***
— Так ты всё-таки использовала свою способность на них? — спросил Фёдор. — Да. — кивнула Цветаева. — Но не с какой-то целью — просто повеселиться захотелось. Но я пойму, если ты против. — Как раз нет. Ты права, за этим и впрямь будет интересно понаблюдать. Возможно, что нам придётся немного поменять наш план. Но думаю, это того будет стоить. Донцову трогать не будем — от неё нет никакого прока. Накахара — не уверен, что с ним можно сделать что-то дельное, пока с него способность не снимай. А вот Ацуши... — Мне нужно снять с него забвение? — спросила она. — Не совсем, я хочу, чтобы ты сделала его более восприимчивым к моим словам. Ибо сейчас из-за твоего дара его разум полностью отравлен — тигрёнок никого слушать не будет. Можешь ослабить действие, тогда он увидит, что Накахара его ненавидит, и Накаджима будет подавлен. Именно в этот момент я и предложу ему свою любовь. — объяснил Достоевский. — Я поняла тебя. Но ты не боишься насчёт Дазая? Он ведь может снять действие... — Нет. Ему понадобится время, чтобы догадаться как минимум о том, что с его друзьями что-то не так. А даже если он всё поймёт, то будет уже слишком поздно. На этот раз я покажу им всем свою настоящую любовь. Но нам нужно кое-что из старого плана. Цветаева, пришло время вернуть Теффи. Разберись с этим.***
Дазай зашёл в квартиру Даши, когда её уже там не было. Шатен с некоторой болью осматривал помещение. Хотя, может, Донцова наконец будет в безопасности? Ведь если уедет в Россию, то Достоевский точно не навредит ей. Фёдору ведь она не нужна. Он воспользовался ей и выбросил, как очередную свою игрушку. От этих мыслей Дазай сжал руку в кулак, испытав некий гнев, какую-то ярость. Даша ведь всегда заслуживала лучшего, заслуживала кого-то лучше, чем Достоевский. И Осаму хотелось занять это место, он хотел быть рядом с такой потрясающей и сильной девушкой как она. Вдруг шатен совершенно случайно наткнулся на какую-то тетрадку — видимо Донцова не все вещи забрала. Открыв её, шатен понял, что Даша записывала там способности всех эсперов, с кем была знакома. И вдруг его взгляд упал на способность Цветаевой. Тут к Дазаю постепенно начало приходить осознание. — Её способность контролирует разум и тело. При контроле разума глаза становятся красного цвета, — читал он. — Глаза Дарьи были красными! Она попала под способность! Проклятье, здесь не сказано как можно прекратить действие дара. Тут ведь дело явно не обойдётся одним обнулением. Вдруг Осаму услышал какой-то грохот, выйдя в коридор он увидел дверь, слетевшую с петель и Чую, один глаз которого был красного цвета, а другой — привычного голубого. — Ты, что, тоже... — Попал под способность Цветаевой? Да, попал. Где Донцова? — набросился рыжий. — Ну понимаешь... — Нет-нет-нет. — Накахара в страхе кивал головой. — Только не говори мне, что и она туда же. — Вообще-то да. И она вроде как собралась в Россию. — Как же херово! Чёрт! Надо срочно найти её! И Ацу тоже! Но Дарью первее. — Я бы поспорил, — не согласился Осаму, — Давай поиграем в забавнейшую игру — ты сопоставишь факты, которые я скажу. Итак, на кого работает Цветаева? — На Достоевского. — Молодечик. — посаркастировал шатен. — А кого Достоевский хочет вернуть к себе? — Ацуши. — Дальше продолжать аналогию? — Он воспользуется Ацу! Сука! Но Ацу тоже под способностью — он ведь не станет слушать Фёдора, а уж тем более идти с ним. Верно ведь? — Чуя пытался хоть как-то себя утешить. — Ну-у, знаешь. Тут сказано, что Цветаева может сделать человека более восприимчивым к кому-либо. Так что, разочарую тебя. — Чёрт! Так... Если я вновь сейчас взбешусь, то снова под способность попаду. — Ты не полностью вышел из под контроля Цветаевой. Но как это вообще произошло? Что ты такого сделал? — спросил Дазай. — Я не знаю. — рыжий пожал плечами. — Просто случайно наткнулся на совместные фотографии с Ацуши, а потом как будто начал прозревать. Сначала вообще не понял, что произошло, голова жуть как болела, дальше пришло осознание. После этого