Eobard Thawne: Контроль
21 января 2020 г. в 17:43
Контроль. Быть может, лишь только полная сосредоточенность на нём и помогала Эобарду Тоуну восстанавливать верную хронологию событий.
Быть может, лишь чувство контроля над каждым из событий в этом веке и помогало Эобарду Тоуну не впадать в ярость и отчаяние при мысли о том, сколько времени у него уже занял план по возвращению домой. И сколько мог занять ещё.
Всё это порой напоминало Эобарду одну фразу из старого фильма. Речь там шла о колибри — крохотной птичке, чьё сердце бьётся от 500 до 1000 раз в минуту. Столько усилий...
"— Невероятно! Сколько нужно усилий, ради такой жалкой, короткой и бессмысленной жизни!.."
Столько усилий и всё ради того, чтобы вернуться в свой век. Домой.
Но вот только что ждёт его там — в месте, что зовётся домом?
Ради чего с-т-о-л-ь-к-о усилий?
Такие мысли были хоть и редкими, но ранили до глубины души.
Поэтому, да, в этом варварском веке контроль был для Эобарда Тоуна всем.
Оторвав взгляд от экрана монитора, Эобард мысленно хмыкнул: ещё один день сотворения мира подошёл к своему завершению. Ускоритель частиц будет запущен уже послезавтра, а Барри Аллен был весьма предсказуем и, сам того не подозревая, шаг за шагом направлялся к тому, чтобы стать завершающим пазлом в этой части “картины будущего”. Мальчишка всегда был в буквальном смысле на виду, и его присутствие в своей лаборатории в нужный момент, чтобы получить роковой разряд молнии, было предопределено.
Эобард откинулся на спинку кресла и посмотрел на высокий стеклянный потолок своего временного дома. Через него сегодня были видны звёзды. Так же, как и судьба ближайших девяти месяцев — небо было ясным. Ни туманностей, ни внезапных аномалий. Треть пути пройдена. Треть картины мира безошибочно нарисована.
Гидеон сегодня была непривычно молчалива, и единственным звуком во всём огромном доме была приглушённая болтовня Аллена, без умолку в последние дни рассказывающего всем, кто готов был слушать, о запуске укорителя частиц, равно как и о его великом создателе— Харрисоне Уэллсе.
Одиночество никогда не тяготило Тоуна. Он никогда не испытывал скуки наедине с самим собой. Напротив, работая весь день — в том числе и над неизменностью хронологии, её правильным “расположением” в общем “пазле” жизни — оставаясь один, Эобард мог, словно художник, наслаждаться своим творением. Мог, не спеша, миллиметр за миллиметром разглядывать ту картину нынешней жизни, что, день за днём, он воссоздавал с ночи убийства матери Барри Аллена.
Один старый друг из Хранителей Времени был бы доволен такой скрупулёзной работой.
Хотя изначально у Тоуна и были опасения.
Как он сам изначально и надеялся, смерть Норы Аллен могла повлиять на мальчишку слишком сильно. Что было бы, не переживи Аллен этой трагедии? Сломайся он раз и навсегда ещё в ту ночь?..
И наблюдая сейчас за Барри Алленом, Тоун был рад своему прошлому и ошибочному суждению: да, трагедия определённо повлияла, но, кажется, сделала мальчишку только сильнее. И часто Эобард не знал, что именно он чувствует по этому поводу.
Поэтому любое из возникающих чувств Тоун с лёгкостью подменял к-о-н-т-р-о-л-е-м и размышлениями о влиянии тех или иных событий на хронологию.
Так было проще. Так было легче не принимать совершенно ничего близко к сердцу, не анализировать это — прошлое и будущее — через призму собственных чувств.
Да, Эобарду было проще считать себя неким скульптором, призванным воссоздать разрушенную линию времени по кускам, а всех прочих — считать лишь мертвецами, останки которых в его собственном времени можно отыскать в архивах, да в музее.
Эобард не учёл лишь одного.
Ежедневно наблюдая за Барри Алленом с помощью установленных по всюду камер слежения, он мог видеть лишь внешнюю составляющую. Ход мыслей и душу своего врага Эобард на тот момент ещё не знал, ещё не изучил каждую эмоцию и непременно следующие за этой эмоцией поступки досконально.
Поэтому, обнаружив на следующее утро мальчишку в Старлинг Сити, вместо привычной лаборатории в участке, Тоун призвал весь свой самоконтроль, чтобы лишь наблюдать за Алленом и не вмешиваться. Не препятствовать, не помогать, не спасать от "похитителей" на вокзале, никого не убивать.
И, ожидая завершения этого незапланированного "приключения" мальчишки — считать, просчитывать, предугадывать, рассчитывать все возможные последствия из-за этого поступка.
Знакомство со Стрелой. Слишком рано. Слишком... не так.
Аллен поехал в Старлинг из-за смерти матери, в надежде на встречу со своим героем, в надежде если не изменить прошлое с помощью Стрелы, то будущее своей семьи.
Анализируя мотив Аллена, иначе сложившееся знакомство с линчивателем Старлинг Сити и всю эту ситуацию в целом, Тоун и не заметил, как потерял из виду в тот день не только Барри Аллена. Но и в какой-то момент потерял контроль над своими чувствами. И первым, что прорвалось наружу от всех этих размышлений... Это была надежда. Наивная, едва живая, призрачная. Но это была она.
Что, если эта встреча стала роковой? Аллен проявил себя как надёжного, понимающего человека. Его дружба с Квином будет другой — настоящей. Потому что и Аллен, вопреки всей точности воспроизведения событий Тоуном, с той роковой ночи стал другим.
Быть может, другим будет и Флэш?
Да, в тот день впервые за долгое — бесконечное — время Эобард это почувствовал. Почувствовал надежду, что дом, в который он так желает вернуться, стоит каждого из его нынешних усилий. Стоит каждого удара его измотанного, разбитого сердца.