***
— Так значит, Донцова сбежала к Фёдору? — спросил Ацуши, на что Дазай лишь кивнул. — И ты не собираешься её возвращать? — Не собираюсь. Я для неё не нянька, воспитатель или родитель, чтобы читать нравоучения. Если ей хочется — пожалуйста, её никто не держит. — серьёзно ответил Осаму. — А если Даша находится под действием способности? Или воспоминания не до конца вернулись? Достоевский сделал с ней что-то? Может, она делает это всё, потому что у неё есть собственный план? Ты серьёзно не будешь её спасать? — Донцова — взрослый человек. Даже если так, она всё прекрасно осознаёт. Плюс, у нас с ней было обещание — если она сама уйдёт к Фёдору, то я её возвращать не буду. — Обещание, — болезненно усмехнулся Накаджима. — Какое нахер обещание?! Мы с Чуей столько всего друг другу пообещали за всё время наших отношений. И что? Да мы от силы пару-тройку договоров держим! Потому что это нормально — нарушать обещания ради блага любимого. Неужели даже через себя нельзя переступить?! — Я не сказал, что не поговорю с ней. Я задам ей пару вопросов. Потому что мне интересны причины. — Ты погубишь и Дашу, и себя, такими действиями. Ты не хуже кого-либо ещё знаешь, что бывают ситуации, когда надо вести себя жёстко по отношению к дорогому человеку. — Разве из-за влияния Чуи у тебя нет категоричного отношения к Даше? — Да, я её осуждаю, но не до конца. В отличие от некоторых, я не могу верить в это на полном серьёзе.***
Санька смотрела на конверт, совершенно не понимая от кого пришло письмо. Однако вскрыв его, она сразу же узнала почерк Дашки, понимая, что подобное может означать. Достоевская выдохнула, начав читать письмо: «Здравствуй, Санька. Думаю, сам факт того, что я пишу тебе, говорит о многом. Предполагаю, ты уже догадалась о том, что я ушла к Феде. И если честно, мне очень, очень жаль. Я серьёзно. Мне, правда, не хотелось так поступать. В ночь, когда я сбегала от Ому, моё сердце сжималось так часто, как никогда раньше. Но я чувствую, что теряю контроль над собой, и не хочу навредить Осаму. И сейчас мне намного сложнее быть хозяйкой собственного же разума. Мне безумно стыдно за то, чем я занялась с Федей. За это мне нет вообще никакого прощения, пускай я и не контролировала себя в тот момент. И я прошу, умоляю тебя — не раскрывай ничего никому. Ни Есе, ни Ацуши с Чуей, ни Осаму. В особенности последнему. Ому пострадает ещё больше, если попытается меня спасти. А я не хочу как-либо ранить его. Он заслуживает лучшего. Заслуживает лучшей девушки, не меня. Ты имеешь полное право ненавидеть меня за мой выбор — я та ещё сволочь, если так посмотреть. Чёрт возьми, не знаю, что говорить. Просто помни — возможно, что скоро я покину вас и присоединюсь к чёрному параду, но до этого момента меня не остановить. Я буду бороться до самого конца. И если вдруг это произойдёт, то передай Ому, что я действительно люблю его. Люблю больше жизни. До скорой встречи, и прощай, Искренне, Даша Донцова» — Почему? — шепнула она, после выйдя из себя. — Почему ты каждый раз строишь из себя героя?! При этом совершенно забивая как на чувства, так и на разбитые сердца других?! Попросить помощи? Конечно, это ж не путь джедая! Я ж Даша Донцова, такая крутая, могу творить всё, что хочу! Пули меня не берут, на то, что Фёдор может грохнуть меня в любой момент, если буду вертеться с ним, мне, естественно, плевать! — Санька пыталась отдышаться. — Да пошла ты… Со своими идиотскими принципами… Всё равно что там с тобой будет. Ты же у нас сплошное совершенство, сам идеал во плоти. Даша Донцова же всегда права.***
— Неожиданная встреча, — усмехнулась Дашка, увидев Дазая. — Что нужно, долбозвончик? — Выпрямляешь волосы, отказываешься от костюмов. Так значит, вот как ты пытаешься угодить ему. — шатен издал смешок, после став более серьёзным. — Ты злишься на то, что я бросила тебя? Боже, ты такой наивный. Я-то всегда считала, что Дазай Осаму — гений, умнейший человек, которого невозможно обмануть. — Тебе действительно хочется этого? — шатен задал провокационный вопрос. — Что, прости? — Донцова резко и совершенно неожиданно для себя испытала некий страх. — Ты не хочешь этого. Может, я и не знаю что именно тобой движет, но твои глаза выдают правду — ты не хочешь быть с Достоевским. Ты не хочешь иметь с ним что-либо общее. — Вздор! — крикнула блондинка. — Я люблю его! — Да ну? Именно поэтому тебе снятся кошмары, ты