Лабиринт

      Осмотрев одежду, Линдеманн передал Швейриг слегка примятый пиджак. Остальное на удивление оказалось в неплохом состоянии. Теперь нужно было посетить уборную и покинуть чужой дом. Тилль больше всего сейчас хотел оказаться в своей просторной квартире и насладиться одиночеством, чтобы переварить все случившееся. Чтобы больше не слышать вопросов, Линдеманн остался в комнате, когда Ингрид удалилась гладить пиджак. Он только застегнул последнюю пуговицу на рубашке, как в дверь осторожно постучали.       — Войдите, — с неким раздражением бросил Тилль.       В комнату вошла Анна. По темным кругам под глазами было понятно, что сон в эту ночь так к ней и не пришел. Она нервно тёрла правой ладонью левое предплечье. Это походило на приступ чесотки. Опущенные уголки губ дрогнули, когда она поймала взгляд Тилля. Он же наоборот — источал уверенность и животную силу.       — Тилль, нам… — Анна сглотнула, пытаясь инстинктивно отложить один из самых тяжелых и неловких разговоров в своей жизни. Она закрыла глаза и, наполнив легкие кислородом, выдала на одном дыхании: — То, что было ночью, — ошибка. И мы должны забыть об этом.       Линдеманн наклонил голову и сложил руки на груди. Он догадывался, что именно это Анна и скажет. Но не смог сдержать улыбку.       — Интересное заявление. — Тилль понимающе кивнул и облизнул губы. — Только это привело тебя ко мне в спальню? — Едва заметно он поддался бедрами вперед. Сейчас он походил на хищника, в логово к которому по собственному желанию пришла жертва.       — Я не стану говорить Ингрид об этом. Обещаю, — проигнорировав едкое замечание, продолжила Анна. — Но с условием, если ты не допустишь, чтобы узнал Рене. — Линдеманн с наглой улыбкой на лице вальяжно подошел к ней ближе. — И забудешь так же, как и я постараюсь выбросить из головы минутное помутнение. — Впитавшийся, казалось, в кожу запах табака смешался с мылом, завладевая сознанием.       Оказавшись вплотную к Анне, Тилль быстро сжал ее подбородок, задрав голову. Рядом с огромным, широкоплечим Линдеманном маленькая Анна терялась, и прилив страха методично охватывал её. Учащенное дыхание начало прерываться, а голосовые связки словно вырвали из горла.       — Ты считаешь, что вправе ставить мне условия? — Тилль огрызнулся и сильнее надавил пальцами. — Нет, дорогая. — Он преградил путь к отступлению, встав между Анной и дверью. — Ингрид останется со мной, поверь, даже если узнает. Она уже моя. И никогда не откажется от своего выбора. А вот твой муж… — Линдеманн разжал руку и провел ногтями по своей гладко выбритой щеке. — Когда он узнает, что его любимая женушка — обычная проститутка, то, в лучшем случае, уйдет. — Анна вздрогнула. Внезапная смена поведения вкупе с тревогой парализовали ее тело. — К тому же, ты очень некрасиво повела себя этой ночью. Нехорошо бросать начатое.       — Чего ты хочешь? — прохрипела Анна, но её пробило электрическим разрядом от жадных поцелуев Тилля, коими он принялся покрывать ее шею.       — Тебя, — прорычал Линдеманн, сжав большими руками маленькие плечи Анны. Она дернулась, но он лишь усилил хватку.       Стянув с нее одежду, Тилль рухнул вместе с ней на кровать. Ни единого шанса на спасение, ни единой возможности что-либо изменить. Только проклятое смирение с ситуацией. Анна зажмурилась, желая лишь скорейшего завершения этой пытки. Он шептал ей что-то на ухо, тяжело дыша, но вся реальность превратилась в одну чуждую субстанцию, готовую сожрать сознание. Однако этого не происходило.       Приведя себя в порядок, Тилль швырнул Анне ее платье, подцепив его с пола, и положил на тумбочку довольно крупную купюру, подмигнув при этом.       — Заслужила, девочка. — Его улыбка, походившая на оскал дикого животного, навсегда запечатлелась в голове Анны. Она смотрела на него с нескрываемой злобой и омерзением. — Думаю, ты и сама догадываешься, но я все же озвучу. — Тилль застегнул ремешок часов на правой руке и перевернул циферблат на запястье. — Если Рене просто будет что-то подозревать, то его карьера обрушится в тот же момент, а твоя семья… — Тилль усмехнулся. — Вся твоя семья отправится на эшафот. Поверь, я это могу.       — Ублюдок, — процедила сквозь зубы Анна, застегивая дрожащими руками молнию на платье. Ее душили слезы, но она не могла себе позволить, чтобы этот зверь их видел.       — Иди-ка лучше приведи себя в порядок, — ровно ответил Линдеманн и попытался поправить Анне волосы, но его рука была отброшена в сторону. Он хмыкнул. — Выглядишь потрепанной.

