***
— Собрание «Квартала неудачников» официально открыто! — крикнула Донцова, ударив по стенке. — Рыжуля, моя девочка, забинтованный жирафик, ведьма любви и неудач — все в сборе. Так замечательно, что все мы здесь сегодня собрались! — она даже улыбнулась. — Кстати, Ацу-уши, ты встречаешься с Чуенькой уже месяц. И каковы ощущения? Кто лучше — рыжуля или кое-какой придурок? — Кстати, да, мы ведь уже месяц встречаемся. — заметил рыжий. — Время летит так незаметно. Эх, а казалось совсем недавно я вправляю тебе мозги… — Ну я же говорил тогда! Говорил ведь, что Чуя не будет вразумлять, он будет вправлять мозги пока Ацуши не вспомнит. — вмешался Осаму. — Та-ак! — девушка попыталась всех угомонить. — Вы все говорите тут, а Накаджиме так и не дали слова вставить. Девочка моя, ну так что скажешь? — Конечно же Чуя. Что вообще за глупые вопросы? А ощущения более чем прекрасные. — наконец ответил беловолосый, после чего как-то по-хитрому улыбнулся. — Кста-ати, Даша, как твои похождения с Дазаем? Донцова сначала впала в ступор, но потом чуть не накинулась на Тигра. Нет, ну что этот глупый мальчишка опять себе возомнил? Да чтобы она, Дарья Донцова, бегала за этим придурковатым шатеном? Или, вдруг, запала на него? Да ни в жизни! Кому-то определённо не помешало бы понизить самооценку. — Ты чего несёшь?! — крикнула она. — Я, конечно, может быть долбанутая, но не всю голову же! Да эта суицидальная псина — больной на всю голову! Придурок, каких ещё надо поискать! Будь моя воля — давно бы уже его в психдиспансер справила! И я сдаюсь! Он невозможен! — Я не могу быть невозможным — я существую. Полагаю, ты хотела сказать: «я сдаюсь, он невероятен!». — воскликнул шатен, после чего получил весьма хороший и болезненный подзатыльник от блондинки. — Знаешь, я думал, что буду скучать по перепалкам Даши и Достоевского. Но это даже лучше. — прошептал Накаджима рыжему на ухо. — Я тебе дам буду скучать! — прошипел он, но после угомонился, продолжив наблюдав за этим шоу. — Хотя, это и вправду забавно выглядит. — Смотрю вам тут невероятно весело. — подметила блондинка, когда наконец-таки смогла угомониться, после усмехнувшись. — Чуацу такие Чуацу… — Чуацу? — не понял Тигр. — Ну да, Чуацу — Чуя и Ацуши. Совмещение ваших имён. — объяснил Осаму. — Вы ведь теперь пара. — И Чуацу звучит куда лучше, чем Фёацу, или вдруг, Достацу. — ответила Даша. — Мы это придумали сами, кстати. Как я и догадывалась, из вас обоих вышла весьма милая пара. Кстати, вы знали, что есть эксперимент, определяющий, может ли пара влюбиться друг в друга в течение нескольких часов? — Чего-то я сомневаюсь. — сказал Ацуши, после добавив. — Моё исследование дважды показало, что на это уходит два-три месяца. — И я люблю тебя, милый. — с небольшой усмешкой ответил рыжий. — Я тоже об этом слышал. — ответил шатен. — Участники задают друг другу ряд вопросов, разработанных для установления привязанности… — А затем они должны не отрываясь смотреть друг другу в глаза в течение четырёх минут. — подхватила Донцова. — А вот последнее — полный вздор. Как можно так долго, намеренно кому-то смотреть в глаза по такой глупой причине? — недоумевал Дазай. — Кстати, вы могли бы пройти этот тест. — предложила она. — Конечно, вы встречаетесь, но бывали случаи, когда даже влюблённые проходили эту штуку. Плюс, вы можете стать намного ближе друг к другу, узнать получше своего партнёра. — Почему бы и нет. — ответил Чуя, после взглянув на беловолосого. — Что думаешь, Ацу? — Ты же знаешь, я любитель соглашаться на эксперименты. — усмехнулся Тигр. — Естественно да, Чу. После этих слов они оба удалились в другую комнату. И сейчас в гостиной оставались только Даша с Осаму. Блондинка сразу же почувствовала некую неловкость. Да что ей вообще надо делать-то? Она ведь совсем недавно познакомилась с шатеном, а они, как ей порой казалось, уж слишком быстро сближаются. Чёрт, так вообще должно быть? Это действительно так работает? Или