***
— Помощь не нужна? — спросил Чуя. — Надо же, а теперь ты наконец решил стать таким добрым, — хмыкнул беловолосый. — Не нужна. Обойдусь. — Ты на меня злишься? — Нет, что ты, люблю до смерти. — огрызнулся Ацуши. — Ой, точно, это же не я извинялся перед тобой. — Извинения? Ты серьёзно? Извинения не сотрут мне воспоминания о том, как мой жених пытал меня несколько месяцев, и не избавят меня от ран, которые я должен теперь постоянно обрабатывать, потому что моя регенерация перестала работать. — Это нечестно! — прикрикнул Накахара. — Ты столько раз попадал к Фёдору и творил кучу херни, но тем не менее, я тебя всегда прощал. Это не справедливо по отношению ко мне. — Ты пытал меня, Чуя, — серьёзно прошептал Тигр. — Я был просто игрушкой для тебя, с которой было весело играть. И подобного я уж точно никогда с тобой не делал. — Ну да, ты всего-то пытался меня убить — это всё меняет. — У меня рука никогда не поднималась, чтобы убить тебя наверняка, — когда рыжий собирался что-то вновь сказать, Ацуши лишь стукнул ногой, после прошипев: — Хватит! Если ты этого до сих пор не заметил, то открою тебе истину — я не буду твоим другом, Чуя. И да, забери кольцо, — Накаджима положил его в руку Накахары. — У меня были мысли и сомнения, но, знаешь, сейчас я точно решил — мы не будем вместе. Рыжий не знал, что на такое заявление, в принципе, можно было бы ответить. Хотя, быть может, в глубине души Накахаре даже захотелось крикнуть на Тигра, чтобы последний, как минимум, одумался и не горячился. И с другой стороны просто сказать, что рыжий продолжал любить беловолосого, готов приносить извинения столько раз, пока Ацуши бы не простил. Чуя прекрасно понимал Тигра. Накахара сам не мог себе ответить как бы поступил в подобной ситуации. Возможно, что рыжий тоже бы не смог так легко простить. Но с иной стороны Чуя сам чувствовал обиду на Накаджиму. Он столько раз прощал и закрывал глаза на все те поступки, что делал беловолосый, находясь рядом с Фёдором, а когда Накахара совершил ошибку, то на него сразу поставили крест, не дав даже ещё одного шанса. Невольно рыжий всё больше осознавал одну вещь — у Фёдора действительно получилось. Получилось разрушить их отношения окончательно. В этом был весь план. Не ради того, чтобы манипулировать Ацуши и его чувствами, а чтобы они дошли до точки не возврата, по итогу порвав все те связи, что так долго добивались.***
— Подожди, то есть, мы просто будем придерживаться плана Даши? — уточнил Ацуши. — Он весьма неплох, так что, да. Чуя по-прежнему сможет притворяться, что работает на Достоевского, а мы сможем использовать против него сыворотку Донцовой, чтобы Фёдор не смог вас убить. Вопрос не в этом, — ответил Дазай. — Вопрос в вас двоих. — Если мы расстались, то это ещё не значит, что мы не переносим друг друга и готовы перегрызть друг другу глотки. — хмыкнул Накахара. — И всё же, будьте осторожны, — вздохнул Чехов. — Ещё нам не хватало и вас потерять. Действуем чётко, быстро и главное — по плану. Иначе не просто прибью, я вас перебью. И уже не Барто будет делать из ваших трупов куклы, а я. — Надо же, кто-то начал косить под Дашу. — ехидно улыбнулся Володя. Пепельноволосый поначалу ничего на это не ответил, лишь отвёл взгляд в сторону, невольно вспоминая, как Донцова иногда говорила, что он — единственный, кому она могла бы доверить отряд во время её отсутствия, что только Антон мог бы действительно в случае чего занять её роль и побыть командующим и одёргивать других от глупых идей с поступками. — Не смешно, — это было единственное, что сказал пепельноволосый, после схватив Маяковского за рубашку и прошипев: — Не шути так. Сейчас не до твоих тупых шуток. — Хорошо, как скажешь, Босс.***
