***
— Этот мальчишка-тигр… Ацуши… Ты ведь наврал ему всё, да? — как-то раз спросила Достоевская. — Соврал? Нет, это далеко не так. Когда-то мы с ним встречались, так что тут нет никакой лжи. — улыбнулся Фёдор. — А та чушь про кольцо?! Это ведь не ты был! — крикнула Саша. — Из-за тебя он потерял воспоминания! Не думай, что мне это неизвестно… Так… Так нельзя делать! Нельзя насильственным путём заставлять делать подобное! В конце концов… — Александра, как бы выразиться помягче — это тебя не касается. Я всего лишь хочу осчастливить Ацуши, и тут только я решаю, каким образом это будет сделано. Послушай, ты всё ещё хочешь убить Донцову? Так просто делай это. Не вынуждай меня идти на крайние меры. — серьёзно сказал Достоевский. — Нельзя заставить быть кого-то счастливым, отняв всё! — возразила она. — У меня может и нет памяти, но что-то определённо мне подсказывает, что тут многое нечисто. — И что ты тогда сделаешь? Я ведь могу с лёгкостью отнять у тебя силу, что дал тебе. Не делай ошибок, сестра. — Хорошо, я не сделаю ошибок, братец. — прошипела девушка. — Но не думай, что я не буду следить за тобой.***
— Это несправедливо! Фёдор, открой! — возмущалась Саша, когда её заперли в комнате. — Я эту дверь к чертям снесу! — Неблагодарная. Это для твоего же блага. Я спасаю тебя от самой себя. Ты мне потом ещё спасибо скажешь. — раздался голос Достоевского с другой стороны стены. В этот момент черноволосая окончательно взбесилась, она была даже готова начать крушить всё, что можно и нельзя в этой комнате, но по итогу лишь скинула книги с книжной полки, от чего ей стало чуточку лучше. Саша выдохнула, подумав, что неплохо бы было исследовать это место. Первое, что ей попалось на глаза, — сигареты, а затем и зажигалка. Кое-как приоткрыв окно, которое явно не хотело открываться, Достоевская попыталась закурить, что у неё даже получилось. Немного покрутив зажигалку в руках, девушка заметила на ней чьи-то инициалы. — Д. Дон. — прочитала Саша. — Хм, это может быть… Точно! Дарья Донцова! — она вздохнула. — Чёрт… У меня совсем нет никаких воспоминаний… Я просто доверилась тому, что мне наговорил мой брат… Я точно идиотка… Достоевская продолжила исследовать комнатку, всё больше убеждаясь в том, что когда-то здесь жила Даша. На это указывали бутылки из-под вина, гитарные струны, какие-то бумаги, написанные явно подчерком блондинки, а также фотография Донцовой и Фёдора, которую Саша нашла под матрасом. Она явно почувствовала себя обманутой. Но отбросив печальные мысли, Достоевская стала думать над некоторыми вещами. Во-первых — найти хоть какие-нибудь зацепки, которые помогли бы вернуть память. Во-вторых — понять что в конце концов произошло с Дашей. И наконец в-третьих — сбежать отсюда. — Так, думай, Санька, думай! — ругала саму себя черноволосая. — Погодите-ка… Санька? Меня же так никто никогда не звал… Или, стойте, звал? И всё-таки её так называли. Так всегда Достоевскую звала Донцова, на что Саша первое время обижалась, но потом привыкла. У Дашки это было что-то вроде личной фишки — давать всем какие-нибудь кликухи и имена. В принципе, с годами это вообще не поменялось. Чего только стоит история, когда Донцова начала звать Дюма и Экзюпери Саней и Антохой. И если первый отнёсся к этому более менее спокойно, то вот Антуан был готов прибить эту «йеперную русскую шутницу». — Так, по идее нельзя ведь навсегда потерять память, да? — рассуждала Саша, ходя из одного угла комнаты в другой. — Плюс, я ведь заслуживаю знать правду, да? Если все умерли из того отряда, а в живых остались только Даша и мой братец. И Фёдор мне хрен что расскажет, то получается, надо спрашивать у Донцовой, да? А если это она всё-таки меня убила? Нет, ну ты серьёзно? Да плевать уже из-за кого там и как я подохла! Как минимум, нужно узнать всю правду. А потом решать помогать им или нет. В любом случае, мне надо отсюда сбежать. Так-с, из-за Ацуши Фёдор ложиться спать вместе с ним, поэтому, нужно лишь подождать ночи, а там дело за малым.***
Ради большего успеха Саша выжидала несколько дней, и вот, наконец-таки, осмелилась на побег. Конечно, она совсем недавно познакомилась с Ацуши, но даже при этом он показался ей очень хорошим, в сердце что-то сжалось от того, что она всё же бросает своего товарища. Но Саша попыталась себя убедить, что всё-таки вернётся за Тигром чуть позже. Но сложности были и другие. И имя той самой сложности — окно. Из-за того, что окно явно не хотело открываться, Саша даже начала думать, что абсолютно всё её в этом доме действительно не любит. Так ещё и нужно было тихо решить эту проблему, поэтому Достоевская сразу же откинула идею разбить чем-нибудь стекло, но при этом не отбросила мысль задолбывать бедное окно. «Да открывайся ты уже, йеперное окно!» — ругалась Саша, как вдруг у неё наконец-то вышло это. — Ура, свобода. — прошептала девушка, собираясь спускаться. — Прощай, братец Фёдор.***