может, кто-нибудь из них делает что-то неправильное? Как это возможно понять? — Ты веришь в любовь с первого взгляда? — вдруг спросил шатен. — Не думаю. — прошептала она. — По сути, я влюбилась в Достоевского с первого взгляда. И что в итоге? Мы вместе? Нет. Счастливы? Он — может быть, я — пока что не особо. Я считаю, что влюбиться можно, только узнав человека получше, может быть, увидеть его с другой стороны. А что насчёт тебя самого? — Я пока что не вижу какого-то серьёзного смысла в любви. Не понимаю я зачем нужны настолько близкие отношения. — ответил Дазай. — Может быть, и нам стоит пройти это тестирование? — Зачем? — не понимала девушка. — Чисто из интереса. Тем более, мы уж точно не влюбимся друг в друга, ты — явно не мой типаж, да и встречаться особо с кем-то мне не хочется, плюс ты влюблена в Ацуши. Так что ничего с нами не произойдёт. — Хорошо. — согласилась Даша, после достав телефон. — Итак, сначала мы должны ответить на вопросы, а потом посмотреть друг другу в глаза на протяжении четырёх минут. — Как истинный джентльмен я уступаю тебе право первого вопроса. Хотя при этом я боюсь, что ты влюбишься в мои манеры и галантность ещё до того, как мы начнём тест. — Поверь, во второй раз я не смогу купиться на это. — блондинка самую малость нервно посмеялась, но потом успокоилась. — Может, просто кинем монетку? — Или, если ты знакома с правилами «камень, ножницы, бумага»… — Дазай хотел было продолжить, но Донцова умудрилась вовремя его заткнуть. — Вопрос номер один — если бы у вас была возможность поужинать с любым человеком на свете, кто бы это был? — Живым или мёртвым? — уточнил шатен. — Тут написано на свете. Наверное, всё-таки живым. — О, я знаю! Больше всего я хотел бы поужинать с самим собой. — воскликнул он, от чего Даша самую малость в кинула бровь. — Ты уверен? — спросила Донцова. — Я вот один раз с тобой ужинала, ну ты знаешь, когда дождь шёл и ты дал мне свой плащ. Так вот, и что-то как-то не очень было. — Ну, а я вот не ужинал. И хоть и говорят, что лучше не встречать своих героев, я вот не вижу, как мог бы разочаровать себя. А ты кого выбираешь? — С Чуей. — Не понимаю тебя. И знаешь, после моего ужина с собой, я бы к вам определённо не стал присоединяться. Пускай, я бы и упустил десерт в таком случае.***
— Итак, следующий вопрос — когда вы в последний раз пели в одиночестве? А для кого-нибудь другого? — спросил Накаджима. — Так, в одиночестве это было очень давно. — размышлял рыжий. — В те времена, когда мы ещё не встретились на мосту, то есть, четыре месяца назад. Мне было тогда весьма одиноко и грустно, поэтому я напевал песню про пушистого котёнка. Ну, а если для кого-нибудь, то в таком случае для тебя. И это было относительно недавно. «Darlin'» и песня про пушистого котёнка, ведь считаются? — Более чем. Так, теперь моя очередь ответа на вопрос. Если честно, то не помню, чтобы пел в одиночестве. В Крысах я чаще всего предпочитал держать всё в себе. Ну, а потом уже в общем-то пел для тебя, Чу. И это тоже «Darlin'». Знаешь, порой мне кажется, что эта песня про нас. Я и вправду был лишь только на половину человеком, не понимал как нужно любить, не знал, что вообще такое любовь. Пока не встретил тебя в тот дождливый день. Пожалуй, в тот момент, ещё не поняв множество вещей, я смог влюбиться во второй раз. И я люблю тебя, когда ты даришь мне свою драгоценную любовь. — Ацуши взглянул на Накахару, который весь покраснел и уже начал прикрывать лицо. — Ты чего засмущался? Мы ж можем уже вроде как не краснеть, мы уже встречаемся так-то. — Пф, это ничего не меняет! — прикрикнул Чуя. — Ты-ты… Такой романтик! И я люблю твою нежность, любовь и заботу! Люблю тебя! И у нас с тобой это надолго! Даже не смей удивляться, если когда-нибудь я сделаю тебе предложение, ты согласишься, а потом мы проживём вместе до конца наших дней! — Чуя, ты ещё больше романтик, чем я. Но мне это нравится. И если ты мне сделаешь предложение, то я определённо