***
— Дарья, нам надо будет поговорить, — как-то раз сказал Фёдор, от чего Дашка съёжилась, после получив бумажку. — Адрес здесь. Жду тебя ночью. Донцова лишь кивнула, ничего не говоря. Она прекрасна поняла что это будет за встреча. До чёрного парада остаётся все меньше и меньше времени. Блондинка вышла на улицу, закурив сигарету. Донцова усмехнулась, вспомнив, что в какой-то момент даже бросила эту привычку. Когда Дашка встречалась с Осаму, она выкинула последнюю пачку сигарет, что лежала на балконе. Донцова любила отговорку, что с помощью курения она снимает стресс, на какие-либо замечания по поводу её вредной привычки. И это было правдой. Сейчас же Дашка вновь начала курить. Похоже, что стресс всё-таки брал над ней верх. Донцова прекрасно знала куда идти — туда, где она когда-то жила, откуда сбежала. Дашка сохранила ключи от квартиры, поэтому открывая дверь, лишь тихонько молилась, чтобы Дазай вдруг не оказался дома. Войдя во внутрь, блондинка облегчённо выдохнула — никого не было. Дашка прошлась по квартире, подметив, что ничего, в общем-то, не изменилось. Блондинка зашла в спальню, после начав искать что-то в шкафу. Во время поисков Донцова заметила, что Осаму не выбросил ни одной её вещички. Наконец закончив, Даша прижала к себе нужный костюм, чувствуя некую тоску вместе с чувством вины. Она грустно смотрела на него, вспомнив, что это один из костюмов для её же похорон. Донцова была совершенно без понятия что может произойти после этой ночи. Быть может, она смогла бы избежать чёрного парада. Однако если Дашка всё же присоединится к нему, то подходящая одежда определённо не помешала бы. Переодевшись, Донцова несколько минут повертелась у зеркала, после поискав бумагу с ручкой, дабы написать письмо. В этот раз она напишет только сплошную правду. Дашке тяжело прописывать каждую строчки, ощущалась боль, периодически покашливая, из-за чего на листе появились бордовые капли крови. Закончив с письмом, Донцова аккуратно положила его, как и в прошлый раз, на кровать.***
— Я пришла, — тихо сказала Дашка, прислушиваясь к почти что мёртвой тишине в заброшенном здании, после услышав как летела пуля, от чего блондинка увернулась, после несколько раз выстрелив. — Оригинально. — Неужели ты действительно посчитала, что останешься незамеченной? Знаешь, я думал, что после произошедшего ты не станешь приходить ко мне. Однако следует отдать должное — спектакль получился отличным. — Благодарю. Но мои поздравления тебе — опять изобретаешь очередную глупость. Ты серьёзно думал, что память может ко мне не вернуться? Впрочем, как я понимаю тут дело в другом, — с её лица пропала ухмылка, Дашка стала более серьёзной и, может, немного раздражённой. — Я хочу получить парочку объяснений! — Ты, правда, думаешь, что я расскажу тебе всё? — Разве тебя сейчас это волнует? Ты либо прикончишь меня, чего я, конечно, не позволю, либо я убью тебя. Знаешь, мы знакомы много лет, так что... Блять! Я не особо хочу знать какого хера тобой движет, но у меня только один вопрос — зачем ты воскресил меня? Может, раньше я и была нужна тебе, но не сейчас. Ни ради моей способности, помощи, ума, поиска книги или чего-либо ещё. Всё это было лишь экспериментом для Осаму? — спросила Донцова. — Потому что в моих чувствах ты был уверен, а вот в его хотел удостовериться. — Отчасти, да, — Достоевский улыбнулся. — Ты умнее, чем думают некоторые. И ещё достаточно давно у меня появилась одна мысль, как можно заставить действовать тебя или Дазая. — Манипуляция. — догадалась Даша. — Верно. С каждым нашим разговором ты всё больше и больше мыслишь. — Ты хотел манипулировать Ому за счёт наших с ним отношений. Вот почему до определённого момента ты почти не влезал в них. Но при всём этом ты учитывал и меня, вернее мои принципы и характер. Что ж, ладно. Ты действительно думал, что я ничего не смогла бы противопоставить? — У тебя было множество возможностей избавиться от меня, но ты ничего не сделала. И это было из-за того, что ты находилась под действием способности. Однако интересно другое — способность не