацу. — Тогда ладно, — Осаму дотронулся ладонью до руки беловолосого, после чего печать исчезла, — Надеюсь, ты осознаёшь, что его нужно держать вдали от любого плохого влияния, в том числе и от твоего, — на это Чуя лишь прорычал, отведя взгляд в сторону, — В таком случае, забыли. Однако, ответь на вопрос — откуда ты взял уйму информации? Ты ж не сам всё это нашёл, тебе пришлось взломать какой-нибудь сервер или сеть с информацией. Так откуда? — Скажу так, у меня есть свои связи, — ответил Накахара, усмехнувшись. — Даже стало интересно кто этот счастливчик. — Правильнее сказать, счастливица. Это девушка. И думаю, ты с ней обязательно ещё встретишься, — сказал Чуя, после чего вздохнул, — И ещё кое-что — я хоть и редко говорю это, но спасибо. Спасибо за помощь.

***

      Чуя никак не мог заснуть, он лишь обнимал Ацуши, который мирно спал. Смотря на беловолосого, Накахара невольно улыбался и краснел. Хотелось рассказать всё о своих чувствах Накаджиме, наконец признаться и поцеловать блондина, чтобы они были вместе. Но сейчас ещё слишком рано, сначала надо вернуть память, что уже кажется не такой уж и лёгкой задачей. Однако, он уверен, что всё определённо наладится, всё станет на свои места. Нужно лишь подождать.       По щекам Чуи потекли слёзы, а он лишь тихонько напевал строчки, поглаживая Ацуши по голове:

Любовь не видит различий между святыми и грешными, Она берёт, берёт и берёт... Но продолжаем мы любить, Мы смеемся, плачем, падаем и совершаем ошибки. И если есть причина почему именно я буду с ним, Хотя так многие пытались, Я готов подождать...