скажу тебе «да». Хм, интересно, я тогда стану просто Накахарой? Или буду Ацуши Накаджима-Накахара? — размышлял беловолосый. — Ой всё, кажется, мы разошлись. Поехали дальше — назовите три черты, которые, по-вашему, есть и у вас, и у вашего партнера. — Вспыльчивость, романтичность и нежность. — ответил Ацуши, загибая пальцы. — Да не настолько вспыльчивый я. — буркнул Накахара, прикусив губу. — С остальным я согласен. Так, моя очередь — эмоциональность, временами до степени «реву как баба», честность и верность. — Ты считаешь меня верным и честным? Даже после всего того, что я натворил? — удивился Накаджима. — Да, считаю. — сказал Чуя, взяв беловолосого за руку. — Ацу, это конечно тяжело, но перестань себя уже винить. Естественно, ты верен и честен. И я это уважаю. Мы оба прошли не самый лёгкий путь, чтобы быть вместе. Но посмотри на сегодняшний день — мы встречаемся, любим друг друга, переживаем всё вместе, справляемся с трудностями вместе. Разве это плохо? Ацуши внимательно слушал рыжего, ощущая тепло его руки. Что-то определённо успокаивало в словах рыжего, в голову ударило некое чувство ностальгии и старины. Накаджима резко схватил парня за рубашку, тем самым прижав к стенке, после поцеловал рыжего в губы. — Спасибо. — тихо прошептал Тигр, улыбнувшись. — Всегда пожалуйста, моя принцесса. — в ответ улыбнулся Накахара.***
Донцову самую малость начала напрягать эта идея с тестом по сближению. Что-то кричало ей: «Одумайся, Даша! Не лезь в этот тихий омут! Ещё не поздно!». Но также что-то определённо и говорило, что в этом нет ничего плохого. Возможно, она и начала испытывать симпатию к Дазаю, только как к человеку, но ни в коем случае никак к парню. Боже, да она должна сойти с ума, чтобы влюбиться в вот это чудо. — Как бы выглядел твой идеальный день? — спросил шатен. — Ну, я бы выспалась, занялась йогой, потом понежилась бы на пляже, где симпатичные официанты приносили бы мне коктейли. Потом, может быть, массаж, а под конец дня — танцы. — И всё? — удивился Дазай. — Да, а что? — Ты ничего не сказала о ком-нибудь из твоих знакомых. — Ну я бы взяла с собой Федю и сожгла бы его заживо. — буркнула она. — Что там с твоим днём-то? — Я проснусь, съем французских тостов с маслом и сиропом, которые ты мне любезно бы приготовила, а потом я бы совершил идеальное самоубийство. — Вот я вообще не удивлена. — вскинула бровь она. — Если сдохнешь, то я тебя на том свете достану и верну на этот. Ты так легко не откинешь концы. — Ты как обычно… Ладно. — вздохнул Осаму, — Проснувшись с утра, вы можете получить любую способность. Что это будет? — Конечно, не хочется тырить идеи из Библии, но превращение воды в вино — ништяк. — Ты относишься к этому несерьёзно. — сделал замечание Дазай. — Брось, Осаму. Я просто пытаюсь получить от этого удовольствие. — отнекивалась девушка, глотнув вина. — А мне кажется, что ты прибегаешь к юмору, чтобы избежать щекотливых ситуаций. — заметил детектив. — Ну ладно. — вздохнула она, поставив бокал с алкоголем на кофейный столик. — Если честно, если бы я могла выбрать какую-то способность, я хотела бы стать такой же умной, как ты, ну или в крайнем случае, как Федя. — Ха! Размечталась! — громко рассмеялся шатен. — Осаму! — Прости, я просто шучу, ну что ты? — Дазай вытирал пару слезинок, которые проступили от смеха. — Послушай, ты, возможно, не настолько эрудированна, как все мы… Да, есть такое слово. Но зато ты обладаешь способностью, которой не достаёт мне. И это подводит меня к ответу: я бы выбрал способность читать мысли других людей. — Погодь, так я же не умею читать мысли людей. — слегка усмехнулась Даша. — Нет, конечно могу читать мысли некоторых мужчин, но только потому, что все они думают об одном. — Когда у нас будут глаза, как у роботов? — Вот все вы одинаковые. — блондинка покачала головой. — Я хотел сказать, что часто неправильно понимаю эмоции других людей. Например, когда у них плохое настроение, или же они сердятся конкретно на меня. И это недопонимание меня сильно раздражает. — Правда? А ты всегда выглядишь очень уверенным. — Ну, это не так. И если бы я мог читать мысли, то жизнь была бы намного проще. — Ну что ж, мне жаль, что у тебя нет способности сделать твою жизнь проще. — серьёзно произнесла Донцова. — Благодарю. — Ух ты! Ты вдруг стал намного привлекательнее в моих глазах. — удивилась она. — А ты уверена, что дело не в библейском напитке? — уточнил шатен, Даша же вздохнула и пришла в себя. — А всё, уже прошло.***
