***
— Слушай, ты помнишь Серёжу? — спросила Санька, закурив сигарету. — Я помню всех своих товарищей. — в слабой улыбке Даши явно боль, но черноволосая решила не поднимать эту тему. — Конечно. Еся был хорошим человеком, до сих пор помню все его шуточные бунты, а ещё как он травил шуточки про смерть. Он всё время твердил, что в один день сможет превзойти меня — и я в это верила. Жаль, что этого не вышло из-за меня. — Да хватит уже винить себя в случившимся! Как говорится, не ты одна виновата. То есть, я хотела сказать, что в этой ситуации нет твоей вины. Во всём виноват мой братец. — Мне нет за это никакого прощения, я должна была защитить всех. С той ночи история устремила на меня свой взор, и поэтому… — Донцовой явно было тяжело говорить. — Не суть. Ты к чему вообще про Есю вспомнила? — Не ты одна скучаешь по всем. Мне тоже от этого не особо легче. А Серёжа… Ну просто случайно вышло. Хотя порой мне кажется, что я его совсем не знала… Но хочу сказать кое-что тебе. Спасибо. Спасибо за всё то, что ты делаешь. За то, что ты жива. Думаю, мне было бы страшно существовать в этом мире вновь совершенно без никого. — Санька крепко обняла блондинку. — Это взаимно, — на её лице вновь появилась улыбка. — Просто… Ай ладно, останься в живых — этого будет более чем достаточно. — Хах, Королеве винтовки следовало бы думать немного о другом. Мы ведь хотели обсудить, что будем делать, если брат прикажет мне грохнуть тебя, при чём в его присутствии. — Ты же знаешь, я всегда готова. — усмехнулась Даша. — Мы подстроим мою смертушку. У меня имеется небольшой ядик, в его основе лежит кровь одного эспера, способность которого заключалась в погружении сон, подобный смерти. Яд может жить в моём организме много месяцев, так что его действие не будет проблемным. Ты выстрелишь моими пулями, а от ранения яд подействует, а я просто усну. Федя подумает, что я мертва, и успокоится. Потом… — она заметила Дазая. — А вот и наше «потом». — Между прочим это был не только один твой план. Ибо одна крошечная блондиночка совершенно не подумала о том, как ей потом проснуться. — заметил шатен. — Какой же ты зануда. — буркнула Донцова. — Потом прибежит Ому, поплачет немного, может поорёт на Федю, применив все свои лучшие актёрские навыки, я надеюсь. — Ага, а после несколько дней держать тебя за руку, чтобы яд вышел от моей способности. — Подожди-ка, знаешь, мне кажется, что сейчас самое время. — Даша достала пробирку со странной жидкостью, после глотнув эту жидкость. — Всё, осталось только подстрелить меня. Надо будет умудриться не порезаться ножом до нужного момента. Этот яд может подействовать даже от самого мелкого ранения. — Какое счастье. — хмыкнул шатен. — Ты, что, не одобряешь? — спросила блондинка. — Естественно, я против. Мне не хочется подвергать тебя опасности. — Ты ведь понимаешь, что я просто буду спать, да? — Тут нет стопроцентной гарантии. Сама ведь знаешь, что могут быть побочные эффекты. Клянусь, если бы я не любил тебя, не разрешил бы. — Тогда я рада, что наша любовь взаимна, — Донцова поцеловала Дазая. — Не волнуйся, всё будет хорошо. Чёрта с два мне когда-нибудь так глупо сдохнуть.***
— Что за…? — шепнула Санька, зайдя в одну из комнат, вернее даже не комната, а какой-то подвал, дома. Тут было немного жутко, стояла мёртвая тишина. Она случайно забрела сюда, но понимала, что ей тут определённо нельзя находится. Санька заметила книжные шкафы, на которых стояли какие-то папки, которые были и на столе. Рассматривая одну из таких папок, она заметила там свои имя с фамилией, открыв, увидела документы с информацией о себе. Санька вчитывалась в текст, соглашаясь практически со всем, что там было написано, ибо почти всё было чистой правдой. И тут-то до неё кое-что начало доходит — кажется, она была уже здесь раньше. Все эти папки — досье каждого из