***
— Здравствуй, Ому. Давно не слышала тебя. Не хочешь поговорить? — наконец раздался голос, по которому Дазай успел соскучиться, который уже давно не слышал. Это была Даша. Осаму не верил своим ушам. Пожалуй, это было слишком неожиданно, но в то же время и до ужаса приятно. Хотелось задать множество вопросов, быть может, было желание и наконец обнять блондинку. Как бы шатен не пытался подавить, забыть о существовании Донцовой, факт оставался прежним — он определённо скучал по ней. Но тем не менее, Дазай не мог и слова сказать, не находя с чего вообще начинать разговор. — Да, я наконец это сделала — позвонила тебе посреди ночи. Теперь мы квиты, — даже через трубку чувствовалось, как Дашка прямо светилась от некого счастья. — Это моя месть тебе за все те твои ночные звонки, Осамушка. — Как будто бы ты была против. — усмехнулся шатен. — А ты меня никогда и не спрашивал. Может, мне пару раз хотелось на тебя наорать, — уверенно заявила Донцова. — Но, вообще-то, всё это ради другого. Уважаемый мистер долбозвончик, не хотите ли вы провести ваш выходной, а я знаю и помню, что у вас завтра свободный день, со своей любимой и обожаемой подругой, что наконец вернулась? — Тогда, уважаемая госпожа Дон-дон, я принимаю ваше предложение. — В таком случае, у нас на завтра, вернее сказать, уже сегодня гениальный план. Всё будет леген…подожди-подожди…дарно! И да — приоденься. Это очень важно.***
Даша определённо выглядела непривычно и определённо не так, как раньше. Подстриженные волосы чуть ниже плеч, заплетённые в два хвостика. Красная рубашка в клетку, под которой была футболка, чёрные брюки. Нет, ей это определённо шло, однако всё портил образ Донцовой, который плотно застрял в голове Дазая, — костюмы, платья и рубашки с юбками. — Надо же ты почти не опоздал, — блондинка усмехнулась, после немного косо взглянув на него, начав махать рукой перед лицом шатена. — Хе-ей, Ому, приём. Ты чего завис-то? — Неважно, — Дазай мотнул головой. — Ты выглядишь мило с короткими волосами и этими хвостиками. Но немного непривычно тебя видеть такой. — Ну, как говорится, у русских девушек два пути после того, как в их жизни случились перемены — либо подстричь волосы, либо перекрасить. — Даша улыбнулась. — Как видишь, я выбрала первый вариант. «Неловко». — пронеслась у них одна мысль на двоих. — Как твои дела? — Осаму пытался хоть как-то исправить ситуацию. — Тоже не знаешь, о чём говорить? — догадалась Донцова, на что шатен кивнул. — Могу понять. Но если отвечать на твой вопрос, то думаю, всё спокойно, что ли. Я наконец вернулась в свою квартиру. И кстати, тварюга, ты, этакая, мог бы и сказать, что переехал, — кажется, она была немного обижена, — Записки никто не отменял. Но не суть. — Как бы это спросить покрасивее и поаккуратнее, что ли. — Дазай мялся. — Точно ли я оправилась и не схожу ли больше с ума? — Даша его опередила. — Не парься, даже если бы так спросил, то я не обижусь. Как выяснилось, у меня достаточно давно были кое-какие, кхм, проблемы, которые я, как бы, игнорировала. Во-от, а способность Барто лишь усугубила их. Пожалуй, это самое лучшее объяснение, что я могла дать. Ну, мне определённо была необходима помощь психолога и психиатра, что, собственно, мне и дали. — И что теперь? — Мне по-прежнему надо наблюдаться у соответствующих врачей и принимать ещё какое-то время препараты, — она вздохнула. — Не могу сказать, что я безумно счастлива от этого факта, но пускай будет так. И думаю, что я чувствую себя лучше, чем раньше, что ли. — Если не хочешь обсуждать, то можем прекратить. — Да