— Какое ваше самое ужасное воспоминание? — спросил Накахара. — Я могу просто сказать то, что я с Достоевским встречался? — нервно смеясь, уточнил Тигр. — Не-а, не можешь. Но если тебе сложно сказать, то я начну. Моё самое ужасное воспоминание — это когда ты подстроил свою смерть. Возможно, это прозвучит эгоистично, но ты не представляешь каково это видеть как человек, которого ты любишь, умирает у тебя на руках, когда он умер у тебя на руках, всё — сердце остановилось, и человека больше никогда не будет. Ты никогда больше не услышишь его смех, не увидишь улыбку, не поругаешь, что опять он затеял какую-то хрень. — от таких откровений у рыжего даже в глазах потемнело. — Извини, ушёл слишком далеко… — Да нет, всё в порядке, я понимаю. Что ж, теперь пришёл мой черёд откровения. Раньше было по другому, но сейчас моё самое ужасное воспоминание — это вечер, когда я начал встречаться с Достоевским. Надо ли говорить о том, что я до сих пор ужасно себя чувствую, когда вспоминаю кому я подарил свой первый поцелуй? И пытаюсь понять почему же я был тогда таким наивным дураком? «Душа моя, я люблю тебя, но ты — угроза. Если ты хочешь, чтобы я вновь доверял тебе, ты должен заслужить это. Ты хочешь проявить себя, верно? Ты будешь сражаться для меня, как и обычно. Будешь делать всё, что я попрошу. Ты будешь любить меня, и я буду любить тебя в ответ. Я хочу, чтобы мы были счастливы. Но только ты можешь позволить этому случиться. Я хочу дать тебе второй шанс. Пожалуйста, душа моя». Господи, каким вообще надо быть идиотом, чтобы купиться на это? Хотя, точно, нужно быть мною для этого. Как же меня было легко провести. Тебя бы он точно не провёл. Извини, я опять начинаю теребить прошлое. — Не извиняйся, всё хорошо. — прошептал Чуя. — С кем ещё, если не со мной, ты можешь обсудить это? Для этого ведь и созданы отношения, ради поддержки друг друга. — Ты прав. — тихо сказал Ацуши, после поцеловав рыжего в щёчку. — Пожалуй, это одна из тех вещей, которых мне не хватало.***
— Если бы вам было суждено умереть сегодня, не имея возможности поговорить напоследок, какие несказанные слова остались бы на вашей совести? — зачитал вопрос Дазай. — Сегодня, говоришь? — Донцова задумалась. — О, ну это даже иронично — умереть в собственный день рождения. — У тебя сегодня день рождения? — Да. — спокойно ответила Даша. — Но никто ведь этого не знает. Даже Ацуши не в курсе. — Ну, это потому что я не очень люблю подарки. И мысль о людях, выкрикивающих «Сюрприз», пугает меня даже больше, чем «Фёдор Достоевский — само благородство». А ещё просто не отмечаю день рождения. И в этом нет ничего страшного, меня так воспитывали. Мои родители считали, что празднеств заслуживают только достижения, а не прохождение по родовым путям. Когда я была маленькой, мне как-то показалось, что родители передумали и решили меня удивить. На один из дней рождения, когда я вернулась с занятий по пианино, я увидела странное скопление машин перед домом. Подойдя к двери, услышала шёпот и даже почувствовала запах моего любимого немецкого шоколадного торта. — И…? — Оказалось, дедушка умер. — продолжила она. — Хотя получилось почти что празднование дня рождения. Были все мои кузины, и был торт, так что… Неважно. Да и в Крысах особо никто ничего не праздновал. Вспомнить хотя бы днюху Ацуши — никто этого так и не отметил. А этот Тигр просто напился в хлам, между прочим, стащив мою водку. Так потом