***
— Ну и ну, что за удивлённые глазки, — Агния усмехнулась, — Давай только без лишней ярости, ладно? Это же у тебя есть правило сначала слушать, а только затем стрелять? — Что на этот раз? — Даша только обречённо вздохнула. — Начну с того, что в моих интересах не лежит желание убивать тебя или кого-то из твоих ненаглядных дружков. По крайней мере, в данный момент. Мне необходимо перемирие. — С чего бы это? — Донцова вздёрнула бровь, никак не понимая свою собеседницу. Барто чувствовала себя невозможно униженной и жалкой — прийти к своему же врагу и просить того о мирном перерыве. Звучит как бред. Полный вздор. Агния обыкновенно слишком горда. Она была бы не способна на нечто подобное, если не самое главное и самое большое «но» для неё самой.. — Я не хочу подвергать коллег опасности. Она никогда не назовёт их иначе. Агнии тяжело назвать хоть кого-то из окружения близким. Было ли то от её собственного отчуждения ото всех или от какого-то иного страха с волнением — неизвестно даже ей самой. Она никогда и никому не признается, что действительно дорожит кем-то. — Скажем так, глава придумал план, при котором пострадаете не только вы, но и мы в том числе. Если ваша компашка мне более чем безразлична, то вот судьба моих людей — нет. Думаю, наши интересы схожи: ты, как лидер, должна понимать, каково это — отправлять людей на смерть. — Разве глава вашей могучей кучки не Демон? — хмыкнула Дашка. — Это я глава «Хризалиды», а не он, — прорычала Барто, кинувшись в сторону блондинки, — Это я подняла всех. Это я принимала важные решения. Это я всегда решаю все вопросы в организации. И что соизволил сделать он? Бросил всех и оставил абсолютно всё на меня, а потом вернулся и решил, что может наводить свои порядки?! Будучи полностью безразличным к тому, что будет с его людьми, да?! — рычала она, что чем-то даже напоминало некую угрозу, — Я этого не позволю. Никто не посмеет мешать мне же исполнять мой долг. — Что же вы такого задумали? — Он собирается обратить всех. Всё произойдёт словно вспышка вируса. По твоим изумрудным глазкам уже вижу, что ты догадалась о том, что у главы есть распространитель этой заразы. Боюсь, мой ответ тебя разочарует. Впрочем, в случившейся глупости нет ни капли моей вины. Твоя ненаглядная подружка решила сблизиться с ним, поскольку не могла успокоиться из-за твоей смерти. — Подружка? — Дурочку не включай, пожалуйста. Я говорю про Александру. Или, что, у тебя есть ещё какие-то иные варианты? — Агния недовольно вздохнула, — Неважно. Суть в том, что его способность быстро свела её с ума. Я бы даже сказала, что сейчас Александра чем-то даже походит на зомби, что ли. Если она заразит хотя бы кого-то, то это будет концом. — И какой же замечательный план возник в твоей ненаглядной голове? — спросил Антон. Резкий и громкий звук. Звонкий выстрел. От неожиданности Дашка чуть не вскрикнула, только сжала руку в кулак, дабы не поддаться лишним эмоциям и успокоиться. Она то ужасалась от вида раненого Антона, то испепеляла взглядом убийцу, которая, кажется, никак не реагировала на неё. — Ч-что ты натворила? — голос Даши дрожал. — Мне нужна моя способность, Барби, — чуть резко ответила Агния, — Я не знаю, что именно будет. Мне может потребоваться контроль как над другими, так и над тобой. Это безопасность, не более. Как только всё закончится, я верну его обратно. — Ты могла выбрать меня. От таких слов Барто захотелось и нервно рассмеяться, и вспылить одновременно. Ей противно и до невозможного непонятно подобное самопожертвование. Бессмысленно и глупо. Слабоумие и детская отвага. Это вызывало только злость, которую хотелось выплеснуть на Донцову. Агния только с некоторой нервозностью дёргала пальцами, недовольно рыкнув в сторону светловолосой. — От тебя больше толку, — прошипела она, — И я не буду пребывать в восторге, если