пошёл копаться насчёт информации, которую Дарья мне когда-то дала. Погоди, врежь мне. — Ты чего? — Глаза стали красными из-за способности. А что если способность находится в глазах? То есть, если ты меня ударишь, то мой второй глаз станет нормальным. — Это так не сработает. Тем более, я не буду Донцову бить, как и Ацуши. — Ты, блин, гений. А как нам способность обнулить? Прийти к Достоевскому и Цветаеву забрать? — Ну необязательно. Может, если я просто дотронусь до глаза, — после этого шатен протёр Чуе глаз, цвет которого стал привычно голубым. — Никого бить не пришлось. — Сработало. Это хорошо. Блин, где только этот неугомонный тигр может быть? — Контракт эсперов для кого придумали? — Я без понятия как этой херью пользоваться, и уж тем более контролировать чей-то разум. Ко всему прочему наша связь ослабла из-за ссоры. — Вы настолько сильно поругались? — спросил Дазай. — Донцова в Россию собралась лететь, а ты спрашиваешь сильно ли мы поругались? Да, серьёзно. — вздохнул Накахара. — Беги за Донцовой. Я займусь Ацу. В конце концов, один раз уже вытаскивал его из под влияния этой крысы — смогу и во второй раз. — Хорошо, тогда желаю тебе успеха. — Поторопись, а то опоздаешь ещё. Никто ведь не хочет упускать тех, кто дорог.***
Ацуши стал жить в своём старом доме, смотря на весь этот мир отравленным взглядом. Его всё раздражало, казалось, что абсолютно все против него. Но больше всего он презирал, может даже ненавидел Чую. Ненависть к рыжему просто съедала Тигра, ему даже уже плохо было, но беловолосый не мог остановиться. Он ведь не сделал ничего плохого — это всё Накахара виноват, разбив всё, в том числе и сердце. Его разум и сознание отправлены дурными мыслями, от которых самому не избавиться. Накаджима стал чаще курить. Поэтому сейчас он закуривал очередную сигарету, находясь дома. Он не мог дать себе отчёт зачем это делал. Быть может, Ацуши, как и раньше пытался расслабиться с помощью курению, но сейчас это вообще не помогало. — Не думаешь, что станешь зависимым от сигарет? — раздался голос Фёдора, от чего Накаджима испугался. — Извини, никаких манер, знаю-знаю. — Что забыл тут? — Хотел поговорить. Надо же, ты совсем один. Твои друзья бросили тебя, а парень разбил сердце. Должно быть, ты чувствуешь себя униженным и оскорбленным. Я ведь предупреждал тебя об этом. Они просто плюнули в твою душу, очернили её. — Тебя это волновать не должно. — буркнул Ацуши, чуть не пустив слезу. — Наверняка ты чувствуешь себя брошенным. Ещё одно предательство. — Заткнись! — крикнул Тигр сквозь слёзы. — Тише-тише, — Достоевский вытер его с бледного лица слёзы. — Даже плача, ты так красив. Когда-то я сказал, чтобы ты не приходил ко мне, когда твои люди возненавидят тебя. Но я готов изменить своё решение. Никто больше не посмеет осквернить твою душу, тигрёнок. Только присоединись ко мне. Мы построим заново этот мир, где не будет больше слёз. Ведь наша любовь — Бог. — Я не знаю... — Ты ничего не потеряешь. Можешь быть одним до скончания времён или же... Впрочем, вставь то, что считаешь нужным. В конце концов, я всегда был верен тебе, навеки твой слуга. А Накахара? Он даже не стал пытаться вытащить твоё тело. Постоянно заставляет идти тебя на риски, с ним ты всегда получал ранения, чего не случалось со мной. Вполне вероятно, что он даже не любил тебя. Возвращал лишь только потому, что ты выгоден Портовой Мафии. Любовь — просто прикрытие. — Чуя — до ужаса подлый человек. — прошипел Тигр. — Я рад, что ты это понимаешь. Мне жаль, что тогда Донцова с Цветаевой разрушили наши отношения. И я готов возобновить их, если к этому готов и ты. — Хорошо, я пойду с тобой. Но пока что я не хочу возвращаться к отношениям. — Могу понять. Всё-таки Накахара предал тебя, и сейчас ты имеешь полное право на то, чтобы не стремиться к романтическому сближению с кем-либо. Но прошу, дай мне второй шанс. — Я заставлю этого рыжего уёбка страдать так, как когда-то страдал я. На этот раз он познает мою боль. Похоже, что мир перевернётся скоро.