тут особо и не о чем говорить-то. Так что, тема может быть закрыта, наверно, — Дашка призадумалась, после с серьёзным видом сказав: — Вообще, это у меня к тебе должно быть миллион вопросов, а не наоборот. Что я пропустила? Вы победили Федю? Как именно? Что с ним теперь? Сыворотка пригодилась? Что с Ацуши и Чуей? Они поженились? — блондинка прямо набросилась на него с вопросами. — Думаю, что да. Конечно, всё вышло не совсем по изначальному плану. Ацуши стёр Достоевскому воспоминания, впустив в свой разум, где в то время был Чуя. — Федя теряет сознание, когда пытается проникнуть в разум девочки, — это имеет смысл. И тогда получается, что вы… — Вкололи ему сыворотку и передали властям, — закончил за неё шатен, после немного косо смотря на Дашу, которая, казалось, ещё немного, и не выдержала бы от некого потока радости. — С тобой всё в порядке? — Подожди, — она пыталась успокоиться. — У меня приступ счастья и справедливости. Боже, да. Да, чёрт возьми! Ради такого стоило дважды умереть. Федя получил по заслугам — звучит как несбыточная мечта, но на этот раз реальная. — Ты плачешь? — Это от счастья, — Донцова вытерла слёзы, после задрав голову верх. — Жизнь, в коем-то веке спасибо, что наконец перестала меня ненавидеть! Вот прям от души! Отрываю свою благодарность от сердца! — Ты закончила? — спросил Осаму, слегка усмехнувшись. — Вот всегда ты такой вредный, — буркнула она. — У человека тут мечта исполнилась, дай хоть немного порадоваться. — Я и не запрещал. — В таком случае, нам надо немного изменить маршрут, потому что я хочу наконец сделать то, на что мне раньше не хватало сил. — серьёзно прошептала Даша.***
Квартира Дашки практически не изменилась. Разве что, на стене больше не висело оборванное фото, на котором был изображён Достоевский, и нож тоже исчез. Проходя мимо гостиной Дазай невольно обратил внимание на фотографии, которые Донцова так и не убрала. Это были несколько их совместных фото. Быть может, ему и хотелось обсудить эту тему с Дашей, но при этом до ужаса не хотелось портить ей настрой. Ведь даже сам Осаму не помнил, когда в последний видел блондинку настолько счастливой и живой, что ли. Шатен наблюдал за Дашкой, которая явно что-то искала, бегая из одной комнаты в другую. Как вдруг она наконец вернулась, держа в руках коробку, при этом слегка сжимая губы. Дазай отлично помнил эту коробку, потому что когда они разбирали вещи, Донцова строго-настрого запретила не то, что открывать, даже брать ему эту коробку, лишь сказав, что пока не готова раскрывать такие вещи. Даша вскрыла её, посмотрев вовнутрь. Руки немного подрагивали, но положительно кивнув, блондинка разрешила Осаму тоже взглянуть. И только тогда Дазай наконец понял, почему же Дашка так упорно и тщательно её прятала, — воспоминания о свадьбе и браке с Достоевским. Ещё на одну тайну стало меньше. — Это вещи со свадьбы, — тихо пояснила Донцова. — Ну, знаешь, свадебный альбом, какие-то фото, обручальные кольца, бумажка с моей другой подписью. — Спасибо, что поделилась, — Дазай взглянул на Дашу, чей взгляд мрачнел с каждой секундой. — Нет, так не пойдёт. Тебя не смогут довести какие-то фотографии. Помнишь я говорил, что вытащу тебя из всей этой истории с Фёдором? Так вот, я своё обещание сдержал. — Просто ещё не могу до конца поверить, что всё закончилось. Я могу быть кем угодно и делать, что сама хочу. Я не верю в собственную свободу, но при этом хочу ей насладиться. Хочу быть просто обычной девушкой, — она призадумалась, после став более воодушевлённой. — Так всё, хватит страдать