***
— И почему я до сих пор думаю о тебе? — размышляла Дашка. — Но это же ты предатель. Как и все они. Донцова думала, что уничтожала абсолютно всё, что могло бы напомнить о былых временах. Но кто бы мог подумать, что в кармане куртки блондинка сможет найти последнюю фотографию, где была запечатлена она вместе с Осаму. Даша не понимала почему порой продолжала вспоминать шатена, быть может, даже скучая по нему. Из-за чего блондинку даже начал раздражать идеальный порядок в ванной, которого ранее, живя вместе с Дазаем, был весьма и весьма вещью непостоянной. Но она же не злодейка, верно? Дашка же просто пытается восстановить справедливость, показать, что не слабая, добиться своего. Плевать, что, возможно, ради этого придётся перейти все черты, отказаться от самого дорогого. Совсем скоро все узнают её истинную силу. — Неужели я скучаю? — Донцова вздохнула. — По чему скучать-то? Осаму — вредитель, манипулятор и эгоист. По таким не скучают. Он, как и все остальные, злодей. Это он не прав. И когда злодеи умирают, то королевство не оплакивает их, никто не поёт реквием из-за них. Совсем скоро все они получат своё наказание. Я не оставлю это просто так. Да они даже не попытались меня найти. Да, это они предатели, а не я! Даша действительно тайно следила за бывшими товарищами друзьями некоторое время. И, в некотором роде, её оскорбил тот факт, что никто даже интересовался что с ней случилось. По крайней мере, это было то, что она смогла увидеть. И это породило ещё большую обиду вместе с ненавистью. — Все это глупые мысли — они мне не нужны. Я же сильная, значит, смогу добиться всего сама, — убеждала саму себя Даша. — Я одиночка, да. Всё, что нужно делать, следовать моему единственному правилу — никому не доверяй. Только и всего.***
Прошло несколько месяцев. Постепенно всё возвращалось на круги своя. Пускай кто-то иногда и вспоминал про Донцову, но в конце концов все её просто отпустили. Даже Осаму. Но всё же было пару раз, когда воспоминания накатывали. Однако его же вины тут не было. Даша сама ушла, оборвав всё, что было между ними. Быть может, так даже будет лучше для них обоих. И пришло время для действий. План был не особо сложным, из-за Чехов даже пару раз побурчал, ибо «Ага, план прост, и потому красив», пепельноволосый невольно даже вспомнил Дашу из-за таких вот решений. — Итак, уважаемый Антон, чем вы недовольны сегодня? — усмехнулся Маяковский, когда Чехов опять начал ходить с кислой миной. — Твой вечный оптимизм будет считаться за ответ? — Нет, — улыбнулся Владимир. — Тогда ответа нет. — Может ты просто влюбился в кого-нибудь ещё? — и вновь ехидная улыбка. — Например, в меня? — Ты прям таки хочешь, чтобы случилось знакомство твоего подбородка с моим кулаком. — Ой, да ладно. Вот ты вечно такой вредный. Надо быть радостнее, есть вероятность того, что совсем скоро всё наконец закончится, а потом, вероятно, возможна свадьба. А знаешь, что это значит? — Повод просидеть полдня хрен знает где? — Зна-ком-ства! — подытожил черноволосый. — Быть может, мы найдём любовь всей своей жизни. — Пф, я не буду этим заниматься. А сейчас просто следуем плану — в случае чего бить плохих дядечек. — вздохнул Чехов.***
— Неожиданная встреча, да? — Донцова рассмеялась, смотря на Дазая и Саньку. — Как дела, ребят? — Даша, — это было единственное, что смог сказать Осаму, всё же находясь в некотором шоке. — Да, это моё имя. Мило, что хоть его ты помнишь. От такого ответа у шатена возникало ещё больше вопросов — как, зачем, для чего. Почему блондинка так поступила? Она же всегда была на другой стороне, твердя, что ни за что не вернётся к Фёдору. Донцова не могла так поступить, нет, это определённо не она, как будто совершенно другой, чужой человек. Пускай и был один ответ — вот куда Даша пропала. Ушла, предала абсолютно всех и исчезла. Санька лишь быстро и резко достала пистолет, направив оружие на Донцову. Достоевская