участников отряда Донцовой. И, видимо, Фёдор решал кого именно придётся возвращать. Санька прекрасно понимала, почему выбор пал определённо на неё. Как вдруг она услышала биение чьего-то сердца, звуки работы каких-то аппаратов — они раздавались из ширмы. Встав, девушка тихонько, маленькими шажочками, пошла на звуки. Придя, она увидела какие-то аппараты жизнеобеспечения, кровать, на которой лежал человек. Поначалу Санька не распознала его, но вглядываясь в совершенно неаккуратно уложенные волосы русого цвета, начала понимать, кто же это был. Тот самый Серёжа, Еся, если уж на то пошло. От понимания подобного на ещё лице наворачивались слёзы, а Санька тихо всхлипывала. — Нет… — прошептала Достоевская. — Ты и его решил ввязать в это дело. Не позволю! Не в этот раз, братец Фёдор. Она присела на кровать, взяв юношу за руку, с грустью смотря на того. Как вдруг парень захлопал ресницами, несколько раз чихнув, а когда открыл голубо-серые глазки, хорошенько прокашлявшись. Санька всё это время смотрела на него, находясь в неком трансе, и похоже, очнувшись, Серёжа был в примерно таком же состоянии, но в в какой-то момент чуть не закричав. — Не ори ты, — шикнула на парня Достоевская. — Вообще молчи лучше. Хотя погоди, говорить можешь? Что-нибудь помнишь? — Не особо. — признался он. — Послушай, кто ты? Что я тут делаю? — Это очень долго объяснять. — сказала черноволосая. — Ладно, попробуем. Меня зовут Александра Достоевская, можешь звать просто Санькой. Ты — Серёжа Есенин. У тебя есть способность, называется «Исповедь хулигана», с помощью неё ты можешь материализовать свои слова, сказанные стихами. Ты умер шесть лет назад, но мой брат, Фёдор, воскресил тебя ради своих целей. Поэтому, чтобы он там тебе не говорил, не верь ему. И да, девушка по имени Даша Донцова не виновата в твоей смерти. Она весь наш отряд очень любила, не хотела ничей погибели, до сих пор винит себя в произошедшем. — Хах, ты так понятно объясняешь. — посаркастировал парень, усмехнувшись. — Хорошо, я не буду верить тому, кто достал меня из мёртвых. И знаешь, у меня такое смутное ощущение, что я тебя знаю. Так что, думаю, тебе можно верить. — Дурак, — буркнула Санька, после улыбнувшись. — Естественно можно. Так, Даше я про тебя рассказывать не буду — ей сейчас и без этого несладко. Хотя, она будет счастлива, узнав, что ты жив. Пускай ты будешь для неё сюрпризом. Если я прямо сейчас тебя выпущу, то Фёдор сто процентов меня спалит в предательстве. Поэтому… Послушай, когда он будет разговаривать с тобой, можешь подыграть, что ты ему веришь? — Я не против, подобное звучит весьма весело, — Есенин кивнул головой, после взяв девушку за руку. — Такая прекрасная мадмуазель ведь не бросит раненного солдата? — А ты не меняешься. — Достоевская даже рассмеялась. — Конечно, вернусь. Обещаю, что буду, пускай и в тайне от братца, навещать тебя. Помогу всё вспомнить. — А если не будешь, то сказану что-нибудь, и способность на тебя подействует. — Балда, ты даже не помнишь, как её активировать, не то, что использовать. Ладно, до скорого, Еся. — Почему Еся? — спросил Серёжа. — Кто вообще дал такое дурацкое прозвище? — А вот ты попытайся вспомнить, почему ты у нас Еся. Это такое задание. Если ни черта в голову не придёт, то я тебя по этой же башке стукну. — Ты такая вредна-а-я. — Я знаю. Кстати, как твоё зрение? Ты же раньше всегда очки носил. Они тебе до сих пор нужны? — Думаю, будь у меня очки, было бы проще. Нет, я тебя, конечно, вижу, но лучше с очками всё-таки. — Хорошо, тогда в следующий раз с меня очки или линзы. — улыбнулась Достоевская, после поправив волосы и помахав на прощание рукой. — Пока, Еся. — До скорой встречи, Санька. — Серёжа улыбнулся в ответ, кажется, даже чуть прикрыв глаза, а на его щеках заиграл лёгкий румянец, как будто бы он вспомнил какие-то забытые чувства.