— Скажи мне честно. — Донцова смотрела на Дазая, застрявшего на дереве. — Ты, блять, идиот? — Ну, Да-аша, ты слишком груба ко мне. — поныл шатен. — Тем более, там внизу когда-то собаки были. А я, кажется, стал бояться высоты. — Господи, дай мне сил на моего парня. — вздохнула блондинка, потерев переносицу. — Слезай давай. Я тебя в очередной раз спасать не собираюсь. — Неужели ты оставишь любимого человека в беде? — Конечно не оставлю. — она хитро улыбнулась, после начав шатать дерево. — Видишь, я отлично помогаю. Если не спустишься, то я продолжу. — Ты злая женщина. — Ты знал на что шёл. — Ты казалась милым домашним котёнком, а не злым уличным псом. — буркнул Осаму. — Значит так, долбозвончик, либо ты сейчас слезаешь, либо я бросаю тебя тут на съедение собакам. — а вот это уже прозвучало как настоящая угроза. — Я понятно объяснила? — её зелёные глаза аж загорелись огнём, после чего Дазай кивнул, а затем и оказался на земле, и Даша как будто сразу же изменилась, вновь заулыбалась, даже похлопала шатена по головке. — Вот и молодец, Омушка. — Ты точно кошка. — Эм? Извините? — вдруг раздался робкий голос Саши. — Подожди-подожди, не кипятись. — Донцова остановила Дазая, который был уже серьёзно настроен, после обратившись к Достоевской. — Может ты, ну знаешь, объяснишься как-нибудь? — Я понимаю, что после нашей последней встречи это прозвучит странно, особенно учитывая факт, что собиралась ранить тебя… — Ты собиралась меня грохнуть. — подметила Даша, косо взглянув на неё, но после усмехнувшись. — Но мне нравится твой настрой, продолжай. — В общем, мне кажется, что Фёдор мне врёт. А ещё он наговорил откровенный бред Накаджиме. Так что я не уверена, что могу доверять моему брату. И понимаю, что от него я никогда не услышу правду. Мне просто хочется узнать кто я такая, и вернуть себе воспоминания. Ну и если ещё выйдет, Ацуши как-нибудь помочь. — Боже, я тебя обожаю! — блондинка накинулась на неё с обнимашками. — Обожаю, когда люди не тупят! Прям вот вообще большего всего в этой жизни люблю это. Естественно я верну тебе воспоминания, это мой долг как наставника. — Дон-дон, можно тебя на пару слов? — сказал шатен, подозвав Донцову. — Почему ты так уверена, что ей можно доверять? Она где-то полтора месяца назад тебя чуть не убила. Ты ведь умная. Так может, будешь действовать… Как бы это сказать? Разумно? — Послушай, представь, что у тебя был лучший друг, которым ты очень дорожил, который был тебе очень важен и дорог. Когда он умер, это было огромным ударом, потерей для тебя. И вот, спустя шесть грёбанных лет ты узнаешь, что он жив, и его использует в своих целях какой-то хрен с синдромом бога, делающий это только для того, чтобы ты ничего не смог сделать. Как ты поступишь, увидев, что к тебе обратились за помощью? Поняв, что ты можешь исправить то, что наворотил много лет назад? Что тебе дали второй шанс? — спросила Даша, посмотрев на него серьёзным, но в то же время умоляющим взглядом. — Хорошо. Делай что считаешь нужным. — серьёзно ответил Дазай. — Но помни наш старый разговор о Достоевском. — Спасибо, — тихо прошептала блондинка, после взглянув на черноволосую. — Пошли, Санька! Будем возвращать тебя!***
— Итак, давай ещё раз. Меня зовут Даша Донцова. В прошлом один из лучших секретных агентов, командовала отрядом из эсперов. Хотя у тебя не было способности, это не помешало мне взять тебя к себя в отряд. Ибо у кого-то была просто невероятная физическая подготовка, даже я втихую завидовала, хах. Я была мега-крутым командиром. — У тебя такая заниженная самооценка. — саркастировал Дазай. — Осаму, будь добр — завались. — сказала блондинка. — Я встречалась с твоим братом, чуть не вышла за него замуж. И ты, мягко говоря, была против этого. Не против меня, конечно. Я ж лапушка. Ты была против него, потому что… — Этот самовлюблённый мудила думает, что он может просто ради тупого удовольствия поганить людям жизни! И не чувствовать никакой вины за это! — Саша просто вышла из себя. — Он больной на всю голову! — Сильно. — в один голос шепнули Дазай с Дашей. — И почему он считает таким крутым и умным только потому, что у него способность есть?! Всю мою жизнь я слышала: «Точно, ты ведь младшая сестрёнка Фёдора», «Будь как