с тобой что-то произойдёт. — С каких это пор ты перестала мечтать о моей смерти? — ехидно спросила Даша. — Неужели наконец любить меня стала? Агния по-прежнему не признавалась самой себе, что скучала по ней. Исчезновение этой надоедливый барышни было ударом для неё. Ударом, значимость и боль которого сама Барто не хотела признавать и уж тем более признаваться тому, кто являлся виновником подобных ощущений. Она чувствовала слабость перед тем, кого считала своим противником. И от этого осознания ещё более тошно и противно. — Я люблю веселье, понятно? — Агния вздёрнула нос. — Пожалуй, без тебя чересчур скучно и уныло. Мне нет никакого смысла терять достойного противника, — она стала говорить чуть тише, а её голос звучал более серьёзно, — Я беру назад свои слова о том, что никогда не приду на твою могилу, — мотнула головой, — Будут ещё глупые хихиканья и усмешки? Или это всё? — Каков план? — Найти ходячее недоразумение в виде твоей подружки. Но сначала надо закончить с созданием моей новой игр.. — Барто поймала недовольный взгляд собеседницы, которая, казалось, и убить могла её за подобную сказанную глупость. — Моего временного проводника способности. Довольна теперь? — Даша положительно кивнула головой. — Надеюсь, что никто из твоих или моих товарищей не попался ей. Ненавижу, когда вы вляпываетесь в какую-то абсурдную ситуацию. Уже сил на вас всех нет. То одну прикрой, то с другим поговори, то третью от демонического влияния спаси.. Ой не-ет.. — Это ты помогла мне сбежать от него, да? — догадалась Донцова, сложив паззл.***
Несколько месяцев назад.. Агния в это не верит. Увиденное ею уж точно не могло быть реальностью. Эти леденящие душу глаза, устремившие взор прямо на неё, не могли быть взаправду. Это нельзя назвать не только человеком, но и куклой тоже. Это что-то иное. Что-то неестественное. Оно ни живое, ни мёртвое. — Тебе нравится результат? — голос главы прерывает гробовую тишину и выводит Барто из внутренних терзаний. Она этому не рада. Не рада видеть ту, кого с трудом можно назвать живым трупом. Только одного взгляда достаточно, чтобы осознать: это не тот человек, что был прежде. Агния пытается скрыть презрение и ненависть, прикусывая нижнюю губу. Он всё знает. Знает больше, чем кто-либо и чем кому-либо дозволено. Дёргает за единственную нить, которая осталась у неё. Это издевательство, и никак иначе. — Оставляю Дарью под твою ответственность, — даже отведя взгляд в сторону, Агния чувствует, как на лице Демона появляется улыбка. Всё было просчитано. С некоторой лёгкостью он поднимает её подбородок, заставляя Барто смотреть в его зловеще-алые глаза, — Неужели ты не рада её возвращению? Хочется кричать. Хочется достать нож из кармана плаща. Хочется ответить и дать действительно сильный отпор. Однако осознание, в каком беспомощном положении она оказывается, только сильнее убивает Агнию и без пуль или ножа вовсе. Она не может показать ещё больше свою слабость. Не может выставить свои эмоции с чувствами наружу. — Мне слепые слуги не нужны, — говорит Барто холодно, тихо и быстро и резко убирает его руку со своего лица.***
— Ну и сильно же тебя приложило, — хмыкает русоволосая, пытаясь наладить хоть какой-то контакт с этим подобием Демона. — Вы чересчур разговорчивы, Агния, — без капли жизни и тепла отвечает Дарья, — Глава будет разочарован. Она так говорить не должна. Эта неугомонная любительница костюмов разговаривает совсем иначе. Такой излишней вежливости с уважением от неё дождаться, пожалуй, невыносимо сложно, если вообще не невозможно. Дашка уже давно бы покрыла Барто сарказмом и злой иронией с головы до ног, а огрызательствам не было бы конца и края. Быть может, именно поэтому такая иная манера речи невыносимо раздражает Агнию, от чего она только тихо рычит, с тяжестью вздыхает и трёт переносицу. Нужно просто больше