Нас учили быть птицами

— Ты уверена, что она — Птица? — спрашивает Казимир у старой ведьмы Агафьи, наблюдая за Ланой Щитилиной, которая сидела у речки и стирала вместе с другими невольницами. Старуха кряхтит. — Не знаю. — Что значит «не знаю»? — раздраженно спрашивает Мазовецкий. — Птицу могут чувствовать только такие же женщины-ведьмы. — Я уже стара и не всесильна, — сварливо заявила Агафья своему воспитаннику. Она какое-то время молчала, а потом сказала. — Проверить ее надо, и дело с концом. Отвести в лес и натравить на нее кого-нибудь. Вернется — Птица, не вернется… — Мы сделку заключили, — отмахнулся Мазовецкий, отрывая взгляд от девушек и уходя в сторону. Агафья посеменила за ним. Старость скрючила ее спину, сделала шаги шаркающими и тяжелыми. — Ее безопасность — моя забота. — Но если она вас обманула, — неуверенно протягивает женщина. Казимир оборачивается на свою бывшую опекуншу и смиряет ее недовольным взглядом. Агафья встречает взгляд колдуна уверенно и даже спокойно. Она обдумывала то, как можно угодить воспитаннику — и девчонку проверить, и чтобы пан Казимир в случае чего свое слово не нарушил. Казимир обдумывал предложение Агафьи с самого утра. Лана была отослана к другим девушкам и работала вместе с ними, пока Мазовецкий решал, что же с ней делать. Было не похоже, что она лгала, но всякая ведьма на иллюзионные чары мастерица — проще колдовства не найти. Но чтобы запудрить мозги ему — Казимиру Мазовецкому — она должна была быть сильной ведьмой, Птицей как раз таки. То есть, и так и так выходило, что Щитилина не лгала. Колдун решил все-таки проверить ее. Не из-за слов Агафьи, хотя к мудрой наставнице пан и прислушивался; дело скорее было в личном любопытстве. Казимир еще никогда не видел, как работают ведьмы-Птицы. Среди нежити про них ходило много легенд и слухов, Мазовецкий наслушался, будучи еще совсем юным колдуном: и что Птица может с любым зверьем договориться, что среди волков выживет, что рыбой может обратиться… Много времени минуло, Ведьм-Птиц по всему миру можно было сосчитать по пальцам руки. А тут такая редкая удача… — Лана, пойди сюда, — позвала Агафья девчонку ближе к вечеру. Девушка удивлённо глянула на старуху, а Марушка, которая испуганным маленьким хвостиком ходила за Ланой, испуганно вздрогнула. Другие девушки, которые стирали одежду вместе с ними, тоже оторвались от работы, с любопытством и испугом приподняв голову. — Ну, давай живее! Лана тяжело вздохнула и выпрямилась, кости ее оглушительно хрустнули. Потрепав Марушку по светлым волосам, Щитилина, на ходу отряхивая руки от мыльной пены, поплелась к старой ведьме. — Что вам угодно? — вежливо спросила Лана. Если что из уроков бабушки она и внесла, что нельзя ссориться с сильными и старыми ведьмами. А у Агафьи ещё и сильный колдун в друзьях ходил. — В лес тебе надо, — буркнула Агафья. Щитилина вопросительно изогнула бровь, но тут же сдержанно улыбнулась. Старая ведьма подозрительно посмотрела на нее, кажется, понимая, что умная дивчина потихоньку обо всем догадывается. Агафья собралась было открыть рот и объяснить, почему эта девчонка должна сейчас же отправиться туда, куда ей сказано, разумеется, не открывая истинных причин. Казимир появляется неожиданно, покровительственно кладет руку на плечо старой ведьмы. Лана смотрит на колдуна пару секунд, а потом слегка склоняет голову в поклоне. — Не надо, — говорит Мазовецкий старой ведьме. — У меня появилась идея получше. Идем со мной. Последние слова были адресованы Лане. Щитилина поклонилась еще раз Агафье и последовала за