стремишься избавиться от всех вещей, что напоми… — Не смей! — Дашка пыталась хоть как-то возразить, пытаясь не выдать себя. — Если ты так любишь Фёдора и готова ради него на всё, то почему до сих пор не убила меня? Ему это было бы очень выгодно. Да и тебе не доставило каких-либо трудностей, — Донцова даже не успела что-либо сказать на это, — Только не говори, что приказа не было. Мы оба знаем, что если ты чего-то хочешь — ты берёшь и делаешь это. Потому что никто не может тебя остановить, и для тебя не существует слова «хватит». — Мой совет тебе — не парься и голову не теряй. Не лезь, куда не просили. — прошипела блондинка. — Ты прямо из себя выходишь, — Дазай подошёл поближе, взяв Дашу за руку. — Пойдём домой. Тебе ведь это не нужно. — Ты нарушишь наш договор. — Для тебе он что-то значит? Договор больше не в силе. Или, может, дело вовсе не в договоре? — Завались! — Донцова наконец смогла вырвать руку. — Ты не посмеешь… — Обещание — удобная для тебя отговорка, чтобы скрыть нечто важное. Как же ты это обычно говоришь? Где лужа, Даша? — Я не обязана отвечать. — Верно. Так же, как и ничем не обязана Достоевскому. Плюс, если бы ты действительно хотела закончить наш разговор, то давно бы уже это сделала. «Раз, два, три, четыре, пять, шесть, семь…», — проносились цифры в голове Дашки, после чего раздался выстрел. — Я умею заканчивать разговоры, Осаму. Слишком хорошо умею. — уже с холодом в голосе сказала Донцова, с равнодушием посмотрев на раненого шатена. Дашка перевела свой взгляд на ночное небо, закурив сигарету. Вокруг стояла мёртвая тишина, пока блондинка не услышала чьи-то быстрые шаги позади себя. Повернувшись, Донцова увидела Саньку, взгляд которой, кажется, был переполнен ненавистью, презрением и, может, некой злобой. Дашка редко видела Достоевскую в таком состоянии. Вернее даже, практически никогда. — Ах ты, мелкая, грязная лгунья. — буквально прорычала Санька, пытаясь поднять Осаму, лежавшего без сознания. — Я могу всё объяснить. — сказала Даша. — Объяснить что?! — не выдержала Достоевская. — Да ложь из тебя так и льётся! Это твоя жизнь! Твои решения! Ты бы могла изменить ось вращения Земли, но ты решила этого не делать. — Тебе бы это не понравилось. — Почему? Потому что ты отлично провела время с моим отличным братом? — Не моя вина, что ты так ко мне относишься или что-то вроде того. — Что? — черноволосая вскинула бровь. — Видишь, вот в чём проблема крыс. Вы думаете, что все вас любят, хотя, на самом деле, все вас ненавидят! — Это всего лишь притворство! — Дружище, это не притворство. Ты была такой же крысой с самого начала! Думаешь, что твоё дерьмо не пахнет? Думаешь, что только ты — сплошное совершенство, а все вокруг тупые? Да, я ненавижу Фёдора! Но у него хотя бы есть то, чего не понять тебе! — Санька кричала сквозь слёзы. — По крайней мере, у моего брата есть смелость не притворяться моим другом! — Сань… — шепнула Донцова. — Всё в порядке! Всё, правда, нормально! Иди, дальше развлекайся! Дашка смотрела на уходящую Достоевскую, не решаясь догнать её. Донцовой до ужаса хотелось крикнуть, что это всё — сплошная ложь, она не такая. Дашка и вправду становилась не лучше Фёдору, а моменты, когда её разум не находился в забвении, когда блондинка мыслила здраво, становились всё короче и короче. Только сейчас до Дашки дошло, что она приложила все силы, чтобы от неё отреклись все близкие ей люди. И исправить это будет уже невозможно. Даже если и можно как-то изменить, никто Донцовой уже доверять не станет. Да и сама Дашка без понятия, как ей смотреть в глаза им после всего, что она натворила. Идя по улицам, Донцова проклинала себя как только можно и несколько, постоянно повторяя какая же она идиотка. Она предала собственные принципы. Предала не только товарищей, но и себя саму. Дашка всегда твердила, что у сражения должна быть цель. Сейчас же Донцова билась совершенно не имея не то, что цели, вообще ничего. Казалось, что смысл, цели и здравые мысли полностью пропали. — Я так это не оставлю, — серьёзно прошептала Даша. — Клянусь, что исправлю, разгребу это дерьмо. Чёрный парад совсем близко. Но тем не менее, я не упущу свой шанс. Ты хотел, чтобы я вернулась? Ох, я вернусь. Так помогу, что это будет твоим последним воспоминанием. Это будет равноценный обмен. В отличие от тебя, у меня есть козыри, против которых ты ничего не можешь поставить. Ведь все решения верны.