сил. Больше терпения и выносливости, которых у такого искусного кукловода, как она, просто нет. Найти необходимое равновесие с каждым мгновением становится всё более невозможной задачей для неё. Агния действительно не выносила прежнюю Дашку. Однако от нынешней становилось так тошно, как никогда прежде. Барто не принимала чувствительность и самопожертвенность, веру в глупые и романтические сопли, как это сама она называла. Но именно сейчас почему-то хотелось верить в то, что разум этой светловолосой головушки ещё не полностью подчинился Демону и настоящая Даша где-то глубоко внутри, её всего лишь стоит растормошить. — Как же много соперников, — Донцова пролистывала документы, — И все до ужаса жалкие. Мерзость. — В плане силы? — уточнила Агния, по-детски надеясь услышать не то, о чём она с неким ужасом догадывалась в мыслях. — Если бы. Все то, что о них известно, пропитано только жалостью, слабоумием и совершенно бесполезной отвагой. Но в этом есть и положительные нюансы — их уничтожение будет легчайшей задачей. — Ты не помнишь о них абсолютно ничего? — русоволосая будто продолжала верить в некую сказку. — Вы явно знаете больше меня. К вашему, видимо, сожалению или к моему счастью, меня не волнуют настолько ничтожные и мелочные темы. Я бы определённо могла бы утверждать, как это говорят люди, что живу настоящим. Однако, не думаю, что данное суждение хоть как-то могло бы ко мне относиться. У меня, скорее, есть задачи, к выполнению которых я стремлюсь. — И тебе ни на каплю неинтересно, кем ты была? — По вашему отчаянному взгляду видно, что это вас так волнует. С чего бы то? — Дарья усмехается, подходя ближе к своей собеседнице, одной рукой хватая её за нижнюю часть лица, а другой начиная накручивать русые волосы себе на палец. — Неужели сама Агния Барто поддаётся таким низким вещам как эмоции и желания? Вас действительно так заботит эта прежняя, совершенно жалкая и наиглупейшая жизнь? — ехидно спрашивает она. — Меня заботит не она, — рычит Агния, — Волнует меня только то, что ту жизнь нельзя назвать глупой и бессмысленной. Я не позволю оскорблять её, — её шёпот с чуть подрагивающим голосом начинает походить на угрозу. — Вы и впрямь на что-то надеетесь? — этот смех всё больше выводит русоволосую из равновесия, — Забираю свои слова обратно — это не её жизнь безнадёжная и глупая до безобразия, а ваша. Барто может только немо злиться, не находя не то, что нужных, просто хоть каких-нибудь слов. Она скрипит зубами. Испепеляет взглядом свою собеседницу. Прикусывает зубами от злости нижнюю губу, которая, кажется, уже начинает кровоточить. Агния лишь резко выхватывает из её рук папку с документами, пытаясь восстановить неровное дыхание. — Вы даже слова вымолвить не можете. Неудивительно, что вы соз.. — Дарья ощущает резкий удар по лице, потирая затем красную от боли щеку. — Считаете, что умнее всех? Думаете, никто не замечает, каковы ваши мотивы на самом деле? Вы ведь знаете, что однажды та бессмысленная игра, которую вы затеяли много лет назад, закончится весьма плачевно для вас. Не получится из раза в раз убегать от неизбежного.***
— Какого чёрта.. — замешательство переходило в истерику, — Какого чёрта?! — Агния еле поднималась с колен, периодически прикладывая руку ко рту, из которого шла кровь. — Я для тебя кто? Просто кукла? Пустой ресурс? Или, блять, кто?! — Я выполняла приказ. В нём было сказано преследовать цель, а не спасать чью-то жизнь, в том числе и вашу, — отвечала Донцова с холодом, — Не моя вина, что вы настолько потеряли форму. Что такое? — раздался злой смешок. — Будете плакаться, что вам должны были помочь? Ведь так поступают люди, верно? Однако я не человек, Агния. И вы это знаете, — улыбка с её лица вновь исчезла, и взамен её вернулось безразличие, — Поднимайтесь. Я долго ждать не намерена. Хотя, не так. Я убью