ещё и Федя с промывкой мозгов и пользованием пьяненького кошака подключился. Накаджима ненавидит вспоминать свой двадцатый день рождения, я в этом более чем уверена. И да, Чуе об этой истории ни слова. — Ну, а почему ты рассказала мне? — спросил шатен. — Смысл эксперимента в том, чтобы быть полностью откровенным. — Ну что ж, спасибо, что поделилась со мной. — Дазай улыбнулся, после прибавив. — Я никому не скажу. — Благодарю. — после этого возникла неловкая пауза, которую девушка попыталась разбавить. — Забавно, никогда бы не подумала, что мы с тобой — оба близнецы. — Тебя становится всё труднее любить. — вздохнул Осаму. — Какой же ты зануда. — заныла она. — Нам осталось только молча посмотреть друг другу в глаза. Начали! Они начали смотреть друг на друга, не отрывая взгляд. Сначала ничего такого странного в этом не было, но потом что-то начало казаться Даше определённо нездоровым. — Как-то это не здорово. — заметила она. — Нам нельзя разговаривать. — Извини. — Нездорово, да. — согласился шатен спустя ещё одну минуту. — Прекратим? — предложила Донцова. — Я знаю, что тебе тяжело смотреть вот так в глаза. — Ну, у тебя на радужке правого глаза есть пятнышко. Я концентрирую своё внимание на нём. Плюс, мне гораздо проще с людьми, которых я всё-таки знаю. — Дорогуша, мне с тобой тоже очень комфортно. — ответила блондинка, немного покраснев. — Конечно, со мной ведь тепло и уютно. — от этих слов Осаму девушка слегка приподняла бровь. — Я как живая тарелка горячего супа. — Ну скорее, как ещё один младший брат. — призналась Донцова. — О-о-о, из-за нашего с тобой общения в течение месяца… — вздохнул детектив. — Думаю, и ты мне как сестра. А иногда как мать. — Так, а вот это уже ненормально. Следующую минуту они просидели молча, на этот раз тихо и ничего не говоря друг другу. Вдруг по телу Даши пронеслось тепло, это был один из тех редких случаев, когда что-то светлое могло накрыть её просто с головой и подолгу не отпускать. Даша издала смешок и улыбнулась. — Что такое? — спросил Осаму. — Просто вспомнила тот день, когда собрался наш «Квартал неудачников», и я познакомилась с тобой во второй раз. — Удивительно, но с того нашего ночного приключения я пытаюсь вспомнить каким было наше первое знакомство, потому что я просто не помню этого. — Не стоит. Это просто не имеет никакого смысла, важно то, что происходит сейчас, а не лет семь назад, к примеру. И знаешь, я всё чаще не могу представить то время, когда в моей жизни не было тебя, Ацуши или Чуи. Иногда я и вправду могу говорить, что лучше бы никогда не встречала своего бывшего. Да, при таком бы раскладе событий моя жизнь была бы куда проще, и моя голова не была бы домиком для Феди. Но было бы одно, пожалуй, самое главное и значительное отличие — я бы ни за что не встретила вас, моих друзей, — наконец закончила она. — И время вышло. — Совсем не страшно. — Согласен. Теперь давай задокументируем результаты нашего эксперимента. — начал размышлять Дазай. — Думаю, можно с уверенностью сказать, что ты не влюблена в меня, а я не влюблён в тебя. — Ну, возможно, я всё же рада, что мы прошли этот тест. — призналась она. — Мне кажется, мы стали ближе. — Аналогично. И да, есть такое слово.***
— Поделитесь с партнером неприятной ситуацией или смущающим моментом из вашей жизни. — сказал Накаджима. —Так, ладно, начну. Я знаю, что ты частенько косо смотришь на мою шею. Ага, да, это факт и не пытайся скрывать этого, Чуя. — Возможно. Но к чему ты ведёшь? — Я расскажу как получил вот это. — беловолосый убрал пряди с шеи, тыкнув пальцем на шрам, который до сих пор порой мог болеть. — В общем, это было, когда я работал в Крысах, ещё до нашей встречи под дождём. Меня иногда накрывало, ну как сказать накрывало, вернее казалось, что мне все врут, и вообще моя жизнь летит к чертям собачьим. Обычно я просто прятался где-нибудь или шёл к Даше, но в этот раз я решил напиться. Нашёл запас алкоголя в доме, думаю, надо всё-таки