***
— То есть, та Донцова, которая предала нас, не наша Донцова? — уточнил Накахара. — Почему вы верите словам Теффи? — Потому что она не умеет контролировать свои мысли, — объяснил Чехов. — Моя способность позволяет мне читать мысли других людей. Поэтому, всё то, что сказала Теффи, — чистейшая правда. — Проблема в другом — никому не ясно, где именно искать настоящую Дарью, — сказал Дазай. — Если мы ошибёмся, то мало того, что ничего не получим, так ещё и создадим море лишних проблем, а Фёдор поймёт, что мы слишком много знаем. — Мы могли бы разделиться и искать Донцову по всем возможным базам Крыс. — предложил Ацуши. — Это, конечно, неплохой вариант, но что-то мне подсказывает, что нашу королеву винтовки придётся морально приводить в чувства, — вмешалась Санька. — И если это будет неправильный человек, то крах всему плану. Я не хочу никого из вас обидеть, но нам нужно определиться кто мог бы быть действительно хорошим вариантом. — А вот это уже вполне разумно, — согласился Чуя. — Ну, я точно не подойду. Мы не настолько близки, да и ко всему прочему, пускай это и копия Дарьи, но я не могу простить её. — Думаю, возможно, что лучшего всего будет это сделать мне. — сказал шатен. — Хорошо, — кивнула Достоевская, отталкивая узнать причины таких действий. — Тогда другие могут отвлечь Крыс. Будет грустно, если у нас ничего не выйдет. Но надо подумать, что мы будем делать дальше. — Естественно, что избавимся от куклы. Возможно, что Даша, которая настоящая, сможет нам помочь с этим. Дазай чувствовал себя странно, не понимая как он не понять, что это не Донцова, а просто подделка. Но всё же больнее было от другого — неужели он спас просто куклу? Помогал и любил, страдал из-за того, кто, по сути, является никем? Он сделал предложение пустоте? Однако, пожалуй, ещё больнее было отделять Дашу от марионетки. Трудно принять и осознать, что настоящая Донцова не предавала его, на неё нет причин злиться или обижаться. Да что им вообще теперь нужно будет делать? Шатен определённо не знал ответ на этот на вопрос.***
Даша потеряла счёт во времени, совершенно не понимая, что происходило. Жива ли она вообще? А, быть может, Донцова спала? Или она просто мертва? Все страхи и мысли как будто исчезли. Больше не было страшно идти по жизни, не сковывал страх остаться одной. Да и если хоть кто-то сказал бы остановиться, то она определённо продолжила бы путь вперёд. Только вот никого не было. Даже того самого пути больше не было. Хотелось до ужаса наконец выбраться отсюда, услышать чей-нибудь голос, увидеть хоть кого-то. Да, так было какое-то время. Когда блондинка ещё хоть как-то сбежать, а потом такие надежды пропали, а неким напоминанием о них служили, разве что, искусанные до крови запястья, которые ужасно болели. Это произошло из-за того, что в какой-то момент Дашка начала уничтожать себя, пытаясь хоть как-то прекратить эти мучения со страданиями. Так же, как и почти разбитый лоб от долгих ударов о стену. — С меня хватит, — лишь раз за разом повторяла Донцова. — Я больше не могу... Хватит... Она даже не обратила на яркий свет, на чьи-то шаги. Дашка вздрогнула лишь тогда, когда поняла, что перестала мёрзнуть. Больше не было холодно. Наконец-то. Но никакого удовлетворения не было. Было по-прежнему больно. — Здравствуй, Даша, — Осаму слабо улыбнулся, после чего блондинка начала дрожать, он лишь схватил её за плечо. — Успокойся. Это я, Даша. Всё нормально. Дазаю было больно смотреть на такую Донцову. На этот пустой и совершенно безжизненный взгляд, осознавая, что сейчас, скорее всего, Даше хотелось просто умереть, смотреть на эти изуродованные руки. Хотелось хоть как-то её успокоить, может, обнять. Шатен присел, после начав гладить Дашкины волосы, которые за это время явно успели отрасти. — Ому? — лишь шепнула Донцова, ничего не понимая. — Что ты помнишь? Скажи, какое твоё последнее воспоминание до того, как ты очнулась. Это очень важно. — Ну, я убила Фёдора, а потом прибежал ты, и мы попрощались перед тем, как я должна была умереть. — ответила Донцова, после шепнув: — Я мертва или просто сплю? — Ни то, ни другое, — сказал шатен, после вновь посмотрев блондинке в глаза, в которых теперь вместо блеска и света, была лишь темнота, взяв Дашку за руку, от чего блондинка невольно взвыла. — До чего ты себя довела... — Что произошло? — Слишком долго объяснять. Подожди, то есть ты точно, ну скажем, случайно ничего не помнишь про то, как предала и ушла от нас? — Что за чушь? — Донцова косо взглянула на него. — Я бы никогда так не поступила. Мне, что, совсем делать нечего? Я ж не поехавшая, в конце-то концов, — она стала серьёзнее: — Осаму, я спрашиваю — что произошло? — Ну, Фёдор жив, создал твою копию, которую мы приняли за тебя, а заодно спасли и перелили кровь, когда она чуть не умерла. Потом эта ненастоящая Донцова ушла к Достоевскому, а когда она узнала про Барто... — Повтори, что ты сейчас сказал, — Дашка его перебила, после придя в некий ужас. — Не-ет, она не могла. Мы все в полном дерьме... — казалось, что у неё могла в любой момент начаться истерика. — Всё хорошо. Уже всё хорошо, — шатен наконец обнял Донцову. — И ты имеешь полное право злиться за то, что никто так долго не приходил... — Нет, я понимаю, вы не знали, — прошептала блондинка, после заплакав. — Прошу, не надо! Я больше не хочу так! Здесь холодно и одиноко... Помоги... Помогите... — Не хочешь наконец уйти? — Осаму протянул ей руку. — Было бы определённо не самым плохим вариантом. — Даша постаралась улыбнуться. — Ходить можешь? — спросил Дазай, увидев как блондинка старалась не упасть. — Не волнуйся, всё будет нормально. Просто привыкни, что необязательно носить меня на руках, Ому.***
— Божечки, я так соскучилась по квартире, — Дашка плюхнулась на кровать. — Вообще по всему соскучилась. И по тебе тоже, Ому. Точно, спасибо тебе. — Не радуйся так раньше времени. Нам нужно будет ещё найти Лжедашу и разобраться с ней, — сказал шатен, после укрыв Донцову одеялом. — Но для начала тебе нужно как минимум выспаться. — Думаю, да, — согласилась блондинка. — Расскажешь мне потом, что я пропустила? — На это уйдёт немало времени. — Теперь оно у нас имеется, — Донцова улыбнулась. — Разве у тебя нет дел? — Я просто прослежу, чтобы ты заснула. Спокойной ночи, Даша. И надеюсь, на этот раз, не прощай. У Дашки было ещё много вопросов. Но сейчас они все как будто растворились в усталости, из-за которой так и клонило в сон. Впервые за столь долгое время не хотелось навредить себе, просто хотелось наконец выспаться. Донцова, как и раньше, не верила в сказки и чудо, и опять задавалась вопросом — а, может, всё-таки стоит? В конце концов, верно лишь одно — Дазай всегда донельзя тёплый.