не помнила, когда ей было так больно в последний раз. Она верила, доверяла, ценила Дашу, их дружбу. Для черноволосой Донцова было словно старшая сестра — умная и справедливая, любящая, та, которой точно можно довериться, рассказать обо всём, которая была авторитетом, на кого хотелось быть похожей. Сейчас всё это просто разрушилось, разбилось, как стекло. Хотелось выплеснуть всю злость на Дашку, но вставший в горле ком и чувство предательства, пожалуй, от одного из самых близких, дорогих для Саньки людей, просто не давало этого сделать. Достоевская лишь с болью и злостью взглянула на блондинку, как будто считая секунды, после чего раздался выстрел. — Ты серьёзно думаешь, что меня возьмут эти пустышки? — Донцова усмехнулась, лишь наблюдая за тем, как регенерация начала действовать. — Может, способности у меня больше нет, но регенерировать всё ещё можно. — Зачем? Для чего ты это делаешь? — спросил Дазай. — Это же не ты. — Почему? О, это хороший вопрос, — Дашка улыбнулась, после, кажется, начав выходить из себя. — Вы пользовались мной, я была просто игрушкой, которую можно выбросить как надоест. У меня больше нет способности, всё, пользы от меня ноль! Предали, и думаете, что я буду на вашей стороне?! Нет. — Что ты говоришь? Это не так. Даша, послушай. — О, я слушаю, Осаму. — Никто не предавал тебя. Если бы это было так, то мы бы никогда не встретились, когда ты оказалась, скажем так, живой во второй или третий раз. — В этом нет твоей заслуги. Память после воскрешения со временем возвращается. Я бы сама со всем справилась, — возразила Донцова. — И раз уж ты так затираешь за то, что ты так мной дорожишь, то какого хрена вообще ничего не сделал, чтобы хотя бы просто узнать что со мной?! В принципе, никто из вас ничего сделал! Вы просто наплевали на моё существование! Впрочем, ничего нового. Как и в прошлый, позапрошлый раз. Всё остаётся прежним. А если бы я была мертва? Точно, тут же тоже ничего страшного нет — ну мертва и мертва, чего бубнить, не так ли? — Тебя даже не было рядом в то время, чтобы говорить о том, что мы пережили, — тут Дазаю уже было труднее сдерживаться. — Кхм, я пережил. Я этого никогда не говорил ранее, но да, ты причинила мне боль, разбила сердце всем. — Я множество раз помогала всем вам! Я жертвовала собой ради тебя! И какую благодарность я получаю?! Точно, совершенную пустоту и плевок в мою сторону! Неужели так сложно хоть иногда сказать «спасибо»?! Вы меня не ценили! И я не обязана делать то же самое по отношению к тебе или кому бы то ни было! — крикнула блондинка, пытаясь сдерживать слёзы. — Даша, подожди. — шатен схватил её за руку, от чего Донцова тут же вырвалась из его хватки. — Я устала ждать и находиться в тени ожидания. — прошипела Дашка, после выстрелив в шатена. — Дазай! — крикнула Санька, после пытаясь сделать хоть что-нибудь, чтобы вернуть Осаму в сознание. — Что ты наделала... — шептала Достоевская, после прорычав: — Что ты наделала?! Ты монстр, Даш! Лучше бы ты никогда не возвращалась! Лучше бы ты умерла! — вдруг черноволосая почувствовала резкую боль в плече, после заметив нож. — Вот что бывает с предателями, — холодно сказала Даша. — Не беспокойся, я ранила его не смертельно, впрочем, как и тебя. Это лишь маленькое предупреждение и первая встреча. Вы не получите координаты нахождения книги, — Донцова взяла то, зачем они изначально пришли, папку с документами, — Можешь передать это остальным. Вы хотели, чтобы я была плохой? Что ж, я буду плохой. Даша медленно ушла. Санька же не могла больше сдерживать слёзы, рыдая во всё горло, пытаясь преодолеть боль, как физическую, так и моральную. Неужели, всё это было зря? Всё то время, моменты, воспоминания, что они разделили вместе? Всё ради этого предательства, ради проигрыша. Страшные кошмары всё больше и больше становились явью, как будто это действительно начало конца. Впрочем, покажет это лишь время.