***

      Проводить гостей вышла фрау Маргарет. Она поцеловала сияющую Ингрид в лоб и крепко обняла. Тилль же стоял поодаль и наблюдал за бледной, как лист бумаги, Анной. Она улыбалась, что-то отвечала сестре и матери, но отводила взгляд сразу, как только Тилль что-то говорил. Ей казалось, будто все вокруг знали о произошедшем, но оставались равнодушными. Она тонула в собственных мыслях и вздрагивала, стоило погрузиться в недавнее воспоминание. Однако какой у нее был выбор? Подставлять под удар своих родных Анна не хотела, не могла. Оставалось лишь крепче стиснуть зубы и постараться ужиться с самой собой.       Дверь отворилась, и в дом вошел Рене Анлауфф. С широкой улыбкой он поприветствовал группенфюрера Линдеманна, кивнул Ингрид и фрау Швейриг. И сразу же направился к жене, одарив ее легким поцелуем в щеку.       — Анна, родная, это для тебя, — прошептал он на ухо и протянул небольшую коробочку. — Открой. Это лучший шоколад, который ты только ела.       — Спасибо, милый, — выдавила Анна и приняла коробку. Только вот даже ее любимые сладости не могли очистить ее мысли и тело.       Линдеманн изогнул бровь и едва заметно кивнул, оценив затраты на такой подарок. Он знал, что достать такое даже для него потребовало бы немалых усилий. Краем глаза Тилль заметил, как губы Ингрид дернулись в улыбке: она не сводила взгляда с Рене и Анны. И дело явно не заключалось в подарке. Скорее в заботе, которой окружал жену герр Анлауфф. Тилль щелкнул языком и, широко улыбнувшись, притянул к себе Ингрид за плечо. Швейриг напряглась и сжалась, не смея шевельнуться, будто боясь спугнуть момент.       — Что ж, думаю, нам пора. — Тилль бросил многозначительный взгляд на Анну из-под бровей. И ему даже показалось, что она была готова рухнуть в объятия мужа без сознания. От этой картины Линдеманн улыбнулся еще шире и, подтолкнув Ингрид к выходу, едва заметно подмигнул Анне.       Когда же наконец Анна оказалась в своей комнате наедине с Рене, то еще раз поблагодарила мужа за подарок. Она убрала коробочку в ящик и принялась раскладывать книги в шкафу, протирая их небольшой щеточкой. Нужно было отвлечься хоть на что-то.       — Анна, с тобой все в порядке? — Анлауфф подошел сзади и приобнял жену за талию. Его дыхание, всегда обжигавшее шею, теперь вызывало довольно противоречивые эмоции. Анна вздрогнула, выронив щетку. Рене замер.       — В порядке, — вздохнула Анна. Хотелось скрыться в его объятиях, вырвать из себя весь ужас вместе со слезами, но она не могла. — Ты опять задержался. Обещал быть раньше.       — Дорогая моя… Ты же знаешь, что у меня работа. Я не мог… — оправдался Рене, усаживаясь на кровать. Он старался задаривать подарками Анну, надеясь, что хоть так окупит свое постоянное отсутствие. Но отказаться от работы в пользу семейной жизни не было ему близко.       — Вот всегда так, Рене. Всегда! — Анна не хотела срываться на муже, но ничего не могла с собой поделать. — Работа для тебя стоит выше меня!       — Ну, прости, что это выглядит именно так. Но это неправда. Я люблю тебя больше. — Рене хлопнул по кровати. — Иди ко мне, мы нагоним вчерашний день и ночь…       — Наверстывай все один! — крикнула Анна и, оставив Рене в одиночестве, хлопнула дверью.       Анна ощутила нарастающую бурю внутри себя. Пальцы задрожали, а в голове стучала лишь одна мысль: «Приди Рене раньше, ничего бы не было!». Она не хотела срываться на муже. Но ничего не могла с собой поделать. Эмоции рвались наружу. Эта ситуация стала катализатором. Оказавшись на улице, Анна зажмурилась, пытаясь восстановить дыхание, но кислорода не хватало. Она возненавидела себя за слова, озвученные Рене, а еще больше за собственную слабость.

