***
— Надо же, — сказала Санька, заметив Накахару. — Ты всё-таки пришёл. Я слышала, ну, насчёт ситуации. — Ага. Похоже, что из-за смерти Достоевского контракт его и Ацуши исчез. Конечно, хорошо, что Ацу просто уснул, а не умер. Но от этого не особо легче. — Могу понять. Жаль, что я не могу тебе чем-то помочь. В отличие от моего брата я ни черта не понимаю в контракте эсперов, — она вздохнула. — Возможно, что Даша что-нибудь могла знать. — Проблема не только в том, что Ацу может не проснуться. Есть вероятность, что даже если и проснётся, то он ничего не будет помнить. И в таком случае память вряд ли можно будет вернуть. — У тебя же с ним тоже заключён контракт, его воспоминания есть — просто впусти Накаджиму в подсознание и покажи ему их. — Это будет просто набор воспоминаний. Он не будет чувствовать что-либо, такая память не пробудит в нём чувства или эмоции. — Я надеюсь твоих мозгов хватит на то, чтобы тебе не взбрела в голову идея убить Ацуши, чтобы он не мучился. — серьёзно сказала Достоевская. — А если уже пришла, то выброси её сразу же из головы. — Я не идиот, чтобы подобное сделать. Тем более, при таком исходе я буду обвинять себя каждую секунду.***
Во время похорон у Дазая всё время было ощущение, что всё это уже было. Та же атмосфера, практически те же люди, те же эмоции. Только в этот раз вообще не было сил говорить что-либо, поэтому Осаму ничего особо и не говорил, лишь смотрел на Дашу, которая опять была бледнее чем обычно, вся белая, при этом чем-то напоминая какую-нибудь принцессу. Когда же Дазай набрался некой смелости с уверенностью, то просто не смог говорить. Лишь подошёл поближе, погладив в последний раз её по головке, нечаянно вспомнив, как Донцова вечно бурчала, что никому не позволяет трогать её волосы, но при этом шатену всегда разрешала это делать, практически никогда не сопротивляясь. Именно в этот момент, кажется, перед глазами проносились все моменты, что они пережили вместе. Невольно вспоминалось, как при виде звёзд Дашка всегда плакала у окна, при этом улыбаясь и шепотом задавая один и тот же вопрос: «Я выгляжу как дурочка, да?», на Осаму всегда обнимал её, ничего не отвечая. Как Донцова порой просыпалась в холодном поту из-за очередного кошмара, а шатен успокаивал её, частенько заваривая ромашковый чай, а когда засыпала, то почти всегда перетягивала на себя одеяло. Как Даша готовила, при этом постоянно напевая какие-нибудь песни, иногда даже могло показаться, что ещё чуть-чуть, и кухне явно придёт конец. При этом всём Дазай как будто чувствовал, что Дашка слышала, что он тут, рядом. Как будто, никуда и не уходила, а просто стояла где-нибудь рядом. Да, быть может она и причинили шатену боль, разбила всем сердце, вся эта ситуация — словно нож в спине. Но даже при этом Осаму не покидало ощущение, что они ещё обязательно встретятся. Быть может, не сегодня и не завтра. Возможно, что лишь только тогда, когда придёт его день, они будут вместе. Да что он может ещё сказать? Ничего. Пожалуй, сейчас он мог лишь остаться, прокручивая в голове мысль, что не всегда можно вернуть кого любишь, в этот момент можно лишь пожелать спокойной ночи, поцеловать в лоб напоследок и проститься. Это всё, что можно сделать. И этого будет явно достаточно. По крайней мере, пока что.«What's the worst that I can say? Things are better if I stay So long and goodnight So long and goodnight Well, if you carry on this way Things are better if I stay So long and goodnight So long and goodnight...»