— Итак, кажется, мы почти пришли, — сказал Накахара. — Ну да, тебе же тут всё так хорошо известно. Наверняка, чувствуешь себя как дома. — Ацуши издал смешок. — Прекрати, — рыжий попытался остановить его. — Что прекратить? То, как ты закрываешь на всё глаза и говоришь какой же ты несчастный? — Накаджима немного выходил из себя. — Ты сам меня бросил! — прикрикнул Чуя. — Это всё ты сделал, а не я. — А ты думал, что твоё наигранное «прости» всё исправит? И знаешь что? Если так хочешь победить Фёдора, то уверен, ты сможешь сделать это без меня. Ты ж у нас такой крутой. — Чего ты хочешь?! — Накахара не выдержал. — Скажи «спасибо». Я столько времени, сил и нервов потратил, чтобы ты хоть немного что-то осознавать начал. — Спасибо. — Вот видишь. Строго между нас, это не я всегда плохой партнёр, который всё портит в отношениях. — Между нами. Следи за падежами. — буркнул Чуя. — Падежи?! Это то, что тебя сейчас волнует?! — Ацуши схватил его за плечи, после ударив рыжего. — Что ты творишь, идиот?! Этой драке, как и ругани, долго длиться не пришлось. Как вдруг раздались чьи-то шаги, а потом и до ужаса знакомый смех, что въелся в память обоих парней. Резко обернувшись, они увидели Барто, которая, как обычно, держала в руках своего плюшевого медведя, периодически его поглаживая. — Дам вам один урок — не стоит лишний раз шуметь. — улыбнулась Агния, после чего в глазах начало темнеть, а тело заметно слабело.***
— Ты как? — спросил Чуя, когда Ацуши очнулся. — Нормально, — хмыкнул Тигр, после заметив цепи на ногах. — Вот чёрт. — Ненормальная, — прошипел рыжий. — Как мы вообще здесь смогли оказаться? Вернее, из-за чего потеряли сознание, — Чуя призадумался, после дотронувшись до своего уха. — Серьга. — Что? — Это серьга, которая у меня появилась после того, как я потерял память, — размышлял Накахара. — Её дала Барто. — Это может быть её медведь, — сообразил Накаджима. — Получается, что ты всё время был под действием способности Барто. — Я такой идиот, — вздохнул рыжий, ругая себя. — Это из-за меня мы сейчас сидим здесь. И теперь Достоевский наверняка всё знает о нашем плане. Мы всё потеряли. — Это я вспылил, — Ацуши притих. — Боже, что мы оба натворили… — И в какой момент мы успели стать врагами? — в один голос задали они вопрос. — Мы же всегда были вместе, а если и ссорились, то только по мелочам. Мы ведь были как Донцова и Дазай, — говорил Чуя. — Всегда вместе и рядом, поддерживали и понимали друг друга. Как им это удавалось? — Легко, — беловолосый пожал плечами. — У них просто ещё не закончился конфетно-букетный период, а потом… Потом наступает засранец, которого зовут реальностью. — Нет, — рыжий покачал головой. — Каждый раз, когда у них случалось какое-нибудь дерьмо, они его обсуждали, а мы… Мы стали в какой-то момент молчать и избегать разговора. Донцова была чертовски права — надо говорить и слушать, и только потом что-то делать. — Ну, у нас определённо есть немного времени, пока не придёт Фёдор и не сделает с нами что-нибудь. — Может, наконец поговорим? — предложил Накахара. — Да, — Тигр кивнул. — На кой чёрт ты пошёл один? — Мне показалось, что это мог сделать ты, учитывая твой характер, а я посчитал себя более опытным, подумав, что справлюсь. И как видишь, не особо справился. — Уж извини, но сейчас уже ты действительно дурак, а не я. Вообще, я хочу задать тебе вопрос — почему тебе абсолютно плевать на то, что случилось? Как ты вообще такой спокойный? — Ацуши, недавно я чуть не сжёг отчёты про Фёдора. Я ж не робот. Естественно, что переживаю. И чувствую себя полным идиотом. Я не знаю как это переживать. Как правильно это сделать. — признался Чуя. — Думаю, я мог бы тебе помочь. У меня, так