подчеркнуть, что я даже стащил у Даши водку. Тогда я заперся в комнате, причём даже замком воспользовался, чтобы никто не видел меня, выглядевшего как побитая собака. Думаю, не стоит говорить, как я тогда напился. Я был в стельку пьян, хотя может и больше, когда Достоевский смог зайти в комнату. Тогда я уже не мог вообще соображать, так что попросил Фёдора оставить мне метку на шее в знак того, что я принадлежу ему. Мне невероятно стыдно за это. Поэтому иногда пытаюсь ранить себя в шею, чтобы избавиться от этой тупой метки. — Я-я… Не знаю, что сказать. Мне жаль, что тебе пришлось пройти через всё это дерьмо. Да ни один человек не должен проходить через подобное. Мне очень жаль. — прошептал рыжий. — Так, мой черёд. Чтобы снять с тебя метку «Маргариты», я напоил тебя снотворным, в чай перед сном подлил. Мне стыдно за это. Прости. — Не приноси извинений. Ты ведь не мог тогда поступить по-другому. Я бы тебя не послушал, и это бы всё усложнило. Таковы были меры и ситуация. Я всё понимаю. Да и мы теперь, так сказать, квиты. — Ацуши как-то приуныл. — Но знаешь, кажется, мы ответили на все вопросы. Пришло время четырёх минут. Ацуши с Чуей смотрели друг другу в глаза, подмечая что-то новое для себя. Накаджима же дополнительно старался не утонуть в небесных глазах, а сердце снова в смятении. Он, что, вновь бессилен перед рыжим? — Кажется, мы закончили. — сказал Накахара, дотронувшись до плеча беловолосого, от чего Тигр вздрогнул. — А? — испугался он. — Ну да. Итог — мы влюблены в друг друга, это факт. Но я чувствую, что мы также стали ближе. Знаешь, с каждым днём моя жизнь становится всё лучше. — Знаешь, ты хоть и связан с Достоевским контрактом эсперов, но мне всё-таки кажется, что всё-таки мы с тобой связаны, может это красная нить судьбы, а может просто наши души связаны как-то ещё. Кто знает. Но я рад, что мы просто вместе. — ответил Чуя.***
— Ну как успехи? — поинтересовался Накаджима. — Мы не влюблены друг в друга, что и требовалось доказать. — пожала плечами Даша. — А как ваши? — Влюблены по уши и больше. — ответил Чуя. — Кстати, девочка моя, ты же в курсе о моём желании, да? — О боже… — вздохнул Тигр, потерев переносицу. — Даша Донцова до сих пор мечтает о собственном гареме? — Не делиться милым парнем — что за дерзкие манеры? — усмехнулась девушка. — Ха! — ответил беловолосый. — Вам не кажется, что все мы отвлеклись? Мы здесь собрались по другим делам. — заметил шатен. — Какой же ты долбозвончик, а? — вздохнула Донцова. — Хочешь больше информации? Будет тебе. Федя меня точно убил бы за то, что я сейчас расскажу, но его тут нет и… — Феде не нужно этого знать! — пропел Накаджима, процитировав Дашу. — Божечки, дорогуша, как же я тебя обожаю! А теперь попробуй угадать, кто на фотографии. — девушка передала Ацуши фото, на котором были изображены три девушки — она сама, Цветаева и незнакомка для Тигра, у неё была короткая стрижка, серебристые волосы, ближе к пепельному, серенькие глазки, одета в пиджак цвета молочного шоколада, рубашка песчаного цвета, брюки явно от какого-то официального костюма. — Так, ты, Цветаева, а вот её я не знаю. — размышлял Накаджима. — А ты и не мог знать. Это Теффи. Она состоит в Крысах, просто Федя её тщательно скрывает. О её настоящем имени знают только три человека — я, Цветаева и, собственно, Федя. Все зовут эту девушку Теффи. Хотя по сути, это просто псевдоним. Её настоящие имя и фамилия — Надежда Лохвицкая. Её способность — это стирание воспоминаний. Поверьте, ей хватит для этого только одного взгляда. Посмотрел в глаза, и всё — прощай, память. — Тогда почему Достоевский с самого начала не стёр память Ацуши с помощью этой девушки? — размышлял Дазай. — Выслушай меня до конца, Осаму. Федя хотел использовать Теффи, чтобы заставить Накаджиму всё забыть, тут же и была идея с Булгаковым — Ацуши бы беспрекословно верил Феде, выполнял все его приказы, не смог вернуть память, так как если Теффи использует свою