***

      По пути к концлагерю, Ингрид, погруженная в радужные мысли, скромно улыбалась. Ей не верилось, что Тилль наконец проявил по отношению к ней столь долгожданную заботу. Бросив на него несколько раз короткий взгляд, Швейриг заметила, что он напряжен и думал о чем-то своем. Поэтому она молча смотрела в окно всю дорогу, прокручивая в голове их первый совместный выезд.       — Выходи, приехали. — В голосе Линдеманна вновь не было ни единой эмоции. Он смотрел ровно перед собой. Ингрид распахнутыми глазами уставилась на Тилля, ожидая хоть какой-то реакции. — Вы-хо-ди, — медленно повторил он. Швейриг подалась к нему, пытаясь на прощание сохранить на губах его вкус. Но Тилль резко отстранился и посмотрел на Ингрид, будто готовился прожечь в ней дыру. — Сказал же «выходи»! Я опаздываю.       Ингрид, быстро заморгав и сглотнув очередную горечь, едва успела захлопнуть за собой дверь, как Линдеманн сорвался с места, оставив после себя столб пыли. Швейриг закашлялась и, отряхнув платье, горделиво подняла голову и направилась к проходной.       Едва Ингрид успела переодеться и устроиться за своим рабочим местом, как ее вызвал к себе Деро. Оставив переживания и терзания в своем кабинете, но не успев толком успокоиться, Швейриг послушно выполнила приказ группенфюрера.       — Проходи давай, — раздалось от окна, едва Ингрид успела войти. — Присаживайся. — Достав из шкафа коробку, Деро поставил ее на стол перед Швейриг. — Нужна твоя помощь. Это старые документы. Никак руки не доходили переписать их и сдать в архив. Сделаешь?       — Конечно. — Ингрид кивнула и хотела уже было взять коробку, чтобы направиться к себе, но Гои остановил ее, устроив руку на ее плече.       — Оставайся здесь. Чтобы никто не отвлекал. — Он улыбнулся, смотря на нее. Будь на месте Деро кто-либо другой, Ингрид напряглась бы, начав подозревать неладное. Но сейчас она вздохнула с облегчением и изобразила наигранное недовольство.       — Я даже не знаю, столько работы накопилось… Хоть не бери выходных. — Ингрид лукаво сощурилась.       — Хорошо-хорошо! С меня чай и сладкое. — Таким набором всегда можно было договориться со Швейриг почти о чем угодно. И Гои это превосходно знал. — Кстати, пока мы тут застряли с этим… — Взяв несколько протоколов, Деро постучал ими по ладони. — Расскажешь, куда ты вчера ездила такая нарядная и красивая? — Ингрид опустила голову, пытаясь скрыть довольную улыбку. Комплименты всегда приятны и кошке.       — Да так. — Щеки Ингрид подернулись румянцем смущения. — Ничего особенного. Мы с Тиллем… — Она запнулась и кашлянула. — С герром Линдеманном. — Заметив, как Деро изогнул бровь, наклонив набок голову, Ингрид сглотнула. Но раз уже проговорилась, пришлось продолжать: — Мы ездили к моим родным загород. Примирилась с семьей, так сказать. Столько лет не общались… — Швейриг задумалась и, совершив небольшую помарку в списке, тут же поспешила ее зачистить.       — Подожди-ка… Ты хочешь сказать, что Тилль… Мы об одном Тилле ведь говорим, верно? — Деро почесал висок. Такая новость, казалось, удивила его. — Такой угрюмый здоровяк?       Ингрид беззвучно засмеялась, прикрыв рот ладонью. Этот вопрос говорил лишь о том, что Линдеманну не присущи такие вещи, а это значило, что в какой-то мере отношения с ней все же отличались от его предыдущих. А это распаляло небольшой огонек надежды и поднимало самооценку.       — Он просто забрал меня отсюда вчера, и мы поехали вместе. — Ингрид пожала плечами, ведь ничего сверхъестественного в таком поступке не видела.       — Погоди-погоди, Ингрид. — Деро взъерошил волосы. Но старался выглядеть как можно более естественным. — Ты хочешь сказать, что герр Линдеманн, группенфюрер СС, встретил и даже отвез тебя на собственном автомобиле только по твоей просьбе? — Ингрид кивнула, еще больше заливаясь краской. Гои сдерживал рвущийся смех. Он еще ни разу не слышал, чтобы его друг выражал хоть какую-то заботу к женщинам. Тилль их любил, но только ему понятной любовью, а именно — пользовался ими по мере необходимости. Без каких-либо чувств. Ему захотелось расспросить Ингрид поподробнее, но он сдержался. — И ночевал там… — Гои округлил глаза, а губы расползлись в улыбке.       — Деро, — Ингрид быстро втянула губы, увлажнив их, — я не понимаю, что здесь такого? — Жгучая потребность услышать и подтвердить свои догадки скребла в ее груди. Ведь все это время Швейриг терзала себя мыслью о том, нужна ли она Тиллю вообще, как женщина. Она даже смирилась с такой незавидной ролью, но слова Гои вернули ей надежду и придали сил.       — Милая маленькая Ингрид… — Деро вздохнул, улыбнувшись, и аккуратно похлопал Швейриг по плечу. — То, что делает для тебя группенфюрер Линдеманн, — дорого стоит. И, поверь мне, все это не просто так.       — Правда? — Ингрид быстро заморгала. На короткое мгновение глаза наполнились влагой, а губы дрогнули. Швейриг нелепо смахнула прядь волос с лица, но та тут же упала обратно. Деро не мог врать. Ему просто незачем было это делать.       — Правда, — вторил Гои, прижав ладонь к груди. — А теперь, когда твое любопытство удовлетворено… — Он изогнул бровь и кивнул на бумаги. — Приступай к работе. — Довольный собой и донесенной информацией, Деро опустился на стул напротив Ингрид и погрузился в работу.