сказать, большой опыт на этот счёт, — Тигр слегка усмехнулся. — Зато теперь можно сказать, что у нас один бывший на двоих. — Подожди, ты всё это время думал, что между мной и Достоевским… — он не успел договорить, как Ацуши кивнул. — Что за глупости? Между нами даже близко ничего не было. — А как же слова, что Достоевский был твоим единственным партнёром? — Я имел в виду напарником, а не парнем или кем-то в романтическом плане. Погоди-ка, — Чуя притих, после слегка улыбнулся. — Ты меня ревновал, Ацу. — Пф, нет, конечно, просто волновался, — отнекивался Накаджима. — Как будто бы ты не делал точно так же. — Делал, поэтому и знаю, — рыжий вздохнул. — Послушай, я прекрасно знаю и понимаю, что мы не можем быть парой. И я принимаю твои чувства на этот счёт. Но сейчас, хотя бы на несколько часов, давай попробуем быть друзьями, просто ради того, чтобы наконец победить Фёдора. После можешь меня хоть всю жизнь презирать, ненавидеть и не прощать. И ещё я думаю, что мне стоит извиниться. Прости, что говорил так, как будто ты мне что-то должен. — Для начала хотя бы придумать как отсюда сбежать. — Ацуши внимательно взглянул на Накахару, что хитро улыбался, что-то ища. — Узнаёшь эту прелесть? — Чуя показал ему небольшой флакон, от чего Тигр сразу стал напряжённым. — Я этого делать не буду, — прошипел Накаджима. — Если так хочешь, то сам пей валерьянку. Зачем ты её с собой вообще носишь? — На всякий случай. А если серьёзно, то скорее всего эти цепи блокируют наши способности, поэтому, логично предположить если сделать какой-нибудь сильный толчок, то они сломаются. Можно было бы использовать «Порчу», но это слишком рискованно. И поскольку, если мне, конечно, память не изменяет, то от запаха валерьянки ты превращаешься в настоящего кошака. Буквально. — Ладно, — прорычал беловолосый, — И что именно ты сделать хочешь? Снова на себя разлить? — У нас нет другого выбора, так что, да, — Накахара разлил содержимое флакона на себя. — Жги, мальчик-тигр. Поначалу рыжий даже не успел начать нервничать, ибо Ацуши просто принюхивался к нему, а затем уже конкретно к волосам. Чуя уже успел смириться, что скорее всего, те самые волосы будут облизанными, что, собственно, и случилось. Благо, план действительно сработал. — Да, получилось, — прошептал Накахара, сумев наконец встать, после пытаясь привести Тигра в чувства. — Ацу, приём. У нас получилось. — Чудесно выглядишь, — усмехнулся беловолосый, смотря на Чую. — А ты по-прежнему тот ещё кошак. Слушай, может когда-нибудь мы проверим теорию всегда ли ты приземляешься на лапы? — ехидно спросил рыжий. — И тебе до сих пор не надоели эти шутки? — Ни капельки.***
— И каков теперь наш план? — спросил Ацуши. — Ну, учитывая, что серьга более чем, а возможно и на все сто процентов — каким-то образом переделанный медведь Барто, то думаю, Достоевский рассчитывал бы, что я на его стороне. Единственное — мы не знаем наверняка за сколько подействует сыворотка, поэтому, план, суть которого просто побить Фёдора, — ну, немного херовый он. — Проблема не только в этом, — беловолосый качнул головой. — Ему нужен доступ в мой разум, — Накаджима вздохнул. — Как я мог быть тогда таким наивным идиотом? Вот тебя бы он точно не смог провести. — Можно впустить его ко мне, — вдруг сказал Чуя. — У меня ничего особо важного нет. — Достоевскому не нужно твоё сознание. — Погоди-ка, — рыжий призадумался, — Фёдор же обычно сам теряет сознание, когда управляет твоим телом, верно? — Тигр кивнул, от чего Чуя улыбнулся. — Ацу, кажется, у нас появился новый план.***