способность, то память волшебным поцелуем любви не вернёшь, да у Ацуши даже бы воспоминания не проскальзывали. — Тогда что пошло не так? — спросил Накаджима. — И я всё ближе подхожу к тому, за что Федя тебя ненавидит. Да, план бы сработал без изъянов, но тут появился ты со своей сделкой. — объясняла блондинка. — Это прозвучит, возможно глупо, но ты его просто сбил и ошарашил своим предложением. Он не успел всё продумать и адекватно среагировать. Ну, а дальше мы все знаем историю. И Федю просто корёжит от злости от того факта, что ты, не особо-то и гений, смог его вот так обыграть, при этом даже не осознавая этого. — Ясно. Тогда я могу потерять в память во второй раз, даже несмотря на то, что теперь Достоевский не сможет стереть мне воспоминания снова, вернее сможет, но не на полную, как было тогда. — сделал вывод беловолосый. — Не только тебе. Ты не хуже меня знаешь, что Фёдор — это бомба замедленного действия, никогда не знаешь, когда сработает. И мы не сможем со стопроцентной вероятностью противостоять всем его планам. Но можем попытаться предугадать некоторые события. Память-то он может тебе стереть, но ведь Федя-то не тупой — не факт, что второй раз подобная хрень прокатит с тобой. У меня есть опасения, что… — девушка не успела закончить, так как её перебили. — Воспоминания сотрут тебе и Чуе! — в один голос сказали Ацуши с Дазаем. — Молодцы! — Даша даже похлопала в ладоши. — Правда, только на 50%. Ибо у меня с Теффи есть свой договор, и чтобы его выполнить она будет готова пойти даже против моего бывшего. В этом я более чем уверена. А вот с тобой, рыжуля, всё куда легче. Во-первых — если ты потеряешь память, то можно будет манипулировать Ацуши вернуться к Достоевскому. Во-вторых — тебя так же можно будет использовать для поиска книги. Ацуши, можешь просветить своего парня? — Да, у Достоевского было пару планов на тебя до того как я получил задание убить тебя. Если бы Фёдор получил кровь Дюма, то он скорее всего использовал либо на мне кровь, либо тебя бы поймали, сломали, использовали, ну и собственно, пытались найти книгу. Сила Арахабаки была бы полезна Крысам. Как вариант, было ещё и то, чтобы высвободить Арахабаки из тебя и пересадить его мне, чтобы я мог объединить сразу две «Порчи». Правда, при этом раскладе ты с вероятностью 99,9% умер бы. — объяснил Тигр. — Понятно. Какие у нас варианты? — серьёзно сказал Чуя. — Способность Теффи не подействует, если избегать зрительного контакта, а также если будут отражатели. Поверьте, линзы и очки отлично подойдут для этого. Рекомендую тебе и Ацуши носить хотя бы линзы, желательно такого же цвета, какого ваши глаза. — Да, вот только со стороны Крыс это может вызвать подозрения с паранойей. — предположил Осаму. — Согласна тут с тобой. Теффи сразу не появится. Думаю, мы поймём, когда Фёдор решит использовать её. Я более чем уверена, что он подаст свой знак. И поверьте, я этот знак узнаю из тысячи. Потому знаю этого подонка слишком хорошо. — серьёзно и тихо проговорила она. — Да, сейчас нам стоит сосредоточиться на поиске Дюма и Экзюпери. И тому, как мы их убедим перейти на нашу сторону. — ответил Накаджима. — Это работёнка определённо для нас. Думаю, ты и я, сможем их убедить. И это будет просто легендарно! — воскликнула Даша. — Да, мы видели определённо слишком много Достопримечательностей. — усмехнулся Тигр. — Просто обожаю твой юмор. — Донцова даже потрепала по голове Накаджиму. — Квартал неудачников продолжает свою работу! Спасём же этот мир от человечешки с синдромом Бога! — Давайте не позволим стереть грех способностей! — вновь усмехнулся Ацуши, от чего Чуя с Дашей засмеялись, позже беловолосый к ним присоединился. — Я определённо не понимаю этого юмора... — прошептал Дазай, немного странно взглянув на товарищей. — Погоди, — задумался Накаджима. — Я бы мог позволить Теффи стереть мне память, тем самым вновь вернуться к Достоевскому. Возможно, что мы могли бы как-нибудь обыграть его в