Мазовецким. Спрашивать куда они идут, она не решалась — уговор дороже денег, а потому ведьма была вынуждена беспрекословно подчиняться любому приказу Казимира. Оставалось лишь надеяться, что в будущем пан не обманет и выполнит свои условия сделки. — Ты слышала что-нибудь о моей своре? — внезапно спросил Казимир. Лана посмотрела на него и кивнула. — Чертова дюжина злых чёрных псов, с горящими кровавыми глазами. Говорят, сам Дьявол помог вам вывести столь неутомимых и безжалостных убийц. Они рвут тела и высасывают душу вместе с кровью. Это действительно было тем, что слышала Лана. До своего попадания в плен она интересовалась паном Казимиром, но лишь здесь всерьез взялась за исполнения планов, которые раньше считала лишь далекой мечтой. Теперь у нее была реальная возможность. А собаки… Пусть они будут хоть гончими самого черта — Ведьма-птица и их за пояс заткнет. Поэтому от предстоящей встречи с тринадцатью бешеными псами она не волновалась. Своеобразная псарня находилась в отдаление от лагеря. Казимир шел широким, уверенным шагом, и Лана еле-еле поспевала за ним. Он остановился перед постройкой, и внимательно посмотрел на ведьму. — Если ты сказала правду, — начал он. — То бояться тебе нечего и так. Если же нет, то от псов я тебя спасу, но ты пожалеешь, что они тебя не разорвали. И Мазовецкий без лишних слов открыл дверь, приглашая Лану войти. Щитилина глубоко вдохнула и шагнула внутрь. На подстилках из соломы спали тринадцать больших псов, черных, чем-то действительно напоминающих волков. Они были гладко причесанными и чистыми, видимо, за ними хорошо ухаживали. Мазовецкий зашел следом и тихо свистнул. Псы мгновенно проснулись и встали со своих мест. Лану восхитило то, с каким — она не побоялась этого слова — изяществом, с какой грацией собаки поднялись на лапы. Они тихо зарычали, ожидая приказа, а вперед выступил самый крупный из всех остальных — Лана поняла, что перед ней вожак. Казимир двинулся вдоль стены и остановился на расстояние нескольких метров от Ланы. Та спокойно смотрела на псов. — Взять, — спокойно приказал колдун. Щитилина только присела, чтобы в глаза животным заглянуть. Вожак кинулся на нее, но в нескольких метрах не устоял на дрожащих лапах и, пронзительно скуля, уткнулся Лане в колени, и Щитилина потрепала его между ушей. Остальные псы тут же завозились рядом, рыча уже друг на друга, выпрашивая свою порцию ласки. Ведьма спокойно гладила каждую голову, до которой дотягивались руки: ей было спокойно и как-то даже хорошо. Рядом с животными всегда хорошо. Они не как люди. Если ты им не нравишься — ненавидят, если любят — то на полную катушку. И не лгут. Скуля, как двухнедельные щенки, огромные пушистые твари ласково лизали лицо и вытянутые руки Ланы. Девушка со смехом отталкивала морды наиболее настойчивых. Тринадцать огромных псов, которых называли «дьявольскими гончими», и чьи зубы могли перекусить шею Щитилиной в одно движение, скулили и жались к ней, как щенки к своей матери.  — Мои ж вы хорошие! Что, несладко жить? Как я вас понимаю… — мурлыкала Лана, от души тиская псов, чуть ли не таская тех за хвосты. Животные вились вокруг нее, повизгивали, катались по земле, подставляя пузо. Колдун мрачно наблюдал за этим праздником жизни. Один Создатель знает, о чем свидетельствовали его чуть изогнутые брови и сжатые в упрямую линию губы.  — Хорош, — сказал он через какое-то время. Ведьма подняла на него вопросительный взгляд. — Теперь я тебе верю. Место, — последний приказ относился к собакам, и те, поскуливая, все-таки отошли от ведьмы, занимая свои лежанки. Казимир с Ланой вышли обратно на воздух. Лана зябко повела плечами, потому что снаружи воздух был прохладнее, чем в псарне  — Вы с ними плохо обращаетесь, — мрачно заявила Щитилина. —В своем уме ли ты, пани? — усмехнулся колдун, но как-то доброжелательно. Лана уловив это настроение, продолжила вещать.  — Не физически. Это трудно объяснить. Жизнь в клетке, без общения — это… — ведьмочка даже прищелкнула пальцами. — Им хозяин нужен, а не надзиратель.  — Эти собаки не просто воспитанные щенки, — сурово заметил Казимир. — Они помесь диких волков и обычных псов, закалённые ненавистью и жаждой. В битве они рыскают между сражающимися, со спины нападают на противников, а на поле брани выискивают себе падаль для пропитания. Никто, кроме меня, не может обуздать их гнев, — тут Мазовецкий замолчал, посмотрев на ведьму сверху вниз. Во взгляде карих глаз промелькнуло какое-то восхищение, которое очень понравилось колдуну. Он и раньше видел подобный взгляд, но тогда он смешивался еще и со страхом. А такое чистое, неприкрытое чувство… — Ну, судя по всему, еще ты наделана этим уникальным даром. Лана внезапно тихо засмеялась и обхватила подрагивающие плечи руками. — Я же говорила, что Птица, — мягко напомнила она. — Я найду общий язык с любым животным. Даже с порождением самого Зла. Казимир усмехается. Лана слабо улыбается, но тут начинает подрагивать от холода. Как ведьма, она была очень чувствительна к холоду, что иногда играло против нее. Колдун, заметив, что Птица перед ним начинает подрагивать от пронзающего ветра, внезапно стянул теплый плащ с себя и накинул на Лану. — На, — кинул он. — Не мерзни, — та замерла, а потом быстро закуталась в бордовую, приятно пахнущую ткань. Стало сразу теплее. — Вечером жду тебя, красавица, — тихо шепнул Казимир. При этом его нос коснулся распущенных темно-каштановых волос, и Лана порывисто выдохнула. *** Катерина задумчиво прищурила глаза, смотря на то, как Лана спокойно расчесывает длинные волосы. — Ты чего такая довольная? — шепотом спросила она. Они с Щитилиной только вернулись из бани, и Агафья забрала их соседок — девушки жили в небольших походных шатрах по десять дивчин в одном. Двое уже спали, вымотанные работой кухарок, а одна стояла на коленях в углу и молилась, шёпотом произнося молитву. Темные глаза Щитилиной сверкнули. В оранжевом свете факелов она была очень красивой: с мягкими волосами, стелющимися по плечам, горящими неизвестно от чего глазами, пухлыми розовыми губами, раздвинутыми в слабой улыбке. На вопрос Катерины она лишь закусила нижнюю губу и лукаво усмехнулась. Катерина была той единственной дивчиной, которой Лана все-таки решилась рассказать свою историю. Молодая ведьмочка чувствовала особое родство с этой молодой, но серьезной девушкой. В возрасте двадцати пяти лет она потеряла все, чем жила, и если многие другие невольницы либо стонали и плакали, проклиная судьбу, либо роптали на Бога, то Катерина приняла удар со смирением и решила жить так, как ей придется жить. Этой силой она и привлекала Щитилину. Кроме того, нечто было в пани, что подкупало и заставляло верить. Поэтому ведьма рассказала ей все, без утайки. Конечно, идею о мести девушка приняла скорбно, сказала, что месть — это удел грешников, и Лане добра он не принесет, особенно если она пойдет на сделку с Казимиром Мазовецким. Но когда Щитилина сказала, что все уже для себя решила, Катерина лишь смирилась и пожелала ей удачи. — Катерина, ты знаешь о Предназначение? — почтительным шепотом спросила Лана. Катерина непонимающе нахмурилась