Пурпурная монета

Время тянулось неумолимо медленно. Быстрее даже не хотелось. Я настолько погрузилась в себя, что забила на все отношения и иные факторы, которыми меня кормила жизнь. Алкоголь снова стал мне отрадой. Миллиметры темноты под глазами росли с геометрической прогрессией, и очень скоро я стала похожа на панду. А потом выстрелом в голову стал факт того, что моя мать жива. И она тиран. Тиран, который рвет мясо на куски, хуже Кевина... И... Как бы я ее не любила, я понимала, чувствовала, что это не правильно. Мысли о ней вызывали раздражение, какое приходила и при Триш. Сестра же, зазвездилась по полной. Но не она герой. И не я. Но она хочет им быть. А я нет. Идиотка... Молча глотаю таблетки от боли в животе, и хаотично тычу в лицо себе тоналкой. Надо же скрыть пандоподобный вид. Тональник безобразно ложится на лицо, делая его жёлтым и кривым. Снова бутылка виски. Приветливая горечь во рту. Снова тошнотный рефлекс. Мать в тюрьме. Триш не действует на нервы. Ебанный прообраз Кевина решил меня задолбать. Задолбать до той степени, что я и просто его к стенке припечатываю, при малейшем звуке. Мысленно повторяю улицы детства, невольно утопая в горечи и недовольстве. Прошло ещё немного времени, и Триш предала меня. Даже не один раз. И я ее вознинавидела, так же, как я ненавидела Килгрейва долгое время. В груди пусто, и эта пустота теснит все эмоции и чувства. За границы возможного. Да, за это время что-то изменилось. То ли от недоедания и недосыпа, то ли из-за алкоголя, я потеряла в весе, после чего снова стала быстро его набирать. Голова болела 24/7. Моя мать мертва... Окончательно... Да, она была не ангелом, но она была... И я проебала второй шанс бога. Не спасла самого родного себе человека. Снова рвотный рефлекс. Насколько все задолбало. Пару раз нагрядывали Джемсоны. Старшая вышла замуж и сообщила, что ждёт малыша, и Пэн... Пэн выглядела замученной. Похожей на меня. И я решила на время приютить девочку у себя. Лиз неохотно отпустила сестру, и с горем пополам согласилась. И когда мы с Пэн осмотрели друг друга, мы чувствовали примерно одно и тоже. Отвращение к самим себе. Позже Кевин нас успешно сравнил, и сказал, что сейчас мы как две капли воды похожи. Заебанные жизнью, пандоподобные дамы. Да. Несмотря на малый возраст Пэнни, каковой был равен 11 с половиной годам ее жизни, она была дамой, умной не по годам. И снова рвотный рефлекс. Неприятная кислота во рту. Дикое желание съездить кому-нибудь по морде. Мелкая сразу поняла в чем дело. Но во мне жила идиотка. Круглая. Я залетела, и даже не догадывалась об этом. Фигура никак не менялась в течение долгого времени, и лишь потом живот подрос, но я сочла это жиром. Да Джесс, ты скатилась в яму. Никогда мне ещё не было так паршиво, как сейчас. И страшно. Об этой холодящей кровь новости Кевин узнал от Пэнн, которая несмотря на мои молитвы и просьбы, все равно все рассказала.