The Flash: little stories

      — Признаться, неожиданно, — Тоун смотрел на своего посетителя и пытался предугадать возможные причины этого визита.       Потому что после своего заключения первым делом Тоун ожидал увидеть кого-то из Алленов. Возможно, Циско. Он ожидал тех, у кого раз за разом вопросов к нему становилось только больше — пропорционально тем разрушениям, что Тоун принёс в жизни этих людей.       Но сейчас понять причину визита этого гостя — точнее, гостьи — никак не удавалось.       — Учитывая, что нас ни разу друг другу так и не представили, — Тоун приложил руку к груди и слегка поклонился. Потому что действительно испытывал уважение к той, что смотрела на него сейчас изучающим взглядом, в котором, вместе с надменностью, отслеживались нотки гнева. И Тоун пока не мог понять, чем они вызваны, — Обратный Флэш.       Гостья хмыкнула и возвела взгляд к потолку, словно проявление манер было для неё чем-то смешным, лишним или, скорее, ещё не познанным. Но, снова переведя взгляд на заключённого, она всё же представилась:       — Меня зовут Киллер Фрост. И не будь ты сейчас заперт в этой камере, я бы показала почему, — она произнесла это весьма кровожадно, исказив при этом в усмешке губы Кейтлин Сноу.       И наверное, Эобард Тоун только в эту секунду осознал, насколько разными являются два человека, вынужденные делить одно тело на двоих.       — Но вот я здесь. И раз ты пришла не ради демонстрации своих способностей... У тебя ко мне какие-то вопросы? Претензии?.. — Тоун начал медленно ходить из стороны в сторону: он по-прежнему не понимал тех причин, что привели сюда его гостью, и это, несмотря на интерес, мало помалу начинало нервировать.       — Вообще-то, есть один. Так скажем, вопрос-претензия.       Тоун остановился на полушаге и, не убирая рук из-за спины, поднял взгляд на наблюдающую за ним Убийцу. И снова Тоун не мог не отметить, что она будто изучает его, будто хочет найти для себя самой ответы на те вопросы, которые, что бы ни случилось, никогда ему не задаст.       — Но не к тебе, а к команде: почему ты всё ещё жив, если так сильно искалечил почти каждому наверху душу, жизнь, а особенно неосторожным — сердце. И, что-то мне подсказывает, даже малышка Нора без колебаний присоединится к клубу тех, кто тебя никогда не простит.       — Моих ответов хватит, чтобы утолить её любопытство и гнев.       — А что насчёт предательства и лжи? — при этих словах Фрост поморщилась и дёрнула в сторону головой так, словно отмахиваясь от каких-то возражений. Хотя Тоун не успел ещё произнести ни слова.       — Бегунья знала, кто я такой, когда пришла ко мне ещё в самый первый раз…       — Возможно. Только я сейчас не о ней.       И, прежде чем Эобард успел хоть что-то сказать, перед его взором стояла уже не Киллер Фрост.       — Здравствуй, Кейтлин...       В первые секунды Сноу выглядела так, словно её силой притащили туда, где она оказаться уж точно никак не хотела. А после, покачав головой и сделав тяжёлый вдох, она развернулась, чтобы уйти. Совершенно точно было понятно, что Кейтлин действительно не хотела видеть человека, заточённого в камере, не хотела задавать никаких вопросов, высказывать претензии. Казалось, Кейтлин было не страшно или неудобно находиться здесь — Тоун внезапно понял, что ей невыносимо находиться здесь. Ей невыносимо видеть его.       — Кейтлин, постой!..       Сноу обернулась на полпути, но Тоун внезапно обнаружил, что ему впервые нечего сказать. При виде Флэша, Норы или Циско он всегда знал, что нужно говорить, потому что точно знал, что именно эти люди — его «жертвы» — хотят услышать. Кейтлин же Эобард Тоун никогда таковой не считал. Не считал эту женщину жертвой своих планов и своих манипуляций со временем.       Да, при взрыве ускорителя погиб её жених Ронни, и, да, воскреснув из мёртвых в виде Огненного Шторма, он опять же погиб. Но Тоун не считал это прямым следствием своих действий. К тому же. По какой-то причине (и лишь теперь Тоун осознал, насколько странно это звучит) он не считал Кейтлин Сноу той, кто, чтобы иметь счастливую жизнь и наслаждаться ею, непременно должен иметь подспорье в виде жениха-героя-любовника. И тот факт, что теперь Кейтлин делила своё тело с совершенно другим человеком, лишь подтверждал мысли Тоуна.       Быть может, эта женщина напоминала ему самого себя? Свою способность наслаждаться достижением поставленных целей и реализацией гениальных планов, а не какими-то пресловутыми отношениями. Ведь необходимые чувства и эмоции всегда можно найти и вне них.       — Знаете... — Кейтлин словно запнулась, замолчав, и Эобард без труда понял, что этой женщине до сих пор сложно перестать видеть в нём Харрисона Уэллса; понял, что ей сложно сейчас подобрать обращение к нему, потому что, казалось, будто «Эобард Тоун» до сих пор был Кейтлин словно не признан, как тот самый (и при этом совершенно незнакомый, чужой человек), кто на самом деле провёл столько времени с ней, Циско и всей командой (как до взрыва ускорителя, так и после него).       — Не обязательно этого делать, — «перебил» Тоун, решив облегчить Кейтлин задачу, — Я не сочту за грубость, если ты не будешь ко мне как-то обращаться.       В глазах Кейтлин начало было проступать возмущение и желание высказаться насчёт того, что по её мнению есть на самом деле грубость, но она смогла себя преодолеть. То ли не желая, затевая спор, задерживаться здесь дольше. То ли не желая затевать спор. Делать это сейчас, когда была готова сказать нечто другое и более важное. То самое, что, возможно, не хотела говорить никогда.       — Вы помните, каково мне было после смерти Ронни? Мне казалось, что я никогда не оправлюсь от этой потери. Но я продолжала работать. А потом у нас появился Барри, и я была уверена, что именно его появление и наша с ним дружба смогла вернуть меня к жизни. Хотя мне по-прежнему было сложно начинать какие-то отношения из-за страха потери...       А потом они... Барри, Циско, детектив Джо сказали мне, что Вы можете быть Обратным Флэшем.       Нет, мой мир не был тогда разрушен. Ведь, выслушав их, я направилась прямиком к Вам домой. И даже не по той причине, что хотела бы услышать правду (какой бы она ни была) от Вас. А потому, что в тот момент, когда я допустила мысль, что Вы — действительно Обратный Флэш, я поняла... Я поняла, что к жизни меня вернул не Барри — всё время это были лишь Вы: работа с Вами, желание поддержать Вас в непростом физическом и моральном состоянии после провала проекта, которому Вы посвятили свою жизнь; желание быть рядом с Вами и в радости, и в горе. А, если бы вышло, что Вы действительно оказались Обратным Флэшем, и всё это действительно было спланировано Вами...       Кейтлин замолчала, и весь её вид говорил сейчас о внутренней борьбе и о беспокойстве: сказать ли что-то ещё, чтобы всё стало понятнее? И не сказала ли она чего-то лишнего, что способно было дать понять об её истинных чувствах?       — Кейтлин, мне жаль...       Да, необходимые чувства и эмоции всегда можно найти и вне отношений. И лишь теперь Тоун понял, в чём именно... в ком именно Кейтлин Сноу это нашла. Как и понял то, что, сам того не зная, именно Кейтлин Сноу он ранил больше всех остальных с их ненавистью, обидами, разочарованием, запретной краткосрочной влюблённостью.       — Знаете, лучше бы Вы сказали сейчас то же, что и сказали Циско — что Вам не жаль. Потому что Ваше сожаление... Вы ведь даже понятия не имели — и вряд ли имеете — за что именно нужно передо мной извиняться. Потому что никогда... Потому что я никогда не была среди всех мертвецов (Вы ведь так нас всех называете?) этого времени той...       Даже несмотря на то, сколько времени Тоун провёл рядом с этой женщиной, он сейчас впервые видел её такой: неспособной выразить свои чувства и мысли, по-настоящему уязвимой, слабой. И слабой именно из-за него и необходимости говорить сейчас с ним.       — Признайтесь: намерено Вы причиняете вред только тем, кто для Вас важен, а все и всё прочее — лишь побочные следствия Ваших действий, за которые Вы не переживаете и уж точно не готовите для них «ответы, которых хватит, чтобы утолить любопытство и гнев».       В последних словах Тоун услышал отголоски ревности. Он хотел попробовать сказать что-то ещё, но Кейтлин развернулась к выходу. И сейчас Тоун знал: никакие слова не заставят её снова изменить это решение. По той простой причине, что они ей не были нужны. Больше нет.       — Доброй ночи... Эобард Тоун.       Да, Кейтлин действительно была на него похожа: она черпала силы в чувствах, которые были взращены годами, которые менялись, крепли, как и становилась сильнее сама Кейтлин. Испытывая к Харрисону Уэллсу чувства, эта женщина, сама того не подозревая, справлялась из раза в раз со всеми невзгодами и препятствиями.       А потом в одно мгновение лишилась этой опоры. Своей ложью и предательством Тоун однажды лишил её этого и даже не заметил.       Да, Кейтлин права: ему было жаль, но при этом он был действительно не в состоянии дать ей такие ответы, которые бы были способны залечить её внутренний надлом. Поэтому Тоуну лишь оставалось надеяться, что та, которая теперь делит тело вместе с Кейтлин Сноу, способна будет если не стать источником силы, то хотя бы не дать Кейтлин сломаться и упасть: от неудачи ли в работе или же от разбитого сердца.