и заниматься непонятной хернёй. Если не существует больше Фёдора Достоевского, то и Дарьи Достоевской тоже. Быть может, её вообще никогда не было. А это был лишь трюк, чтобы устроить потом эпичный развод. — Что планируешь делать с этой коробкой? Выкинешь? — Подожди, — Даша полезла в шкаф, после достав белое платье. — Правильнее спросить — что я планирую делать со всем этим. — Ты всё это время хранила свадебное платье? — удивился Дазай. — Так вот почему кто-то постоянно говорил: «Не трогай этот чехол для одежды, Ому». — Я сожгу это платье к чертям собачьим. Конечно, можно было бы его продать, но отважные герои всегда идут в обход.***
— Хорошо горит. — заметил Осаму, наблюдая за огнём. — Прям чувствую, как сжигаю свою старую зарплату, — Донцова покачала головой, при этом улыбаясь. — Но при этом получаю неподдельное удовольствие. Никогда бы не подумала, что буду кайфовать от того, что сжигаю своё свадебное платье вместе с человеком, которого много лет хотела уничтожить, пока не поняла, что он — божий одуванчик. — Благодарю за комплимент, — Дазай притих. — Даша, скажи честно, ты на меня злишься? — Да как ты… — она не понимала. — Ты же знаешь, я вижу тебя насквозь. — Да, злюсь! — призналась Донцова. — Я очень злюсь. Ты бросил меня, когда мне нужна была твоя поддержка. Мне нужен был ты. Хотя бы иногда. Однако тебя не было. И прошу, не оправдывайся передо мной. Не надо. — Поставь себя на моё место — если бы твой близкий человек сошёл с ума, и ты знаешь, есть вероятность того, что он не вернётся. Как бы ты тогда поступила? — от этих слов в сердце Даши что-то кольнуло. — Я бы его не бросила, — бросила блондинка, пытаясь сдерживать слёзы. — Да окажись ты в той ситуации, в которой оказалась я, то и тебя бы тоже не оставила. Я бы пыталась связаться с тобой, узнать как ты, а не забыла бы и вычеркнула бы из своей жизни. Да ты похоронил меня заживо! И знаешь, мне хватило ночи и дня, чтобы сделать выводы, — ты даже не извинился передо мной. — Почему ты тогда не злишься на остальных? — Потому что никто из них не является человеком, которого я люблю. Никто из них не является человеком, который заставлял меня смеяться и улыбаться по-настоящему, когда я сама забыла как это делать. Ты ворвался в мою идиллию, нарушив её и внеся хаос. Ты изменил меня. Из-за такого долбозвончика как ты я снова поверила, что я могу любить, меня могут полюбить, и что самое главное — любовь существует. И что это самое важное, что у нас есть. Потому что если мы перестанем любить, то станем одинокими, и человечество перестанет существовать, — Дашка неровно дышала, сжимая кулак. — Впрочем, видимо, это имело такой смысл только для меня самой. Похоже, что я, как обычно, просто слишком много надумала и нафантазировала об очередном человеке на своём пути. — Дон-дон, подожди. — Дазай схватил её за руку, но блондинка одёрнула её. — Не стоит. Я же сказала, мне не нужны твои оправдания. Я ненавижу, когда люди оправдываются. И не надо молоть чушь, что тебе было страшно, и ты не знал как поступить, потому что я этому не верю, — Донцова лишь вытерла проступившие слёзы. — Помнишь я как-то сказала, что мне будет плевать, если меня, вдруг, снова предадут? Кажется, пришло самое время. Ты сделал мне очень больно. Мои поздравления, Осаму.***
— Надо же, твоё сердце разбили вдребезги, — красноволосый парень лишь смотрел на фото Донцовой. — В этот раз время будет у нас, Даша. Ты ослеплена и оглушена, тебе промыли мозги очередные мудаки. Но я спасу тебя, обещаю. Сила любви будет на нашей стороне. Ты должна быть моей, Даша.