вас и избавлюсь от лишнего и совершенно не нужного мне балласта, если вы так и продолжите сидеть на месте. Раз, два.. — казалось, что считала она чертовски медленно и даже как-то болезненно. Вдруг раздался выстрел. Барто дрожала, смотря на изувеченную и, кажется, уже мёртвую или близкую к подобному исходу Дарью. Агния будет находилось где-то вне действительности, не соображая, что реально, а что нет. Сначала она совершенно тупо смотрела на тело. Затем ударила себя же по лицу, будто пытаясь прийти в чувства. Взгляд стал живым и хоть немного трезвым. Барто только сглатывала и щипала себя за руку. Глаза с мозгом отказывались верить в происходящее. Это не могло закончиться. Не могло так закончиться. Сдерживать себя от криков было всё сложнее. Она медленно ползла, попутно пытаясь привести мысли в порядок. Агния пыталась себя успокоить. Это была самозащита — либо она, либо её. Если бы расправились с ней, то лучше не стало бы. Толку только от всего этого.. Да никакого толку и смысла для неё уже не было. Изменить уже ничего нельзя. Другого исхода не предусмотрено. Чувства её сгрызут. Она не должна была допустить подобного. В голове только одна мысль — эту жизнь надо сохранить. Неважно как. Каким способом и какой ценой — это значения не имело. Пути назад нет. Барто чертит какие-то фигуры окровавленным пальцем, то и дело что-то шепча себе под нос. У неё должно это получиться — с подобным грехом она вынести эту жизнь не сможет. Яркий и ослепляющий свет. Теперь в руках Агнии была новая игрушка — тряпичная кукла. Она прижимает новую вещицу к груди так крепко, как только может. В сердце вновь врывается и бушует одиночество с неизвестной тоской. По щекам текут горькие и горячие слёзы. Барто пытается избавиться от них, задирая голову к небу — лишние и ненужные слабости ей ни к чему. Но эти попытки тщетны. Она — не стальной камень, и никогда не сможет им быть.***
Настоящее время.. Агния только отводит взгляд в сторону. От тяжёлых вздохов, исходящих из её груди, Даше всё больше становится не по себе. Будто бы хочется хоть что-то сказать, но неясно что именно. Отчего она лишь кладёт ладонь на плечо русоволосой, а затем и хлопает по спине, будто бы пытаясь выразить некое сочувствие и, быть может, какую-то благодарность. — Мне твои нежности совершенно ни к чему, — отстранённо проговаривает Барто. — Зачем ты меня тогда, по сути, спасла? — тихо спрашивает Донцова. — Я тебя чуть не убила, а ты в этом чудесное спасение найти умудрилась, — сглатывает Агния, стараясь не выдавать себя, а затем усмехается, — Забавная ты, — усмешка тут же пропадает с её лица, — Воспринимай это как чудо, не более. — Так почему? — Тебе не место рядом с нами, — она в очередной раз вздыхает, — «Хризалида» — это семья, частью которой ты никогда не сможешь стать, даже если сильно захочешь. У тебя огонь для другого, и если ты будешь использовать его неправильно, то поверь, он быстро погаснет. Впрочем, это тебе наверняка известно и без моих нравоучений. — Ты не позволишь чему-то чужому вторгнуться в твою семью. Так? — догадалась Дашка. — Верно. Я не допущу краха, а слепые слуги, неспособные мыслить, мне ни к чему. Удивительно, что мы понимаем друг друга, — хмыкает русоволосая. — Просто мы похожи, — кажется, что её светлая макушка так и светится, от исходящего тепла от её улыбки, — Мы обе защищаем то, что нам дорого. Только вот одна из нас принимает свои чувства, а другая — пока что нет. Различие только в этом. — Дуэли не будет, — сухо говорит Агния, так и не найдя нужных слов, чтобы хоть что-то ответить собеседнице, — Не смотри на меня так, Барби. Ты мне по-прежнему не симпатизируешь. Чем раньше начнём, тем раньше закончим. Возражения? — Отнюдь нет, — Даша вновь улыбается, как-то по-доброму качая головой, после закрыв глаза и вздохнув, — Нас определённо ждёт долгая ночь..