Фёдор», «Бери пример с Фёдора», «А вот Фёдор в твои годы.». Да, я родилась обычным человеком! Но вся моя семья вечно гордилась им! Фёдор же у нас такой замечательный, да?! Я не намерена быть такой, как он! — кричала Достоевская, всё больше и больше вспоминая. — Ой… Ко мне, кажись, память вернулась. Хах, Королева винтовки наконец перестала выпрямлять волосы. Ты всё ещё любишь костюмы? А вино так же пьёшь? Хотя о чём это я? Конечно же пьёшь. И на гитаре наверняка играешь. О, ты ещё и нормального парня нашла себе. — Удивительно. — тихо сказала Донцова. — Я никогда не думала, что воспоминания вернутся из-за ненависти к Феде… — Ага, а то нам поцелуев любви было недостаточно. — вновь посаркастировал шатен. — Вы это о чём? — Саша косо взглянула на них. — Я определённо вас не понимаю… — Так, а ну цыц! Мой блудный сын вернулся! — остановила всех блондинка. — Чёрт, надо бы ещё и второго вернуть… — Ты про Ацуши? — Санька, ты ведь явно знаешь больше нас про то, что Федя творит с девочкой. Что он учудил на этот раз? — серьёзно спросила Даша. — Что, блять, означает «на этот раз»?! Этот уёбок издевается не первый раз над бедным пацаном?! — Достоевская начала беситься. — Клянусь, я убью моего брата. — Угомонись. Нас всех очень и очень не устраивает Фёдор. — Осаму попытался её как-то успокоить. — Просто расскажи всё нам. — Хорошо, извините, — Саша кивнула головой, угомонившись. — Брат очень сильно промыл мозги мальчику-тигру. Как я слышала, он убедил Ацуши в том, что они встречались раньше и любили друг друга, что это он сделал Накаджиме предложение. Также Фёдор что-то говорил про какого-то рыжего парня, шляпу ещё носит… — Чуя. — сообразили шатен и блондинка. — Так вот, мой брат сказал, что этот рыжий виноват во всём, что это он забрал у Ацуши воспоминания, что он пользовался пацаном. — Сволота! — прошипела Донцова, чуть не проломив стену ударом кулака. — Знаешь, Сань, я, сука, с тобой солидарна. Я уничтожу этого мудилу самой мучительной смертью. — Дамы, тише. Потом разберётесь с Достоевским. Нам бы сейчас Ацуши как-нибудь вернуть. — Осаму вновь попытался их угомонить. — Я вернусь к Фёдору. В конце концов, если вы задумаете забрать пацана, то вам нужен будет кто-то, сдерживающий моего брата. Плюс, шпион из Крыс вам бы явно не помешал. — заявила Саша. — Послушай, я с Федей еле-еле два с половиной года протянула. И это учитывая тот факт, что я с ним целыми сутками не жила. Тебя ведь ещё раскрыть могут. Не пойми меня неправильно, просто переживаю за тебя. — Всё будет леге…подожди-подожди…дарно! Вот видишь, я помню. И ты всегда хвалила меня за шпионаж, ещё я провела всё моё детство под крышей с моим братцем-идиотом. Так что, мне будет не так уж и трудно его перенести. И тебя можно понять — ты многое пережила, имеешь огромный жизненный багаж. Мне страшно представить, через что тебе пришлось пройти из-за Фёдора. Просто доверься мне, как и раньше. — Достоевская взглянула серьёзно на подругу, у которой на изумрудных глазах наворачивались слёзы. — Пообещай мне, что вернёшься живой. Нет! Вернись живой! Это приказ. — прошептала Даша, обняв черноволосую. — Конечно же, командующая Донцова. — улыбнулась Саша, после как бы в шутку отдав честь. — И только попробуй потом кому-нибудь сказать, что я мямля! — крикнула блондинка сквозь слёзы. — Всё, я не люблю долгие прощания. Иди, пока я не передумала. — До новой встречи, Королева винтовки, — это было последнее, что на прощание сказала Достоевская, после уйдя. — Точно, ты была замечательным наставником. Спасибо за это. Теперь точно пока! Когда Саша ушла, Донцова упала на колени, заплакав, разрыдавшись что есть мочи. Она никогда не сможет полностью искупить свою вину за содеянное в прошлом целиком, но если она может спасти хоть одну жизнь, хоть одного человека, то обязана это сделать. Даша просто не могла остановить горячие слёзы, она кричала, буквально рычала от некой душевной боли. Точно так же, как и шесть лет назад, как и в ту самую, роковую ночь... — Тебе лучше? — шепнул Дазай, присев к ней и обняв её. — Да. — прошептала Даша. Донцова и впрямь почувствовала некое облегчение, самую малость успокоилась. Хотя бы перед одним человеком она смогла извиниться, как-то искупить свою вину за произошедшее, услышать слова, на которые никогда не надеялась больше. У Даши никогда не было надежды на подобное, на то, что за подобный проступок её смогут простить, потому что сама она себя никогда не простит. Даже если захочет, просто не сможет решиться на это. Хоть малая часть того болезненного груза из прошлого спала с её плеч.