и мотнула головой: она была обычной дивчиной из деревни, которая сначала помогала отцу и матери, потом вышла замуж, и каждый свободный от работы день посвящала молению Господу и обустройству семейного счастья. Разумеется, она не была знакома с ведьмами и соответствующими названиями, но это было даже к лучшему: Лана мало походила на черта, единственного представителя нежити, о котором Катерина слышала, поэтому наличие колдовства в Щитилиной пани не отталкивало. — Это особый дар, которым наделены такие, как я и пан Казимир, — объяснила Лана. — Моя бабка верила, что Предназначение, это что-то, что притягивает души. У людей оно тоже есть, но у колдунов в несколько раз сильнее. Что-то наподобие судьбы, судьбоносной встречи, которая должна произойти независимо от обстоятельств. — Ты говоришь про любовь. Про особую любовь с первого взгляда, — поняла Катерина. Лана ничего не ответила, лишь слабо кивнула. Девушка, которая до этого молилась, встала. Катерина проследила за ней взглядом, прежде чем снова начать говорить: пани как-то побелела, руки ее тряслись, когда она забиралась под одеяло, и черноволосая даже хотела спросить, все ли в порядке. Но заметив сжатые губы, Катерина поняла, что девушка просто на что-то зла; видимо, те старые женщины, которые учили их готовить, не были очень добры. Молящаяся легла под одеяло, отвернулась и затихла. Выждав несколько минут, Катерина подсела ближе к Лане и зашептала еще тише: — Ты думаешь, что пан Казимир — твое Предназначение? — Думаю, что хочу это проверить, — так же шепотом ответила Лана, подмигивая девушке. — В любом случае, мы заключили сделку, и он приказал мне прийти сегодня. — Будь аккуратна, — качнула головой Катерина. Отговаривать Лану не было смысла, у каждого свой путь. И если Щитилина решила идти этим, то пани не имела право ее отговаривать. — Как всегда, — улыбнулась Щитилина. Они поговорили еще немного, но их разговор прервала Агафья. В свойственной ей довольно грубой форме, старая ведьма приказала Лане собираться, а Катерине укладываться спать. Щитилина ушла; Катерина посмотрела на ту молившуюся девушку, но та все еще лежала к ней спиной и, кажется, даже не дышала. Непонятная тревога кольнула в сердце Катерины, но та отогнала это чувство. Сердце билось в груди размеренно и спокойно — Лана не боялась. Она была красивой молодой девушкой, уверенной в себе, знающей, что умеет нравиться мужчинам, поэтому свою участь Щитилина приняла спокойно. По условию, она должна была провести с паном Казимиром всего три дня и три ночи, а с завтрашнего дня всего два того и другого. Потом, главное — остаться в его памяти и уповать на то, что птица внутри нее не ошиблась, и Мазовецкий — Предназначение. В шатре стоял полумрак. Зрачки Щитилиной слегка сузились, подстраиваясь под освещение как у кошек. Казимир сидел на кровати в бордовой рубашке и черных льняных штанах. Стоило ведьме бесшумно скользнуть внутрь, Мазовецкий поднял на нее тяжёлый взгляд черных жгучих глаз. Черное против черного. Колдун встал и подошел к ведьме. Сильные грубые пальцы обвили тонкие женские запястья. Лана подняла голову. — Вы верите в Предназначение, пан Казимир? — Нет, — ответил Мазовецкий, притянув ведьму ближе к себе. — Но ты можешь заставить меня поверить. Лана приподнимается на носочки, приблизив свое лицо вплотную и целуя тонкие сухие губы колдуна, легко, как лепестки самых нежных цветов. Этот поцелуй был ее ответом. Казимир не сдерживается и прижимает хрупкое, мягкое тело девушки вплотную к себе, с чувством отвечая на ее трепетный поцелуй.