таком случае. Скорее всего я бы получил задание доставить к Фёдору Александра и Антуана или Чую. Если мы заранее переговорим с ними подготовим их, то они могли бы атаковать. Если это будет Чуя, то всё куда легче. Правда, не факт, что в этом случае Чуя или кто-то из них выживет. Это меня-то Достоевский не тронет — я ему нужен, и пока книга не будет найдена, то со мной будет всё более менее в порядке. — И ты хочешь вернуться опять на тёмную сторону?! Неужели ты уже успел забыть то, через что однажды прошёл?! Тем более, тебя вообще не волнует, что Осаму не сможет просто так обнулить способность Теффи? Идиот! Ты не сможешь вернуть себе воспоминания при таком раскладе! Да и не факт, что Федя тебя обратно примет! — кричала Донцова, залепив беловолосому хорошего леща. — А и не договорил, Даша. Я прекрасно осознаю все риски. Достоевский по любому захочет вернуть меня обратно — это факт. И я отлично знаю, что не смогу туда вернуться, если меня вдруг вынудят обстоятельства, с памятью. В тот раз я попросил стереть себе память ещё по одной причине — зная себя и своё прошлое, просто не смог бы работать на него, при этом не загоняясь каждую секунду. Да я бы там каждую секунду пытался сдохнуть, если бы всё помнил. — Но ты также отлично знаешь, что отношения с Фёдором — это самоубийство. Не физическое, конечно, это моральное самоубийство. И тут даже особой роли не играют какие именно — дружеские или романтические, без разницы. — возражала она. — И опять ты не дослушала меня. — вздохнул Накаджима. — Это бы имело больше шансов, если бы я не послал Достоевского. Поэтому данный план — крайний случай. — Ацу, я не имею ничего против тебя, но объясни пожалуйста, почему все твои планы связаны с тем, как грохнуть свои воспоминания? — поинтересовался рыжий. — Намного легче и лучше жертвовать моей памятью, а не твоей или чьей-либо ещё. Я ведь терял воспоминания уже дважды. И каждый раз выкарабкивался. А ещё просто не хочу, чтобы ты или кто-нибудь ещё из моих близких прошёл через подобное. Плюс, я и так ходячий покойник, просто дрянной тигр, который лезет туда, куда не надо. — Этот план стоит отложить в чёрный ящик, ибо шансов на успех у нас будет мало. Однако, в случае чего, я буду готов стать жертвой. — сказал Чуя.***
Выбродив Дазая с Донцовой, парни остались дома наконец-то одни. Между ними возникла даже неловкая тишина. Благо Ацуши попытался это как-то исправить: — Слушай, мы ведь пропустили наши дни рождения. Мы могли бы их вместе отметить, ну знаешь, приготовить торт, открыть ту бутылку вина, вместе задуть свечи. Только ты и я. Так сказать, романтический вечер. — Да, почему бы и нет. Можем устроить это дело завтра. — И кстати, как ты думаешь, Дазай с Дашей — отличная пара, не так ли? — Пхах, да мы скорее переспим, чем они начнут встречаться. — рассмеялся рыжий. — Поспорим? — как-то по-хитрому улыбнулся Тигр. — Если за год Дазай и Даша не начнут встречаться, то тогда мы с тобой займёмся любовью. Если будут встречаться, то ничего не выйдет, увы. И моя невинность останется при мне. — По рукам! — согласился Накахара. — И только посмей забыть про это. — Не бойся, не забуду я. — улыбнулся Ацуши, после поцеловав рыжего в губы. Чуя ответил взаимностью. Накаджима же определённо, в очередной раз подметил, что поцелуи рыжего всегда такие нежные и приятные. Фёдор никогда так его не целовал, никогда не проявлял такую нежность, внимание и заботу. Ацуши наконец-таки был горд тем, что сделал в коем-то веке правильный выбор, о котором не будет жалеть. И он просто обязан сделать Чую самым счастливым парнем на Земле, не дать его в обиду. Не позволить случиться тому, что когда произошло с ним самим — не позволить Достоевскому использовать любимого человека. Ацуши сделает всё, чтобы у Чуи любой ценой сохранились воспоминания. Пускай даже ради этого придётся пролить собственную кровь. Он готов абсолютно на всё. Ведь защита близких и любимого человека — у него на первом месте.