смогла поразить твоё сознание целиком. Дело ли в твоей так называемой силе духа или в чьей-то фотографии, — Фёдор достал то самое фото, которое Дашка взяла с собой. — Выглядит так приторно. — Откуда она у тебя?! — крикнула Донцова, после чего фотография была в одно мгновение сожжена. — Нет! — Вот что происходит с счастливыми концами. Я не позволяю им случиться, — Дашка испепеляла взглядом Достоевского, после выстрелив в его плечо. — Ты всё-таки решила действовать. Это глупо. Раз уж пришло время вопросов, то и у меня есть — почему ты колеблешься, Дарья? Быть может, ты до сих испытываешь ко мне симпатию? — Симпатию? Какая нахер симпатия?! После того, как ты дважды разрушил мою жизнь, я, по-твоему, что-то чувствую?! Нет! Ни за что и никогда! Ты спрашиваешь, почему я колеблюсь? Я предпочитала правило ожидания. И знаешь какую самую главную ошибку ты совершил? Ты решил связаться со мной, подумав, что я совершенно никак не изменилась и продолжу за тобой бегать. Только вот это... — Донцову пронзила мучительная боль из-за чего она упала на колени, а всё тело начало трясти. — Что такое? Неужели метка начала действовать в самый неподходящий момент? Какая жалость. Я же говорил, что это глупая затея. Твоё тело ослабло, из-за чего ты не сможешь что-либо сделать. А ведь всего этого не случилось бы играй ты изначально по правилам. Помнишь, как несколько лет назад я сказал, что оставляю только то, что мне нужно? Ты уже давно не входишь в этот список, — на эти слова Дашка лишь прорычала, продолжая попытки подняться на ноги. — У тебя случайно не возникает ощущение дежавю? Где же я такое уже раньше видел? Точно, семь лет назад, правда, атмосфера немного не та, но ничего страшного. На этот раз я проявлю милосердие, положив конец твоим страданиям. — Ладно, — Донцова посмотрела на него пустым взглядом, совершенно ничего больше не почувствовав, после тихо добавив. — Всё равно уже нечего терять, — она убрала чёлку со лба. — Давай, заканчивай уже этот кошмар. «Ты действительно хочешь всего этого? Неужели сама Даша Донцова так просто сдаётся, пройдя, пережив столько всего?» — поначалу блондинка не понял чей это голос, но потом до неё дошло, что это был голос Дазая. В этот раз Дашку пронзила не только боль, и нечто другое, какое-то незнакомое чувство. Донцова наконец поднялась на ноги. — Нет, ещё рано, — серьёзно сказала она, отойдя назад. — Ты хотел знать почему я полностью не сошла с ума? Моя сила, моя любовь к Ому бездонна. В конце концов, я всегда была бойцом. — В глубине души ты осознаешь, что не создана для войны. — Наоборот. Но даже если и так, то это не значит, что я не готова попытаться. Ты не знаешь, что это моё реальное преимущество! Когда много лет ты покинут, а потом находишь счастье, то готов умереть. Я знаю, что, возможно, не так сильна как когда-то. Но я знаю, что могу удержать тебя, выиграть бой. Пускай даже с моей короткой жизнью, я могу измениться. Я останусь здесь ради него! — крикнула Дашка сквозь слёзы. — Я сделаю это верно. И буду делать это раз за разом. — Знаешь, со всеми разговорами я лишний раз убедился, что ты не хочешь убивать меня. — Достоевский вонзил нож в блондинку, от чего Дашка вновь упала на землю. — И это плохо для тебя, поскольку живой ты мне более не нужна. И, кстати, подобное ранение запускает действие метки на полную мощность. Вероятно, следующие несколько часов ты проведёшь в агонии. Удачи. — Прощай. — прорычала Донцова из последних сил, раздался выстрел. Дашка даже поначалу не поняла куда попала, но потом до нее дошло, что она выстрелила в лоб. Дыхание Донцовой стало более учащённым, а тело всё больше слабело. Чёрный парад начал наступать. Дашка лишь с грустью посмотрела на верх, явно жалея о чём-то. Быть может, и о том, что она умирала так, как боялась — в полном одиночестве. После всего, что Дашка наворотила, мало кто будет скорбеть по ней. В конце концов, никто не оплакивает злодеев. Кто поведает её историю, кто прославит её след? — Хах, чёрный парад наконец наступил, — усмехнулась Дашка. — Кажется, моё время придёт совсем скоро.