— Что ж, я согласен, — серьёзно вздохнул Накаджима. — Входи в мой разум и твори там, что хочешь. — Умница. — улыбнулся Фёдор. — Не надо, Ацу! Он всё уничтожит! — крикнул Чуя. — Выхода нет! — возразил Тигр. — Даже на краю собственной гибели Накахары не способны договориться. — Достоевский даже рассмеялся. — Моё условие — ты не смеешь трогать Чую даже пальцем и забываешь о существовании Даши, как о страшном сне. — заявил Накаджима. — Хорошо, тигрёнок. Хватило всего лишь взгляда. Как бы странно не звучало, но на этот раз тут была сплошная темнота, не было слышно слов, которые являлись бы мыслями беловолосого. Фёдора не слишком сильно это напрягло, как вдруг, в какой-то момент появился яркий свет, а после произошло то, чего Достоевский не ожидал, — перед ним был Чуя. — Ну, здравствуй, — рыжий улыбнулся. — Хорошо я умею изображать Ацуши, да? Не только ты тут один умеешь брать тело под контроль — мы тоже можем. Хотя, это скорее обменом можно назвать. Это мой разум, а не Ацуши. Странно, что ты не догадался. — Что за… — Фёдор не успел закончить, пытаясь скрыться от фиолетового огня, что появлялся повсюду. — Да-да, это конец. По сути, тебе стирают воспоминания. С помощью контракта эсперов. Согласись, хорошо придумано. — Ты ничего не понимаешь, — прошипел Достоевский. — Тебе тоже сотрут всю твою память. — Ой, да чего тут есть такого особенного? — Накахара пожал плечами. — Думаешь, что у вас всё вышло? Да, я уйду, но на моё место придёт кто-то другой, возможно, в разы хуже, чем я. — Послушай сюда, крыса, ты, недоделанная, — Чуя схватил его за воротник. — Может, ты и гений, но ты допустил ужасную ошибку — ты угрожал моим близким — наконец удар. Вдруг рыжий оглянулся, заметив, что Фёдора больше не было. Только огонь заполнял пространство всё больше и больше. Накахара лишь походил несколько раз из стороны в сторону, после взяв фото — их первое с Ацуши фото, невольно вспомнив тот самый вечер, когда они набили татуировки. Это было точно весело. Чуя лишь промолчал, прижав фото поближе к себе, невольно подумав, что весь этот путь был пройден не зря.***
— Вот и всё, — холодно сказал Дазай, вытаскивая шприц от сыворотки. — Думаю, нам стоит уже уходить, — Ацуши посмотрел на рыжего, лежащего без сознания. — Что вы планируете делать с Достоевским? — Ну, мы определённо не мафия, чтобы убивать Фёдора. Так что, передадим его властям, — ответил шатен. — И да, спасибо за сотрудничество. — Барто всё ещё на свободе, так что, не думаю, что на этом всё закончится. Наверно, хотя бы пару раз мы точно ещё посотрудничаем с вами. Хотя, думаю, мне стоило бы поблагодарить вас от лица Портовой Мафии, — говорил Тигр, после посмотрев на Маяковского и Чехова. — Они останутся или как? — Насчёт этого дурака не знаю, но лично у меня есть свой небольшой интерес. — ответил пепельноволосый. — Ты такой грубый, — буркнул Володя. — Тогда, до скорой встречи. И удачи с Дашей. — Ацуши слегка улыбнулся, после уйдя. Пожалуй, никто из них не представлял, что всё это закончится вот так. Неся Чую на руках, Накаджима невольно вспоминал, как вместе с рыжим любил говорить, что как только всё закончится, они обязательно вместе выпьют бутылку вина, сходят куда-нибудь, быть может, наконец сыграют свадьбу. В голове же Осаму постоянно звучали слова Донцовой о том, что помимо открытой бутылки вина, она обязательно достанет коробку из-под кровати, пойдёт на свалку и сожжёт всё её содержимое. Даша бы обязательно пошутила бы про приступ счастья и справедливости, в шутку задрала голову, поблагодарив жизнь с судьбой. Она бы определённо устроила буйную и неспокойную ночку, празднуя подобный момент. Всё закончилось. Так быстро и резко. Однако в груди билось чувство, что это определённо не конец, а лишь ступень, которую наконец стало возможным преодолеть. Пришло время для следующего шага. Пришло время идти вперёд.